Часть пятая Бессмертный бойБывает, что и кобыла летает! Селянская поговорка – Что вампиру хорошо, то человеку смерть, – философски изрек Ролар, глядя на «умирающую» Орсану. Девушка с усилием повернулась к нему, но придумать и огласить что-нибудь столь же язвительное не успела, снова поспешно перегнувшись через борт. – Может, водички тебе принести? – сжалился вампир. Водички девушке вполне хватало за бортом. И напоминать об этом совершенно не стоило. – Ведро, – прохрипела она, как только снова смогла поднять голову. – Я тебя туда умочу та буду трыматы, пока не заткнешься! Ролар обиженно фыркнул и замолчал. Но далеко уходить не стал, краем глаза на всякий случай присматривая за несчастной страдалицей (не сказать чтобы безропотно, но стойко переносившей тяготы пути). Ночью слегка штормило, укачав не только Орсану, но и добрую половину команды, так что корабль казался вымершим. Капитан дремал в гамаке между двумя мачтами, Лён и Вал негромко беседовали, склонившись над картой. До Леска оставалось около трех суток плавания – если, конечно, ветер не спадет или переменится. Некоторые опасения вызывал только витающий в воздухе ромовый дух, ощутимо усиливающийся при приближении к подозрительно жизнерадостному штурману, но «Голубок», как старая ломовая лошадка, уверенно шел привычным курсом, не давая сбить себя с толку вдохновенными рывками штурвала. У Ролара было такое нехорошее подозрение, что он вообще не работал. Но подойти и проверить вампир не отважился… Когда весь съеденный Орсаной завтрак демонстративно удалился в синие глубины, девушке немного полегчало. От борта она на всякий случай отходить не торопилась, но различить небо и море уже смогла. Больше ничего интересного с подветренной стороны не было. Ни облачков, ни птиц – только слепящее глаза солнце. И так все сегодняшнее утро и большую часть вчерашнего дня. От волн рябило в глазах. Девушка сморгнула, но самая назойливая точка не исчезла. Более того – начала потихоньку разрастаться в черный треугольничек, спустя еще четверть часа разделившийся на квадратики парусов и язычок вымпела. Изможденная девушка вяло наблюдала за его приближением, пока внезапно не сообразила, что не помешало бы как-нибудь отреагировать. – Эй, там какое-то судно! – Орсана, отступив к гамаку, взволнованно тряхнула капитана за плечо. – А? – Тот наполовину разлепил левый глаз, скосил его на море, широко зевнул и, безразлично махнув рукой, перевернулся на другой бок. – Кажись, пираты… Винечанка недоуменно уставилась на раскачивающийся гамак. Потом снова перевела взгляд на черную шхуну, на борту которой уже отчетливо проступила надпись «Хапуга». – Но… они же, кажется, собираются нас атакуваты! – Похоже на то, – флегматично подтвердил капитан. Пираты и в самом деле очень старались, чтобы их намерения ни в коем случае не перепутали с мирными и дружественными. Облепив снасти с наветренной стороны (несчастное суденышко сильно накренилось вправо, чуть не черпая бортом воду), морские разбойники потрясали длинными кривыми клинками, свободными конечностями изображая что-то не слишком понятное, но чрезвычайно обидное, при этом свистя, гикая и улюлюкая. На «Голубке» ими заинтересовались только Орсана и кок, лузгающий семечки у борта (причем складывалось впечатление, что для наслаждения медитативным процессом их обработки и поглощения ему подошел бы любой другой пейзаж, лишь бы ветер не мешал сплевывать шелуху за борт). Тем временем корабли сошлись так близко, что вытряхнутый коком мусор с шелестом оросил палубу пиратского корабля, а заодно и его капитана. Несколько недовольный этим обстоятельством, тот во всю глотку проревел: «На абордаж!» – и в борта «Голубка» с лязганьем впились около полудюжины крючьев с длинными хвостами веревок. Цепочкой ухватившись за их концы, пираты с похвальным рвением уперлись ногами в палубу, подтягивая корабли друг к другу. Спустя несколько секунд те гулко стукнулись бортами, и морские разбойники в количестве около полутора дюжин хлынули на «Голубок», ухитряясь издавать громкие и устрашающие звуки даже сквозь зажатые в зубах кинжалы. Контрабандисты продолжали наблюдать за ними с весьма умеренным интересом, не отрываясь от повседневных хлопот вроде лузганья семечек, полуденной дремоты или игры в кости. Абордаж, смущенный таким холодным приемом, захлебнулся в сажени от борта. Пираты растерянно выстроились в кривой рядочек, в недоумении толкая друг друга локтями и перемыкиваясь сквозь стиснутые на клинках зубы. Наконец вперед выступил франтовато разодетый человек неопределенного возраста, с явной примесью тролльей и эльфийской кровей, наградивших его здоровенным тощим носом и раскосыми глазами. Картинно отставив левую ногу, он приосанился и гнусаво объявил: – Сдавайтесь и живо выкладывайте наличность, господа, ибо мы – да-да, вы не ошиблись! – пресловутые пираты, страх и ужас здешних вод! На палубе показался мрачный юнга с ведром плещущей через край воды. Поразмыслив, парень широким жестом шваркнул ее прямо под ноги новоприбывшим, опустился на четвереньки и начал энергично драить доски широкой щеткой. Пираты, окончательно сбитые с толку, послушно попятились. – А мы, – Лён и Ролар одновременно распахнули крылья, лучезарно демонстрируя характерный прикус, – вампиры! – Не знаю, как насчет здешних вод, – добавил Ролар, – но в наших краях про нас тоже почему-то рассказывают всякие гадости… Главарь удостоверился, что «клиенты» не шутят, и заметно погрустнел. Кое-кто попрактичнее без лишних разговоров полез обратно на «Хапугу», остальные смущенно сплевывали кинжалы, прятали их за спинами и начинали переминаться с ноги на ногу, с невинным видом посвистывая и поглядывая на небо. – И мы вас очень внимательно слушаем! – искренне заверил Лён, поигрывая гвордом, как тросточкой. Сухие щелчки то выскакивающих, то молниеносно исчезающих в рукояти лезвий заставляли пиратов нервно вздрагивать и в удвоенном темпе ретироваться обратно на шхуну. – Ну… э-э-э… – Главарь нервно дернул щекой, но тут же нашелся: – Вот и познакомились! – Очень приятно! – льстиво добавил кто-то из абордажной команды. Вампиры переглянулись и заулыбались еще многозначительнее. Главарь с трудом сглотнул и изобразил ответный оскал. – Кто ж знал, что вы с этими жуликами свяжетесь? – вырвался у него настоящий крик души. – Вы ж обычно только на лескских судах путешествуете! – Простите, что ввели вас в заблуждение, – иронично развел руками Ролар. – Мы вовсе не хотели доставлять вам такое беспокойство! – Да никаких проблем! – живо откликнулся пират. – Рады были вас навестить! Ну так мы, пожалуй, дальше поплывем? – Плывите! – величественно разрешил Лён. – Только… – Д-да?! – затравленно прохрипел главарь, на данный момент оставшийся единственным представителем «пресловутых пиратов» на «Голубке». Черная шхуна уже переложила паруса, и полоса разделяющей корабли воды росла на глазах. – Инвентарь свой заберите, пожалуйста… – Вампир ткнул пальцем в абордажные крючья, сиротливо покачивавшиеся на борту «Голубка». Главарь, не веря своему счастью, поспешно пробежался вдоль края палубы, выдергивая и сгребая пиратское имущество в бренчащую связку. С льстивой ухмылочкой пригладил торчащие из досок щепки, потоптался у борта, раскланиваясь еще раз, бормоча извинения, пропустил юнгу со щеткой и «ласточкой» сиганул в воду. Вслед ему грохнул дикий хохот. Лён с размаху сел на палубу, уткнувшись лицом в ладони, Ролар обнялся с мачтой. Орсану даже мутить перестало. – А я-то все башку ломал, с чего бы это капитанишка так легко вас везти согласился! – хмыкнул Вал. – Может, наняться к нему на корабль штатным вампиром? А что, всего-то делов – клыки нацепить и морду понаглее! – С мордой у тебя и так полный порядок, – успокоил его Ролар. – Но ведь можно нарваться и на более морально устойчивых пиратов, которые рискнут-таки потерять половину команды, дабы выяснить, что же такое ценное везут под охраной вампира! – И не только пиратов, – посерьезнев, добавил Лён, как ножом отрезав общее веселье. * * * К вечеру ветер снова усилился. Сначала просто угрюмо посвистывал в снастях, потом начал как-то подозрительно потрескивать парусами, заставив капитана отдать приказ свернуть несколько полотнищ. В воздухе разлилось нехорошее выжидательное напряжение. Первым это заметил Лён. Но промолчал, предоставив право изумленного возгласа Орсане. На контрабандном корыте поднялась невиданная доселе суета. Экипаж «Голубка» заметался по палубе, как десяток застигнутых в пустом сундуке мышей, то хватаясь за снасти, то поспешно опутывая веревками сваленный у бортов груз; вахтенный гном то блохой подскакивал в своей бочке на верхушке мачты, то опасно перегибался через ее край, отчаянно жестикулируя и гримасничая. Внизу с неменьшим энтузиазмом отплясывал капитан, чередуя команды с красочным описанием кар за их невыполнение, заставлявшим Вала одобрительно хмыкать. Море на горизонте потемнело, подернулось рябью, как будто в него тонкой струйкой вливали быстро расходящуюся в воде краску. Не прошло и пяти минут, как корабль заплясал на подкатывавших к левому боку валах, кокетливо раскачиваясь из стороны в сторону. Орсана сглотнула подступивший к горлу комок и покрепче обхватила мачту. Вампиры остались невозмутимо стоять у борта, без видимых усилий сохраняя равновесие, хотя мимо то и дело с грохотом катились незакрепленные бочки, а за ними (или от них) с воплями носились (а то и катились) моряки. А потом они увидели и саму «струйку» – вибрирующий жгут смерча, воронкой присосавшийся к небосводу. Слегка размытый снизу, где воздушный поток переходил в тянущийся ему навстречу водный, он напомнил Орсане нитку, свиваемую из кудели низких туч с белыми пушистыми макушками и иссиня-черным сводом. А за нею начиналась такая беспросветная, клубящаяся хмарь, словно море обрывалось с края земли огромным водопадом – с утробным, непрерывным стоном, тщетно пытаясь уцепиться за воздух пенными гребнями. – Он идет прямо на корабль, – одними губами шепнул Ролар. Слепых или заядлых спорщиков не нашлось. Он не просто шел. Он целеустремленно настигал суденышко, как самонаводящийся пульсар, уже два раза вслед за ним изменив направление. – Вольху бы сюда, – помимо воли вырвалось у Орсаны. – Честно говоря, я до последнего момента был уверен, что она за нами увяжется, – признался Ролар, видя, что Повелитель не поддерживает, но и не обрывает разговор на щекотливую тему. – Но мы уже больше суток в пути, а следующий корабль выйдет из порта только через два дня – я спрашивал. – Н-да, на верфи цыпа упустила свой последний шанс, – поддакнул Вал. – Хотя у меня был огромный соблазн спуститься в трюм и на всякий случай простучать бочонки с солониной! – Брось. Сколько там того «Голубка» – Лён бы ее мигом засек. – О нет! – неожиданно простонал Повелитель, и поручни заскрипели, сминаясь под его пальцами. – Нет, только не это!!! * * * Я очнулась оттого, что мое лицо с интересом обнюхивала сидящая на груди крыса. Когда до меня дошел этот факт, несчастную зверюшку просто снесло звуковой волной! Выровняв дыхание, я с опаской прислушалась и услышала так много, что могла не опасаться за последствия: если вопль и пробился наружу, вряд ли кто-то обратил на него внимание. Там своих хватало. Здесь же скрипели потолок и переборки, по полу перекатывались какие-то бочки, а в стены непрерывно били чем-то тяжелым, так что все помещение гудело и содрогалось. «Я на корабле, – с облегчением подумала я. – Похоже, в трюме и снаружи неважная погодка». Интересно, сколько времени прошло? Часов двенадцать, не меньше, я здорово успела отлежать бока на груде туго набитых, вроде бы горохом, мешков. Что ж, так даже лучше – пока я валялась без сознания, Лён не мог обнаружить меня с помощью телепатии, а сейчас надо поскорее поставить блок и выбираться отсюда. Если и заметит, решит, что померещилось. А нет, так не выкинут же они меня за борт! Уцепившись за какую-то доску, я попыталась встать и разразилась еще одним воплем: после телепортации проклятая нога вернулась в прежнее разломанное состояние. Блок тоже как ветром сдуло. Сцепив зубы, я последовательно повторила все три заклинания. В висках зашумело, по телу разлилось уже ставшее привычным ощущение отчужденности и заторможенности, но повиновалось оно безупречно. Как зомбированное. Да так оно, собственно, и было, только управляла им я сама. Оглядевшись, я увидела ведущую вверх лестницу, а над ней – серый квадрат открытого люка, откуда то и дело сыпались крупные брызги. Ладно, как-нибудь справлюсь… Я уже схватилась за последнюю перекладину, когда чья-то рука бесцеремонно цапнула меня за шиворот и одним рывком выдернула из трюма. Встреча Верховной Ведьмы и Повелителя Догевы состоялась на более чем неофициальном уровне. Выше уровня палубы – это точно, потому что разжимать руку Лён не торопился. – Какого гхыра ты здесь делаешь?! – Наслаждаюсь целебным морским воздухом! – Я попыталась брыкнуть его здоровой ногой. Промазала, но вампир от греха подальше выпустил разъяренную ведьму и попятился. – Что ж, – рыкнул он, кивая куда-то мне за спину. – Наслаждайся! Я оглянулась – и оцепенела. Непосвященным оно казалось «всего лишь» яростным переплетением воды и ветра, но ведьминское зрение мгновенно вычленило третий компонент, точнее, стержень, создающий и направляющий. Магию воздуха, сплетенную в мощное, но, как всегда, довольно-таки примитивное заклинание. Перебить или разрушить его не стоило и надеяться. Выбившиеся из-под обруча волосы белым пламенем трепетали на ветру. Откидывать их с лица было бесполезно, да Лён и не пытался. Серые глаза полыхали гневом и таким отчаянием, что я, кажется, отдала и сделала бы все что угодно, лишь бы не видеть его в таком состоянии. Кроме идиотского приказа просто не смотреть, оставшись валяться в постели. – Отойди. Наверное, у меня вид был не лучше, потому что он стиснул зубы и подчинился. Я глубоко вздохнула и переплела пальцы. Поднесла их к губам и начала негромко нашептывать послушно всплывающие в памяти слова. Затверженные до такого автоматизма, что стоит в них вдуматься – и тут же собьешься. Смерч двинулся быстрее. Словно собака, бегущая по следу и наконец-то увидевшая дичь. Я с огромным трудом удержалась от соблазна ускорить напевный речитатив. В принципе определенной скорости чтения магических формул не существует, но изначально выбранный ритм должен оставаться неизменным, а выплетаемое заклятие необходимо прочувствовать от начала и до конца. Тут не потараторишь. Особенно – тут. … – Не нравится мне этот удар, – проворчала я, неохотно выходя на середину тренировочной площадки. Будущие коллеги ехидно хихикали в спину. Судя по только что показанному приему, преподавательница фехтования изобрела особо изощренный способ отсева адептов, и ей не терпелось опробовать его на практике. – Не нравится – не отбивай! – невозмутимо заметила Магистр, вскидывая тренировочный, но оттого не менее грозный двуручный меч для удара, отбить который не удалось бы и взрослому мужчине. Но уклониться от него, спустив вражеский меч по лезвию своего клинка, сумела даже адептка-пятикурсница… Я упрямо нагнула голову и резко выбросила руки вперед, не разжимая пальцев. По волнам расходящимся клином прошла рябь, как будто навстречу смерчу устремился легкий ветерок. Изящно прошмыгнул слева острым углом… и словно невзначай зацепил косым «боком». Короткий деревянный клинок скрестился с двухаршинным стальным. …Не сломаться, выдержать первый миг, пока столкнувшийся с преградой меч размышляет – скользнуть ли ему вдоль нее или рассечь пополам. Когда легкая деревяшка словно наливается свинцом, выворачиваясь из рук, но если выпустить или поддаться, – сталь безжалостно завершит размах… «Держи, ведьма!» Черная воронка изогнулась в мою сторону. Потоки противоборствующих сил схлестнулись и переплелись, как разъяренные змеи, запустившие друг в друга ядовитые клыки. «Держи-ы-ы…» Мне почудился скрежет снимаемой стружки, боль в запястьях стала невыносимой… а потом разом схлынула. Смерч прошел краем ряби и, оказавшись далеко позади корабля, неожиданно разорвался посредине. Прихваченная вихрем вода шумно осыпалась в море, верхняя часть жгута втянулась обратно в облако, начавшее быстро светлеть и прямо на глазах распадаться на тающие клоки. Волны, словно застигнутые у прогрызенного мешка крысы, смущенно разбежались в стороны, и на месте смерча осталось только расползающееся пятно зеленоватой пены. Да!!! Я опустила руки, дрожащие, казалось, каждой мышцей по отдельности. Торжествующе повернулась к друзьям, готовясь принимать заслуженные поздравления и благодарности… и почувствовала себя упитанной мышью под взглядами четырех голодных гадюк. Нет, плохо скрываемая радость от встречи в них определенно присутствовала… но какая-то очень нехорошая, я бы даже сказала зловещая! – Ну все, – устало сказал Лён, вытягивая меч из ножен. – Сейчас я ее сам убью. По крайней мере, будет хоть какая-то гарантия, что она спокойно лежит на месте! Я попятилась, озираясь в поисках поддержки, но тщетно. Друзья с одобрительным интересом наблюдали за сценой ведьмоубийства. Вал даже уткнул в палубу свой двуручник и облокотился на крестовину, предвкушая долгое и красочное зрелище. «Голубок» качнуло. Лён ловко спружинил, но моя свежесобранная нога оказалась неспособна на такие подвиги, и я болезненно плюхнулась на пятую точку. Наблюдать разгневанного вампира снизу вверх оказалось еще более тяжким испытанием для нервов. – Ой, как у меня нога болит! – прибегла я к последнему средству, закатывая глаза. – Врешь, – безжалостно отрезал Лён, но меч опустил. Нагнулся, подхватил меня под мышки и поставил на ноги. Отступив на шаг, критически оглядел пошатывающийся результат, бесцеремонно сгреб в охапку и куда-то понес. Вроде бы не к борту, так что ругалась и отбивалась я больше для приличия. Вампир поднырнул под нижний край паруса, пинком ноги распахнул низкую дверь, наклонился и, не спуская меня с рук, боком протиснулся в крохотную каюту. Предельно аккуратно и равнодушно сгрузил ношу на постель, все так же молча развернулся и вышел, по пути прихватив стоящую у порога сумку. Я сообразила, что это была его каюта. И куда же он теперь денется? Прямо на палубе спать будет? Я села и мрачно подтянула здоровое колено к подбородку, обхватив согнутую ногу руками. Друзья называется – хоть бы спасибо сказали! И даже не вступились, когда этот гнусный вампир уволок меня с палубы! Может, я еще погулять хотела, осмотреться, свежим воздухом подышать! Но, сказать по правде, морские пейзажи в тот момент интересовали меня меньше всего. Забиться бы в какое-нибудь укромное местечко, отлежаться в тепле и тишине, с головой укутавшись в одеяло… И самое обидное – Лён это прекрасно понял. Так что даже ругаться на него не за что, а так хочется! Впрочем, запал боя и азарт скандала быстро прошли. По телу снова начала разливаться предательская слабость. Прибегать к магическим стимуляторам я не рискнула – они действовали на меня все слабее, и я предпочла расплатиться за их использование сейчас, пока долг не стал совсем уж неподъемным. Но, бессильно вытянувшись на койке, растворяться в горячечном беспамятстве – удовольствие все равно ниже среднего… * * * Следующие два (или три?) дня я провалялась в постели в малопригодном как для магических схваток, так и для прочих радостей жизни состоянии. Кажется, даже бредила, от кого-то отбивалась, за кого-то отчаянно цеплялась, звала… Но когда я наконец пришла в себя, рядом никого не было, хотя мокрая тряпка на лбу еще не успела нагреться, а остатки травяного отвара в кружке – остыть. Покорно лежать и ждать, пока мной снова соизволят заинтересоваться, я, разумеется, не стала. И, обновив заклинания (кроме стимулятора – ничего, как-нибудь и сама справлюсь!), выкарабкалась из койки, а там и из каюты. Как мне вообще удалось выколдовать что-то путное во время шторма – ума не приложу. Сейчас, даже при относительно спокойном море, мне пришлось судорожно уцепиться за первую попавшуюся снасть и двигаться вдоль нее. Разумеется, друзья меня тут же заметили, но демонстративно проигнорировали, не подходя и замолкая при моем приближении. Увы, если таким образом мне надеялись выразить общественное порицание, то общество здорово просчиталось. Потому что стоило мне пошатнуться или испустить мученический стон, как порицающие товарищи мигом бросали свои конспиративные сборища и кидались мне на помощь, неизменно отвергаемую с видом «так-вам-же-все-равно-жива-я-или-отдаю-концы-в-страшных-муках». Пару раз, когда я не симулировала, купился даже Лён. Так что еще неизвестно, кто кого бойкотировал! Как оказалось, очнулась я очень вовремя. Спустя полчаса команда деловито закопошилась возле снастей, то и дело поглядывая на ничем не примечательное облачко у самого горизонта. С места оно не двигалось, но потихоньку росло и словно бы зеленело, а вода под ним окрашивалась в густой синий цвет. «Леск», – наконец-то сообразила я. Слева показался еще один остров. Несмотря на почти такое же расстояние – с прекрасно различимым пляжем, деревьями и домиками. Видимо, в Леске, как и в Догеве, действовал искажающий «эффект черновика». Ради такого случая осуждающие и осуждаемая согласились немножко потерпеть друг друга и столпились на носу «Голубка», с интересом и опаской разглядывая вожделенную землю. Я с удивлением заметила, что моряки не торопятся поскорее причалить, а, напротив, сворачивают паруса. Судно постепенно замедлило ход и остановилось. – Пограничный контроль, – негромко пояснил Ролар задавшейся тем же вопросом Орсане. Из окутывающего остров тумана вынырнули три чайки, по спирали набрали высоту и, словно соскользнув с ледяной горки, по нисходящей понеслись к кораблю. – Это не чайки, – неестественно спокойным голосом возразил Повелитель Догевы, расстегивая пояс с ножнами и вместе со своим гвордом перебрасывая Валу. – А что? Над морем раскатился пронзительный крик, напоминавший ястребиный. Орсана вздрогнула и потянулась к висящему за плечами луку, но Ролар перехватил ее запястье: – Tha'arshie. Островные к'яарды. Светлые пятнышки быстро приближались, превратившись сначала в птиц, а затем – в длиннокрылых коней с львиными хвостами и прилизанными ветром гривами. – Впереди белый, – шепнул Ролар. – Вижу. – Лён с застывшим, непроницаемым лицом наблюдал за их снижением. Мы с Орсаной притихли, почуяв что-то неладное. Капитан нервно вытер о штаны вспотевшие ладони, команда попыталась притвориться элементами оснастки. Белоснежный конь звонко цокнул копытами по палубе, помахал крыльями и аккуратно сложил их по бокам, приподняв плавно закругленные сгибы. Седла на нем не было, только тонкая узда из ременных косичек. Всадник мягко, бесшумно соскочил на палубу. Тряхнул головой, отбрасывая за плечи молочно-белые волосы, на лбу прижатые золотым обручем с треугольным рубином в центре. Чуть поодаль, ловко лавируя между снастями, опустились рыжекрылые, рыжегривые. «Стражи», – сообразила я, глядя на непроницаемые лица седоков. Они не стали спешиваться – осадили рвущихся вперед коней, и те застыли как изваяния. А беловолосый уже шел к нам – хищной, пружинистой походкой рыси, трусящей к попавшему в силок зайцу. Открыто и неспешно, зная, что добыча уже никуда не денется. И глаза у него были соответственные – бесстрастные, прозрачно-зеленые, как морская вода. Легкий близ трепал свободную белую рубашку с распущенным воротом и закатанными рукавами. Он остановился в двух шагах от Лёна, словно не заметив всех остальных. Повелитель Догевы и Повелитель Леска скрестились взглядами, как клинками. – Arr'akk-tur T'or ardWeist Sh'aeonell, – издевательски растягивая слова, произнес беловолосый. На вид он казался старше Лёна, более жилистый, с резкими, чертами лица. – Reassten k'atar? Di kann't shere lerd? – Sia-werden T'or ardLPael Virr'ta? – едва заметно поклонился Лён, не отрывая глаз от лица коллеги. – Tesh derena, all'ka nerrs lekk. – Lekk? – иронично уточнил беловолосый, и в ту же секунду перед носом Лёна выстрелило и раскрылось трехлепестное лезвие. Мы с Орсаной только охнули, не успев заметить, как висящий за плечами у чужака гворд скользнул к нему в руки. – Wenn ha ta, task, dakkara kass'ta! – Sheitt. – Лён и бровью не повел. – Olle tta'ka? – Sheitt, – Повелитель Догевы непреклонно скрестил руки на груди. – Darre-ta kor? Лён только пожал плечами. Будь вампиры магами, между ними бы искрило. Повелитель Леска резко отдернул гворд, одновременно смыкая клинки. Перекинул за спину безобидную с виду трость. И, уже вскакивая на коня, презрительно бросил через плечо, словно сплюнул: – V'a ka ferr shain. Takk renny, Arr'akk-tur! Белоснежный и рыжекрылые одновременно поднялись в воздух, описали круг над мачтами и, поймав ветер, понеслись к берегу. – Ты глянь, даже въездной пошлины не потребовали… – разинул рот капитан. – Огрень, Рыжий, живо к парусам! Заруливаем в гавань, покуда Стражи не спохватились! Поскорее разгружаемся – и на склады, потом гхыр кто что докажет! На палубе засуетились, забегали. «Голубок», снова раздув паруса, тронулся с места, быстро набирая скорость. Лён молча забрал у Ролара свое оружие и скрылся в одной из кают. Я украдкой смахнула пот со лба, более непосредственная наемница испустила облегченное «уффф…» и привалилась спиной к мачте. Ролар посмотрел на нас с откровенным недоумением: – Что с вами, девушки? Никакой опасности не было… в данный момент, по крайней мере. Раскрытый гворд означает: «Ты мой враг, но сейчас не время и не место». И он не стал бы нападать на безоружного, это ниже его достоинства. – Раньше не мог сказать? – возмутилась я. – У меня душа в пятки ушла и чуть в трюм не провалилась! – Прямо у Вэрда перед носом? – хмыкнул Ролар. – Мол, не обращай внимания на этого типа, сейчас он попрыгает вокруг нас, помашет гвордом и уберется восвояси? – Так. Уже Вэрд, – обреченно вздохнула я. – Только не говори, что это еще один успешно похищенный жених твоей сестрички! Вампир слегка смутился: – Я же Советник, время от времени мне приходится общаться со всеми Повелителями. Арлисс и Леск в хороших отношениях, они экспортируют морепродукты – якобы гномьего производства, разумеется, а мы… – …эльфийские сыры, – закончила я. – Помню. О чем они говорили? – Ну, Вэрд поинтересовался… зачем мы приехали, – запнулся Ролар, и я догадалась, что Повелитель Леска использовал другое выражение. – Лён ответил – он очень извиняется, что вынужден нарушить границы Леска, но у него нет выбора, он здесь по очень важному делу. Дальше пошел обычный обмен любезностями… – Ничего соби любезности! – саркастически фыркнула Орсана. – Ледве нос Лёну не оттяпал! – По-моему, он нам не обрадовался, – поддержала я подругу. – Естественно, – невозмутимо, как само собой разумеющееся, подтвердил вампир. – Между родами Sh'aeonell и Virr'ta кровная вражда, и, если кто-то из них вступает на чужую территорию, он автоматически объявляется вне закона. «Takk renny, – сказал Вэрд. – Береги спину». – Что?! – Моя душа снова попыталась дезертировать в трюм. – И что теперь будет? Ролар пожал плечами: – Война многое изменила. После нее в Леске осталось всего трое светловолосых… а с некоторых пор вообще один, Вэрд. По-моему, крови и так пролилось больше чем достаточно, вряд ли… – Вряд ли?! – перебила я. – Да он только и ждет, пока мы отвернемся, прямым текстом сказал! – Вольха, не ерунди. Из-за угла никто нам в спину стрелять не будет. В худшем случае Вэрд вызовет Лёна на поединок и, если ему повезет, рассыплется перед нами в извинениях. Даже памятник за свой счет поставит и ежегодно венки присылать будет. Это же не абы какой враг, а кровник, причем последний в роду! – И ты так спокойно об этом говоришь?! – возмутилась я. – А я-то думала – Лён твой друг! Вампир усмехнулся: – Они оба мои друзья. Потому и не беспокоюсь. Вольха, я прекрасно знаю их обоих. Лён не задира, а Вэрд не дурак. Он отлично понимает, что извиниться перед безутешными родственниками может и Лён, и не станет рисковать благополучием своей долины. Это ритуальная фраза, она всего лишь означает, что мы не найдем в Леске поддержки. Но он дал нам три дня, чтобы обстряпать свои дела и убраться отсюда, иначе нас выкинут с куда меньшими почестями… – Ролар задумчиво почесал за ухом. – А учитывая, что они изначально были не ахти… Мы обеспокоенно переглянулись и сообразили, что как-то незаметно помирились. – Горе ты наше! – только и сказала Орсана. – И шо нам теперь с тобой робыты? Я не слишком-то покаянно ухмыльнулась: – С собой я и сама превосходно разберусь. Лучше расскажите, что я пропустила? – Сдается мне, – не без одобрения хмыкнул Вал, – что мы пропустили не меньше. Выкладывай, цыпа! А там решим, так тебя за борт выкидывать или с раскачкой. * * * Штурман уверенно направил судно прямо в прибрежный туман, но, когда «Голубок» практически коснулся его носом, дымку как корова языком слизала. Перед нами открылась тихая гавань, по краям заросшая ярко-пунцовыми морскими лотосами, а в ее глубине – небольшой причал, рассчитанный от силы на полдюжины кораблей. Возле него стояли всего два парусника и с десяток лодок. «Черного Лиса» среди них не было. – Может, разгрузился и стоит где-нибудь на рейде за островом? – предположил Вал. – Я расспрошу знакомых Стражей, как только причалим, – пообещал Ролар. И тут же скептически поправился: – Если причалим. Результат слаженных усилий шкипера, капитана и команды больше всего напоминал швартовку по слуху. Наконец корабль с грехом пополам вписался в отведенное ему гнездо и прозвучало долгожданное «бросить якорь!». Между бортом и причалом легла широкая доска (здорово смахивающая на насквозь гнилую, но высказать это предположение вслух никто не осмелился, дабы не сглазить). Первой по ней, пошатываясь, сбежала единственная замеченная мною в трюме крыса (похоже, искренне жалеющая, что не сошла на берег еще в Белорском порту). Ролар, не рискуя, с разбегу перепрыгнул на причал и по очереди подал руку нам с Орсаной. Вал на всякий случай сначала перебросил меч, а потом уж перешел сам. Лён задержался, рассчитываясь с капитаном, и мы продолжили разговор уже на пристани. – А вдруг вы ошиблись и «Черный Лис» плыл вовсе не в Леск? В этой части моря полно островов – и человеческих, и эльфийских, и вообще необитаемых. Что ему стоило изменить курс? – Возможно. Но я сомневаюсь, чтобы Повелитель лично вылетал к каждому торговому суденышку. – Одна из рей с пронзительным скрипом перекосилась и рухнула на палубу, накрыв парусиной парочку не успевших разбежаться моряков. Ролар философски проводил ее взглядом и добавил: – Тем более к корыту со швабрами. И ни он, ни Стражи не могли почуять другого Повелителя, да еще с такого расстояния. Значит, кто-то сообщил ему о нашем приезде. – Похоже, ты прав. Но вряд ли Вэрд окажет нам подобную любезность и выдаст своего осведомителя, – вздохнула я. – А Леск большая долина? – Немногим меньше Догевы. Укромных местечек там хватает, если ты об этом. Даже для человека, тем более – мага. – Зато и деваться ему с острова некуда, – заметила Орсана. – Сперва надо убедиться, что этот мздркж вообще сюда высадился, – скептически буркнул тролль, подбирая и пристраивая за спину меч. – Письмо для главного упыря он мог и с подручным передать, а то и вовсе с мышью, как… – Вы, – сообразила-закончила я. – Ну конечно! А я-то еще гадала, как вы умудрились так быстро собраться в Опадищах… Громкий злорадный треск сменился таким же плеском – к счастью, уже за Лёном. Вампир оглянулся на плавающие в воде обломки и зябко передернул плечами. – Пошли, – коротко бросил он, проходя мимо. Выражение его лица не понравилось не только мне, потому что разговор тут же оборвался и мы послушно потопали следом – по широкой, ведущей в гору мощеной дороге. Сразу за портом начинался город – вернее, типичная для вампирьих долин россыпь домиков, тонувших в лесной зелени. Осень еще не успела коснуться здешней травы и листьев, хотя на яблонях уже не осталось ни единого плода, а рябины щеголяли алыми гроздьями. Ухоженные дворики притягивали взгляд яркими плетистыми цветами всех оттенков красного – от почти черного до светло-розового, стелющимися по клумбам или свисающими из стоящих на подоконниках горшков. Рыжая черепица и выбеленные стены делали домики похожими на игрушечные. Вот только любоваться ими совершенно не было настроения. – О-о… – пришибленно выдохнул Ролар. О немедленном расспросе Стражей и речи не шло, ибо те пребывали настолько «при исполнении», что мы с тем же успехом могли вести дружескую беседу с ощеренными каменными гаргульями при входе в музей неестествознания. Нет, в официальный рядок вдоль дороги они не выстраивались, но в то же время были повсюду – в переулке, падающей от дома тени, среди толпы… напряженно застывшие, с хищно развернутыми крыльями и взятыми на изготовку гвордами, не спуская с нас глаз. То ли почетный караул, то ли… конвой по дороге к эшафоту. В Догеве на Лёна смотрели если не как на самого бога, то по меньшей мере на одного из его особо доверенных святых – с благоговейным трепетом, в исполнении излишне впечатлительных девиц переходящим в щенячий восторг с томными придыханиями. В Леске – как на прокаженного. Даже меня, ведьму, никогда в жизни не обливали подобной ненавистью и презрением, перемешанными с ужасом. Даже Вал, столкнувшись с одним таким взглядом, споткнулся и в дальнейшем предпочел смотреть себе под ноги. А Лён шел. Высоко подняв голову, с совершенно отсутствующим видом, как будто не замечая расступающихся перед ним вампиров. Мы, не сговариваясь, сплотились возле него, словно приготовившись защищать от готовых вот-вот посыпаться со всех сторон камней и плевков. Но от этой гробовой тишины мы защитить его не могли. Потому что для него никакой тишины не было. Я легонько коснулась его руки, но он, судя по всему, даже не почувствовал. Казалось, этой улице не будет конца, и, когда Лён неожиданно свернул в одну из калиток, я чуть было не проскочила мимо. Вампир уверенно пересек дворик и остановился перед немолодой вампиршей, чем-то неуловимо напоминавшей Крину, – если, конечно, той вздумается встать на пороге своего дома с гордо выпрямленной спиной и скрещенными на груди руками, готовой скорее погибнуть, чем пустить внутрь нагло разгуливающих по ее родной долине захватчиков. Но вламываться Лён не стал. Помедлив, негромко, но твердо сказал: – Только если у меня не останется выбора. Несколько секунд вампирша бесстрастно, пристально смотрела ему прямо в лицо, потом почтительно склонила голову и посторонилась: – Принимать вас в моем доме – большая честь для меня, Повелитель. Лён на мгновение прикрыл глаза, переводя дух, и, снова взяв себя в руки, шагнул через порог: – Благодарю вас, Taiell'in. Насколько я помнила, так страстно мне хотелось захлопнуть за собой дверь только во время практикума по некромантии (дверь была окована серебром и вела в освященный фамильный склеп, а практикум проходил на образцово показательном беспокойном кладбище, и тамошняя нежить охотно продемонстрировала адептам свое разнообразие и возможности; такого изобилия не ожидал и сам преподаватель, первым добежавший до склепа…). Изнутри домик оказался довольно просторным и уютным. Нашлось по комнате для Лёна, меня с Орсаной и Вала с Роларом, а также столовая, где мы, обустроившись на новом месте, и собрались. Кроме Лёна. Ролар сунулся было его поторопить, но тут же смущенно, стараясь не шуметь, прикрыл дверь: – Ладно, пусть отдохнет, а то за последние трое суток почти глаз не сомкнул. – Почему? – заикнулась было я и тут же смущенно осеклась. Нет, ну как будто я его о чем-то просила! Мчись тут сломя голову (и ногу!) на выручку, со смерчем из последних сил в
|
