Самые яркие годы жизни.

С фанерным чемоданчиком, в телогрейке я поехал в жизнь, иначе не скажешь, когда тебе ещё не исполнилось 17 лет. На одно место в Казанском Авиационном институте было 16 человек. Авиация тогда была модной. И хотя в моем аттестате не было ни одной тройки - я побаивался. Когда меня прияли в институт, я радовался, однако меня омрачало то, что мой лучший друг, которого я уговорил ехать со мной - провалился. Тогда мы не разгадали той истины, что он был от рождения гуманитарием, и ему нужно было поступать в университет. Туда бы он точно поступил. В этом я уверен. В Казани я испытал и вторую незабываемую радость, когда надо мной раскрылся парашют. Ведь тогда для нас всё было в новинку.

 

Но самая большая радость была, когда к нам пришла ПОБЕДА. Я лежал в Курском госпитале по улице Ленина и уже выздоравливал. Естественно за две недели я отоспался и, укрывшись с головой с репродуктором, чтобы не мешать тяжело бальным - слушал радио. И вдруг я услышал, что война окончена, и мы победили. Эмоциональный взрыв был такой силы, что мы просто не находили себе места и, может быть, не понимали, что творили и уже не чувствовали своих болячек. Мы кричали, смеялись. Обнимали друг друга, нянек, сестричек и тех, кто пришел нас поздравить. Были два великих праздника - Победа и окончание войны! Можно писать много, но все равно - словами это не передать. И это состояние было не минуты, не часы, а весь день. Конечно, мы вспоминали своих погибших друзей. Но эмоции были настолько сильные, что внутреннее состояние заставляло нас смотреть на это как-то по-другому. Потом я думал над этим состоянием и пришел к выводу, что состояние войны, боль переживаний за друзей, родных, да и в целом за свою Родину заставляло нас трудиться, не думая о тех тяготах и опасностях, которые нас окружали, и наши чакры связи с космосом было в какой-то степени закрыты. А Победа, ожидаемая нами так долго, вдруг открыла их, и энергия космоса хлынула в нас немыслимым потоком, в благодарение за все пережитые тяготы. И этот поток положительной энергии – частья, вырвал наше сознание из тьмы и печалей на вершину сияющего будущего, которое Победа подарило нам в этот день - жизнь, чтобы мы жили, творили и радовались жизни.

Незабываемым и радостным для всех нас был день полета Юрия Гагарина в космос. Радовались потому, что это была наша Великая победа, победа всей нашей страны, всего народа. Понимание того, что мы доросли до некоторых больших вершин в науке и индустриализации хозяйства. Что у нас есть такие замечательные люди: ученые, летчики, рабочие и наша наука, которая впервые позволила человеку оторваться от Земли. Где-то в подсознании мы знаем о том, что мы на Земле живем временно. Что скоро мы разграбим все её ресурсы и наступит техногенная катастрофа. Поэтому мы в душе надеемся, что наша наука и промышленность сумеют найти новую планету и создать космическое устройство, которое позволит заселить эту новую обитель и продолжить существование нашей земной цивилизации. Ведь не зря говорил Иисус Христос о том, что «Обителей у отца моего, много».

И ещё большая радость. Четыре года я трудился как золушка, с утра до ночи, без выходных и праздников, конструируя яхту и готовясь к первому в Советском союзе одиночному кругосветному плаванию. Конструирование корабля очень трудная работа. Миру известны десятки случаев, когда во время спуска на воду корабли переворачивались и тонули. А их проектировали конструкторские бюро, имея колоссальный опыт. А я строил свою первую яхту и просто боялся, что с ней будет во время спуска на воду? Тогда могло быть и крушение все планов и позор «хвастунишки». Это было 1 октября 1973 года. Кран мягко поднял пятитонную белоснежную яхту и, повернув её над стапелем, медленно опустил в воду. Обвисли троса, и яхта застыла на воде и точно так, как я её рассчитывал. Наверное, у меня были слезы радости.

А через полгода вторая победа. Я докладывал о подготовке к кругосветному плаванию на заседании океанографической комиссии Географического общества при АН СССР. Пришло неожиданно очень много людей, так что все не умещались в аудитории и стояли в коридоре. Мою подготовку одобрили и обещали поддержку. Ну, как тут не радоваться, когда такая победа! Наутро о подготовке моего плавания сообщила газета «Извести» И по радио - утренние новости. Эйфория продолжалась недолго, так как я должен был работать. Изменилась лишь моя ответственность за этот поход, да посещение журналистов. Не все бывает хорошо. Через месяц меня в категорической форме пригласили на заседание клуба капитанов Москвы, где выступающие из парусной федерации раскритиковали меня в пух и прах. Председатель технической комиссии сказал: Зачем посылать какого неизвестного человека, если у нас есть чемпионы по парусному спорту. У него не яхты, а корыто… Однако, когда поставили вопрос на голосование, то абсолютное большинство яхтсменов поддержало меня.

Запомнил я одно, неожиданное для меня, посещение священника из Московской Епархии. Яхта ему понравилась, и мы дружески побеседовали. В конце беседы он сказал:

- Давайте освятим вашу яхту, - предложил он. - У нас общая цель, общение с природой, а это очень нужно современному человечеству. К сожалению люди, в наше время, превратились в потребителей. Они берут от природы уже все то, что находится на исходе, за пределами дозволенного. Так продолжаться не может, потому что это ведет к истощению Земли. Человек не только должен брать, а в первую очередь отдавать. Я вижу, что вы это понимаете. Мы согласны освятить вашу яхту, чтобы она несла людям веру в человека.

- Благодарю Вас, - с грустью сказал я, - но этого я сделать не могу. Несмотря на то, что я с вами во многом согласен, т.е. наши взгляды совпадают, да и сам я крещенный, но этого я не имею права делать. Я коммунист, и если узнают, что я освятил яхту, то завтра же мне запретят продолжать ее строительство, и ни в какое плавание я не пойду. Спасибо вам за понимание. И простите меня, если я вас обидел своим отказом.

- Мне хотелось сделать Вам что-то хорошее, Александр. Мне кажется, что в такое плавание нужно идти с Богом.

Мы ещё немного поговорили о плавании и религии, и, уходя он сказал; «Да поможет Вам Бог в Вашем прекрасном мероприятии». Только через несколько лет, прочитав книгу «Беседы и молитвы» митрополита Антония я понял, что в жизни человека бывают моменты, когда к нему приходит или он встречается с лицом, посланным ему самой судьбой, кем-то высшим. Мне нужно было выслушать его и пойти за ним. Тогда я этого не понимал, и от глупого моего поведения, может быть, так негативно сложилась в дальнейшем моя судьба. Не знаю, но может быть действительно это был мой учитель - гуру. Простите меня, святой отец». А через сорок лет, я убедился в том, что такие священники бывают очень и очень редко. Став писателем и, издав свое десятитомное сочинение, я подарил его одному из священнослужителей, (владыке), а он не сказал мне даже «спасибо». Может быть, у них такое правило?

 

Я был рулевым 2 класса, но в плавание меня могли пустить, если бы я был бы яхтенным капитаном. Учился я три года и вот летом 1978 года меня пригласили в яхт-клуб и там вручили диплом. Чувство радости было настолько большим, что я боялся проявить его, боясь насмешек. Я прочитал его содержание и положил карман. Мне хотелось его прочитать еще и еще. Но я сдерживал себя. И только отойдя от яхт-клуба, когда он исчез из вида, я вновь вынул диплом и прочитал его. Да, Это МОЙ диплом. Об это говорилось и на русском и на английском, французском и испанском языках. И сейчас он мне дороже всех других дипломов, но теперь как память о моем прошлом.

Было так много всего хорошего, да и плохого, что обо всем не напишешь

Так во время летнего отпуска я решил перейти Кавказские горы. Шел я 13 дней, от г. Лабинска до Гагр. Этот переход сохранился в памяти до мельчайших подробностей. Не каждый человек может похвастаться таким походом, да ещё в одиночку. Верно, цель моя была идти не одному, но мои «спутники» бросили меня в самую последнюю минуту, когда мы должны были садиться на поезд.

Или пример из военных жней. Однажды в холодный вечер, когда мы усталые возвращались в часть и наши шинели отяжелели от мелкой дождевой пыли, вдруг строй как бы наткнулся на звуки чарующей музыки. Мы тихо остановились и застыли, слушая, как в разбитом бомбами доме какой-то солдат играл на скрипке. Это было чуду!

Потом, через 6 лет я услышал эту мелодию в исполнении Ленинградского симфонического оркестра. Это был шок… И теперь всегда, когда я слышу песнь «Сольвейг» Грига я вспоминаю этот эпизод: Курск, разбитый бомбежкой дом, по улице Карла Маркса, 71,напротив Академии КГСХА.

Каждый раз, возвращаясь из Москвы в Воскресенск, где на берегу реки Москвы строилась моя яхта, я покупал кипу газет и пока ехал в электричке прочитывал их. Я раскрыл «Комсомольскую правду» и вдруг меня, как громом среди ясного неба поразила заметка Снегирева «Под парусами саморекламы».

Там вроде бы была написана какая-то правда. Действительно, яхта сроилась в тысяче километров от моря, и строил её сухопутный житель. Действительно, об этом было принято решение географического общества, действительно, после проведения (зимнего) плавания яхта не утонула. Действительно яхта строилась не на судоверфи, а в «сарае». Действительно, жители города Сиднея пригласили мореплавателя в гости, что очень возмутила корреспондента. И так далее, в том же духе. Однако там не написано и не упоминалось, что я окончил Высшее военно-морское училище, что служит на различных кораблях на Балтике и Северном флоте, что бал командиром корабля, что неоднократно участвовал в парусных соревнованиях. Меня Снегирев обвинил в саморекламе. Да...и размах был большой. Не только у нас, но и в странах Европы, Австралии, Канады. Но, как известно, за рекламу платят, а я Снегиреву предложил мало, поэтому он расстроился и написал такую грязь… (шутка).

Я написал протест в газету, но мне не ответили… Самое страшное, что все, кто помогал мне (предприятия), после заметки в газете отвернулись. Директор Восхимкомбината заявил, что «Комсомольская правда» газета партийная, и он помогать мне больше не будет. Удар был сокрушительный, тем более что ЦК КПСС отказало мне в выходе в плавание, объясняя это тем, что обеспечить лично мне, безопасность в плавании страна не может. Как будто я об этом кого-то просил.

Несмотря на это я продолжал плавание, чтобы доказать, что у меня достаточно знаний яхтинга и моря, чтобы идти в такое необычное плавание. Нужно было прийти в одиночку 500 миль. Подготовив яхту, то что было в моих силах, я пошел в плавание и попал в ураган. Это было невероятное, так как я был один среди бушующих волн. Грот-мачты, ранее поврежденная пограничниками, во время задержания меня в Новороссийской бухте, во время урагана, вдруг сломалась и упала в нескольких сантиметрах за моей головой. Весь день я боролся за живучесть яхты, чтобы она не погибла. Я устал до потери сознания, но победил. Когда ураган ушел, я соорудил временное вооружение яхты и добрался до порта. Это была победа, и её признали даже мои оппоненты.

Я глубоко переживал эти две трагедии (пасквиль Комсомолки и поломка такелажа во время урагана) и «спас» меня мой друг дважды доктор наук В.В. Бугровский, предложивший мне возглавить Советскую Биосферную экспедицию Академии наук в Центральной Азии». Так я стал начальником этой экспедиции и её благородная, и великая цель целиком поглотила меня.

Одним из ярких лет - был год работы с подводными лодками на Балтике, в результате которой была написана моя первая научная работа и издана. В техническом журнале ТУ ВМФ. К сожалению, она была секретной и я не имел права взять даже копию, себе на память.

И вторая литературная радость. Полтора года, когда я работал над изданием десятитомника своего литературного творчества. Никогда я не представлял себе, какой это большой труд. Но он сделан. Еще пара книг и можно отдохнуть.

И отвечая на вопрос анкета, могу сказать, что у меня никогда так не было, чтобы я целый год был счастлив. Просто потому, что счастье приходило с исполнением большой и трудной работы, иногда без выходных дней, и с утра, до позднего вечера. И вдруг победа, свершилось или что-то большое и хорошее приносило взрыв эмоций.. Получилось!