Начало военных действий

 

Без предупреждения начала войны, армия Наполеона начала переправу через реку Неман, близ Ковно, вдоль западной границы России, в ночь на 12 июня 1812г. и утром авангард французских войск вошёл в Ковно. Наполеон планировал разгромить русские армии уже в приграничных сражениях, не углубляясь в бескрайние пространства России.

Восточный берег Немана казался безлюдным, так как главные силы русских войск (армия Барклая-де-Толли) были сосредоточены в 100 км к юго-востоку от места переправы неприятеля.

Узнав о наступлении армии Наполеона, Александр 1 послал своего министра полиции генерал-адъютанта А.Д. Балашова к Наполеону с предложением начать переговоры о мирном разрешении конфликта. Наполеон принял посла в Вильне, занятый армией французов на четвёртый день после переправы через Неман, и где оставался 18 дней, в ожидании подходивших армейских частей.

Барклай-де-Толли, узнав о вторжении Наполеона, повёл свою армию из Вильно в Дрисский лагерь, а к Багратиону послал курьера с приказом от Александра I, отступать на Минск для взаимодействия с 1-й армией.

Наполеон, пошел с главными силами за Барклаем, а чтобы Барклай и Багратион (1-я и 2 – я армия) не смогли соединиться, направил между ними корпус маршала Даву. Но его надежды (навязывание сражения, удар по войскам 1-й армии в районе Вильны): Барклай, убедившись в слабости своих оборонительных укреплений, начал отступление к Смоленску на соединение со 2-й армией.

2-я армия, под командованием Багратиона, также начала движение к Смоленску (через Слуцк, Бобруйск, переправилась через Днепр, Мстиславль) и 22 июля обе русские армии соединились в Смоленске.

Таким образом, план Наполеона разгромить русские войска поодиночке рухнул.

Узнав о соединении 1-ой и 2-ой русской армии под Смоленском, Наполеон попытался вовлечь русских в генеральное сражение за Смоленск, где надеялся разгромить сразу обе армии. Для этого он решил обойти Смоленск и зайти русским войскам в тыл (наступление началось 1 августа).

Наполеон двинул корпус маршала Нея и конницу маршала Мюрата в обход Смоленска, но русские войска 27-й дивизии Д.П. Неверовского, встретившие их у Красного, с упорством отбивали атаки неприятеля, хотя и была зажата во вражеское кольцо, но, неся большие потери, смогли прорвать и соединиться с главными силами армии в Смоленске.

Корпуса Н.Н. Раевского и Д.С. Дохтурова защищали город от противника, но в ночь 18 августа, взорвав пороховые склады, оставили Смоленск.

Когда французские войска вошли в Смоленск, в их ударной группировке оставалось лишь 135 тыс. войск. Маршал Мюрат советовал Наполеону не идти далее. Бонапарт пытался договориться с Александром I о мире, но его предложение осталось без ответа, и уязвлённый молчанием русского царя, Наполеон приказал выступать своей армии на Москву, в погоню за русскими армиями. Наполеон надеялся, что если русские так отчаянно сражались за Смоленск, то ради Москвы обязательно пойдут на генеральное сражение и позволят ему кончить войну своей победой. Но Барклай-де-Толли, отдал приказ двигать войска в глубь страны.

Таким образом, война стала принимать затяжной характер, чего и боялся Наполеон, так как растягивались его коммуникации, росли потери в боях, потери от дезертирства, болезней и мародёрства, отставали обозы, кроме того быстрыми темпами формировалась очередная коалиция против Франции, в состав которой вошли, помимо России, Англия, Швеция и Испания.

Потери во французской армии росли и за счет активного партизанского движения, и сопротивления местных жителей, в ответ на жестокое мародерство французских солдат: крестьяне сжигали продовольствие, угоняли скот, ничего не оставляя врагу (2, с.38). Общественное мнение осуждало Барклая, который занял тактику уклонения от больших сражений с французами и отступал все дальше в глубь России на восток (600 км). Поэтому требовали назначения нового главнокомандующего, который пользовался бы большим доверием и авторитетом – и новым главнокомандующим стал 8 августа стал М.И. Кутузов, которого не любил Александр I, но дворянство обеих столиц в один голос назвало его кандидатуру.

Кутузов принял командование в тяжёлых условиях: 600 км вглубь России была захвачена французами, которые превосходили русские войска в военной силе (правительство Александра 1 не выполнило своих обещаний: 100 тыс. рекрутов, и народное ополчение в 100 тыс. ратников, Кутузов реально мог получить лишь 15 тыс. рекрутов и 26 тыс. ополченцев).

29 августа Кутузов прибыл в ставку русской армии в Царево-Займище, и, придерживаясь тактики отступления, для сохранения боеспособности армии, отменил решение Барклай-де-Толли дать генеральное сражение с Наполеоном. Войска отошли до села Бородина, расположенного в 120 км западнее Москвы, где и произошло сражение.

Задача Кутузова сводилась к тому, чтобы приостановить дальнейшее продвижение противника, а затем объединить усилия всех армий, включая Дунайскую и 3-ю Западную, развернув активное наступление. Задача определялась, как «спасение Москвы» (2,с.43).

Выбор Кутузовым бородинской позиции для ответственного сражения не случаен. Он ее считал лучшей, так как она позволяла русским войскам успешно вести оборонительные действия (3,с.82): позиция перекрывала две дороги на Москву - Старую Смоленскую и Новую Смоленскую; с правого фланга (Барклай-де-Толли) войска прикрывала речка Колоча, берега которой были круты и обрывисты; холмистая местность с оврагами давала возможность на высотах создать опорные пункты, установить артиллерию и скрыть от противника часть своих войск; с юга и востока местность окаймляли ольховые и берёзовые леса.

Для улучшения позиции Кутузов дополнительно укрепил её: на правом фланге было воздвигнуто несколько насыпанных валов и на них установлены пушки; на левом фланге, у деревни Семеновской, были сооружены искусственные земляные укрепления для артиллерийских батарей. Характер местности вынуждал французов атаковать русские войска в лоб, преодолевая крутые берега Колочи, что неизбежно привело бы к большим потерям среди атакующих.

Наполеон же, который жаждал генерального сражения с первых дней войны, не думал о возможной неудаче и предвкушал победу: «Вот солнце Аустерлица!» (2, с.43) (имея в виду победу под Аустерлицем).

Он считал, что выиграв Бородинское сражение, сможет продиктовать Александру 1 победоносный мир.