Институт социальных и гуманитарных знаний 17 страница

С выражением решимости на лице Мазой пообещал:

- Я доберусь до него. Оружие у меня готово; до наступления десятого цикла, как ты приказывала, Дзирт будет мертв!

- Почему я должна давать тебе еще одну попытку? Как я могу поверить, что на этот раз ты лучше справишься с задачей?

- Потому что я хочу, чтобы он умер! - закричал Мазой. - Хочу даже больше, чем ты, Мать. Хочу вырвать жизнь из Дзирта До'Урдена! Когда он будет мертв, я вырежу его сердце и буду выставлять его как трофей!

СиНафай не могла противиться настойчивому желанию сына.

- Решено, - сказала она. - Покончи с ним, Мазой Ган'етт. Ради собственной жизни, нанеси первый удар по Дому До'Урден и убей его второго сына!

Мазой поклонился со своей вечной гримасой и выскочил из комнаты.

- Ты все слышал? - жестами спросила СиНафай, когда за сыном закрылась дверь. Она знала, что сын вполне мог приложить ухо к двери, и не хотела, чтобы он слышал разговор.

- Все, - безмолвно отвечал Альтон, выходя из-за занавески.

- Согласен ли ты с моим решением? - так же спросила СиНафай.

Альтон был в замешательстве. Ему ничего не оставалось, кроме как согласиться с решением его верховной матери, но он считал, что СиНафай поступила недостаточно мудро, снова послав Мазоя против Дзирта. Молчание его затянулось.

- Ты не одобряешь, - прожестикулировала явно задетая СиНафай.

Альтон поспешно возразил:

- Прости, верховная мать, я бы не...

- Ты прощен, - заверила СиНафай. - Я и сама не очень уверена, что нужно было давать Мазою вторую возможность. Это может наделать много вреда.

- Но тогда зачем? - осмелился спросить Альтон. - Мне ты не дала второй попытки, хотя я желаю смерти Дзирта До'Урдена, как никто другой.

СиНафай презрительно взглянула на приемного сына, умеряя его пыл.

- Ты сомневаешься в правильности моих действий?

- Нет! - вскрикнул Альтон вслух, зажал рот рукой и в ужасе опустился на колени. - Ни в коем случае, Мать, - опять жестами сказал он. - Я просто не так хорошо понимаю проблему, как ты. Прости мне мое невежество.

Смех СиНафай был похож на шипение сотни сердитых змеи.

- Мы смотрим на это дело одинаково. Я даю Мазою вторую возможность точно так же, как и тебе.

- Но... - начал возражать Альтон.

- Мазой опять попытается прикончить Дзирта, но на этот раз он будет не один. Ты последуешь за ним, Альтон Де Вир. Оберегай его и закончи дело, если жизнь тебе дорога.

Услышав это, Альтон просиял при мысли, что наконец-то ему удастся вкусить сладость мести. Его даже не задела последняя угроза СиНафай.

- А разве может быть иначе? - спросил он жестом.

***

- Подумай! - прорычала Мэлис, приблизив лицо и обжигая Дзирта своим дыханием. - Наверняка тебе что-то известно!

Отшатнувшись от наседающего на него тела, Дзирт тревожно оглядел собравшуюся семью. Дайнин, которого с таким же пристрастием допрашивали за несколько минут перед этим, стоял на коленях, обхватив руками голову. Он тщетно пытался найти какой-нибудь ответ, пока Мать Мэлис не прибегла к более изощренной технике допроса. От взгляда Дайнина не ускользнуло, что Бриза потянулась за своим змееголовым хлыстом, но даже это не освежило его память.

Мэлис сильно ударила Дзирта по лицу и отступила назад.

- Один из вас знает, кто наши враги, - прошипела она сыновьям. - Там, в патруле, вы не могли не заметить какой-нибудь намек, какой-нибудь знак!

- Возможно, мы и заметили, но не поняли, что он означает, - заметил Дайнин.

- Замолчи! - завопила Мэлис. Ее лицо светилось от ярости. - Когда будешь знать, что ответить, тогда заговоришь! Только тогда! - Она повернулась к Бризе.

- Помоги-ка Дайнину вспомнить!

Дайнин уронил голову на руки, распластался на полу и выгнул спину, готовый к порке. Всякое другое действие еще больше разъярило бы Мэлис.

Закрыв глаза, Дзирт вспоминал события патрульной службы. Он невольно вздрогнул, когда услышал свист хлыста и слабый стон брата.

- Мазой, - почти бессознательно прошептал Дзирт.

Взглянув на мать, он увидел, что та подняла руку, останавливая действия Бризы, к явному ее неудовольствию.

- Мазой Ган'етт, - уже громче произнес Дзирт. - В сражении с гномами он пытался меня убить.

Вся семья, а особенно Мэлис и Дайнин, повернулись к Дзирту, ловя каждое его слово.

- Когда я сражался с элементалью, - объяснил Дзирт, бросив последнее слово как проклятие Закнафейну. Наградив оружейника сердитым взглядом, он продолжал:

- Мазой Ган'етт метнул в меня огненную стрелу.

- Он мог целиться в чудовище, - заметила Вирна. - Мазой утверждает, что это он уничтожил элементаль, но верховная жрица из патруля это отрицает.

- Мазой выжидал, - ответил Дзирт. - Он ничего не предпринимал, пока я не стал одерживать победу над чудовищем. Тогда он выпустил свою магию, метя и в меня, и в элементаль. Думаю, он хотел уничтожить нас обоих.

- Дом Ган'етт, - прошептала Мать Мэлис.

- Пятый дом, - подхватила Бриза. - Под предводительством Матери СиНафай.

- Итак, вот наш враг, - сказала Мэлис.

- Возможно, и нет, - сказал Дайнин и, произнося эти слова, сразу пожалел, что не оставил их при себе: опровергать предположение матери значило навлечь на себя новую порку.

Матери Мэлис не понравилась нерешительность, с которой он попытался возражать.

- Объясни, что ты хочешь сказать! - скомандовала она.

- Мазой Ган'етт разозлился из-за того, что его не взяли в набег на поверхность. Мы оставили его тогда в городе, чтобы наблюдать за нашим триумфальным возвращением. - Дайнин посмотрел прямо в лицо брату. - Мазой всегда завидовал Дзирту и той славе, которую завоевал мой брат, по праву или нет. Многие завидуют Дзирту и хотели бы видеть его мертвым Дзирт неловко заерзал на своем месте, поняв, что эти слова содержат в себе недвусмысленную угрозу.

- Ты уверен в своих словах? - обратилась Мэлис к Дзирту, выводя его из задумчивости. Дайнин перебил ее:

- Еще эта пантера, волшебная кошка Мазоя Ган'етта, которая больше ходит с Дзиртом, чем с магом.

- Гвенвивар сопровождала меня по твоему приказу, - возразил Дзирт.

- А Мазою это не понравилось, - настаивал Дайнин.

"Возможно, поэтому-то ты и посылал пантеру со мной", - подумал Дзирт, но удержался и не сказал этого вслух. УЖ не мерещится ли ему заговор в простом совпадении? Или и в самом деле его мир наполнен бесчисленными интригами и молчаливой борьбой за власть?

- Ты уверен в том, что сказал? - повторила Мэлис, вновь возвращая его к действительности.

- Мазой Ган'етт пытался убить меня, - подтвердил Дзирт, - Не знаю, какова причина, но в его намерениях не сомневаюсь!

- Значит, Дом Ган'етт. Могущественный враг! - заметила Бриза.

- Мы должны побольше узнать о них, - сказала Мэлис. - Пошлите разведчиков!

Мне нужно знать, сколько у Дома Ган'етт воинов, магов и, особенно, священниц.

- А если мы ошибаемся? - сказал Дайнин. - Если Дом Ган'етт - не тот дом, который замышляет...

- Мы не ошибаемся! - завопила Мэлис.

- Йоклол сказала, что один из нас знает личность нашего врага, - рассудила Вирна. - Все, чем мы, располагаем, это рассказ Дзирта о Мазое.

- Если только ты ничего не скрываешь, - зарычала Мать Мэлис на Дайнина, и это прозвучало такой ледяной и злой угрозой, что кровь отлила от лица старшего сына.

Дайнин решительно помотал головой и тяжело опустился на место. Ему нечего было добавить.

Мэлис обратилась к Бризе:

- Задействуй все связи. Мы должны узнать побольше об отношениях Матери СиНафай с Паучьей Королевой.

Дзирт изумленно наблюдал за приготовлениями, начавшимися с бешеной скоростью, причем каждое приказание Матери Мэлис преследовало конкретную оборонительную цель. Его удивляла не скрупулезность планируемых военных операций: ничего другого от своего семейства он не ожидал, - его удивлял азартный блеск в глазах у всех.

Глава 25

ОРУЖЕЙНИКИ

- Какая дерзость! - взревела йоклол. В жаровне вспыхнуло пламя, и это существо опять появилось за спиной Мэлис, положив зловещие щупальца на плечи верховной матери. - Ты осмелилась снова вызвать меня?

Почти в панике Мэлис и ее дочери переглянулись. Они понимали, что могущественное создание не шутит с ними; на этот раз они и в самом деле прогневили прислужницу.

- Действительно, Дом До'Урден угодил Паучьей Королеве, - ответила йоклол на их не высказанные вслух мысли. - Но один этот поступок не может рассеять неудовольствие, которое совсем недавно вызвало у Ллос твое семейство. Не думай, что все прощено, Мать Мэлис До'Урден!

Какой маленькой и уязвимой чувствовала себя сейчас Мать Мэлис! Вся ее мощь ничего не значила в сравнении с гневом одной из личных прислужниц Ллос.

- Неудовольствие? - отважилась прошептать она. - Но чем моя семья мола вызвать неудовольствие Паучьей Королевы? Каким проступком?

Смех прислужницы взорвался потоком пламени и летающих пауков, но верховные жрицы не отступили. Они воспринимали жар пламени и этих ползающих тварей как часть их искупления.

- Я уже говорила тебе прежде, Мать Мэлис До'Урден, - произнес провалившийся рот йоклол, - и говорю в последний раз. Паучья Королева не отвечает на вопросы, ответы на которые уже известны!

Извергнув вспышку энергии, которая швырнула четырех верховных жриц Дома До'Урден на пол, злобное существо скрылось.

Первой очнулась Бриза. Она смело подошла к жаровне и затушила оставшееся пламя, закрыв тем самым ворота в Бездну, родной уровень йоклол.

- Кто? - закричала Мэлис, снова превращаясь в могущественную властительницу. - Кто в моей семье вызвал гнев Ллос?

Она опять почувствовала себя незначительной, так как скрытый смысл предупреждения, сделанного йоклол, был слишком ясен. Дом До'Урден готовился вступить в войну с могущественным семейством. Без благосклонности Ллос Дом До'Урден вполне мог прекратить свое существование.

- Необходимо найти преступника, - приказала Мэлис дочерям, уверенная, что ни одна из них в этом не замешана.

Все они - верховные жрицы. Если бы одна из них совершила что-нибудь недостойное по отношению к Паучьей Королеве, то вызванная йоклол, безусловно, на месте наказала бы виновницу. Она одна могла бы сравниться по мощи с Домом До'Урден.

Бриза сняла с пояса змеиный хлыст.

- Я добуду нужные сведения! - пообещала она.

- Нет, - сказала Мать Мэлис. - Поиски наши должны остаться тайными. Кто бы это ни был, воин или член Дома До'Урден, виновник, безусловно, достаточно опытен и закален против физической боли. Нельзя надеяться, что пытка вырвет признание из его уст, особенно потому, что он знает возможные последствия своего проступка. Нужно немедленно выяснить причину неудовольствия Ллос и наказать преступника как подобает. В грядущей битве Паучья Королева должна быть на нашей стороне!

- Но как же обнаружить преступника? - спросила старшая дочь, неохотно затыкая хлыст за пояс. Мать Мэлис приказала:

- Вирна и Майя, оставьте нас. Никому не говорите о нашем открытии и не намекайте на наши намерения.

Две младшие дочери поклонились и поспешно вышли, недовольные своей второстепенной ролью, но неспособные что-либо изменить.

Мэлис сказала Бризе:

- Посмотрим сначала, не сможем ли мы на расстоянии выявить виновника.

Бриза поняла ее замысел и воскликнула:

- Магическая чаша!

Она ринулась из приемной в собор и нашла в центральном алтаре драгоценный предмет - широкую золотую чашу, сплошь усеянную черным жемчугом. Трясущимися руками Бриза поставила чашу на алтарь и достала из самого потаенного его уголка ларец, где хранилось самое ценное сокровище Дома До'Урден - большой кубок из оникса.

Мэлис вошла в собор и взяла ониксовый кубок из рук дочери. Проследовав к большой купели у входа в огромное помещение, Мэлис опустила кубок в вязкую жидкость - нечестивую воду своей религии - и пропела:

- Спидере от айкор вен.

Когда ритуал был закончен, Мэлис вернулась к алтарю и вылила нечестивую воду в золотую чашу. И они с Бризой сели смотреть.

***

Дзирт переступил на порог учебного зала Закнафейна впервые после более чем десятилетнего перерыва и почувствовал себя так, словно вернулся домой. Здесь он почти безвыходно провел лучшие годы своей юности. Поэтому все разочарования, которые он с тех пор испытал и, безусловно, которые суждено ему испытать в дальнейшем, никогда не смогут вытеснить из его памяти того короткого периода невинности, той радости, которую он пережил, когда был учеником Закнафейна.

Вошел Закнафейн и подошел посмотреть на прежнего своего питомца. В лице оружейника Дзирт не нашел ничего, что было так знакомо и дорого. Вместо привычной улыбки на нем была теперь постоянная кривая усмешка. Он вел себя, как человек, ненавидящий всех окружающих, а Дзирта, вероятно, больше всех остальных. Или, подумал Дзирт, на лице Закнафейна всегда была такая гримаса?

Возможно, это тоска по прошлому навела глянец на воспоминания о годах юношеских занятий? Неужели этот холодный, скрытный человек, которого Дзирт видел сейчас перед собой, - тот самый наставник, который так часто согревал сердце юноши веселым смехом?

- Что изменилось, Закнафейн? - вслух произнес Дзирт. - Ты, мои воспоминания или мои ощущения?

Казалось, Зак не расслышал этого шепотом произнесенного вопроса. Он сказал:

- А, вернулся юный герой, воин, подвиги которого для его возраста просто невероятны!

- Почему ты смеешься надо мной?

- Тот, что убил пещерных уродов, - продолжал Зак.

В руках у него появились мечи, и Дзирт тоже обнажил сабли. При таких обстоятельствах нелепо было обсуждать правила борьбы или выбор оружия.

Еще до того, как прийти сюда, Дзирт знал, что ни о каких правилах не может быть и речи. Оружие будет то, какое каждый из них носит на поясе, - клинки, которыми каждый из них успел убить немало врагов.

- Тот, что поразил земную элементаль! - насмешливо ухмыльнулся Зак и предпринял легкую атаку - небольшой выпад одним мечом.

Дзирт машинально отразил его, даже не успев подумать о защите.

Внезапно глаза Зака загорелись, словно это первое столкновение взорвало все эмоциональные преграды, существовавшие до того.

- Тот, что убил девочку из рода наземных эльфов! - вскричал он, и это прозвучало не похвалой, а обвинением. Последовала вторая атака, мощная и злая, навесной удар, направленный в голову Дзирта. - Тот, что расчленил ее тело на куски, чтобы удовлетворить жажду крови!

Слова Зака лишали Дзирта контроля над собой, ударяли его по сердцу, словно какой-то невидимый кнут. Однако молодой дров был закаленным бойцом, и его рефлексы не зависели от эмоционального состояния. Подняв саблю для отражения опускающегося меча, он легко отвел его в сторону.

- Убийца! - открыто зарычал Зак. - Ну как, насладился стонами умирающего ребенка?

Он налетел на Дзирта, как яростный вихрь. Мечи опускались и поднимались, скользя один по другому.

Приведенный в ярость лицемерными, как он считал, обвинениями, Дзирт тоже ответил криком, не находя другого удовлетворения, как слышать собственный гневный голос.

Каждый, кто наблюдал бы эту схватку, не мог не затаить дыхание в последовавшие затем минуты. Никогда еще Подземье не было ареной столь яростной схватки, когда каждый из двух искусных бойцов атаковал демона, завладевшего его противником - и им самим.

Адамантит высекал искры и оставлял зарубки, капли крови стекали с обоих участников сражения, однако ни один из них не ощущал боли и не знал, ранил ли он другого.

Нанеся сильный удар всей длиной двух сабель, Дзирт широко развел в стороны мечи Зака. Тот быстро ответил на это, круто повернувшись и ударив по саблям Дзирта с такой силой, что сбил молодого воина с ног. Дзирт покатился по полу и быстро вскочил, чтобы снова встретить надвигающегося соперника.

Внезапная мысль осенила его.

Он подскочил высоко, слишком высоко, и Зак сделал еще один шаг вперед.

Дзирт знал, что за этим последует, и готов был встретить удар. Несколькими комбинированными приемами Зак заставил Дзирта высоко поднять сабли. Затем он применил прием, которым не раз побеждал Дзирта в прошлом, ожидая, что юноше ничего не останется, кроме как уйти в защиту, - двойной удар снизу.

Дзирт действительно применил двойную защиту, и Зак напрягся, выжидая, что предпримет дальше неистовый противник, чтобы поправить положение.

- Детоубийца! - прорычал он, подгоняя Дзирта.

Он не знал, что у его ученика уже созрело решение.

Со всей яростью, на какую он был способен, поднимая в себе все разочарования своей молодой жизни, Дзирт сосредоточился на Заке. На его самодовольном лице, на его издевательских усмешках и глупой болтовне о крови!

Весь свой гнев до последней капли выплеснул он в этот единственный удар ногой между рукоятками мечей.

Нос Зака с хрустом расплющился. Глаза закатились, по впалым щекам полилась кровь. Зак понял, что падает, что этот дьявольский юнец не замедлит накинуться на него, получив преимущество, а следовательно, победив.

- Что скажешь, Закнафейн До'Урден? - услышал он рычание Дзирта, доносившееся откуда-то издалека. - Я много слышал о подвигах оружейника Дома До'Урден! О том, как он любит убивать!

По мере того как Дзирт приближался, голос звучал все громче, и вновь вспыхнувшая ярость Закнафейна постепенно возвращала его к мыслям о битве.

Дзирт издевательски продолжал:

- Я слышал, что убийство ничего не стоит для Закнафейна! Убить жрицу или другого дрова! Ведь тебе это так приятно?

Каждое слово Дзирт сопровождал ударом сабли, желая покончить с Заком, покончить с демоном, сидящим в них обоих.

Но Зак уже полностью пришел в сознание, одинаково ненавидя теперь и себя, и Дзирта. В последний момент он поднял и скрестил мечи, быстрым ударом заставив противника широко расставить руки, и закончил ударом, не слишком сильным из этого положения, но направленным точно в пах Дзирта.

Судорожно вдохнув, Дзирт отпрянул назад, вновь готовый к драке, когда увидел, что Зак, все еще в полуобморочном состоянии, поднимается на ноги.

- Тебе все это нравится? - снова спросил Дзирт.

- Нравится? - эхом отозвался оружейник.

- Это доставляет тебе удовольствие?

- Удовлетворение! - поправил Зак. - Я убиваю. Да, убиваю.

- И учишь других убивать!

- Убивать дровов! - взревел Зак и снова оказался лицом к лицу с Дзиртом, подняв оружие, но выжидая, пока противник сделает очередное движение.

И вновь слова Зака повергли Дзирта в замешательство. Кем был этот дров, стоящий сейчас перед ним?

- Ты думаешь, твоя мать оставила бы меня в живых, если бы я не выполнял ее дьявольских замыслов? - вскричал Зак.

Дзирт по-прежнему не понимал.

- Она же ненавидит меня, - сказал Зак уже более уверенно, поняв причины смущения Дзирта, - и презирает за то, что я это знаю.

Дзирт недоверчиво покачал головой.

- Неужели ты так слеп, что не видишь творимое вокруг зло? - прокричал ему в лицо Зак. - Или оно поглотило тебя, как поглотило всех в этой лихорадке убийств, которую мы называем жизнью?

- Той лихорадке, которая удерживает тебя здесь? - возразил Дзирт без прежней уверенности.

Если он верно понял слова Зака, если эту вакханалию убийств тот совершал только из ненависти к злобным дровам, тогда самое большее, в чем можно его обвинять, это в малодушии.

- Меня удерживает не лихорадка, - ответил Зак. - Я стараюсь жить, как могу. Я выживаю в чуждом мне мире. - Жалоба, прозвучавшая в его словах, голова, поникшая при этом признании в беспомощности, - все это задело знакомую струну в душе Дзирта. Зак продолжал:

- Да, я убиваю, убиваю, чтобы услужить Матери Мэлис - и чтобы умерить собственный гнев, то опустошение, которое живет в моей душе.

Когда я слышу крик ребенка...

Взгляд его остановился на Дзирте, и он с удесятеренной злостью кинулся на него.

Дзирт пытался поднять сабли, но Зак выбил одну из них и отбросил в угол, а вторую отвел в сторону. Он наступал, а Дзирт неловко оборонялся, пока не оказался припертым к стенке. На конце меча Зака появилась капля крови из горла Дзирта.

- Ребенок жив! - выдохнул юноша. - Клянусь, я не убивал девочку-эльфа!

Зак немного расслабился, но не отвел меча от горла Дзирта.

- Но Дайнин сказал...

- Дайнин ошибся. Я обманул его. Я сбил девочку с ног - только чтобы спасти ее - и измазал ее кровью убитой матери, чтобы скрыть собственное малодушие!

Ошеломленный Зак отступил назад. - В тот день я не убил ни одного эльфа, сказал Дзирт. - Если мне и хотелось кого-то убить, так это своих соратников!

***

- Итак, теперь нам все известно, - сказала Бриза, уставившись в магическую чашу и наблюдая завершение схватки между Дзиртом и Закнафейном. - Это Дзирт прогневил Паучью Королеву.

Мать Мэлис ответила:

- Ты все это время его подозревала, как, впрочем, и я, хотя обе мы надеялись, что это не так!

- Он был таким многообещающим воином! - сокрушенно произнесла Бриза. - Как было бы хорошо, если бы каждый знал свое место. А может быть...

- Пощадить? - рявкнула на нее Мать Мэлис. - Ты хочешь быть милосердной, чтобы и дальше навлекать на себя гнев Паучьей Королевы?

- Нет, Мать. Я только подумала, что Дзирт мог бы быть полезен тебе в будущем, в той роли, в какой ты использовала Закнафейна все эти годы. Закнафейн становится стар.

- Мы собираемся вести войну, дочь моя, - напомнила Мэлис. - Нужно умиротворить Ллос. Твой брат сам выбрал себе такую участь, он сам должен был решать, как поступать.

- Он решил не правильно.

Слова Дзирта потрясли Закнафейна сильнее, чем его удар ногой. Забросив мечи в угол комнаты, оружейник кинулся к Дзирту. Он с такой силой стиснул его в объятиях, что юный дров не сразу понял, что происходит.

- Ты выжил! - сказал Зак, и голос его задрожал от сдерживаемых слез. Выжил в Академии, где все остальные погибают!

Дзирт робко ответил на его объятие, все еще не догадываясь о причинах бурной радости Зака.

- Сын мой!

Юноша едва не лишился чувств, ошеломленный подтверждением того, о чем всегда подозревал, а еще больше сознанием, что не он один в этом темном мире возмущен образом жизни дровов. Он был не одинок.

Оттолкнув от себя Зака, Дзирт воскликнул:

- Но почему? Почему ты остался здесь? Зак непонимающе посмотрел на него:

- А куда бы я мог уйти? Никто, даже оружейник, не способен долго прожить в пещерах Подземья. Слишком много чудовищ да и других рас жаждет сладкой крови темного эльфа!

- Но у тебя был другой выбор.

- Поверхность? - отвечал Зак. - Ежедневно пребывать в этом мучительном аду? Нет, сын мой, я и ты - мы оба заложники.

Дзирт опасался такого ответа, опасался, что его новоявленный отец не сможет разрешить дилемму всей его жизни. Возможно, решения и не существовало.

- Ты сможешь ужиться и в Мензоберранзане, - сказал Зак, желая успокоить его. - Ты достаточно силен, а Мать Мэлис найдет подходящее применение твоим способностям, которое будет тебе по сердцу.

- Прожить жизнь убийцы, как ты? - спросил Дзирт, тщетно стараясь произнести эти слова без гнева.

- А разве у нас есть выход? - ответил Зак, устремив взор на бесчувственный камень пола.

- Я не стану убивать дровов, - просто сказал юноша.

Взгляд Зака снова вернулся к Дзирту.

- Станешь, - заверил он сына. - В Мензоберранзане можно только убивать или быть убитым.

Дзирт отвернулся, но слова Зака преследовали его, и он не мог выбросить их из головы.

- Другого пути нет, - тихо продолжал оружейник. - Таков наш мир. Такова наша жизнь. Тебе долгое время удавалось избежать этого, но скоро ты убедишься, что удача отвернется от тебя. - Твердо взяв Дзирта за подбородок, он заставил его взглянуть себе прямо в глаза:

- Мне бы очень хотелось, чтобы это было не так, но не так уж это плоха эта жизнь. Мне не жаль убивать темных эльфов. Для меня их смерть означает их избавление от страшного существования. Если они так обожают свою Паучью Королеву, пусть отправляются к ней! - Внезапно улыбка сошла с липа Зака. Только очень жаль детей, - прошептал он. - Я часто слышал крики умирающих детей, хотя никогда, клянусь тебе, никогда я не был их причиной.

Однако я часто задумываюсь над тем, не рождаются ли они уже испорченными и злыми. Или под бременем нашего темного мира они сгибаются, чтобы подчиниться нашим безумным законам?

- Законам этого демона Ллос, - согласился Дзирт.

Оба немного помолчали, обдумывая каждый свою собственную жизнь. Первым заговорил Зак, давно принявший предложенные жизнью условия:

- Ллос, - усмехнулся он. - О, это порочная королева! Я бы многим пожертвовал, чтобы сказать ей это в ее уродливое лицо!

- Почти верю, что это так, - прошептал Дзирт, вызвав у Зака улыбку. Зак отскочил от него.

- Но я бы действительно сделал это, - сердечно засмеялся он. - Как, я уверен, и ты!

Дзирт подбросил вверх свою единственную саблю, и та дважды перевернулась в воздухе, прежде чем он поймал ее за эфес.

- Это точно! - крикнул он. - Но я был бы уже не одинок!

Глава 26

ПЕЩЕРНЫЙ ОХОТНИК ПОДЗЕМЬЯ

Дзирт одиноко бродил по лабиринту Мензоберранзана, оставляя позади вздымающиеся сталагмиты, пробираясь под опасно острыми концами огромных каменных стрел, свисающих с высокого потолка пещеры. Мать Мэлис отдала специальное распоряжение всем членам семьи оставаться в доме, опасаясь нападений со стороны Дома Ган'етт. Однако слишком много событии произошло сегодня с Дзиртом, чтобы подчиниться приказу. Он должен был как следует подумать, но мысли эти были настолько богохульны, что предаваться им в доме, полном нервничающих священнослужительниц, означало навлечь на себя большие неприятности.

В городе в это время было спокойно: жаркий свет только начинал подниматься вверх от каменного основания колонны Нарбондель, и большинство дровов мирно спали в своих каменных жилищах. Вскоре после того как Дзирт проскользнул в адамантитовые ворота Дома До'Урден, он начал понимать мудрость распоряжения Матери Мэлис. Спокойствие города казалось ему похожим на молчание затаившегося в тишине хищника, готового напасть из-за любого темного угла, мимо которого лежал путь молодого дрова.

Нет, здесь он не найдет прибежища, где можно было бы спокойно подумать о событиях минувшего дня, об откровениях Закнафейна, близкого ему не только по крови. Дзирт решился нарушить все правила (в конце концов, таков образ жизни дровов) и уйти из города по туннелям, так хорошо знакомым после многих недель патрулирования.

Часом позже он все так же брел, погруженный в свои мысли и чувствуя себя почти в безопасности, поскольку еще не вышел за пределы знакомой области.

Он вошел в высокий коридор, шагов десять в ширину, с разрушенными стенами, сложенными из рыхлого булыжника и изрезанными многочисленными уступами. Судя по всему, некогда коридор был намного шире. Потолок был так высок, что терялся из виду, но Дзирт бывал здесь так много раз, так часто взбирался на эти уступы, что шел теперь, не задумываясь о дороге.

Он размышлял о будущем, которое он и Закнафейн, его отец, отныне будут встречать вместе, без всяких разделяющих их секретов. Вместе они будут непобедимы - команда оружейников, связанная сталью и чувством. Отдает ли себе отчет Дом Ган'етт в том, что его ожидает? Однако улыбка вмиг сошла с его лица, когда он представил, как они вместе с Заком со смертоносной легкостью прорубаются сквозь ряды Ган'еттов, сквозь ряды эльфов-дровов, убивая представителей своего народа.

Прислонившись к стене, Дзирт впервые осознал чувство безысходности, терзавшее его отца многие столетия. Нет, он не хочет, подобно Закнафейну, жить только для того, чтобы убивать, укрывшись пологом жестокости. Но какой у него выход? Уйти из города? Когда Дзирт спросил Зака, почему тот не ушел, Зак не сразу нашелся, что ответить. - А куда я уйду? - прошептал Дзирт, повторяя слова Зака.

Отец заявил, что оба они заложники, и таково же было мнение Дзирта.

- Куда я пойду? - снова задал он себе тот же вопрос. - Путешествовать по Подземью, где наш народ так презирают и где дров-одиночка может стать добычей первого встречного? Или, может быть, уйти на поверхность и позволить огненному шару в небе выжечь мои глаза, чтобы не видеть собственной смерти, когда народ эльфов налетит на меня?

Логика этих рассуждений заводила Дзирта в тупик, так же как это было с Закнафейном. Куда может уйти дровский эльф? Нигде в Королевствах не примут темнокожего эльфа.

Значит, выход один - убивать? Убивать дровов?

Дзирт перекатился по стене, сделав это почти бессознательно, поскольку мысли его витали в лабиринтах будущего. Через мгновение он понял, что опирается спиной не на камень, а на что-то другое.

Он попытался отпрыгнуть, встревоженный тем, что обстановка вокруг него как-то странно переменилась. Когда он подался вперед, ноги его оторвались от земли, и он вернулся в исходное состояние. Не успев подумать о своем бедственном положении, он двумя руками уперся в стену за спиной.

Руки сразу прилипли к какому-то невидимому шнуру, который удерживал его. И тогда Дзирт понял, какую невероятную глупость он совершил; он знал, что никаким усилием теперь не вырвется из сети рыболова Подземья, пещерного охотника.

- Дурак, - сказал он самому себе, почувствовав, что отрывается от земли.

Он должен был предусмотреть это, должен был с большей осторожностью бродить в одиночку по пещерам. Но упираться голыми руками! Он взглянул на рукояти своих сабель, бесполезно висящих в ножнах.