- Кто ты, мальчик? куда?.. Твои волосыНежней королевского золота,Тебе пажом надо стать...Отчего ты один? Где мать?- Титурэль мое имя. Я вышел,Когда рассказал мне дедО песне: он сам её слышалИ прекраснее в мире нет.Ту песню ангелы пелиВ Сальватэрре, земле святой...Нет на свете другой мне цели,Как дорогак странетой.- Ты ошибся, дитя. ТудаНадо плыть по многим морям.Попадают даже судаТо к пиратам, то к дикарям;А когда каравелла в штормНа подводной рухнет скале -Яйца чаек, единственный корм,Испечёшь ты в тёплой золе.Но нечего будет пить,И когда оборвётся нить,Ты обрадуешься концу.Возвращайся ж, дитя, к отцу.Меняются годы, несутся года и года,Мужает упорство, духовная крепнет страда,И встречные птицы с небесным лучом на крылеВсё дальше и дальше манят его в путь по земле.
- Кто ты, юноша? и куда?Благороднатвоя стать,Твои тонкие руки не знают труда,Тебе надо рыцарем стать!- Мне не надо быть рыцарем. В рубище сером,Как Спаситель ходил по земле,Я достигну скорей СальватэррыВ этом мире, лежащем во зле.- В Сальватэрру путь долог и крут.Далека твоя цель ѕ не дойти!Византийцы в рабы продадут,Сарацины убьют по пути.- Но не знаю другой я цели;Невозможен мне путь иной.Помолись о рабе Титурэле,О дороге его земной.Меняются страны, несутся года и года,Встают из-за моря империи и города,И плачутся ветры, и волны бушуют во мглеО пламенном хоре, которого нет на земле.
- Без оружия?! Путник, зачемТы бредешь в эту степь один?Азра пала, пал Вифлеем,По пятам спешит Саладин!- Но к неверным проникну легче яБез оружия и щита.Да будут щитом мне вера моя,Смирение и нищета.- Э, мы тоже верили прежде,Пока от бед и утратНас хранило, подобно надежде,Имя Конрада Монферрат.Но погиб он - и пламень верыПобеды нам не стяжал:Оттеснены тамплиеры,И Тевтонский орден - бежал.Меняется время, несутся года и года,Нигде нет покоя, нигде, никогда, никогда -И чайки, и бури, и кедры на кажлой скалеТоскуют о хоре, которого нет на земле.
- Мир тебе, страник Аллаха!Гостем быть удостой,Стопы от жаркого прахаПод кровом шатра омой.Ты стар, голова в сединах,Но вижу твой дух - в огне.Когда до святой МединыДойдешь - помолись обо мне.- Брат! Не святыня Каабы,Не царственный город ИсламаНе мудрость ученых арабов,Не светоч Христова Храма -Иная жжет меня рана,И жажда неутолимаНи пенной струей Иордана,Ни солнцем Иерусалима.Уж силы мои догорели,Но слава нищей судьбе...Молись о рабе Титурэле,Как я молюсь о тебе.В песках Сальватэрры влачатся года и года,-Барханы песчаные за чередой череда,-И лишь умирая, во всепоглощающей мгле,Услушит он голос, которого ждал на земле.Прострут ему ангелы дивную Кровь в Хрустале -Причастье и радость для мира, лежашего в зле,Чтоб в горних высотах, молчаньем и тайной объят,Хранил ее вечно незыблемый град Монсальват.И будут сходить от обители по ледникамНародоводители к новым и новым векам,Пока на земле хоть один еще есть пилигрим,Духовную жаждой, как пламенем смертным, палим.1934
X x x
Мне радостно обнять чеканкой строк,Как влагу жизни -- кубком пира,Единство цели, множество дорогВ живом многообразье мира.И я люблю -- в передрассветный мигЧистейшую, простую негу:Поднять глаза от этих мудрых книгК горящему звездами небу.Как радостно вот эту весть вдохнуть --Что по мерцающему сводуНеповторимый уготован путьЗвезде,-- цветку,-- душе,-- народу.1935
Восход души
X x x
Бор, крыши, скалы, -- в морозном дыме.Финляндской стужей хрустит зима.На льду залива, в крутом изломе,Белеет зябнущих яхт корма.А в Ваммельсуу, в огромном доме,Сукно вишнёвых портьер и тьма.Вот кончен ужин. Сквозь дверь налевоСлуга уносит звон длинных блюд.В широких окнах большой столовой --Закат в полнеба, как Страшный суд.Под ним становится снег багровымИ красный иней леса несут.Ступая плавно по мягким сукнам,По доскам лестниц, сквозь тихий домПодносит бабушка к страшным окнамМеня пред детски-безгрешным сном.Пылая, льется в лицо поток нам,Грозя в молчанье нездешним злом.Он тихий-тихий... И в стихшем домеМолчанью комнаты нет конца.Молчим мы оба. И лишь над нами,Вверху, высоко, шаги отца:Он мерит вечер и ночь шагами,И я не вижу его лица.
