ХРИСТИАНСТВО ПАНТЕОН 980

1. Бог-отец. 1. Бог-отец Стрибог. По своему положению на небе мог быть назван и Сварогом ("Небесным").

2. Бог-сын. 2. Бог-сын Дажьбог - Солнце сын Сварогов. В качестве "прибога" при Дажьбоге указан Хорс, как божество светила.

3. Матерь божия. 3. Макошь, женское божество, "мать судьбы", "мать урожая".

Не вписывается в эти параллели Семаргл, крылатый зверь, посредник между небом и землей. В известной мере он может быть сопоставлен с ангелами и архангелами, но христианские персонажи никогда не изображались териоморфно. Функциональное же сходство есть: и те и другие (ангелы и сэнмурвы-грифоны) являлись крылатыми посланцами небесного бога, посредниками между небом и землей, передатчиками жизненной силы людям земли.

Создав такой пантеон, русские волхвы могли уже вступать в богословские споры с христианами, миссионерское богословие которых, судя по "речи философа", было весьма примитивным. Состояние соперничества с христианством объясняет нам и отсутствие в пантеоне 980 г. того верховного бога славян, который на пятьсот лет пережил и эту языческую реформу, и крещение Руси. Речь идет о Роде, включению которого в подбор богов мешал его фаллический облик (Збручский идол).

Возможно, что и невключение в пантеон Волоса - бога, почитаемого разнузданными карнавалами, звериными масками и буйными русалиями, тоже связано со стремлением придать пантеону более приличный, достойный вид, устраняя из него все то, что слишком контрастировало с православным церковным благолепием и внешней благопристойностью греческой веры.

Единственно, в чем проявилось резкое, вполне осознанное противопоставление христианству, это - первенство Перуна. Воины, усмирившие Волжскую Болгарию, разгромившие окончательно паразитарное государство хазар, воевавшие на равных с Византийской империей и организовавшие противостояние сорока печенежским племенам, воины, державшие в руках многие десятки славянских племен, - эти киевские дружинники не могли поставить во главе своих основных божеств никого другого, кроме бога грозы, войны и побед. Таково было веление времени и так происходило у всех народов на ранней стадии государственности.

Уже этот беглый взгляд на содержание пантеона 980 г. показывает, что перед нами не случайный набор имен, накопленный несколькими летописцами, и не случайный, ничем не обоснованный подбор разноплеменных богов, а преднамеренно и обоснованно созданная система, кое в чем сопоставимая с христианством, а в главном резко от него отличная.

Создавалась эта система, надо думать, не юным Владимиром, едва начавшим свой княжеский путь. Возможно, что к этому был причастен Добрыня, известный по былинам как гусляр, но, по всей вероятности, создание языческой системы было делом целого сословия жрецов древней Руси. Сословие, как мы видели, было могущественным и разветвленным. Уважение к колдовской силе волхвов сохранилось даже у церковных писателей более позднего времени; делая ученое примечание к легенде о смерти Олега, предсказанной волхвами, летописец-церковник неожиданно восклицает: "Се же не дивьно, яко от вълхвования събываеться чародейство!" (Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 42.)

Нас должно интересовать, откуда, из каких глубин фольклорной памяти черпали волхвы-жрецы материал для своей интересной системы? Анализ имен русских богов, вошедших в пантеон 980 г. (или эпитетов, дублирующих имена), показывает их глубочайшую древность, восходящую почти во всех случаях к индоевропейской эпохе. Таков, как уже говорилось, Перун. К земледельческому энеолиту, а может быть, и к неолиту необходимо возводить Ма-кошь.(Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 599-600.) Славянский Стрибог расшифровывается при помощи индийского "paterbhagos" - "бог-отец"; синонимичное Сварог объясняется из индийского "Swarga" - "небо". Дажьбог (более раннее, чем Даждьбог - deus dator) объясняют сопоставлениями с санскритским "dagh" - "день", персидским "dagh" - "припекать", "палить" (готское - dags - день, немецкое Tag); литовское "daga" - жара и урожай.(Петров В. П. Назви слов'янських божеств, с. 170; Вей М. К этимологии древнерусского "Стрибог";.)

Только два "прибога" - Хорс при Дажьбоге и Семаргл при Макоши - имеют, может быть, не столь древнее происхождение и восходят к скифской эпохе (Абаев В. И. Скифо-европейские изоглоссы..., с. 117. 101 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 433.), отражая, однако, не собственно скифскую (кочевническую) речь, а терминологию "скифов"-земледельцев, геродотовских сколотов, почитателей плуга, находившихся под известным иранским влиянием.

Кочевнический скифский пантеон нам хорошо известен благодаря Геродоту; при сопоставлении со славянским видно, что из шести скифских богов только три могут быть сближены со славянскими: Папай (Зевс) со Стрибогом, Гойтосир (Аполлон) с Дажьбогом и Апи (Гея) с Макошью ("Мать-сырой-землей") (В наименовании Гойтосира-Дажьбога звучит хорошо известное у славян понятие "гоить" - жить, содействовать жизни и благосостоянию. Отсюда былинное: "Ой, ты, гой еси..." - т. е. "О, ты, счастливец, удачливый..." Выбитый из своей жизненной колеи - "изгой";.). Ни Хорса, ни Семаргла в записанном Геродотом кочевническом пантеоне нет; они, очевидно, как и в славянском, были на вторых ролях.

Кочевнические скифские племена богов резко отличаются от славянских по своей форме. Очевидно, упомянутые выше ирано-славянские и индо-славянские параллели следует возводить к более ранней эпохе непосредственного соседства праславян с армиями примерно в эпоху энеолита.(Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 601-602.)

Первобытная религиозная потребность древних земледельцев в таких персонажах, как бог неба, богиня земли, бог света и тепла, проявилась, как выяснено, очень давно, примерно на рубеже энеолита и бронзового века с утверждением в обществе патриархального начала.

Вот из этой глубины и шли представления о божествах, часть которых оказалась пригодной для построения пантеона, возникшего в момент противоборства с христианством.

При отборе в великокняжеский пантеон были использованы и второстепенные божества, представления о которых возникли позднее, примерно в сколотское время. Это - Хорс, бог солнца-светила, и Семаргл, посредник между небом и землей, могучий защитник добра. В пользу сколотско-скифского времени возникновения этих персонажей говорит скифское происхождение их имен, установленное В. И. Абаевым. Реальное обоснование существования образа птице-зверя Семаргла в скифское время мы получим в том случае, если будем понимать под ним не только крылатого пса, известного по средневековому сассанидскому искусству, но и грифона, "собаку Зевса", образ которого был хорошо разработан и у скифов.(Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 555.) Подробнее тема грифона-Семаргла будет рассмотрена ниже (см. главу 12).

Хорс в системе религиозных представлений сколотов мог быть связан не столько с многозначным культом солнца (это место занимал сам Дажьбог), сколько с культом священного предка сколотских царей. Мифологический предок сколотских царей - Кола-ксай, "Солнце-царь" мог иметь в древнем пантеоне праславян место охранителя княжеской власти, покровителя наследников солнечного Кола-ксая - Светозара. Таким образом очень хорошо объяснилось бы наличие двух солнечных божеств (Дажьбога и Хорса) в пантеоне Владимира.

Обратим внимание на то, что в перечне богов 980 г. имя Хорса следует непосредственно за княжеским Перуном, впереди Дажьбога, стоящего на третьем месте.

В пользу такого толкования говорит и то, что устроитель пантеона, юный князь, при котором жреческое сословие волхвов осуществило интересную попытку торжественного воссоздания прадедовского язычества - Владимир - в эпосе неизменно именуется "Солнцем" (реже "Красным Солнышком"). Приведенные ниже примеры взяты из сборников Рыбникова и Киреевских.(Рыбников П. Н. Песни, собранные П. Н. Рыбниковым. М.,1861, т. I; M., 1862, т. II; М., 1864, т. III; М., 1867, т. IV. Киреевский П. В. Песни, собранные П. В. Киреевским, изд. 2, вып. 3, М., 1878; вып. 4, М., 1879.)

Во славноем во городе во Киеве У Солнышка-князя у Владимера Как было столованье - почестей пир...

("Ставр Годинович". Рыб., ч. II, с. 93)

Как Солнышко Владимир князь По хорому по гридне похаживал...

("Михайло Потык". Рыб., ч. I, с. 213)

У князя было у Владимира У Киевского Солнышка Сеславича... (Святославича) Было пированьицо почесное...

("Данило Ловчанин". Кир., 3, с. 32)

У князя Владимира у Солнышка Сеславьевича Была пирушка веселая...

("Дунай". Кир., 3, с, 78)

Завелся у Солнышка Владимира нечестный пир На многие князи и бояре...

("Иван Годинович". Рыб., 3, с. 113)

Солнышко Владимир стольно-Киевский Заводил свой хорош почестей пир...

("Алеша и Тугарин". Рыб., 3, с. 95)

Вот у нас есть Солнышко Владимир князь Владимир князь стольно Киевский...

("Женитьба Владимира". Рыб., 3, с. 12)

Тут выходит Солнышко Владимир князь Владимир князь стольно-Киевский...

("Дунай". Рыб., 3, с. 97)

Приеждяет он во Киев-град Ко Солнышку ко князю ко Владимиру на широкий двор...

("Илья Муромец и Соловей разбойник". Рыб., 4, с. 12)

Тут Солнышко Владимир стольно Киевский По три дня он билиц - волшебниц скликивал...

("Добрыня". Кир., 2, с. 26) (В более поздних сюжетах встречается и форма "Красное Солнышко" (былины "Сорок калик", "Никита Залешанин". См.: Киреевский, вып. 3, с. 82; вып. 4, с. 48.)

Второе, эпическое, былинное имя Владимира - "Солнышко" встречено во всех древнейших былинах X в.: "Дунай", "Женитьба Владимира", "Михаиле Поток", "Данило Ловчанин", "Иван Годинович", "Илья Муромец и Соловей разбойник". Hи один другой князь или богатырь никогда не наделялся в эпосе этим почетным именем. Как только был создан в конце X в. киевский былинный цикл, так его центрирующая фигура, великий князь киевский, сразу же был награжден именем, совпадающим с именем мифического родоначальника "царей", правивших некогда в этих же самых землях Среднего Поднепровья. Что это - случайное совпадение, на которое не следует обращать внимания, или же здесь существует какая-то историческая связь? Русских князей, правнука и прапраправнуков Владимира Солнышка автор "Слова о полку Игореве" называет "дажьбожьими внуками", что в переводе с мифологического языка на обыкновенный означает "внуки солнца", так как Дажьбог - Солнце-Царь.

Въстала обида в силах Дажьбожа внука Вступила девою на землю Трояню... Тогда при Олзе Гориславличи Сеяшется и растяшеть усобицами, Погибашеть жизнь Даждьбожа внука... В княжих крамолах веци человеком скратишась...

В первом случае речь идет об Игоре Святославиче, а во втором о его деде, Олеге, правнуке Владимира Солнышка 107. (Сюжеты, связанные с мифологемой солнца затронуты А. H. Робинсоном (Солнечная символика в "Слове о полку Игореве". - В кн.: "Слово о полку Игореве". М., 1978, с. 7-58. Из всей весьма пространной статьи А. H. Робинсона следует согласиться только с одним его тезисом, что под "дажьбожьими внуками" следует понимать того или иного русского князя" (с. 52-53). Приурочение вслед за Аничковым Дажьбога только к Черниговскому княжеству ничем не оправдано. Несолидно звучит и привязка Хорса к Полоцку. В высшей степени своеобразна периодизация русских представлений о Вселенной и человеке в X - XII вв., обрисовываемая Робинсоном:

1. Славянско-скандинавский период.

2. Византийско-болгарский период.

3. Русско-половецкий период (с. 38).

Вероятно, на автора подействовали пантюркистские фантазии Олжаса Сулейменова.)

Если дед (Олег) и внук (Игорь) названы одинаково "дажьбожьими внуками", то ясно, что выражение автора поэмы о внуке божества следует понимать расширительно, но не в смысле всех русских людей (тогда применялось бы множественное число), а в смысле единого повелителя всех частей Русской земли, всех её "сил", всей её "жизни", правителя, облеченного божественной властью. Невозможно считать внуком божества только одного Олега Гориславлича, при котором и от усобиц которого погибала жизнь некоего "дажьбожья внука". Подразумеваемый в поэме внук Солнца - не конкретный князь XI или XII в., а какой-то общий их родоначальник, при котором и обида-смерть не вступала в его силы и "жизнь" его не погибала. Такими общими родоначальниками были: Игорь Старый, Святослав и Владимир-Солнце. Игорь и Святослав отпадают, так как по законам эпоса их трагическая гибель не могла послужить прославлению их в качестве правителей, находившихся под покровительством Дажьбога. Остается "Солнышко Владимир стольно-Киевский".

С древним сколотским мифом о среднеднепровском царе-солнце Кола-ксае Владимира-Солнце роднит и та семейно-историческая ситуация, которую мы знаем по летописи. Кола-ксай - младший из троих сыновей Таргитая. Владимир - младший сын Святослава, да еще "робичич", рожденный от ключницы. Кола-ксай побеждает своих старших братьев и овладевает священным золотом и главным царством. Из троих сыновей Святослава отцовский престол после борьбы достается младшему, Владимиру.

В первом томе "Язычества" я уже останавливался подробно на историческом анализе восточнославянских волшебно-богатырских сказок, сохранивших устойчивые фрагменты древнего эпоса, восходящего к отдаленной первобытности бронзового века и скифо-сколотского времени. (Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 559-596; 605.)

Опорной точкой для значительного хронологического углубления явился рассказ Геродота о происхождении скифов-пахарей (сколотов). Родоначальником считался Таргитай (сопоставим с греческим Аполлоном Таргелием и иранским Траетаоной). У Таргитая было три сына, когда с неба упали священные золотые предметы: плуг с ярмом, топор и чаша. Золото далось в руки только самому младшему из братьев - Кола-ксаю, "Солнце-Царю". Солнечный царь хранил священное золото в обширнейшем из царств трех братьев.

В русских сказках действуют трое братьев-богатырей; в состязаниях побеждает самый младший - Световик, Зоревик. Световику достается Золотое царство. Сказку "Три царства" известнейший знаток фольклора Ю. М. Соколов считал "самой популярной сказкой русской устной традиции". (Соколов Ю. М. Русский фольклор. Л., 1941, с. 321.)

Информаторы Геродота сказали ему, что события, упомянутые в легенде, происходили за тысячу лет до них, т. е. примерно около середины II тысячелетия до н. э. От записей Геродота до записей русских и украинских фольклористов прошло две с половиной тысячи лет и все же очень много деталей (вплоть до имени Таргитая - Тарх Тарахович в сказках) в сказочном фонде сохранилось и позволяет надежно считать восточнославянскую (русскую, украинскую и белорусскую) сказку отголоском древних мифических или мифо-эпических сказаний пра-славян.

Ко всем пережиточным явлениям, ко всем рудиментам отдаленных эпох, проделавшим многовековый путь, прежде чем они стали объектом изучения этнографов, необходимо применять понятие экстраполяции. Для эпохи Киевской Руси нам неизвестны следы существования сказаний о трех царствах. Новый эпический жанр, возникший в эту эпоху - былины - не вобрал в себя ни одного элемента мифа о Кола-ксае - Солнце, но тот непреложный факт, что миф был зафиксирован (для той же территории) за 13 столетий до Владимира и что спустя 9 столетий после Владимира он был записан на всем пространстве последующего расселения славян, позволяет применить принцип экстраполяции.

Если одно и то же явление с одинаковыми характерными признаками мы наблюдаем на протяжении известного промежутка времени и если мы знаем его достоверно только в двух конечных точках, то мы имеем право экстраполировать его на промежуточные отрезки, а в нашем случае имеем право предполагать наличие мифов о Царе-Солнце и в промежуточную эпоху Владимира.

Былинный полуэпитет, полутитул "Солнышко Владимир князь" следует, очевидно, считать сознательным возрождением сколотской архаики, мифологическим освящением великого князя Руси древним именем, извлеченным мудрыми волхвами из обширного фонда преданий и сказаний о первых боях с кочевниками киммерийцами, о постройке первых укреплений, о войнах со Змеем Горынычем и воинственными "змеихами" девичьего царства женоуправляемых сарматов. Неудивительно, что в пору разработки различных теологических вопросов славянского язычества, когда обдумывался новый государственный пантеон, младший из трех сыновей великого князя, получивший в конце концов "золотое царство" Киева, был уподоблен мифическому родоначальнику правителей Среднего Поднепровья (скифы-пахари - Киевская археологическая группа), геродотовскому "Солнце-Царю", сказочному "Световику", "Светозару". (Летописи сохранили одну характерную черту биографии Владимира, который был сыном ключницы княгини Ольги. А в сказках есть целый раздел, в котором герой - сын дворцовой прислуги.)

Именно в этом смысле понимал "дажьбожьего внука" и живший два столетия спустя после Владимира I автор "Слова о полку Игореве". В связи со сказанным становится понятным почетное место в пантеоне 980 г. второстепенного Хорса - он напоминал о солнечной сущности предка великого князя.

Пантеон Владимира 980 г. был в высшей степени интересным религиозно-идеологическим явлением, свидетельствующим о глубоких разработках, ведшихся верховными жрецами Руси.

Перун Хорс Дажьбог Стрибог Семаргл Макошь

Во-первых, в пантеоне нет ни малейших следов воздействия варягов. Более того, первое сообщение о жертвах Перуну говорит, что именно варяг был обречен на жертву славянскому богу в 983 г. Это было прямым продолжением антиваряжской политики Владимира-Добрыни, использовавших наемников-варягов как военную силу и изгонявших их по миновании надобности далеко за пределы Руси.

Hи одно из имен славянских божеств (как вошедших в пантеон, так и не вошедших в него) не находит аналогии ни в скандинавской, ни в германской мифологии: Водан - Один, Тор - Донар, Фрейя и Фрейр и др. неизвестны славянской мифологии и фольклору. Зато очень хорошо просматривается давнее, относящееся к сер. I тысячелетия до н. э., воздействие иранской мифологии: Дажьбог, Хорс, Семаргл и само основное слово "бог" - это наследие скифо-сколотского времени.

Нет, вопреки мнению ряда исследователей, ни финских, ни тюркских наименований. Связи прослеживаются лишь с ближайшими северо-западными соседями - балтскими племенами: Перун - Перкунас,

а из невключенных в пантеон - Волос-Велес. Во-вторых, пантеон 980 г. утверждал княжескую власть, ставя на главенствующее место Перуна, перед которым клялись, положив обнаженные мечи, щиты и золото. Архаичная солнцеподобность "царя" подчеркивалась тем, что непосредственно за Перуном в перечне богов следует Хорс, бог солнечного светила.

Великокняжеский характер культа Перуна подчеркивался тем, что святилище этого бога было установлено не только в столице державы, но и на самом северном пределе её в Новом-городе на Волхове. В византийском Царьграде тоже был установлен идол русского Перуна, около которого скреплялись клятвой договоры с империей; Перун освящал, очевидно, договоренность о военных делах, о мире и военной помощи, а Волос - торговую сторону договора. В-третьих, пантеон отражал важнейшие элементы древней картины мира и силы, управляющие отдельными его частями: небо - Стрибог; "белый свет" и солнце - Дажьбог; посредник между небом и землей - Семаргл; плодоносящая земля - Макошь.

Второстепенный Семаргл скоро был забыт и во время рецидива язычества в 1060-ые - 1070-ые гг. упоминается только пять основных божеств. Из них после крещения Руси на первое место выдвигается бог света и плодородия, родоначальник русских людей (по "Слову о полку Игореве") - Дажьбог.

Все эти персонажи возникли в представлении древних праславян, вероятно, еще в каменном веке.

В-четвертых, к тактичности волхвов, создававших пантеон, следует отнести то, что в него не были включены ни Род, изображавшийся в виде лингама, ни Волос, связанный с разгульными "волчьими праздниками" зимних святок.

Оба эти божества, широко почитаемые на Руси, были недостаточно благопристойны для государственного пантеона, создаваемого в условиях соперничества с внешне благообразным христианством.

В пантеон 980 г. не были включены и такие архаичные божества, как две рожаницы, культ которых идет из эпохи мезолита и дожил до XVII в. н. э., а в фольклоре (Лада и Леля) - до XX в. Нет в нем и архаичного Ящера (JASSE). Hа всем составе божеств пантеона Владимира-Солнца ощущается тяготение к южным традициям скифо-сколотской эпохи.

В-пятых, пантеон 980 г. содержал, очевидно, как средство противостояния христианству, три божественных образа, которые могли быть прямо сопоставлены (или противопоставлены) христианским: бог-отец - Стрибог; бог-сын - Дажьбог и женское божество, аналогичное христианской богородице (особенно в бытовом культе) - Макошь.

Таковы были различные идеи, вложенные в пантеон языческих богов, идолы которых были водружены на обломки христианского храма y теремного великокняжеского двора в самом центре города Владимира.

 

 

Часть третья. Двоеверие (XI-XIII вв.)