А.А. АГРАНОВСКИЙ

В понимании греков демократический порядок должен был удовлетворять, по меньшей мере, шести требованиям:

1. Интересы граждан должны быть достаточно сход­ны, для того чтобы можно было действовать согласно принципу всеобщего блага, который не проти­воречит личным целям и интересам.

2. Сообщество граждан должно быть практически однородным по тем признакам, которые могут привести к политическим кон­фликтам и острым разногласиям по поводу общественно­го блага. Т.е. государство не может быть демократическим, если его граждане не равны в своих экономических возможностях и не обладают рав­ным запасом свободного времени либо существуют се­рьезные религиозные, языковые, образовательные отли­чия, а также, если они являются представителями раз­личных рас, культур или эт­нических групп.

3. Число граждан должно быть достаточно малым, в идеальном варианте меньше чем сорок-пятьдесят тысяч (как было в Афинах). Это необходимо по трем причинам: чтобы избе­жать неоднородности и дисгармонии, которые могут воз­никнуть в результате расширения границ и включения людей, говорящих на различных языках, с разной религией, историей и этнической принадлежнос­тью, практически не имеющих ничего общего; чтобы граждане могли изучить свой город и сограждан при помощи наблюдения, опыта и непо­средственного общения; чтобы граждане могли собраться вместе для суверенного прав­ления городом.

4. Граждане должны участвовать в собрании и непо­средственно одобрять законы и принимать политические решения.

5. Политическое участие граждан должно включать работу по отправлению управленческих функ­ций в городе.

6. Город-государство в идеале должен быть полностью независимым. Лиги, конфедерации, союзы в некоторых случаях могут быть необходимы для защиты или ведения войны, но они не должны уменьшать безусловное самоуправление государства, ущемляя верховенство народного собрания. В принци­пе, каждому городу следует быть самодостаточным не только политически, но также экономически и в военной области.

 

емократия в Древней Греции была нестабильной и нередко подвергалась серьезным испытаниям. Богатые и знатные граждане не чувствовали себя защищенными законом, часто меняющимся под влиянием народных вождей, поэтому стремились низвергнуть демократический строй. Неустойчивость древнегреческой демократии объяснялась отсутствием системы сдержек и противовесов, защищавших меньшинство от большинства и наоборот. Так, в 411 г. до н.э. в ходе Пелопоннесской войны Афины пережили первый олигархический переворот. Однако флот отка­зался признать новый режим, и под предводительством Алкивиада в 410 году до н.э. демократия была восстановлена.

В 404 г. до н.э. происходит второй олигархический переворот. К власти приходят так называемые «тридцать тиранов», наиболее известным из которых был Критий, дядя Платона, прославлен­ный им диалогом «Критий». Под руководством Крития тираны развязывают политические преследования своих противников, в ходе которых было казнено около полутора тысяч человек, включая даже умеренных олигархов. Это вызвало сопротивление демократов, которые под руководством Фрасибула в 403-402 гг. разгро­мили олигархов.

Суть древнегреческой демократии заключалась в стремлении к общему благу. Гражданские добродетели должны были поддерживаться силой закона, конституцией города и социальным порядком, который делает справедливость достижимой. В качестве одного из условий древнегреческой демократии была соразмерность. В идеале все граждане должны знать друг друга, чтобы иметь представление, что нужно каждому, и быть в состоянии понять общие инте­ресы. Т.е. город должен быть небольшим. В Афинах, в которых числилось около 40 тысяч граждан, было проблематичным созвать общее собрание, т.к. многие граждане просто не приходили на его заседания. С точки зрения древних философов многочисленность афинского демоса делала его малопригодным для демократии. Афины были, хотя и наиболее важным, но только одним из нескольких сотен демокра­тических городов-государств. Теоретически и практически греческая демократия была ограничена в двух аспектах: внутреннем и внешнем. В рамках города-государства большая часть взрослых людей была лишена полного гражданства: права участво­вать в политической жизни, посещать На­родное собрание, служить в органах управления. Из числа граждан исключались не только женщины, как это было во всех демократиях до XX века, но также давно прижившиеся пришлые люди (метеки), а также рабы. С 451 г. до н.э. необходимым условием для получения гражданства было наличие гражданства у обоих родителей.

 

 

2.Демократия в Древнем Риме

В отличие от греков, римляне признали самоценность закона и необходимость защиты прав и интересов каждого гражданина. Т.е. Рим понимал демократию как власть закона и процедуры.

Древнем Риме возникла республика с ее системой консулов, сенатом и народными трибунами. Первоначально право участия в управлении республикой принадле­жало лишь патрициям или аристократам. Однако в ходе развития общества и после ожесточенной борьбы и простолюдины (в Риме их называли плебсом) добились для себя такого же права. Как и в Афинах, право участия предоставлялось только мужчинам, и это ограничение сохранялось во всех последующих видах демократий и республик.

демократическим институтом были народные собрания, созываемые для принятия законов и избрания магистратов^[9]. Так как все большее число граждан проживало за пределами Рима, собрания практически были постепенно преобразованы в протопредставительные учреждения. Часть вопросов решали куриальные^[10] собрания представителей аристократии, часть – собрания по трибам^[11], куда входили только плебеи, но решения триб при этом были общеобязательными. Часть вопросов решалась на общих собраниях патрициев и плебеев – центуриальных^[12] комициях^[13]. Богатые центурии обладали большим весом, чем бедные. Сенат^[14], который готовил повестку дня для народных собраний, выбирался преимущественно из состава патрициев. После принятия собраниями решений, сенат утверждал их, строго следя за соответствием законам и традициям Рима. Плебс представляли народные трибуны, которые имели право вето на любые решения, противоречащие, по их мнению, интересам незнатных граждан. Одних исполнительных лиц выбирали центурии, других – трибы. По сравнению с греческой демократией, римская республика была сложной системой сдержек и противовесов, защищающих права и интересы различных категорий граждан. Никто в ней не мог полностью одержать верх, так же как и потерпеть поражение. Поэтому древнеримская республика продемонстрировала высокую устойчивость.

Магистрат – государственная должность в Древнем Риме. Высшие магистраты обладали верховной властью, все остальные имели право издавать указы по кругу своих обязанностей и налагать штрафы.

Курия – провинциальный городской сенат в Древнем Риме.

Центурия – группа граждан, имевшая одинаковый имущественный ценз.

Комиция – народное собрание в Древнем Риме, избиравшее должностных лиц и принимавшее законы.

Сенат – высший государственный совет в Древнем Риме.

Республиканцы, как и греческие демократы, соглашались, что лучшей политией является та, чьи граждане в наиболее важных аспектах равны: на­пример, равны перед законом или в том, что отсутствует зависимость одного гражданина от другого, как зависи­мость слуги от хозяина. Республиканская доктрина на­стаивает на том, что политическая система не может быть легитимной, если она лишает людей права участия в управлении.

Республиканизм аристократии и народа имел различные основания. Так, с точки зрения аристократических республиканцев, даже если народ, то есть множество, должен играть важ­ную роль в управлении, ее следует ограничить, поскольку множество вызывает скорее опасения, чем заслуживает доверия. Для республиканцев-аристократов наиболее сложной конституционной проблемой было создание системы, сдерживающей порывы множест­ва. Истинным назначением народа было не само управ­ление, как в Афинах, а выбор руководителей, пригодных для выполнения непростой функции управления всей политией. Поскольку руководители обязаны управлять в интересах всего сообщества, а народ вполне естественно является его важной составной частью, долж­ным образом подготовленные политики будут действо­вать в интересах народа, но не только данной составляю­щей, сколь бы важной она ни была. Исходя из признания правомерности интересов множества и немногих, респуб­ликанцы-аристократы утверждали, что общественное благо требует уравновешивания этих интересов.

У появляющегося в XVIII веке демократического рес­публиканизма напротив вызыва­ет опасения не множество, а немногие, не народ, а арис­тократические или олигархические круги. На деле убеж­денность республиканцев в возможности благого правле­ния зиждется на качествах народа. Более того, обществен­ное благо отнюдь не состоит в том, чтобы согласовывать интересы народа и интересы немногих: общественное благо как раз и является бла­гополучием народа. В силу этого задача конституции со­стоит в создании системы, способной каким-то образом преодолеть неизбежную тенденцию к доминированию не­многих или же одного деспота и его окружения.

При всем согласии республиканцев - и аристократов, и демократов - в том, что концентрация власти всегда опасна и поэтому не может быть допущена, пути реше­ния этой проблемы расходятся. Аристократы, или кон­сервативные республиканцы, продолжали настаивать на смешанном правлении, которое согласует интересы одно­го, немногих и многих, и усматривали отражение данных интересов в монархии, в аристократической верхней па­лате и в нижней палате общин. Для демократов идея представительства различных интересов разными инсти­тутами казалась все более сомнительной и неприемлемой, что подталкивало их к прямой демократии.

Подобно древнегреческой демократической практике, респуб­ликанская традиция поставила перед сторонниками демократии ряд нерешенных проблем. Среди них четыре наи­более тесно связаны.

Первое. Ортодоксальное понимание интереса или ин­тересов республиканцами было слишком упрощенным. Если прежде общества делились на страты согласно интересам одного, немногих и множества, то в сложных обществах произошла более существенная дифференциация, что создавало проблемы для баланса интересов.

Второе. Вопреки всем рассуждениям о гражданской добродетели и балансе интересов, на практике конфликт в ранних республиках являлся ярко выраженной, но, тем не менее, обычной, характеристикой политической жизни. Поэтому актуальной проблемой являлся поиск оптимальной формы республики, способной избежать конфликтов, неизбежно вызываемых разнообразием интересов в обществе

Третье. Ортодоксальные республиканцы считали, что республики могут су­ществовать лишь в маленьких государствах. Следовательно, республиканская традиция не подходит для решения главной задачи демократических республиканцев - демократизации больших наций-госу­дарств в современном мире.

Четвертое. Республиканская традиция при­знает, что попытка применения демократического рес­публиканизма в больших обществах требует далеко иду­щих преобразований, основными из которых являются совершенствование институтов представительного правления.

 

3.Демократические традиции Средневековья

На развитие демократии оказала влияние христианская традиция. Раннехристианские общины были устроены достаточно демократично: так епископов со священниками избирал народ. Назревшие религиозные вопросы решались на поместных и вселенских соборах. Принципиальным для формирования демократических практик стало положение христианского вероучения, в соответствии с которым перед Богом, как высшим судьей, все объявлялись равными: богатые и бедные, короли и их подданные. Политические идеи Реформации, связанные с равенством перед божьим судом и возможностью каждого человека обличать неправедную власть, способствовали выдвижению народных масс в качестве важнейших субъектов политического развития.

В средневековой демократии стали появляться политические институты, которые впоследствии привели к созданию системы, сочетающей в себе де­мократию на местном уровне со всенародно избранным парламен­том на высшем уровне. Такими основополагающими политическими институтами предстояло стать национальным парламентам, состоящим из выборных представителей, и всенародно избранным местным правительствам (или в

Впервые подобное сочетание политических институтов возникло в Англии, Скандинавских странах, Нидерландах, Швейцарии и еще в нескольких регионах, располагавшихся к северу от Среди­земного моря. Суть политических изменений сводилась к тому, что сво­бодные граждане и знать начинают принимать непосредственное участие в местных собраниях. К ним добавляются региональные и национальные собрания представителей, часть которых или все должны быть избраны.

Однако, равенство, которым так гордились викинги, было прерогативой только свободных людей, которые, в свою очередь, были далеко не равны между собой в имущественном и социальном плане. Ниже свободных людей стояли рабы - ими станови­лись военнопленные или те, кто был захвачен во вре­мя набегов на соседние племена, а также купленные на невольничьих рынках. Выше стояла родовая аристократия, обладавшая богатством, прежде всего землей, и наследственным статусом. Эту пирамиду венчал король, чья власть была ограничена тем, что он получал ее не по наследству, а в результате выборов, а также давая обязатель­ства повиноваться законам и следуя необходимости завоевывать лояльность знати и поддержку свободных простолюдинов. Класс свободных людей, несмотря на ограничения в равенстве, состоящий из крестьян, мелких арендаторов, землевладельцев-фермеров, был достаточно многочислен, поэтому мог оказывать длительное демократическое влияние на политичес­кие институты и традиции.

Аналогичные процессы проходили также в городах Северной Италии (Венеции, Флоренции, Генуе и др.). Там около 1100 г. возникли города-республики, где в работе органов власти принимали участие сначала высшие слои общества - знать, а затем и представители средних слоев – так называемый «средний класс».

Развитие Флоренции было детерминировано культом «прекрасного». Здесь творили великие Леонардо да Винчи и Микеланджело, а Николо Маккиавели написал свою книгу «Государь». Именно Флоренцией правили такие неординарные личнос­ти, как Лоренцо Великолепный и Цезарь Борджиа, а идея свободы и не­зависимости личности достигла наибольшего расцвета. Но устойчивой республики так и не получилось. Флоренции не удалось создать сложную и сбалансированную структуру власти и представительства интересов. Поэтому периоды народного правления сменялись здесь олигархия­ми и тираниями.

Венецианская республика была го­раздо более устойчива. Здесь не было таких выдающихся личнос­тей, как во Флоренции, но зато были созданы сложные институты. Венеция не была демократичес­кой республикой, так как основная часть населения не имела формальных прав. Политические должности могли занимать только представители трехсот семей - патриции, входившие в состав Большого Совета. По численности полноправного населения Ве­неции была сопоставима с Афинской демократией времен Перикла. Кроме патрициев в Венеции еще была значительная часть граждан, имевших право занимать административные, но не по­литические посты.

Большой Совет избирал 60 сенаторов, которые кооптировали в со­став Сената еще 40 человек. Большой Совет также избирал уголовный суд — «Совет сорока», и многочисленные магистратуры. Сенат форми­ровал из своей среды руководящий орган — коллегию, которая опе­ративно управляла республикой. Параллельно существовал еще более узкий орган — Синьория, включавшая главу государства - Дожа, шесть его советников и трех руководителей «Совета сорока». Синьория и Коллегия составляли Полную коллегию. Помимо этого Большой Совет избирал «Совет десяти». Все вместе они должны были следить за безо­пасностью и сохранением республиканского устройства Венеции. Дож избирался пожизненно по очень сложной процедуре.

Помимо многочисленных Советов и магистратур в политическую систему Венеции вхо­дило множество гражданских ассоциаций — профессиональных гильдий и религиозных братств. По сути это было правление многочисленных гражданских комитетов, связанных очень сложной системой сдержек и противовесов. Именно эта сложность делала Венецию устойчивой. В XVIвеке Венеция воевала с коалицией европейских государств, затем успешно противостояла туркам, и только Наполеону удалось положить конец ее независимости.

Устойчивость институциональной организации Венецианской республики придавал исключительный патриотизм правящего класса. Высший слой и народ Венеции верили в то, что их страна — самое свободное и справедливое государство в мире. И гордились этим. Они рассматривали Венецию как наследницу Рима и Константинополя и считали суверенитет неотъемлемой час­тью республики.

С формированием национальных государств города-республики были обречены на слияние с более крупными и сильными образованьями, что явилось одной из важнейших причин потери ими самостоятельности и ликвидации демократических органов власти.

В дальнейшем на основе местных собраний стали появляться национальные собрания. Например, в Исландии национальный парламент – альтинг - возник в 930 г. и просуществовал три столетия, пока страна не была окончательно покорена Норвегией. Сначала региональные, а затем национальные собрания также образовались в Норвегии, Дании, Швеции.

В Швеции традиция народного участия в собрани­ях, заложенная в эпоху викингов, в XV в. породила предтечу со­временного парламента: король начал собирать представителей раз­личных сословий шведского общества — аристократии, духовен­ства, бюргерства, простолюдинов. Из этих собраний по прошествии времени и возник шведский риксдаг, или парламент.

При иных обстоятельствах этот процесс проходил в Нидерландах и Фландрии, где бурное развитие промышленности, ремесел, торговли, банковской системы помогло созданию город­ского среднего класса, представители которого сосредоточили в своих руках значительные экономические ресурсы. Правители, постоянно испытывавшие острую нужду в деньгах, не могли игнорировать их интересы, проводить налоговую политику без согласия владельцев. А для того чтобы заручиться их поддержкой, правителям приходилось созывать собрания предста­вителей городов и основных классов общества. Хотя нельзя утвер­ждать, что из этих собраний непосредственно развились современные нам орга­ны законодательной власти, но тем не менее они заложили традиции, ввели в оби­ход практику и внедрили в сознание людей идеи, которые благоприятно сказались на процессе демократического развития.

Существенное влияние на дальнейшее развитие демократических традиций оказала Реформация. Ключевыми политическими идеями Реформации провозглашались равенство перед божьим судом и высшая ис­тина, о которой может судить любой человек, знакомый с Евангелиями, и с этой позиции об­личать неправедную власть. Реформация стала первым в истории Европы успешным социальным движением, выдвинувшим народные массы на авансцену политического развития. С этого времени массовое участие в политике ста­ло приобретать широкий размах.

Несмотря на такие кардинальные изменения в перечисленных странах, в первую очередь, именно в Англии представительная власть стала обретать тот облик и формы, которые впоследствии, несколько столетий спустя, оказали определяющее влияние на практику представительного правления.

 

4. Возникновение парламентских институтов в Англии

История парламента Англии — это исто­рия переговоров между королевской влас­тью и обществом. Вначале в эти переговоры были втя­нуты лишь высшие уровни феодальной иерархии - бароны и прелаты ^[15 церкви. Необходимо отметить сочетание этих переговоров с наличием в Англии самоуправляющихся общин. Прелаты – в католической и англиканской церквах – звание высших духовных лиц.

Явное злоупотребление своей властью со стороны Иоанна Безземельного вызва­ло согласованную реакцию всего обще­ства против такой политики. Результатом этого конфликта и последующих перего­воров стала Великая хартия вольнос­тей, наиболее важными в которой следует отметить три положения. Во-первых, ни один свободный человек не мог быть арестован без суда. Во-вторых, устанавливалось правило, согласно которому подати с фе­одалов (но не с общин) должны взиматься не иначе, как по решению общего совета Королевства. В-третьих, устанавливался порядок гарантии прав, данных хартией. Так, гарантами хартии становились 25 выбранных баро­нов, и каждое нарушение должно было со­общаться четырем из них. В том случае, если большинство из 15 признают сущес­твование нарушения, а король откажется исправлять допущенную ошибку, все 25 баронов совместно с общиной будут принуждать исправить нарушение согласно их решению всеми возможными способами (путем захвата замков, земель, владений и т.д.).

Великая хартия вольностей не создала парламента. Первый политический инсти­тут парламентского типа был создан в 1258 г. В правилах конституции, предложенных на собрании баро­нами и прелатами, говорилось, что при ко­роле должен постоянно находиться Совет пятнадцати, под контролем которого долж­ны находиться высшие должностные лица. Этот совет избирается Советом двадцати четырех, из которых 12 человек принадле­жат партии баронов, а 12 человек - партии короля. Двенадцать человек из баронской партии выбирают двух человек из королев­ской партии, и наоборот. Выбранные четы­ре человека и выбирают Совет пятнадцати, который затем утверждается Советом двад­цати четырех. Следует отметить, что правила выбо­ров своей сложностью и сбалансированнос­тью напоминают упомянутые выше венецианские выборы.

После этого парламент на протяжении четырехсот лет вел сложную тактическую игру с королевской властью, постепен­но добиваясь все больших прав и власти, пока не стал воплощением народного суверенитета. Весьма интересна стилисти­ка, в которой эта игра велась. Предъявляя новые и новые требования к королевской власти, общины, ставшие отдельной па­латой парламента, неизменно представ­ляли эти требования как фиксацию «ста­ринных вольностей», придавая новым правилам древнюю форму и ссылаясь на устоявшиеся обычаи. Например, иммунитет чле­на парламента от ареста появился из существовавших правил защиты королем направлявшихся к его двору и обратно. Начиная с 1455 г., поя­вились требования обеспечения свободы слова в Палате общин. Но окончательно свобода слова внутри парламента была установлена только «Биллем о правах» после революции 1688 г.

Постепенно усложнялась внутренняя структура парламента, появились парламентские комитеты, занимавшиеся отдельными вопросами. Парламент из собрания пред­ставителей общества, съехавшихся для одобрения фискальной политики прави­тельства, превратился в сложный полити­ческий механизм, анализирующий раз­личные проблемы общественной жизни и предлагающий и принимающий решения по урегулированию этих проблем. Факти­чески это означало установление посто­янной системы переговоров на двух уров­нях. Один уровень - переговоры между парламентом и королевской властью о функциях и границах компетенции пар­ламента. Другой уровень - переговоры внутри парламента о способах решения проблем общества. Эта система перегово­ров усложнялась и дифференцировалась, производя структурные изменения внут­ри самого парламента. Происходит разделение парламента на две палаты, объясняемое тем, что пред­ставители общин хотели независимо, без присутствия баронов и прелатов, выска­зывать свое мнение. Спикер палаты об­щин наделялся функциями представи­теля палаты в переговорах с королевской властью. Создание комитетов означает оформление еще одного уровня перегово­ров внутри парламента.

Демократические практики начина­ют расширяться, захватывая все более значительные слои общества. Оформле­ние в парламенте политических партий во второй половине XVII века вовлекло в парламентские дебаты и общественность вне парламента. Возникает еще один уро­вень переговоров - между членами пар­тий в парламенте и поддерживающими их представителями общества вне парла­мента. Демократические практики, воз­никнув как переговоры по ограничению власти короля внутри элит общества, вна­чале институционализируются на элит­ном уровне, а затем разрастаются вширь, превращая все общество в сложную сис­тему институционализированных перего­воров.

Важные изменения произошли во время Гражданской войны^[17] в Англии, когда пуритане^[18] в поисках республиканской альтернативы монархическому правлению были вынуждены поставить многие важнейшие вопросы демократической (или рес­публиканской) теории и практики. По мере углубления своих требований расширить право голоса и сделать пра­вительство ответственным перед обширным электоратом левеллеры^[19], в частности, предвосхитили будущее демокра­тической мысли, например правомочность, а фактичес­ки - необходимость представительства. Тем не менее, полное включение представительства в демократическую теорию и практику произошло веком позже.

Институционализация демократических практик имела не только полити­ческие, но и экономические последствия. Сложная система перего­воров внутри британского общества уже к XVIIIвеку позволяет создать беспреце­дентно высокий уровень доверия к дейс­твиям правительства со стороны населе­ния. А этот факт немедленно доказывает влияние на финансовую сферу - в Англии появляется возможность решить финан­совые проблемы государства за счет роста государственного долга, причем быстрый рост этого долга, сделавший возможной промышленную революцию и превраще­ние Великобритании в крупнейшую ми­ровую державу, обходился практически без инфляции. Проводится успешная де­нежная реформа, позволившая заменить испорченные деньги на полноценные без потерь для населения.

То есть, «органически» вырос­шая демократия является не только по­литическим, но и экономическим факто­ром, обеспечивающим сначала прочность общественного доверия между властью и обществом, а затем трансформацию самой власти через институционализацию переговоров между ее ветвями и включая через политические партии различные группы интересов в осуществлении госу­дарственной власти.

 

 

5. Французский опыт развития демократии

Франция пошла по пути «конфликтного» развития демократии является Ве­ликая Французская революция. Во Франций наступил такой момент когда, когда ин­ституциональная сложность не соответс­твует сложности в структуре интересов, возникает рано или поздно переходный кризис.

В контрасте с органическим путем конфликтный путь развития демокра­тии приводит к коллапсу элиты общества и попыткам построить государственную власть снизу, «из ничего». Новые политики, лишенные традици­онной легитимации накопленного поко­лениями опыта государственного управ­ления, пытаются восполнить эту нехватку построением привлекательных идеологи­ческих конструкций, основанных на «де­мократической мифологии», способных, как они считают, обеспечить легитима­цию власти в новых условиях. Примером такого «конфликтного» пути развития демократии является Ве­ликая Французская революция.

Когда в стране отсутствуют раз­витые демократические практики, но дифференциация общества зашла доста­точно далеко, т.е. в том случае, когда ин­ституциональная сложность не соответс­твует сложности в структуре интересов, возникает рано или поздно переходный кризис.

Именно такой кризис возник во Франции. Попытки королевской власти решить финансовые проблемы путем ограничения привилегий высших слоев общества, предпринятые в 1787-1788 гг., привели к перевороту, совершенному аристократией и духовенством. Они заставили короля Людовика XVI созвать в мае 1789 г. Генеральные штаты – собрание представителей феодального общества. Этот институт состоял из депутатов трех сословий: первого (духовенство), второго (аристократия) и третьего (купцы, ремесленники, буржуа и рабочие). Депутаты от третьего сословия объявили себя сначала Национальным, а затем Учредительным собранием. Попытка разгона собрания вызвала народное восстание: штурм Бастилии, как символа деспотизма, 14 июля 1789 г. явился началом Великой Французской революции. В августе 1789 г. была принята Декларация прав человека и гражданина.

Революция принимала все более экстремистские формы в зависимости от того, какая из многочисленных группировок брала верх. В 1792 г. монархия была низвергнута, а король (в 1793 г.) казнен. Политическое руководство перешло к жирондистам^[20], которым противостояли якобинцы^[21], стремившиеся к углублению революции. 22 сентября 1792 г. была провозглашена республика, учрежден Конвент – высший законодательный и исполнительный орган власти.

Хотя революцию начали привилегированные классы, к руководству ею вскоре пришла буржуазия (жирондисты), а затем санкюлоты – склонная к экстремизму парижская беднота. Опираясь на их поддержку, Робеспьер^[22] во главе якобинцев добился власти и стал руководителем Комитета общественного спасения, что позволило ему и его соратникам установить режим диктатуры, в результате которого были казнены тысячи людей за преступления против революции. Ограничительный режим и террор подорвали их социальную базу. Термидорианский переворот^[23] 1794 г. низверг якобинскую диктатуру. Робеспьер был казнен. Власть сосредоточилась в руках крупной буржуазии. В 1795 г. установлен режим Директории^[24]. Государственный переворот восемнадцатого брюмера^[25] знаменовал окончание революции

Жирондисты – политическая группировка времен Великой Французской революции. Название дано историками позднее - по департаменту Жиронда, откуда были родом многие из руководителей.

Якобинцы – члены Якобинского клуба, оставшиеся в его составе после выхода из него в 1792 г. жирондистов. Вожди якобинцев: М.Робеспьер, Ж.П.Марат, Ж.Дантон, Л.А.Сен-Жюст и др.

Максимильен Робеспьер (1758-1794) – деятель Французской революции конца XVIII в., один из руководителей якобинцев. Фактически возглавив в 1793 г. революционное правительство, способствовал казни Людовика XVI, созданию революционного трибунала, казни лидеров жирондистов. Сосредоточил в своих руках практически неограниченную власть, организатор массового террора. Казнен термидорианцами.

ТЕрмидорианский переворот – переворот 27-28 июля 1794 г. (9 термидора II года по республиканскому календарю), свергший во Франции якобинскую диктатуру. Термидор – 11 месяц французского республиканского календаря (1793-1805).

Директория – правительство (из 5 директоров) Французской республики в ноябре 1795 – ноябре 1799 гг.

Восемнадцато е брюмера VIII года по республиканскому календарю, государственный переворот 9-10 ноября 1799 г. Наполеона Бонапарта, заменивший режим Директории военной диктатурой.

 

Мир­ному развитию революции и становле­нию демократических институтов препятствовала политика представи­телей «старого режима», а также личное соперничество между революционными лидерами.

К концу 1791 г. сложился блок между не принимавшими революцию роялистами (во главе с коро­лем) и сторонниками революционного насилия, которые успешно использова­ли ретроградство роялистов для пропа­ганды своих идей. Эти две политические группировки объ­единяли общий интерес - борьба с теми сторонниками революции, которые вы­ступали за твердый конституционный по­рядок, и теми из сторонников монархии, которые поняли, что расстаться с метода­ми абсолютизма необходимо для ее спасе­ния. Союз поли­тического насилия в борьбе с конституци­онной демократией во время Французской революции одержал победу.

тот исторический парадокс является универсалией многих рево­люций: теряющие власть круги обще­ства препятствуют формированию леги­тимных институциональных механизмов новой власти и тем самым способствуют усилению антиинституциональных, призывающих к насилию политических движений

Логика развития ситуации оказыва­ется достаточно простой. Революция требует мобилизации и сплочения масс. Способ достичь этого - заявить о «единстве политической истины», потре­бовать «единения народной воли». Едине­ние достигается вокруг одной платформы, все остальные объявляются «ложными», «несуществующими».

Важнейшим предметом дискуссий в период Великой Французской революции был вопрос об истинных ценностях Рево­люции. Эти дискуссии стали показательным примером внедрения «демократичес­кой мифологии». Все враждующие группировки клялись в верности общим демократическим иде­алам — свободе, равенству, братству. Тем не менее, они не спешили воплощать эти ценности в реальной политической жиз­ни. Постепенно ценности революции ста­ли связываться с той новой эпохой, с тем светлым будущим, которое наступит пос­ле ее победы.

Переходный кризис в условиях острого конфликта между властью и обществом ведет к тяжелым социальным потрясе­ниям, зачастую связанными с террором. «Демократический миф» подменяет собой органический рост де­мократических практик, а «свобода» начи­нает рассматриваться как возможность неограниченного насилия по отношению к тем, кто был связан с погибающим режи­мом.

Основной пружиной террора является конфликт между личной свобо­дой и государственной властью. В усло­виях стабильности в обществе формиру­ются определенные нормы свободы. Даже рассматриваемые как недостаточные оп­ределенными социальными группами, эти нормы все же являются фактами мас­сового сознания. В периоды резких соци­альных сдвигов нормы свободы начина­ют рушиться — и это создает условия для возникновения конфликта между личной свободой и новыми, только рождающими­ся нормами. Начинается борьба, которая может, при определенных условиях, пере­расти в массовый террор.

Свобода имеет свои издержки. В рево­люционные периоды ломки старых соци­альных структур возникает искус полной свободы. Такая свобода порождает еще больший произвол и часто кончается трагически.

Революция 1789 г. продемонстрировала острую нехватку де­мократических практик во французском обществе, неспособность старой и новой власти договориться о принципах полити­ческой жизни и одновременно создала некий «идеальный тип» развития событий, повторявшихся впоследствии во многих местах - в России, Китае, Испании и т.д.

На примере Великой Французской революции ясно видно, что отказ от институционализации переговоров не толь­ко внутри общества в целом, но и внутри политической элиты ведет к катастрофи­ческим последствиям - террору, а затем к авторитаризму. «Демократический миф» оказывается неспособен создать реальную демократию в обществе.

 

А.А. АГРАНОВСКИЙ

(1922–1984)