Положение. Сказка ложь, да в ней намек

Сказка

 

Сказка ложь, да в ней намек. (с)

 

 

Жил-был когда-то на свете один человек. Звали его Трумен. Возможно, его имя чем-то напоминает словосочетание «Thrue man», что означает «Честный человек». Вероятно, так оно и есть, хотя вряд ли, ведь в те времена, когда он жил, английского языка еще и вовсе не было.

А, может быть, и был, кто ж его знает.

Но честным наш герой был, это уж точно.

Трумену довелось полюбить одну прекрасную женщину, полюбить от всего сердца, полюбить не сразу и вовсе не с первой встречи, но если бы он знал, что так полюбит ее, он непременно выколол бы себе глаза, чтобы никогда ее не встречать.

Но глаза он себе, разумеется, не выколол по той простой причине, что сначала он эту женщину не любил, а когда полюбил – было уже поздно.

Жил Трумен в совершенно сказочной стране. Правда, о том, что страна эта – сказочная, люди знали только из рассказов древних, дескать, населяли эту местность когда-то совершенно необыкновенные существа. Вроде как, они и сейчас ее населяли, но видеть их доводилось лишь некоторым.

Но никогда и ни от кого из своих друзей или родственников не слыхал Трумен, чтобы видели они когда-либо кого-то из этих сказочно-загадочных существ, что несказанно печалило нашего героя – ведь в детстве все мы мечтаем о подвигах, необыкновенных приключениях, сказочных принцессах или принцах и таинственных событиях. И почему-то нам всегда кажется, что стоит только шагнуть за порог, как этот самый необыкновенный мир прямо сейчас ворвется в нашу жизнь, подхватит, закружит нас и унесет куда-то за тридевять земель, где люди только и делают, что беседуют с эльфами, сражаются с монстрами да колдунами и спасают прекрасных принцесс.

Но время все шло, а сказочный мир так и не врывался в жизнь Трумена, и невиданные существа, кроме как во сне, так и не посещали его. Детские мечты постепенно забывались, а по мере взросления Трумену, как и всем нам, нужно было как-то добывать себе хлеб насущный, поэтому в какой-то момент жизни стало ему совсем уж не до сказочный сновидений.

Волшебная Страна, где проживал Трумен, еще не знала электричества, автомобилей, автоматического оружия, микроволновых печей, и прочих прелестей современной цивилизации. Поэтому ездили все пока еще на лошадях, сражались мечами, носили длинные красивые платья, странные ботинки, готовили на очаге и стирали свое белье в речке.

Трумен не был исключением. Жены он пока еще не имел, жил один, без матери и отца, поэтому умел делать все для себя сам.

Идеальный мужчина, скажете вы.

Так-то оно так, да не совсем.

Жены у него не было по той простой причине, что женщин он боялся и не любил. Нет, вовсе не потому, что ему нравился кто-то еще, например, мужчины – вообще-то, женщины ему очень даже нравились, но он старался их избегать. Он и сам не знал, почему.

Да и времени у него особенно для женщин не было – работал он охранником в своем городе, и во время своего дежурства, днем или ночью, ездил по городу на коне и с длинным мечом у пояса, и доблестно следил за порядком.

Одежда среднего горожанина в теплое время состояла из полотняной рубахи, подпоясанной веревочным поясом, мешковатых штанов, ботинок и шляп самых разнообразных форм – от колпаков до котелков, и от соломенных шляп до шлемов. Женщины носили длинные платья, юбки и рубахи, и пояса их были красивыми и разукрашенными разноцветными вышивками. Женщины, так же, как и везде, имели склонность украшать себя разнообразными блестящими побрякушками.

Трумен, как доблестный блюститель порядка, носил плотный темно-серый кафтан с отличительными знаками, по которым сразу было видно, кто он такой.

 

Как-то раз, в один прекрасный и самый обыкновенный вечер, Трумен сидел на дежурстве в караульном полуподвальчике, и пером царапал отчет за день на листке желтоватой бумаги. Это была очень скучная работа, и он очень и очень надеялся, что произойдет что-нибудь такое, что хоть на время избавит его от необходимости это продолжать. Гораздо больше Трумену, конечно, нравились погони и драки с преступниками.

А завтра у него должен был быть выходной, и послезавтра тоже, и тогда написание отчета можно было бы отложить аж на целых два дня и три ночи. Но пока абсолютно никаких ярких событий не происходило, и Трумену ничего не оставалось, как старательно скрипеть пером, низко склонившись над листком бумаги, и высунув кончик языка от напряжения.

Поэтому, даже если бы что-то необыкновенное и произошло, он бы этого даже не заметил.

- Эй, Трумен! – нетерпеливо окликнули его.

Он вздрогнул от неожиданности и поднял голову.

- Слыш, Трумен, определи-ка эту нищенку! – его напарник по работе Александр втолкнул на комнатку невысокую женщину в длинном струящемся темном плаще с капюшоном. Трумен невольно поднялся ей на встречу – на первый взгляд было видно, что незнакомка эта на нищенку совершенно не похожа.

- В чем виновна эта женщина? – поинтересовался он, подвигая ей стул.

- Слушай, разберись с ней сам, а я пошел, некогда мне тут с тобой рассиживаться. Сам не хочешь - в подвал ее определи, завтра с ней разберутся.

С этими словами Александр очень поспешно поднялся по узкой лесенке наверх и отправился дальше патрулировать улицы их славного города.

Трумен, к своему величайшему неудовольствию, остался наедине с незнакомкой, которая не подавала никаких признаков беспокойства.

- Снимите, пожалуйста, капюшон, - велел Трумен, садясь обратно за свою конторку и доставая новый чистый лист бумаги. – И назовите Ваше имя.

- Меня зовут Симвиола, - произнесла она, и послушно и с величественным спокойствием, достойным весьма высокопоставленной особы, откинула капюшон.

Трумен обмакнул перо в чернильницу и взглянул на девушку.

- Вы принцесса? – первое, что он захотел спросить, но, как ему показалось, вовремя прикусил язык. Она глядела на него в терпеливом ожидании.

- Откуда Вы? – почему-то волнуясь, спросил он.

- Я из Подземного Царства, - медленно и разборчиво ответила она. Трумен поднял на нее недоуменный взгляд. Не обращая внимания на него, девушка слегка наклонилась, чтобы смахнуть грязь с подола своего плаща. Тень от стола упала на ее прелестную головку. Трумен вздрогнул и протер глаза – неожиданно ему померещилось, что на ее голове блеснул золотом головной убор в виде шапочки с бараньими рогами. Но девушка выпрямилась, и видение исчезло. – И да, я принцесса, - кивнула она, спокойно взглянув на него.

Он вздрогнул.

- Я что, размышлял вслух? – спросил он.

- Нет, я просто так это сказала, - с невинным кокетством улыбнулась она. – А что, я угадала?

- Итак, откуда Вы? – повторил Трумен, снова утыкаясь носом в свой лист бумаги.

- Я из Подземного Царства, - с кивком напомнила она.

Он взглянул на нее. Она, словно нарочно повернулась и слегка подалась в сторону, чтобы рассмотреть и потрогать цветок, который стоял у Трумена в кабинете. Тень от стеллажа снова упала на нее, и снова это видение в виде бараньих рогов. Но в этот раз Трумен уже не отвел взгляд, и даже попытался рассмотреть их получше. Но девушка вернулась в полосу света от настольной лампы, и видение исчезло. Трумен смотрел на нее.

- Где это? – уточнил он.

Она изумленно вскинула брови.

- Под Землей, конечно, где же еще? Я дочь Короля Подземного Мира.

Трумен скривился. Понятно, почему Александр поспешил избавиться от нее. Но он-то не такой, как Александр. Он решил набраться терпения.

- Где это, я имею в виду географически, - спросил он, решив, что теперь-то он уж точно подловил ее.

Она едва заметно улыбнулась, заметив подвох.

- Я могу показать, хочешь? – спросила она.

- Мне нужно что-то написать в отчете, - невозмутимо произнес он. – А завтра у меня выходной, вот и покажешь.

- Ну, хорошо, - милостиво согласилась она и ненадолго призадумалась. Словно что-то считала. – Две мили на Север и пять миль на Северо-Запад, по Северному тракту, там будет горный массив. Знаешь?

- Ну, конечно, - неуверенно кивнул Трумен.

- И там есть секретная горная тропа, которую знают только жители наших подземелий. Я могу показать, если тебе важно. Только ты не должен никому рассказывать об этом, пообещай.

- Я запишу «две мили на Север и пять миль на Северо-Запад, по Северному тракту», - примирительно сказал Трумен, и действительно записал это, чувствуя себя полным идиотом.

- То есть, Вы не местная, - словно бы для себя уточнил он. Она покачала головой.

- Завтра я покажу тебе, где я живу.

Она улыбалась.

- С какой целью Вы приехали в наш город? – не обращая внимания, спросил он.

- Я ищу мужа. Мне нужно показать его своему отцу завтра, до полуночи, чтобы он отпустил меня жить среди людей. Я не хочу больше жить под землей. Если я не приведу мужчину, он заберет меня обратно, где бы я ни находилась, и вскоре я стану их королевой. И тогда я уже никогда не смогу жить наверху.

- Понятно, - кивнул Трумен. – ЧТО?!

- С какого места я должна повторить?

- Ааа… Ээээ… Мммм… Ну… Ну, я понял, в общем-то….

- А ты уже согласился пойти со мной.

- ЧТО?! – снова воскликнул Трумен.

- Да, ты же сказал, что завтра у тебя выходной, и ты хочешь, чтобы я показала тебе, где я живу.

- Но я не собирался быть твоим мужем!

- Это неважно, - мягко сказала она.

- В каком смысле – НЕВАЖНО?! Что это значит? Тебе все равно, что ли, мое согласие? – Трумен аж вскочил на ноги от переизбытка чувств.

- Да нет, я просто покажу тебя отцу, и все, - спокойно объяснила она. – А потом ты можешь идти, куда захочешь.

- Чувствую, в этом вот «куда захочешь» и скрывается весь подвох, - произнес Трумен, обреченно опускаясь на стул. Принцесса равнодушно пожала плечами.

- Я могу уверить тебя, что это будет очень увлекательное путешествие! Тебе же, наверное, рассказали, что и кому женщина должна? И из-за этого ты и не хочешь иметь дела с ж? Я могу тебе показать другую сторону этого. Но имей в виду, после этого ты уже никогда не станешь прежним.

Трумен молчал.

- Ну, так что, пойдешь?

И тут Трумен внезапно понял, что выбор-то им, похоже, был уже сделан. Причем сделан был задолго до появления в его жизни этой странной барышни. Ведь это именно всю свою жизнь грезил сказочными созданиями и несуществующими царствами, прекрасными принцессами и грозными колдунами. И вот только сейчас Трумен понял, что не на шутку испугался.

- Ты что, хочешь куда-то меня заманить?! Ты ведьма? Пожираешь мужчин?

Она усмехнулась и, пожав плечами, поднялась со стула.

- Не хочешь, как хочешь. Я могу взять с собой кого-то только по его собственной воле.

- Я еще тебя никуда не отпускал! – взвился он. Она тихо засмеялась и снова опустилась на стул.

- Поверь мне, - она перегнулась через крышку стола и взглянула ему в лицо. Тень упала на ее лоб, и он снова отчетливо увидел призрачные бараньи рога на ее голове. А она, словно зная о его видении, не торопилась отстраняться. Ее глаза блеснули. – Поверь мне, если бы я хотела уйти, то… я бы вообще сюда не приходила.

Он с ужасом смотрел на нее. Она снова откинулась назад и скрестила на груди руки.

- Мне… нужно подумать, - пролепетал он.

- Подумай, я не спешу, - сказала она и прикрыла глаза, делая вид, будто спит. – Но имей в виду, ты уже согласился. Так что я даю тебе время просто принять это.

- Эй, Сим… - он торопливо пробежал глазами свои записи.

- Симвиола, - не открывая глаз, спокойно напомнила она. – Принцесса Симвиола.

- Симвиола, да. Симвиола, если ты собираешься спать, то тебе лучше пройти в камеру!

- Принцесса Симвиола, - настойчиво повторила она.

- Да хватит уже! – он хлопнул ладонями по столу.

Она приоткрыла один глаз.

- Ну, так что, пойдешь? – спросила она.

- Далеко идти? – упавшим голосом спросил он. Она оживилась и подалась вперед.

- Прочитай свой отчет, там все написано. Лучше поехать верхом.

- Я должен найти тебе лошадь?

- У меня есть своя, я же принцесса.

- Хорошо. Значит, едем верхом. Завтра на рассвете.

 

На другой день, как она и обещала, они отправились в горы. Трумен, конечно, совершил слабую попытку отказаться от своих слов, дескать, он совсем не то имел в виду, но она только мягко улыбалась, повторяя, что он-де попросил ее показать, где она живет, и она не смогла ему отказать. И только-то.

И что ему просто нужно будет предстать перед ее отцом, и не более того. А потом уж он может идти, куда захочет.

Правда, Трумена это, почему-то, не очень-то утешало.

 

 

Они ехали верхом довольно долгое время, они выехали за город и остановились у входа в пещеры. Трумен знал эти пещеры – никаких легенд вокруг них не ходило, но и вглубь, насколько ему было известно, никому пройти не удавалось. Считалось, что эти пещеры неглубоки и уже давно исследованы, хотя некоторые путешественники утверждали иное, и что пройти дальше вглубь мешали им какие-то подземные духи, к которым якобы нужен был особенный подход. Но никто особенно их не слушал, потому что все были заняты своими повседневными делами.

 

- Дальше пойдем пешком, - скомандовала она. – Оставим лошадей тут, ничего с ними не случится.

 

Они подошли к пещере.

Несмотря на отверстия в потолке, через которые на первый ярус пещер проникал свет, подземные сумерки окутали их. Симвиола зажгла небольшой фонарик.

 

На входе в пещеру, еще в свете, проникавшем снаружи, он увидел существо, вернее, ему показалось, что это была тень существа. Это был силуэт человека, очень высокого человека, даже колосса, с четырьмя острыми рогами на голове. Он немного сутулился, словно чувствовал себя неловко, и рогами цеплялся за свод пещеры. Симвиола безмовлно, но определенно радостно приветствовала его, погладив по щеке.

Колосс с виноватым видом двинулся за ними. Трумен не очень рад был такой компании, но раз это был друг Симвиолы, то у него просто не было выбора. Да и, в принципе, не мешало ему это странное и угрожающее, но, кажется, вполне миролюбивое создание.

Они шли все глубже и глубже, и чем больше сгущалась темнота вокруг них, тем ярче горел фонарик Симвиолы. Они спустились глубже и оказались перед входом в широкую залу с огромным высоким потолком.

Здесь их тоже поджидало призрачное создание, и это был человек-скорпион.

Он не выглядел тенью. Оглянувшись на Колосса, Трумен увидел, что тот уже тоже стал как бы более материальным.

Человек-скорпион был окрашен в черно-золотистые тона, и выглядел агрессивно. Он совершенно не собирался ни за что виноватиться, как Колосс, и даже попытался наброситься на Трумена. Но, увидев Симвиолу, остановился и поклонился, как-то неловко задрав хвост. Трумен подозрительно смотрел на него. Человек-скорпион тоже уставился на него своими блестящими глазами.

Трумен обратил внимание на неприятные мягкие и тонкие невысокие гребни, которые шли от середины груди человека-скорпиона и уходили куда-то глубоко вниз, в темноту брюха. Гребни колыхались, и казалось, будто это существо таким образом пробует воздух и все окружающее его пространство.

Трумен поморщился. По его спине пробежал противный липкий холодок. Ему казалось, что монстр на физическом уровне ощущает его неприязнь.

Симвиола осторожно погладила демона по щеке. Потом заставила Трумена подойти и сделать то же самое. Скорпион, кажется, смягчился, но все равно продолжал подозрительно поглядывать на мужчину своими серо-черными нечеловеческими глазами. Он присоединился к небольшому отряду и засеменил рядом с рогатым Колоссом, перебирая всеми своими шестью острыми ножками.

Трумен огляделся. Они оказались в огромной каменной зале, с высокими потолками и совершенно гладкими стенами. В полумраке можно было различить на стенах непонятные размытые узоры.

В потолке также были отверстия, но проникавший в них свет уже не выглядел убедительным. Трумен увидел огромные канделябры на стенах и потолке.

- Здесь у нас проводятся празднества, - пояснила Симвиола. – Обычно здесь горят тысячи свечей и светло, как днем. И стены здесь, на самом деле, очень красивые. Если ты присмотришься, ты увидишь на них удивительные узоры.

- Ага, а чем же вы дышите, - сумничал Трумен, которому с детства было известно, что для поддержания огня требуется кислород.

Симвиола ткнула пальцев в небо, вернее, в потолок пещеры. Трумен взглянул на отверстия.

- Но этого, должно быть, недостаточно, - заметил он.

- Достаточно, - сказала она. – Пещера очень большая, здесь хватает воздуха для всех. Кроме того, там есть еще отверстия, они пока закрыты, для сохранения тайны.

Трумен посмотрел на нее. В темноте пещеры головной убор в форме бараньих рогов на ее голове проступил более отчетливо, но сейчас это зрелище уже не напугало юношу.

Из огромной пещеры в противоположные стороны вели два темных узких тоннеля. Но, как выяснилось, им не нужно было ни в один из них. Симвиола приблизилась к стене прямо напротив главного входа и принялась ощупывать стену.

- Каждый раз забываю, где точно они находятся, - произнесла она.

- Кто – они? – не понял Трумен.

- Ворота, - пояснила Симвиола. В этот момент она, кажется, нащупала то, что искала, и с тяжелым скрежетом отворилась каменная дверь, показывая за собой зияющий чернотой ночи проход. Казалось, он вел в никуда еще больше, чем остальные тоннели здесь.

- Пойдем, - пригласила девушка.

Трумен нерешительно приблизился. На него дохнуло сыростью. Ему казалось, еще одно существо должно выскочить оттуда, из темноты, сделав реальными его самые старые детские кошмары.

И он не ошибся. Из черноты действительно выскочило еще одно существо, похожее на смесь гигантской сороконожки и мокрицы, передвигавшееся на сотне крошечных ножек. Его панцирь отливал золотом гораздо ярче, чем у Колосса и Скорпиона. Хотя, если бы Трумен взглянул на них, он увидел бы, что сейчас, в темноте, и они стали сиять гораздо ярче, чем прежде. Более отчетливо проступил и золотой головной убор Симвиолы.

Девушка подошла к мокрице-сороконожке и та, узнав ее, принялась тереться своей уродливой головой о ее ноги. Принцесса засмеялась.

Заметив Трумена, существо прекратило ласкаться к девушке, подняло голову с множеством маленьких глазок, и угрожающе зашипело. Трумен попятился.

Симвиола решительно взяла его руку и, чуть ли не силой подтащив к Сороконожке, его ладонью погладила монстра по голове. Сороконожка заурчала и присоединилась к их скромному отряду.

Трумен поймал себя на том, что уже начал привыкать к этому обществу. Признаться, в темных туннелях, в компании этих позолоченных монстров ему не было так страшно. Казалось, всегда был кто-то, кто мог прикрыть спину.

Когда они вошли в темный туннель, он заметил кое-что еще. Из спины Симвиолы, на уровне поясницы, извиваясь, выходили золотые змееобразные щупальца, которые оканчивались чем-то, похожим на кисточки львиных хвостов. Это что-то трепетало от легчайшего дуновения воздуха, создаваемого шагами и дыханием присутствующих.

- Да кто ты такая? – наконец, не выдержал Трумен.

- Я – принцесса Подземного Царства.

- Я не понимаю.

- Ты не поверил мне с самого начала, но теперь-то веришь?

- Я не пойму, откуда вы взялись? И почему я, да и никто, никогда не слышали о вас?

- Ну, конечно, ты же не знаешь…. Много-много лет назад наш народ разделился на две части, потому что появились два сильных колдуна, которые не смогли поделить власть между собой. И тогда мы поняли, что не сможем жить друг с другом, и наш колдун увел нас в другой мир. А ваш – остался с вами жить здесь, наверху. Ваш народ под гнетом вашего правителя постепенно забыл о своих волшебных умениях, и перестал ими пользоваться, а наш – только совершенствовал их.

- Но почему я? Почему ты пришла ко мне?

- Ты сам призвал меня.

- Я никогда не призывал тебя!

- Разве? Вспомни, разве ты не хотел сражаться с Драконом, победить его, спасти сказочную принцессу…. Разве не ты всегда мечтал увидеть сказочную страну и ее обитателей? Разве не ты грезил сражениями и приключениями и маялся скукой в верхнем мире?...

- Но… ты же хочешь жить в верхнем мире, разве нет? Ты ведь не хочешь жить под землей?

- Чудес достаточно везде, мой дорогой, - мягко улыбнулась она. – Но некоторые видны лишь при свете солнца, а некоторые – в полной мгле. Посмотри на меня и на них, например, - она улыбнулась и повернулась к нему. Ее глаза сияли янтарным блеском. Трумен отшатнулся.

- Не бойся, - улыбнулась она. – Ты выглядишь не лучшим образом, поверь мне.

- Что это значит?

Она вытащила из кармана своего плаща небольшое зеркальце и дала ему. Его сердце гулко забилось, и ему показалось, что этот звук эхом отдается в каменных подземных туннелях. Но его спутники не выказывали признаков ни беспокойства, ни агрессии, ни насмешки, и вообще, никак нельзя было понять, что они увидели или услышали в его облике что-то странное.

Глубоко вздохнув, Трумен, наокнец, решился взглянуть на себя в зеркало.

Его глаза были янтарными, правда, светились не так ярко, и были напрочь лишены каких-либо признаков значков. В желтых белках виднелись прожилки. Трумен сморгнул и тряхнул головой, и снова посмотрел в зеркало. Глаза остались такими же, янтарными и абсолютно пустыми.

- Что ты со мной сделала? – прошептал он.

- Да ничего, - она пожала плечами. – Ты и есть такой. Не обращай внимания, когда мы выйдем обратно, ты станешь таким же, как прежде.

Он торопливо сунул зеркало ей в руки и отвернулся. Дальше, довольно долго, они шли в полном молчании.

Только потом, спустя какое-то время, он вдруг подумал, что нужно было оглядеть себя в зеркало полностью. Потом он подумал, что, может быть, зеркало отражало совсем не то, что было видимо обычному глазу.

Трумен глянул вниз, на свои ноги и тело, но в темноте почти ничего не увидел, и ему снова стало страшно. Однако, ступни ощущали внизу твердую опору, а руки, если широко расставить их в стороны, кажется, тоже могли нащупать стены. И Симвиола светила впереди своим фонариком, а сзади бодро шагали три золотых монстра и прикрывали спину. И воздух, кажется, не собирался заканчиваться, и, судя по ощущению, потолок пещеры в какой-то момент пошел вверх.

И Трумен вдруг почему-то успокоился.

 

В каменной комнате сидел мужчина, головной убор которого был точно таким же, как у Симвиолы – с бараньими рогами.

- Но ты же знаешь, Симвиола, что тебе придется делать в том, верхнем мире? – вдруг заговорил Трумен. - Ты же принцесса, ты не сможешь готовить, стирать, убирать, и все такое. А дети? Детей ты сможешь родить? Я же простой человек, ты же знаешь об этом.

- Да, а когда мужу наскучит такая жизнь, и вечно растрепанная загнанная жена, и орущие дети, он уйдет искать себе новую принцессу, как ты на это смотришь, а Симвиола? – поддакнул ее отец. – А если ты не будешь выполнять заветы предков – его предков – он будет постоянно упрекать тебя, и его соседи будут упрекать и осуждать тебя, и всю ваше семью. Если ты и твой муж будете каким-то образом облегчать себе жизнь и выглядеть любящими, счастливыми и радостными, то вас тоже будут осуждать и завидовать вам.

- Я не позволю этого, - глухо произнес Трумен. – Я этого не позволю.

- Уже лучше, - кивнул отец, не уточняя, чего именно он не позволит. – Да, кстати, где твоя мать, а?

Симвиола задумалась.

- Я думаю, она любуется звездами. Сейчас я ее позову.

Симвиола закрыла глазаю Ее щупальца на спине принялись шевелиться более активно, и, наконец, словно установив связь с чем-то невидимым, замерли, все как один обернувшись в одном направлении.

Трумен молча следил за всем этим.

Через некоторое время в пещеру вошла высокая статная женщина в легком золотистом платье.

- Где ты была? – спросил отец, поднимаясь с кресла и подавая ей руку. Она склонила голову, поднимаясь на постамент.

- Я любовалась звездами, - улыбнулась она. – Ты же знаешь, меня иногда так тяготит эта жизнь внизу.

- Ну, хорошо, - мягко произнес отец, вставая за креслом и уступая место своей жене.

- Так зачем ты пришел, юноша? – спросила она.

- Он хочет взять в жены нашу дочь, - подсказал отец.

- Пусть он сам ответит.

- Я… я….

Трумен вдруг напрочь забыл все слова, пораженный красотой, легкостью и силой этой женщины. У нее не было на голове никаких бараньих рогов, но, несмотря на это, Симвиола была невероятно похожа на нее, хотя, вглядевшись в их лица, по блеску их глаз, можно было увидеть, которая из них была матерью, а кто – дочерью.

- Я… я бы хотел взять в жены…. – он замолчал.

- Он еще не определился, - вдруг поняла женщина в золотом платье. – Но ты-то определилась, дочь?

- Я – совершенно.

- И ты согласна ждать, пока он решится?

- Да, согласна.

- А если он никогда не решится?

- Значит, такова моя судьба.

- Стойте, стойте! – воскликнул он. – А моего мнения кто-нибудь спросил?!

Золотая женщина немного удивленно взглянула на него.

- Конечно. Тебя спросили первого. Помнишь, я спросила – «так зачем ты пришел, юноша?»

Трумен тут же прикусил язык и почувствовал, что краска бросилась ему в лицо.

- Моя дочь согласна дать тебе время подумать и принять решение без чьего-либо давления. Но имей в виду, что если ты сейчас не дашь своего согласия, а потом вдруг осознаешь, что ты потерял, и вернешься за ней, в следующий раз тебе придется спускаться в эту пещеру самому, чтобы получить наше согласие на жизнь с ней. А если ты сейчас дашь согласие на брак, то тебе не удастся взять свои слова назад. Решайся, юноша.

Трумен молчал. Он почему-то думал, что где-то глубоко внутри решение уже было принято.

- И выкини все свои представления о «семейной жизни», - продолжала Королева. - Вы будете строить свою жизнь сами, не опираясь ни на чьи подсказки. Хотя, если вы захотите что-то спросить у нас, мы всегда подскажем вам, правда? – она ласково взглянула на своего мужа. Тот улыбнулся, а она взяла его руку и любовно положила себе на грудь, туда, где находилось сердце. – Хотя, наши законы и не очень-то годятся для верхнего мира.

- Почему же?

- Они, те, кто наверху называет себя вашими правителями, они издевались над людьми, над женщинами и над мужчинами, тысячи лет. Они заставляли мужчин умирать за призрачные цели, а женщин – бесконечно рожать и в нищете обслуживать новых рабов. Потому что только они сами, ваши правители, хотели пользоваться всеми благами щедрого верхнего мира. Они могут найти миллионы причин, почему они это делали, что они делали это людям во благо. Но, по сути, это ничего не меняет. Никто никогда не заботился ни о женской, ни о мужской силе, можно сколько угодно врать другим и себе самим. И не давали никому об этой силе заботиться. И цель их испокон веков была одна-единственная – превратить людей в рабов. Можно сколь угодно оправдывать свои зверства, какими угодно намерениями. Сейчас они придумали объяснение, что сама природа и вселенная так устроила. Но это чистейшая ложь. Солнечный свет принадлежит всем. Сила Земли принадлежит всем. Щедрость Вселенной и Благодать Мира тоже принадлежат всем одинаково.

Система так увлеклась сохранением своей власти, а большинство мудрецов, у которых вы могли бы спросить совета, так увлеклись восхвалением совершенства системы, что стали ее верными прислужниками. И теперь вам придется самим искать дорогу во тьме. Я предложила бы тебе, юноша, остаться в нашем мире, где законы более совершенны, но у вас есть одно неоспоримое преимущество.

- Какое же? – мрачно буркнул Трумен.

- Вы живете наверху, - сказала Королева. – И этим все сказано.

Все замолчали. Этим действительно было все сказано. Не зря же Симвиола так рвалась наверх, не зря же сама Королева так тосковала по верхней жизни. И Трумен уже сейчас знал, что ни за что не захочет остаться здесь навсегда – он тоже рвался наверх.

- Система – это та цена, которую вы платите за жизнь наверху и еще выше. Хотя и с этим можно справиться. Но ты еще можешь отказаться.

- Не знаю, смогу ли я теперь… отказаться, - пробормотал Трумен.

- Так зачем же ты пришел, юноша?

- Я пришел взять в жены вашу дочь, - помолчав несколько мгновений, вдруг уверенно произнес он, взглянув в лицо родителям Симвиолы.

- Хорошо. Я слышу сталь в голосе, - улыбнулся отец. – Дочь моя, согласна ли ты искать дорогу во тьме с этим мужчиной?

- Согласна, - произнесла она. – Я с самого начала была согласна.

- На том и порешим, - сказала родители Симвиолы

- Да, а твои бараньи рога, я смотрю, ты унаследовала от своего папы? – повернувшись к ней, заметил он, чтобы как-то снять накал пафоса.

Она засмеялась.

- При свете солнца их не будет видно, если тебя это беспокоит, - пообещала она. – И их – тоже, - она указала на своих демонов. Те стояли смирно, стараясь произвести хорошее впечатление.

- Что-то я сомневаюсь, - буркнул Трумен, разглядывая золотистые щупальца, похожие извивающиеся на хвосты угря, идущие из ее спины.

Но в то же время он понимал – обратного пути для него нет. Никогда он больше не взглянет на другую женщину, несмотря на то, что перед ним сейчас стояло самое настоящее чудовище в компании трех еще худших чудовищ, внушавших ему первобытный ужас, и двоих самых настоящих монстров, которые были ее родителями.

Ему ничего не оставалось, кроме как поверить ей. Хотя, что, по сути это меняло. То, что этих демонов при свете солнца не было видно, никаким образом не отменяло их присутствия.

Все еще борясь со своим страхом, он решительно взял ее за руку и повел вон из пещеры. Они шли и шли, пока не пришли, наконец, ко входу в ту самую огромную залу с канделябрами. Но там их, кажется, уже ждали.

Их поджидал невысокий старикашка с жиденькой седой бородкой. Казалось, он стоял к ним спиной, но, стоило им приблизиться, как старик резко развернулся и попытался швырнуть в Трумена что-то, видимо, одно из своих заклятий. Мгновенная реакция стражника не изменила Трумену, и он увернулся бы от этого «чего-то», но вот только оно разбилось о прозрачную стену, которая оказалась проложена прямо перед лицом юноши, и разлетелось красноватыми искрами. Трумен широко раскрыл глаза от удивления.

Колдун тоже казался удивленным. Он вытянул вперед обе руки и с кончиков его пальцев с треском сорвались десятки молний. И снова, встретив преграду на своем пути, бесславно разлетелись голубоватыми искрами.

- Что за черт! – заорал старик. этот раз заклятье разбилось о купол красноватыми отблесками.

Симвиола тихонько смеялась.

- Ты не сможешь использовать колдовство, - пропела она. – В присутствии меня ты не сможешь напасть на него своей магией!

- Но в Дракона-то я превратиться смогу!! – завопил он.

- Что это значит? – прошептал Трумен, ни к кому не обращаясь. – Надеюсь, он не серьезно про Дракона?

Но оказалось, что он серьезно. Абсолютно серьезно.

Он в страхе оглянулся. Нет, ни ее отец, ни ее мать не пришли ему на подмогу. И кроме них с этим странным типом в узком коридоре никого не было. А сама Симвиола, казалось, не собиралась принимать никакого участия в драке.

- Что он хочет от меня? Он хочет на тебе жениться?

- Нет!

- А что же тогда?

- Ничего, просто напугать. И если ты напугаешься – убить.

- Но зачем?

- Чтобы держать в страхе остальных?

- Но кого?! Здесь же никого нет!

- Неважно. Такова система. Если не испугаешься и дашь отпор – он найдет себе другую жертву. На какое-то время.

Но он уже не очень-то прислушивался к тому, что она говорила. Он с ужасом следил за все разрастающимся монстром. Не думает же она, что он будет сражаться с этим монстром своим обычным оружием. Да его меч даже не поцарапает эту чешую….

Внезапно он ощутил, как ее ладонь коснулась его правой руки и левого бедра. Неожиданно для себя самого, его рука вдруг нащупала на бедре призрачный меч, который, правда, оказался на поверку вполне тяжелым и острым.

- Тебе просто нужно вспомнить о своей мужской сущности, - прошептала она ему в самое ухо. Ее мягкая ладонь легла теперь на его левую руку и правое бедро. Там, к своему удивлению, он вдруг обнаружил длинный полупрозрачный кинжал. Вооруженный таким образом магическим оружием, он, правда, все еще не решался напасть первым, потому что противник был в разы больше него. Он, конечно, умел владеть мечом, но… но с Драконами ему до сих пор сражаться никогда не приходилось.

- Вспомни свою мужскую сущность, - снова напела Симвиола.

Бой был яростным, но не очень долгим. Дракон тут же безжалостно напал на него всеми своими головами, и Трумену стоило больших усилий успешно удержать оборону против его острых клыков и зубов.

- Не руби ему головы, это бесполезно, - пропела Симвиола. – Ищи его слабое место!

- Какое еще слабое место, мать твою! – закричал Трумен, с трудом увертываясь от драконьих голов, щелкающих вокруг него своими острыми зубами.

Увидев, что такая тактика не приносит успеха, Дракон попытался плеваться огнем, но Симвиола каким-то образом нейтрализовала его, и пламя превратилось в тухлую отрыжку.

- Я же сказала, колдовство здесь бессильно!

Трумен вздохнул с облегчением, хотя и ненадолго.

Оправившись от потрясения, Дракон снова ринулся в бой. Трумен продолжал обороняться и отступать, но что-то неведомое проснулось внутри него – словно какой-то посторонний наблюдатель, который отрешенно и беспристрастно следил за всем происходящим, и Трумен только сейчас осознал, что высматривает слабые места на теле Дракона – места, где кожа не была покрыта плотной зеленовато-коричневой чешуей.

Но он не успел – Дракон стремительно прыгнул на него, подмяв его под себя. И тут, прежде чем Дракон окончательно придавил его всем своим весом, Трумен увидел, вернее, почувствовал, что на животе чудовища чешуя не была такой жесткой и плотной. Недолго думая, он всадил туда меч. А потом еще раз. А потом еще. И еще.

На него тут же полилась какая-то мерзкая зеленовато-желтая жижа. А Дракон заорал, отпрянул и попятился назад, спотыкаясь и падая, припадая на все свои четыре когтистые лапы. Но далеко отползти он не успел – рухнул всей своей огромной тушей на каменный пол пещеры. Демоны Симвиолы тут же кинулись к нему и принялись рвать и терзать чешуйчатое тело, пока не растащили его на кусочки. Трумен не видел, что они сделали с Драконом, но ему не хотелось думать о том, что они просто-напросто его сожрали.

 

- Неплохо, - одобрительно заметила мать Симвиолы, наблюдая за поединком в волшебное зеркало. – Не хуже всех прочих.

- Да ну, не скажи, неужели ты скажешь, что он лучше Гарика, который забирал нашу старшенькую.

- Гарик живет на пятьсот лет раньше Трумена! Не сравнивай! Мне кажется, это вполне достойный уровень.

- Да, но все равно этого рыцаря не сравнить с теми! - покачал головой отец Симвиолы. – Он даже не отсекал дракону головы. Кстати, нужно будет на следующей неделе навестить нашу старшую – что-то я соскучился по моему любимому зятю!

- Ты слишком суров! – воскликнула его жена. – Не идеализируй Гарика. Достоинства рыцарей преувеличены – они такие же люди, и также совершают ошибки. И Трумен не обязан устраивать тебе зрелище с отсечением голов. К тому же, ты знаешь, что они все равно снова отрастают.

 

А Трумен, тем временем, взял Симвиолу за руку, и решительно повел наверх. На самом деле, ему очень не хотелось бы встретиться в подземелье еще с одним сумасшедшим колдуном. Чем ближе они выходили к свету, тем прозрачнее и прозрачнее становился головной убор и щупальца Симвиолы, и глаза ее приняли обычный вид, свойственный людям, и все более растворялись в свете дня три ее демона – четырехрогий колосс, человек-скорпион и боевая сороконожка.

Из пещеры он вывел уже самую обыкновенную девушку, ну, может быть, разве что чуть более красивую, чем прочие.

 

 

конец

 

Положение