Глава десятая.

 

Компетентность на поле боя является мифом. Выигрывает та сторона, которая совершает на одну непростительную ошибку меньше.

Лорд-генерал Живан

 

 

Единственной настоящей проблемой, которую в итоге доставил нам Слаблард, было заткнуть его. Я закачал на гололит в конференц-зале выданный им длинный список имен, дат и мест с таким видом, будто я фокусник на детском утреннике, достающий кролика из шляпы.

— Если у нас и есть какие-то трудности, — заключил я, — так это то, что на нас сваливается разом слишком много возможностей, которым надо уделить внимание.

Живан и старший Колбе кивнули, оценивая информацию, ползущую по экрану. Винзанд, как я заметил, отсутствовал, вероятно, потому, что данный вопрос был чисто процедурным и его не затрагивал. Что ж, это значило, что предстоит меньше дебатов и больше действия. Такая ситуация меня вполне устраивала.

— Я полагаю, что мои люди смогут выловить любую из этих личностей, даже если они проскользнут через общую гребенку, — подал голос Хеквин. — Но в данный момент мы несколько растягиваем наши ресурсы уже тем, что проводим одновременные налеты на десяток отдельных адресов.

— Я вас понял, — ответил Живан, который, очевидно, внимательно следил за ситуацией в городе[55].

Он обернулся к Колбе. — Возможно, СПО будут столь любезны, что предоставят нам нужные людские ресурсы?

Я бы, конечно, призвал на это гвардейцев. Но мы были настолько широко разбросаны по планете, что доставка необходимого контингента обратно в город должна была занять часы. Если же еретики заметят пропажу Слабларда, они могут исчезнуть задолго до того, как мы будем готовы выступить. Вальхалльские танки, конечно, были уже в городе, но я старался не представлять себе картину подразделения «Леман Руссов», скрытно громыхающих по переполненным улицам, дабы не пришлось подавлять желание широко улыбнуться. Если бы уж дошло до такого, то легче было бы сообщить культистам по воксу, что мы идем за ними.

— Разумеется, — спокойно кивнул Колбе, явно уверенный в том, что его солдаты справятся с любой угрозой, какая бы ни ожидала. Мне оставалось только надеяться, что так оно и будет. — Я мог бы отрядить пару рот в ваше распоряжение в течение нескольких минут, — предложил генерал.

— Уверен, этого будет достаточно, — произнес Живан, сохраняя невозмутимое выражение лица.

Это давало нам два полных взвода на каждую цель, что было верным рецептом для самой замечательной неразберихи, которую я только мог придумать. Такое количество солдат скорее будет путаться друг у друга мод ногами, чем атаковать врага.

Но возможно, нам стоит для начала определить условия, в которых предстоит действовать, и тогда решить, какие силы нам понадобятся, — закончил мысль Живан.

Это заняло, как вы можете понять, некоторое время. Но по крайней мере, мы определили оптимальный состав сил для каждой из целей и Колбе смог отдать свои приказы. Я потянулся, кинул взгляд на хронограф и, к своему удивлению, обнаружил, что еще не было и полуночи.

— Что ж, похоже, здесь мы закончили, — сказал я, когда Хеквин отправился обратно в здание Арбитров, а двое генералов встали, дабы отбыть на командный пункт Живана.

Лорд-генерал кивнул:

— Полагаю, вам не терпится вернуться к вашему полку.

Я подумал о пронизывающем до костей холоде Ледяного Пика и нескончаемой скуке путешествия на поезде, которое пришлось бы совершить, дабы добраться туда... В общем, я кивнул, изо всех сил изображая энтузиазм.

— Мое место рядом с ними, — согласился я, не найдя весомой причины, чтобы отложить отъезд.

Единственным утешением было то, что я, вероятно, смогу пробыть здесь еще достаточно долго, чтобы перехватить перед отъездом приличный завтрак.

Живан улыбнулся, — разумеется, он был уверен, что может прочесть мои настоящие мысли.

— Но вы бы предпочли остаться ненадолго и поглядеть, чем закончатся рейды? В конце концов, если бы не вы, у нас не было бы этих зацепок, — произнес Живан.

— Не сомневаюсь, что люди арбитратора Хеквина обнаружили бы их не менее быстро, — ответил я, стараясь не подать виду, насколько его предложение меня заинтересовало.

Если он имел в виду то, что я подумал, то, похоже, мне удастся поболтаться в тепле, наслаждаясь всем тем комфортом, которое может предоставить это место, по крайней мере еще денек... Возможно, и дольше, если удастся потянуть время, прикидываясь, что я оцениваю ту разведывательную информацию, которую мы получим.

— Уверен, что так оно и было бы, — произнес Живан, голосом выразив ту же степень уверенности, что владела мной. — Надеюсь, вы будете не против немного отложить отъезд? Мне кажется, дела пошли бы несколько глаже, если бы сегодняшним утром в нашей операции поучаствовал представитель комиссариата. — Он кинул косой взгляд на Колбе. — Конечно же, ваши подчиненные вне упреков. Это просто позволило бы нам не направлять впоследствии формальный отчет этой структуре.

— Конечно же, — ответил Колбе.

Вне сомнения, он был счастлив тем, что действия его солдат буду оценивать я, а не какой-нибудь штабной бумагомаратель, который вдобавок будет смотреть на них с перспективы прошедшего времени.

— Почту за честь служить бок о бок с вашими офицерами, — заверил я его. — Хотя бы и недолгое время.

Если бы я знал, во что себя втравливаю, мой ответ, разумеется, был бы совершенно иным. Я бы едва ли не бегом поскакал на этот проклятый поезд, но в то время я предвкушал лишь перспективу провести еще несколько дней с хорошей едой и мягкими перинами.

Так и вышло, что спустя около часа я оказался в заднем отсеке «Саламандры», движущейся по городскому бульвару. За нами ехало полдесятка «Химер», и возбужденный гомон находившихся в них солдат СПО, взвинченных в предчувствии первого своего боя, заполнял мой микрокоммуникатор.

— Разговорчики по воксу! — напомнил я, стараясь все-таки делать скидку на их неопытность. Излишние переговоры, к моему удовольствию, тут же стихли. — Пересекаем внешнюю границу цели.

По некотором размышлении, я присоединился к группе, целью которой был пригородный дом, принадлежащий одному, а точнее, одной из тех людей, которых упомянул Слаблард. От этой женщины по имени Кирия Сейвек, как заявил Хеквин, тянулись ниточки к немалому количеству фигур в организованной преступности. Вдобавок она, вероятно, содержала стайку дорогих девушек по вызову. Также она располагала очень хорошим адвокатом и связями с некоторыми из людей, заседавших в Совете Претендентов. Оттого Арбитры до сих пор и не сумели собрать весомых доказательств, чтобы инициировать ее арест.

Разбираться с пригоршней охранников и домом, полным девушек, мне показалось гораздо более безопасным, чем штурмовать склад, в котором оказались незаконные оружие и боеприпасы. Он, несомненно, хорошо охранялся и был напичкан взрывчаткой, хотя я, конечно же, не стал делиться с генералами своими тайными соображениями.

— Главная цель наиболее очевидна, — произнес я вместо этого, высвечивая контрабандистский склад на голографической карте и выказывая всем своим видом полную готовность штурмовать его хоть единолично. Несколько других значков светились рядом с ним, выделяя вторичные цели, и я указал на дом Сейвек, изобразив ровно необходимый уровень задумчивой хмурости. — Но что-то вот в этом месте мне кажется неправильным.

— Почему вы так считаете? — весьма своевременно спросил Колбе, на что я пожал плечами:

— Точно не могу сказать. Но личное дело этой женщины — высокое положение, связи с преступными развлечениями... Возможно, я слишком переоцениваю эти факты, но...

— Это может быть центр культа Слаанеш в городе? — закончил за меня попавшийся на удочку Живан.

Я продолжал делать вид, что не уверен:

— Конечно, это только возможность. Склад же определенно наша самая многообещающая наводка.

— И все же, — проговорил лорд-генерал, в то время как посеянная мною идея, очевидно, укреплялась в его сознании, — это такая возможность, которую мы не можем игнорировать. Наверное, вам имеет смысл отправиться именно с этим взводом.

— Это может быть весьма разумно, — согласился Колбе. — Если там окажутся свидетельства колдовства, то именно ваше присутствие внушит солдатам необходимую уверенность.

— Ну что же, — проговорил я, всячески изображая неохоту. — Если вы оба считаете, что это необходимо...

К тому времени как я закончил ломаться, они оба наперегонки уговаривали меня отправиться в рейд туда, где, по моему убеждению, не скрывалось ничего более зловещего, чем высококлассный бордель. Так что я сдался на милость их мнения со всем изяществом, на какое только был способен.

— Должно быть, прибыли, — проговорил Юрген, указывая на высокую кирпичную стену, бегущую вдоль полотна дороги.

Я подумал о том же. В этом квартале повсюду, вдалеке от дороги, теплым светом горели окна массивных, беспорядочно разбросанных строений. Широкие тротуары и густые, аккуратно подстриженные кусты признаны были подчеркнуть размах и показную роскошь расположенных за ними домов; лишь один из них был скрыт чем-то похожим на настоящее укрепление. Мои ладони вновь начали столь привычно зудеть, — возможно, все это обещало оказаться не таким уж плевым делом. Но, с другой стороны, то, что мы знали о личности и возможном роде занятий Сейвек, позволяло предположить, что ей и впрямь есть что скрывать в своем доме.

— Ваша правда, — подтвердил я, украдкой бросив взгляд на планшет с картой, чтобы уж точно не ошибиться. Затем включил микрокоммуникатор на передачу. — Прибыли, — передал я по тактической сети взвода, чтобы каждый мог меня услышать[56]. — Мне не нужно объяснять вам, насколько наша задача важна для Адумбрии и Империума в целом. Я надеюсь также, не надо и повторять, что генерал Колбе полностью вам доверяет и знает, что вы не подведете свое командование и Императора. Вперед, к победе!

Это была одна из тех вдохновляющих перед битвой речей, которые я повторял — чисто механически — несметное число раз с того дня, как покинул Схолу. Но солдаты СПО ни разу прежде ее не слышали, так что она вполне сработала. И даже лучше, чем я ожидал, как выяснилось в ходе последующих событий.

— Вы слышали комиссара, — это вклинился командир взвода, молодой впечатлительный мужчина по имени Наллион. Он выглядел так, будто только что начал бриться, и носил офицерскую фуражку заломленной особенно щегольским (как он сам полагал) образом. — Выдвигайтесь на позиции!

Командиры отрядов бодрым хором подтвердили получение приказа. Строй «Химер» разделился. Командная машина Наллиона и машина первого отряда затормозили перед главными воротами, состоявшими из безвкусной металлической кованой вязи, в которой угадывались склоненные лилии, покрытые совершенно излишним количеством позолоты. Остальные «Химеры» рассыпались по сторонам, вспахивая газоны, ломая кустарники и, без сомнения, вызывая праведный гнев у соседей осажденного дома. Юрген и я держались левого фланга, оставив одну из «Химер» напротив стены, в то время как остальные последовали дальше, проломили зеленую изгородь и соединились с транспортами, обогнувшими строение с другого бока.

— Третий и пятый отряды позицию заняли, — доложил я, больше для того, чтобы напомнить о своем присутствии, чем по необходимости.

Садовник-Крысеныш пялился на нас и на глубокие борозды в том, что когда-то было любовно обихоженным газоном, с выражением ошеломленного удивления, даже более выраженного, чем обычное для его рода. Когда его взгляд остановился на Юргене, он побледнел и бросился наутек.

— Мистер Спавин! — кричал он на бегу. — Мистер Спавин! Конец нам пришел!

Он, вероятно, принял моего помощника за порождение варпа, но у меня не было времени отвлекаться на садовника и его работодателя. Я вслушивался в хор отчетов о выходе на заданные позиции, звучавший в моем микронаушнике. Когда все командиры отрядов доложили, Наллион отдал приказ атаковать.

— Всем отрядам — выдвигаться! — воскликнул он чуть дрожащим голосом, и с ревом оживших двигателей «Химеры» сорвались с места.

Их тяжелые болтеры открыли огонь, выгрызая из стены значительные участки кладки. «Саламандра» дернулась под моими ногами, когда мы пропахали то, что осталось от стены. Я инстинктивно удержал равновесие, воспитанное почти двумя десятилетиями юргеновского вождения, и поднялся чуть выше, скрывшись за внушающей уверенность тушей болтера. Облаков взметнувшейся пыли и дроби тяжелого оружия вдалеке было достаточно, чтобы я мог понять: остальные три группы нашего штурма также не прохлаждались без дела. К их чести, командиры отрядов совершенно не теряли головы и передавали ровный поток отчетов о своем положении столь же четко и лаконично, как это делали бы гвардейцы.

— Второй отряд, продвигаемся вперед, — доложил их сержант, и почти сразу же за ним с такими же сообщениями последовали его коллеги из первого и четвертого. — Сопротивление противника незначительное.

Треск ручного оружия теперь был слышен со стороны дома: его обитатели отреагировали на неожиданную атаку. Я отстраненно вычленил звуки стабберного огня из более резких разрядов лазерных ружей, которые должны были быть на вооружении у СПО, а не их противников. По крайней мере подтверждался тот факт, что у защитников дома был доступ к незаконному вооружению. Пули забарабанили и по броне «Саламандры». Я без промедлений повел ответный огонь, разнося повернутый к нам фасад дома, в то время как Юрген продолжал двигаться к нему через газон — не менее безукоризненный, чем тот, который мы перепахали в клочки по соседству.

Без какого-либо предупреждения одна из «Химер» впереди нас взяла юзом, тормозя, а на ее боку расцвел взрыв, особенно яркий в окутывающем все постоянном сумраке. Из машины стали вываливаться перепуганные солдаты. Двое из них упали, застигнутые целой бурей стабберного огня.

— Третий отряд! В укрытия, фраг вас раздери! — У меня хватило времени прокричать лишь это, когда Юрген бросил кренящуюся «Саламандру» в резкий левый поворот. Что-то пронеслось едва ли в метре от нас, оставляя за собой дымный след, и разорвалось на остатках садовой стены за нами. — У них ракетные установки! — передал я по воксу, стараясь навести болтер таким образом, чтобы дать ответный огонь. Совершенно некстати я подумал, что в данную минуту вполне мог бы ехать в Ледяной Пик на замечательном неудобном поезде, вместо того чтобы снова подвергаться смертельной опасности. — Покиньте машины и передвигайтесь вперед пешим ходом!

— Принято, — отозвался Наллион. — Всем отрядам, продвигаться вперед перебежками с огнем по противнику![57]

Он, надо отдать ему должное, быстро втянулся и полностью владел ситуацией.

— Юрген! — окликнул я. — Видели, откуда ушла ракета?

— Примерно на один час, комиссар, — ответил он столь спокойно, как будто я спросил его принести добавку танны.

Я крутанул закрепленное на выносной консоли орудие в указанную сторону, и у меня внутри все сжалось. Из высоких застекленных арок в первом этаже на нас глядели по меньшей мере два ракетомета и что-то вроде тяжелого стаббера на треноге. К моему изрядному удивлению, с ними управлялись молодые женщины, мало что прикрывающая одежда которых не оставляла сомнений относительно их основного рода занятий[58], и управлялись с немалой сноровкой! В любую секунду мы могли повторить судьбу двигавшейся перед нами «Химеры», которая в данный момент весело полыхала огнем.

— К ближайшему укрытию! — проорал я, вдавливая спусковой крючок и надеясь, что таким образом хотя бы собью нападавшим прицел на достаточное время, чтобы Юрген увел нас с линии огня.

К моему ошеломлению, он только глубже утопил педаль газа, быстро сближаясь с домом.

— Так точно, сэр! — Он врубил смонтированный на переднем щите тяжелый болтер, размазав нескольких воинственных амазонок в неприятные пятна.

Прежде чем я смог сообразить, что же он творит, мы с ревом ворвались в прилегающий к стене дворик, разметав мимоходом какие-то декоративные кусты, и врезались прямиком в тонкую перегородку из дерева и стекла, за которой заняли позицию нападавшие на нас. Одна из тех, кто не погиб сразу, исчезла под гусеницами с коротко оборвавшимся визгом, и «Саламандра» наконец ударилась в дальнюю стену роскошно обставленной гостиной, развалив при этом на куски мраморный камин.

— Пятый отряд! За комиссаром! — пролаял по воксу сержант отряда, Варант, если память меня не подвела.

Раньше чем я опомнился, десяток солдат последовал за нашим импровизированным и стремительным прорывом, мимоходом приканчивая оставшихся защитников, что, конечно, сберегло нам нервы и патроны. Уцелевшие солдаты третьего отряда присоединились к ним мгновение спустя, и все они выжидательно уставились в мою сторону.

— Отлично, — произнес я, поправляя фуражку и сходя с «Саламандры» так невозмутимо, как только мог. — Давайте доделаем нашу работу.

— Есть, сэр, — произнес Варант, с выражением благоговейного трепета поглядев на меня, и начал строить своих подчиненных.

Я глянул в сторону своего помощника.

— Юрген... — произнес я, но затем решил, что отчитывать его не имеет ни малейшего смысла. Он, в конце концов, просто следовал моим приказам, да и все обошлось настолько хорошо, как редко бывало. — Это было...

В кои-то веки мой словарный запас меня подвел.

— Находчиво? — подсказал Юрген, залезая обратно в водительское отделение, чтобы вытащить оттуда мелту, которую, верный себе, он снова прихватил в дорогу.

— Это слабо сказано, — заверил я его, расчехляя лазерный пистолет.

— Второй отряд, продвигаемся вперед, — доложил у меня в микронаушнике их сержант; голос его не потерял ни капли спокойствия. — Сопротивления нет.

— Принято, — отозвался Наллион. — Четвертый отряд, докладывайте.

Возникла пауза, заполненная только шипением статики.

— Первый отряд, докладывайте.

Мои ладони снова начали зудеть, и тяжелое предчувствие, вкус которого я едва ли не ощущал на языке, заставило затрепетать все внутри.

В голосе лейтенанта зазвенела нотка отчаяния:

— Первый отряд, где вы?

— Четвертый отряд, — врезался в переговоры новый голос с отчетливо звучащей в нем сдавленной паникой. — Мы нашли тела. Возможно, это первый.

— Что значит — возможно?! — гаркнул Наллион.

— Не могу сказать точно, сэр. Не так уж много от них осталось... — Голос оборвался, будто у говорившего перехватило дыхание.

Ну это совсем никуда не годилось! Мы определенно вляпались, сами того не зная, во что-то очень опасное. Если кто-нибудь сейчас поднимет панику, она разлетится, как огонь по луже прометия.

— Говорит комиссар Каин, — вмешался я. — Оставайтесь начеку. Сфокусируйтесь. Стреляйте во все, что движется и не является одним из наших. Вы поняли?

— Да, сэр. — Мое внушение, кажется, сработало, поскольку голос солдата стал менее дрожащим. — Движемся к следующей отметке.

— Хорошо, — ответил я, надеясь приподнять провисающий на глазах боевой дух отряда. — Помните: Император — наша защита.

Мне едва удалось договорить эту избитую фразу до конца, когда канал вокса внезапно утонул в звуках, которые громовым, перекатывающимся эхом донеслись до нас через несколько секунд и в реальности. Крики, беспорядочные выстрелы лазерных ружей на полном автоматическом режиме огня и еще звук, который вздыбил волоски на моей спине, — мелодичный, совершенно нечеловеческий смех. Мгновение спустя звуки столь очевидно бесполезного для одной из сторон боя внезапно оборвались.

— Четвертый отряд, докладывайте! — взвыл Наллион, но не получил никакого ответа.

Честно говоря, тот, кто на нашем месте действительно рассчитывал бы на ответ, был бы самым большим оптимистом в этой звездной системе.

— Что нам делать, сэр? — спросил Варант, и через мгновение я осознал, что он смотрит только на меня, совершенно не обращая внимания на голос своего лейтенанта.

Я быстро оценил ситуацию. Отступление, которое в списке возможных решений у меня всегда стояло на хорошем счету, было невозможно. Кроме того факта, что оно сильно подмочит мою репутацию, таким образом мы подставились бы под Император знает какой объем огня в спину, пробираясь от дома назад по огромному открытому газону. Я же никак не собирался делать из себя мишень для несложных упражнений в стрельбе какого-нибудь гражданского да еще и шлюхи, у которой появилась новая шумная игрушка.

Поэтому я лишь пожал плечами, прилагая все усилия, дабы выглядеть неколебимо, и постарался заставить звуки нормально вылетать из внезапно пересохшего, как горячая сторона этого мира, рта.

— Мы завершим то, что начали, — просто ответил я. — В этом месте скрывается что-то нечистое, и мы должны удалить эту скверну.

В тот момент уже было болезненно очевидно, что мой тщательно выдуманный повод направиться именно сюда оказался не более и не менее чем правдой. Это, я полагаю, доказывает по меньшей мере тот факт, что Император обладает великолепным чувством юмора.

Что до меня, то я в свое время повидал достаточно колдовства, дабы понимать, что лишь прямая и непосредственная конфронтация является единственным шансом на выживание, когда встречаешь подобного врага. Не особенно большим шансом, конечно, но пытаться бежать — значит только дать врагу время набраться сил и прийти за вами уже на своих собственных условиях, а не на тех, которые навяжете ему вы.

— Я очень надеюсь, что эта критика не обращена к нашим уборщикам, — прозвучал новой, медоточивой йотой незнакомый голос. — Они, знаете ли, стараются как могут, но это место такая старая развалюха, что сложно поддерживать его в хорошем состоянии.

Женщина, произнесшая эту тираду, лучезарно улыбнулась и проследовала легким шагом в комнату, будто найти в ней два десятка вооруженных мужчин, стоящих над телами соратников, было для гостьи самой естественной вещью на свете. Я начал инстинктивно поднимать пистолет; палец уже застыл на спусковом крючке, но почему-то словно скованный морозом. Только сердце колотилось, как молот: я ведь был на полосок от того, чтобы застрелить Эмберли! На мгновение или около того я настолько испугался, что меня охватил буквально паралич изумления, который, надо сказать, я прежде считал лишь стандартной фигурой речи, используемой в наиболее нетребовательной к читателю популярной литературе.

Улыбка Эмберли слегка расцвела, когда она глянула на меня и на кучку солдат, в руках которых — теперь уже безвольно — болтались лазерные ружья.

— Я знаю, что вам, должно быть, удивительно видеть меня здесь, — промурлыкала она, и ее слова прозвучали невозможно ласково и соблазняюще.

Что-то пыталось пробиться к моему мозгу сквозь чувства, переполненные видением ее — такой милой, как тогда, в момент последнего расставания, с цветком хеганты в волосах, который я, подчиняясь порыву, сорвал с куста и заложил за ее ушко.

— Маргритта? — спросил один из солдат, будто неспособный поверить своим глазам, и прорастающая в сознании мысль начала обретать более четкие очертания: что-то шло очень неправильно...

— Да, любовь моя, — протянула руку Эмберли, нежно провела ею по щеке солдата, и внутри меня будто прорвался вулкан раскаленной добела ревности.

Но прежде чем я смог хоть как-то отреагировать на это чувство, солдат вскрикнул, его тело свело судорогой. Он, казалось, сморщился подобно высохшему плоду, прежде чем рухнуть на пол.

— Комиссар? — Юрген с недоумением на лице потянул меня за рукав. — Вы позволите ей делать такое?

— Она — инквизитор, — заговорил было я. — Она может делать то, что ей вздумается...

И тут я снова поглядел на нее, но Эмберли исчезла (хотя, разумеется, никуда она не исчезала, потому что ее там и не было, но вы меня поняли). На ее месте, над скрюченным телом поверженного солдата, стояла коренастая женщина средних лет, в не особенно идущем ей розовом платьице, которое неплохо смотрелось бы на ком-нибудь десятком лет моложе и многими килограммами стройнее. Теперь она смотрела уже только на меня, и на ее лице, в толстых, напоминавших свиноматку чертах, росло выражение удивления и возмущения.

— Мадам Сейвек, — произнес я, наслаждаясь промелькнувшим в ее глазах недоумением и едва не теряя прицел под мощью затопившего меня гнева — такого, что руки тряслись от его силы[59]. К счастью, мои аугметические пальцы были к подобной реакции нечувствительны, так что держали лазерный пистолет нацеленным прямиком в центр ее лба. — Попытка выдать себя за инквизитора карается смертной казнью.

Она еще успела приобрести вид чуть более растерянный, чем прежде, но в это мгновение я нажал спусковой крючок. Запятнанный варпом мозг Сейвек вырвался фонтаном из затылка, совершенно испоганив шпалеру за ней, которую, впрочем, и так выбирали явно за суть изображенного на ней, а не за художественную ценность.

— Что произошло? — спросил Варант, глядя несколько ошеломленно.

Остальные солдаты тоже выходили из ступора, приглушенно бормоча молитвы, осеняя себя знамениями аквилы и, в общем, выглядя совершенно по-дурацки.

— Это была ведьма, — пояснил я сержанту, стараясь излагать все настолько просто, насколько мог. — Она что-то сотворила с нашими мозгами. Заставила нас видеть... — тут я сделал предположение, основанное на чистой дедукции, но которое Мейден позже подтвердил, указав, что подобные фокусы характерны для псайкеров Слаанеш, — видеть кого-то, кто нам дорог.

— Ясно, — произнес он и несколько раз встряхнул головой. — К счастью, она не смогла провести вас.

— Комиссары специально обучены замечать подобные трюки, — гладко соврал я, не желая привлекать внимания к Юргену, если у кого-то возникнет такая мысль.

Говоря по правде, я был крайне озабочен тем, что Сейвек вообще сумела пролезть ко мне в голову, в то время как Юрген находился в такой близости. (К своему облегчению, я узнал позже, что он отошел к «Саламандре» за лазерным ружьем, тогда как я был слишком сосредоточен на поступавших по воксу сведениях и находился вне его защитной ауры. Юрген, видите ли, запоздало сообразил, что его горячо любимая мелта может принести больше вреда, чем пользы, в такой потенциально горючей обстановке, как это здание. Как всегда, его прагматичность была вне всякой критики, чего не скажешь о своевременности ее проявления, которая оставляла желать много лучшего.)

— Что ж, я полагаю, теперь мы знаем, что случилось с первым и четвертым отрядами, — произнес сержант, поглядывая на лежащую ведьму и на высохшую оболочку своего бывшего подчиненного.

— Возможно, — ответил я. Но, честно говоря, у меня это все как-то не складывалось в голове. Четвертый отряд погиб быстро, в бою, а не удерживаемый иллюзией — так их пришлось бы убивать по одному. — Но проверить доподлинно мы можем только одним методом.

И мы проверили. Бренные тела наших соратников, сколь бы мало их ни осталось, были разбросаны в длинном холле на цокольном этаже, у подножия массивной деревянной лестницы. Балясины ее перил были вырезаны в форме предающихся греху пар в приводящем в замешательство разнообразии анатомически не слишком возможных поз. Кровь и выжженные пятна покрывали стены, украшенные той же скандального содержания росписью, которую я уже видел в жилом куполе, запрятанном далеко на холодной стороне. Грызущее чувство узнавания вновь стало пробиваться на поверхность моих мыслей.

— Остальная часть дома чиста, — доложил подошедший Наллион. Он выглядел несколько зеленовато от всего этого разора, но определенно не желал, чтобы его вырвало перед комиссаром. — В прилегающих постройках тоже никого.

— Ложные стены, потайные комнаты? — спросил я, потому как во мне еще была свежа память о подобном помещении в куполе.

И тот странный запах, который насыщал воздух там, здесь тоже был хоть и едва, но заметен на фоне всепроникающей вони свершившейся бойни.

Наллион покачал головой:

— Никаких следов подобного. Мы можем вызвать техножрецов со специализированным оборудованием...

— Не волнуйтесь об этом, — заверил я, к его очевидному облегчению. — Этим займется Гвардия. Вы и ваши люди сделали достаточно, и на славу.

— Благодарю вас, сэр. — Он понял намек и отвалил, по-быстрому отдав честь и являя собой вид неприкрытого облегчения.

— Юрген, — произнес я, указывая ему на лестницу. Она была огромна и казалась сплошной; в пространстве, занятом ее основанием, можно было припарковать «Саламандру». — Не изволите ли?

— Конечно же, сэр, — заверил он меня.

Спустя мгновение знакомый рев мелты и яростная вспышка, пронзившая мои плотно закрытые веки, подсказали мне, что он понял меня именно так, как нужно. Несмотря на то что он несколько побаивался поджечь все вокруг (в коих опасениях он признался мне далее, чуть запоздало для того, чтобы это нам помогло, если бы они оказались обоснованными, но ведь это был Юрген, и для него следование приказам всегда стояло на первом месте перед размышлениями), окружающее дерево совершенно не взялось огнем. Но в ступенях образовалась огромная дымящаяся дыра, жутко похожая на вход в какую-нибудь пещеру. Я вытянул осветитель из подсумка, множество которых всегда украшало моего помощника, и осторожно заглянул внутрь.

— Император, Сущий на Земле! — Я отшатнулся, задыхаясь от вони. Она была даже хуже, чем в той комнатке, которую мы обнаружили первой, хотя остальные детали были угнетающе знакомы.

Гора перекрученных тел, все еще ухмыляющихся в инфернальном наслаждении, разрушающие сознание знаки на стенах... Я принялся пятиться, пока не оказался на другой стороне длинного холла, после чего связался напрямую с лордом-генералом.

— Похоже, мы были правы касательно этого места, — доложил я ему. — Оно использовалось для нечистых целей. — Тут я помедлил. — И если я не ошибаюсь, — добавил я, потому как узел, завязавшийся у меня в кишках, вернее всего свидетельствовал о моей правоте, — мы опоздали. Что бы здесь ни творилось, оно уже произошло.