Глава 19. – Так хорошо? – спросила Ланте, как только увидела Сабину, сидящую в купальном халате на краю кровати

 

– Так хорошо? – спросила Ланте, как только увидела Сабину, сидящую в купальном халате на краю кровати, опустив голову на руки. Хотя в камине горел огонь, она дрожала.

– И почему я ждала чего-то другого? Он был ужасен. Если бы мне пришлось решать прямо сейчас, я сказала бы, что никогда не хочу делать это снова.

– Это только потому, что он крупный демон, и это был ваш первый раз.

– Возможно, демоны и чародеи действительно не должны быть вместе. Может, их вид слишком силен для нас.

– Он, наверное, просто потерял самообладание во время своего первого заявления требования на тебя. Я хочу сказать, вы создали серьезную пару и…

– Он кончил, сильно задыхаясь Ланте, он хотел отметить меня своими огромными клыками. –

И когда она сказала ему «нет», он со всей силы резко вошел в ее тело. Она содрогнулась. – Ты бы видела, как он смотрел. Он действительно демон!

– Не могу поверить, что у тебя был плохой секс, и теперь у меня не будет его вовсе. В течение еще трехсот шестидесяти четырех дней. Это научит меня в следующий раз не заключать с тобой пари.

Сабина не улыбнулась. Со вздохом Ланте опустилась рядом с ней и обняла ее.

– Послушай, я думаю, может быть, нам так часто причиняли боль, что сейчас, когда кто-то делает это случайно, мы не склонны видеть этого.

– И ты действительно в это веришь?

– Да. Я думаю… я думаю, что не каждый стремится вывести нас из строя или использовать.

Когда Сабина насмешливо фыркнула, не поднимая головы, Ланте добавила:

– Конечно, каждое существо, с которым мы вступали в контакт за прошедшие пятьсот лет, в обязательном порядке пыталось нас обмануть. Но я все же сомневаюсь. Возможно, демон действительно благородный парень. Что, если он – один на миллион? Что, если он забрал бы всю боль, если бы мог?

Сабина взглянула на нее снизу вверх:

– Один на миллион?

Если Ридстром действительно такой, то она, возможно, не была полностью права в своих последующих действиях. Он предупредил ее о том, что может потерять над собой контроль. Однако, как она могла даже предположить, что именно произойдет? Она никогда не делала этого прежде с демоном.

– Он не знал, что я была девственницей, – призналась она.

– О, Аби, нет.

Может быть, я не должна была бодать его или ударять, или…

– И я отдала приказ, чтобы его наказали. – Ее вздорный характер опять взял над ней верх. – Чтобы его искупали. Тщательно. Но, может быть, еще не слишком поздно, чтобы я успела…

Без предупреждающего стука дверь в комнату распахнулась.

Вошел Оморт.

– Оставь нас, – велел он Ланте, – немедленно.

У нее не было иного выбора, кроме как поспешно выйти, бросив на Сабину испуганный взгляд прежде, чем оставить их.

Сабина выпрямилась, опасаясь находиться рядом с ним после того, как он продемонстрировал свою силу ранее.

Он прошелся по комнате, шурша плащом:

– Твое соглашение… сломалось. – Когда он встретился с ней взглядом, его брови сошлись над переносицей. – Я опасался, что ты будешь наслаждаться этим. С ним.

– Похоже, что я наслаждалась этим?

– Сожалею, что ты должна была пройти через это. Этого больше не повторится.

Она нетерпеливо вздохнула:

– Мы не можем быть уверенны, что я беременна.

– Печать демона снята? – Когда она неуверенно кивнула, он продолжил: – Тогда другая женщина может размножаться с ним.

Как суженая Ридстрома, Сабина была единственной женщиной, которая могла вызвать его семя в первый раз. Но теперь, когда эта печать была разрушена, Ридстром мог оплодотворять и других женщин.

– Ты не вернешься к нему, – сказал Оморт, – Ланте возьмет на себя твои обязанности или Хеттия – когда исцелится.

– Сейчас Хеттия не должна быть живой. Она чуть не погубила нас обеих.

– Она была наказана должным образом.

– Почему именно Хеттия должна делать это с демоном?

Да, теперь он мог бы сделать ее беременной, но…

– Наследник должен быть моим ребенком. Я – королева Ридстрома.

Это высказанное вслух заявление потрясло ее. Я – истинная королева этого замка. И он – мой… муж.

Оморт пристально уставился вдаль.

– Ребенок должен иметь только его кровь.

– Демоны ярости не признают никого, кроме законного наследника.

– Я мог ошибиться… насчет пророчества. Возможно, мальчику нужно просто родиться от него.

Ошибиться?

– Что ты точно знаешь о том, как он отопрет колодец?

Оморт изучал ее лицо своими жуткими желтыми глазами:

– Я хочу доверять тебе. Я нуждаюсь в этом. Эти часы были мучительными для меня.

– Ты собираешься править вместе со мной, но ничего не говоришь мне.

– Я не хотел чрезмерно давить на тебя. – Он повертел кольцо. Лжет мне. – Факт – то, что сын Ридстрома будет принесен в жертву.

– Что ты сказал?

– Его первенца отдадут колодцу.

– Ты имеешь в виду, бросят в него? – Она создала иллюзию для своего лица, кинув взгляд на стоящее рядом мусорное ведро на случай, если ее вырвет.

Сабина не особенно хотела иметь сына от демона – единственной причиной, ради которой она решилась пойти на это, была власть, – но будь она проклята, если кто-то навредит ее потомству. Неважно, потомству от демона или нет.

– Это то, почему я не говорил тебе. Я не думал, что ты поймешь, что должно быть сделано. Ты… не настолько сильная, как хочешь казаться.

Не настолько злонравная. Он оценивал ее реакцию. Если бы она каким-то образом все же забеременела бы после этой неудачной попытки и стала бы проявлять собственнические инстинкты по отношению к ребенку, Оморт наказал бы ее и все равно убил бы ее сына. Любое проявление возможной заботы о сыне воспримется как слабость.

– Что заставляет тебя думать, что Хеттии будет легче обольстить его, чем мне? – Сабина даже не потрудилась упомянуть Ланте в этом контексте. Она никогда не пойдет на это.

– Демону дадут возбуждающее средство.

Только через мой труп.

– Поскольку наследнику не обязательно быть признанным.

– Именно. Сабина, открой мне свои мысли.

– Никогда, Оморт. Я скажу тебе, что я думаю. Мне плевать на то, что я должна сделать, чтобы получить власть колодца, – солгала она, встретив его пристальный взгляд без малейшего колебания. – Но я разъярена, что ты полагал, что не можешь доверять мне в этом. Почему?

– Сабина, слишком многое поставлено на карту.

– Расскажи мне.

Он опять начал ходить по комнате.

– Кадеон поднял сопротивление. У него есть Сосуд, и он настроен решительно. Я не собирался волноваться о нем, так как Кадеон терпел неудачу в каждой своей попытке искупить вину. Но сейчас он продолжает преуспевать. Поскольку даже Сосуд, который он должен доставить Груту, кажется, сама готова помочь ему погубить ее.

– Ридстром сказал, Никс поклялась, что меч сможет убить тебя. Это правда?

Оморт играл со своим кольцом, когда встретил ее взгляд:

– Нет. Конечно, меч не сможет. Даже Никс иногда ошибается.

Он лжет. Дыши… Дыши.

– Ты не откровенен со мной.

Он опустил глаза:

– Возможно.

Это объясняло, почему он был так неуравновешен!

– Я должен доверять тебе. Я могу доверять тебе?

Никогда.

– Конечно, брат.

Он может быть убит!

– Это – одна из причин, по которой я ищу Никс, – сказал он, – я мог бы расспросить ее об оружии.

Чтобы скрыть волнение, Сабина разыграла возмущение:

– Почему ты не говорил мне этого? Ты скрываешь все важные секреты, вроде этого, от меня? Это – уязвимость, которую мы не можем себе позволить, особенно сейчас. Тем более что Кадеон действительно в состоянии добиться успеха.

Бездельник-брат Ридстрома был близок к тому, чтобы получить средство для убийства бессмертного. Как использовать эту информацию? Как использовать эту его уязвимость?

– Я должен был довериться тебе. – Оморт остановился перед ней, а потом склонился к ее лицу. – Я люблю тебя.

Она отшатнулась, не сумев сдержать себя:

– Ты не любишь меня. Ты не знаешь, что такое любовь!

Хуже того, Сабина и сама не знала этого.

Если Оморт спал с одной из сестер, то точно не с Сабиной.

Она была девственницей до Ридстрома. После всех этих лет она оставалась нетронутой.

Что, если я оплодотворил ее? Ридстром смотрел на потолок камеры, который уже очень хорошо изучил. Она вполне могла забеременеть.

Беременная моим ребенком. Он желал, чтобы так и было, даже несмотря на то, что знал, – после этого часы его жизни начнут тикать. Если она забеременеет, у них больше не будет нужды содержать его под стражей. Более чем когда-либо он должен бежать. Забрать свою женщину, забрать своего ребенка, вернуть королевство…

Ридстром чувствовал потребность в том, чтобы чародейка присутствовала здесь. Он причинил ей боль, и ему был необходим шанс исправить это. Но существовало кое-что еще, что тревожило его сильнее, чем причиненная ей боль. Хотя он взял Сабину, она не являлась его женой, и он не полностью заявил на нее права, как на свою женщину.

Он должен был отметить ее для удовлетворения инстинктов демона.

Ридстром напрягся, услышав громкие шаги спускающихся в подземелье людей. Вскоре трое крупных мужчин вошли в камеру, это были рабы Инферны. Он вспомнил, что Сабина уходила в ярости – она отдала приказ, чтобы его избили?

Самый большой начал освобождать Ридстрома. Что давало шанс для побега. Он напрягся, приготовившись. Три Инферна никогда бы не смогли справиться с демоном.

Снова порошок ужалил глаза. Боги проклянут их… В этот раз Ридстром остался в сознании.

Но не мог двигаться.

Что-то промелькнуло в мужских глазах, когда они пристально посмотрели на его нижнюю часть тела. Как только Ридстром осознал, что это, его сердце сковал холод.

Жажда.

Когда они поставили его в душе и сняли с него штаны, Ридстром не мог и пальцем пошевелить, чтобы остановить их. Пока они мыли его расслабленное тело, он был бессилен сделать что-либо, кроме как просто смотреть в потолок, чувствуя, что обжигающая ненависть вспыхивает в нем.

Она сделала это с ним. Сабина приказала это, зная, как ему будет неприятно. Сразу после побега он обесчестит ее перед тысячью демонов, дав им попользоваться ею. Как только возникла эта мысль, гнев вспыхнул в нем с новой силой.

Он полностью растворился в этом гневе, снова клянясь ей в самой изощренной мести. Мести за каждую гнусность по отношению к нему.

Я не успокоюсь, пока не заставлю ее заплатить.