Глава 17. Ноябрь-декабрь 1444 г. КонстантинопольНоябрь-декабрь 1444 г. Константинополь. Кудрявый Зевс …Халия!!! – Халия, ты как здесь? Девушка усмехнулась: – Я тоже не ожидала тебя встретить. Участвовал в битве? Лешка положил руку на эфес сабли: – Жаль короля. – Мне тоже жаль, – Халия улыбнулась. – Это был славный юноша: наивный, но смелый. А его гибель… Вот что бывает, когда торжествует не холодный расчет, а безрассудно-глупая храбрость! Убери руку с сабли, Алексей… Я ведь тебе должна. А в должниках бывать не привыкла… Ты сказал, вам нужно в Бургас? – девчонка прищурилась. – Или – все-таки, чуть южнее? – Да, в Константинополь, – Лешка кивнул. – Я доставлю вас, но помни – после этого я тебе больше ничем не обязана. – Спасибо и на этом. Нет, честное слово, спасибо! – Кстати, я собираюсь вас везти отнюдь не бесплатно. – Само собой… Хочешь сказать, мы можем тебе верить? – А что вам еще остается? Захватить корабль? А вы имеете им управлять? Алексей лишь вздохнул. Подойдя ближе, турчанка заглянула ему в глаза – красивая и опасная, как ядовитая змея: – Мы будем в Константинополе завтра. Сейчас я прикажу боцману вас разместить. – Мы хотим разместиться вместе. – Как скажете… А ты изменился, Алексей, – Халия провела ладонью по Лешкиному плечу. – Сейчас, я отдам распоряжение… – Постой! – Лешка порывисто схватил руку турчанки. – Я все хотел спросить… – Знаю, об Аргипе. Да, это он предал вас. А потом, воспользовавшись неожиданным появлением сербов, бежал, прихватив мой кошель с серебром и твоим амулетом. Помнишь? – Да… Кудрявый Зевс. Тайный знак Гемиста. – Гемиста-Плифона – ты хотел сказать. – Вижу, ты не чужда философии… Усмехнувшись, девушка подошла к двери и обернулась: – Идем. Что ты стоишь? Любви не будет. – А я и не жду… Постой! Кто же ты, все-таки, Халия? – Незаконная дочь одного паши… – отозвалась турчанка с грустной усмешкой. – Один человек, некий вельможа, вытащил меня из грязи и обучил многому. И я ему благодарна… Где б я сейчас была, если б не Фарраш-бей! – Фарраш-бей?!!! – удивленно воскликнул Лешка. – Да, так его звали. – Я тоже его когда-то знал… Он мой враг! – Был… – качнула головой Халия. – К сожалению, умер. – Убит? – Нет. Умер от лихорадки. Ну, хватит о прошлом. Идем. Повелительным голосом турчанка позвала вахтенного и велела будить всю команду. – Только делай это тихо, Жано! – Как скажете, моя госпожа. Не прошло и десяти минут, как «Черная кобра» – так назывался корабль Халии – отшвартовавшись в Варненской гавани, вышла в открытое море. Занимался рассвет. Никто не преследовал фелюку, и уже к вечеру путники оказались в бухте Золотой Рог. – Прощай, – провожая, тихо произнесла Халия. – Надеюсь, мы больше не свидимся. – Я тоже надеюсь. И все же – спасибо тебе. – Тебе тоже, – нервно усмехнулась турчанка. – Иначе б сидела бы на колу… – А мы торчали бы в Варне. Прощай! – Прощай… Да, тебе вовсе не идет эта кудлатая борода. Подстриги ее, ладно? И тут же навалились иные дела! Первым делом, Лешка рванулся домой, на тихую улочку меж площадью Быка и Амастридами, трехэтажный доходный дом с уютным садом и отнюдь не дешевыми квартирами. До боли знакомая аллея… Привратник… – Господи… Никак, господин Алексей?! Узнал! Узнал-таки. – Ксанфия дома? – Э-э… такое дело, мой господин… Она здесь больше не живет… Съехала еще зимой. – Зимой? А куда?! – Не могу сказать, господин. Алексей тяжело опустился на садовую скамейку. Вот это облом! Ехал, ехал… и приехал таки! Что называется – приплыли. Холодный ветер нес по аллее сада желтые шуршащие листья, откуда-то пахло дареными каштанами и свежим хлебом. Солнце – тусклое зимнее солнце – светило в бледно-голубом облачном небе. Лешка не видел его. Сидел, уткнувшись лицом в ладони… Ксанфия… Ксанфия… Не дождалась… А, может, все дело в Аргипе? – Не переживай, дружище! – похлопал его по плечу Лука… или Леонтий… Нет – весело подмигнул – значит, все-таки, Лука… Алексей неожиданно для себя улыбнулся: вокруг стояли друзья: близнецы, Здравко… И друзья были здесь, в городе! Подозвал привратника: – Что, хозяин совсем ничего не сдает в этом доме? – Сдает, господин. Несколько комнат на втором этаже. – Вот и отлично! Мы снимем пару… Правда, заплатим потом, ничего? – Думаю, хозяин сделает для вас исключение… Комнаты оказались вполне подходящими, просторными, правда, несколько пыльными, зато уставленными неплохой мебелью из резного дуба. – Вот это роскошь! – проведя пальцем по комоду, восхитился Лука. Лешка улыбнулся: – Не видел ты еще роскоши, парень! Ну, вы располагайтесь, а я скоро приду. Навещу друзей… Он увидел парней еще издали: Панкратий, Иоанн, с ними еще кто-то, незнакомый. Похоже, те шли в корчму, Лешка не стал окликать, просто зашел туда же, да подсел к коллегам за стол, надвинув на самый лоб купленную по пути шляпу. – Э, любезнейший, здесь место занято, – негромко промолвил Иоанн. – Да-да, – подтвердил Панкратий. – Мы здесь ждем товарища… – Уже дождались… Положив шляпу на стол, Лешка с улыбкой взглянул на друзей. – Ну? Что смотрите? Обниматься будем или лучше выпьем? Бокал выпал из руки Иоанна, со звоном полетев на пол: – Алексей! Лекса! Ты ли?! – Он, он, – от души хлопнув старшего тавуллярия по плечу, засмеялся Панкратий. – Ишь, как к кувшину тянется. А мы ведь тебя уже похоронили, друже. – Я догадываюсь, – Лешка мотнул головой. – Аргип сказал? – Он… Кстати, он пропал куда-то еще по весне. Говорят, поджался к себе, в Мистру, а может, убили… Вот, познакомься, наш напарник, Велизар. – Очень приятно, – Алексей кивнул темненькому востроглазому парню. – А что старина Филимон? – Старина Филимон уже начальник всего нашего ведомства, еще с той зимы! Вместо Маврикия – тот еще выше пошел… А у нас, знаешь, Злотос руководит… протокуратор… Гад, каких мало! Кстати, ведь тебя на эту должность прочили, а он, собака, подсидел… Хитер! Теперь всех поедом ест, мы уже и подумаваем в какое-нибудь другое ведомство перебраться. – Не торопитесь, – Лешка улыбнулся друзьям. – Еще поборемся со Злотосом… Я ж теперь должен быть в фаворе. Жаль вот только грамоту Бранковича не сохранил… ну да ничего, свидетели имеются. Ну, что сидим-то? Выпьем, наконец, или друг на друга глядеть будем? Коллеги опрокинули по бокалу терпкого розового вина, зажевали сыром. – А знаешь, – вдруг вскинул глаза Иоанн. – Мы ж стрелка вязли! Ту, того самого, что с арбалетом… Думаешь, кто это оказался? Ни за что не поверишь – Кераксион Младенец! – Керакссион? Так ведь он еле ходит! – Вот и мы так думали. А он, оказывается, вполне даже шустр… И в парике! Представляешь? – В парике? То-то я и раньше про это подумывал… Больно уж лохматые волосы… Так, взяли, говорите? – Взяли! Твой Зевка помог вычислить, он теперь у нас на связи. Ушлый же парнище, я тебе скажу! – Ушлый? А вы думали?! – выпив второй бокал, Лешка помрачнел и спросил то, что должен был спросить сразу, но почему-то отвлекся. – Ксанфия где, не знаете? – В монастыре… – негромко отозвался Панкратий. – В том, что у церкви Хора. Там недавно вновь открыли женский… – В монастыре… – ошарашенно протянул Алексей. – Вот, значит, как… – Видать сильно она тебя любила… А, послушай-ка! Постриг-то она еще так и не приняла… Ну да, года ведь не прошло, а она, как уходила, собралась год в послушницах быть. – Что ты говоришь, Панратий?! – луч надежды блеснул в светлых глазах старшего тавуллярия. – Так я – туда! – Подожди, пойдем вместе. Филимона только дождемся. – А, так вы его ждете? – У него как раз и коляска имеется! Служебная… – Вот и славно! Стена Константина. Развалины. Заросли. А вот и церковь – золоченый купол на фоне синего моря. До боли знакомое место, сколько раз здесь гуляли с Ксанфией, еще когда только познакомились… Женский монастырь… Эх, забарабанить со свей дури в ворота… – Мужчин не пускаем! – Да мы из сыскного ведомства! – Все равно. Подождите, пока кончиться таинство. – Что еще за таинство? – Постриг… – Постриг?! И давно идет? – Вот-вот начнется… Лешка опрометью бросился к церкви, схватил первого попавшегося дьячка: – Где? Где отец Григорий?! – Там! – Гриша! Эй! – Господи… – старый друг улыбнулся с благостной радостью. – Никак, Лекса?! Тебя ли вижу? Слушай, Ксанфия приходила, сколь раз, просила помолиться… за упокой души!Я ведь молился… Господи, грех-то какой. За живого человека! – Давай, давай, отче, – Лешка хлопнул приятеля по плечу. – Замаливай скорее свой грех – веди скорей в монастырь, в женский! – В женский?! – Пока Ксанфия постриг не приняла! – Тогда бежим! Темная зала… Свечи… Золотые оклады икон. Согнутые головы монашек. Игуменья… – Нарекается именем Филидора… Нарекается именем Фекла… Нарекается именем… Золото волос!!! – Ксанфия!!! Вот так вот! Громко! На весь монастырь! Одна из послушниц обернулась… Вспыхнули искры в глазах. Сначала – недоверчиво-удивленно, потом … – Лекса!!! Милый мой… Милый… Схватив суженую в объятия, Лешка потащил ее вон из залы. Мимо укоризненно смотрящих монашек, мимо золотых окладов икон, мимо свечей чадящих… Прочь! Прочь! Навстречу счастью! У выхода обернулся: – Уладь там все, Гриша. – Улажу… – Постой… Что там так бьют колокола? – Сегодня свадьбы… – Свадьбы?! А, может и мы? А, Ксанфиия? Сколько уже можно ждать? Григорий улыбнулся: – С большим удовольствием вас повенчаю. Ждите у клироса… – Славно! А, Ксанфия? Славно же! У меня уже и посаженный отец есть, там, на улице. Филимон Гротас. – А он согласится? – Конечно, согласиться! И гости уже, наверное, ждут не дождутся… Денег пока. правда, нет, да на свадебный пир займем! – Владос помог отсудить дом… Хотела в дар обители… Ей и подарю! За тебя! За нашу с тобой встречу! Постой, не кружи так… – Господи! Что это у тебя на шее? – Твой амулет… Тот, что подарила Марика. Его привез Аргип, сказал, что тебя убили… Рвался в мужья… в любовники… Я ему отказала. Быть может, даже слишком грубо… Он понял и больше не появлялся… – Амулет… Лешка раскрыл ладонь и солнечный луч озарил маленький кружочек с изображением креста и языческого бога. Кудрявый Зевс – тайный знак Гемиста-Плифона… Кудрявый Зевс.
|
