ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ РЕАКЦИИ Генезис эмоциональных реакций

Для Уотсона (1919) все было просто. Индивид рожда­ется с набором эмоциональных реакций, и последующее их раз­витие осуществляется в соответствии с классическими закона­ми образования условных связей. Уотсон считал, что имеются три типа первичных реакций — страх, гнев, любовь, — обозна­ченные им впоследствии символами X, У, Z.

Страх, вызываемый у младенца громким звуком или потерей опоры, характеризуется реакцией вздрагивания, задержкой дыха­ния, подергиванием рук и рта и — гораздо позднее — слезами.

Гнев, причиной которого является ограничение свободы дви­жений ребенка, выражается в общей напряженности всего тела, хаотических движениях рук и ног, открывании рта, незначитель­ном посинении лица.

Любовь, пробуждаемая убаюкиванием ребенка или прикос­новением к эрогенным зонам, характеризуется гулением, лепе­том и — позднее — смехом.

Однако дальнейшие исследования не подтвердили гипотезу Уотсона. Реакции маленького ребенка не являются столь диф­ференцированными. Шерман (1927, 1928) снял на кинопленку эмоции детей в возрасте нескольких дней в 4 ситуациях: паде­ние с небольшой высоты, укол булавкой, ограничение движе­ний головы и, наконец, проявления голода. Затем этот фильм демонстрировался наблюдателям — кормилицам, врачам, студен­там — при 4 различных условиях.

1. Фильм демонстрировался полностью, наблюдатели видели и ситуацию, и ответ.

2. Демонстрировались только эмоциональные реакции.

3. Демонстрировались эмоциональные реакции, предваряемые неадекватной ситуацией.

4. Наблюдателям показывали самих детей. Стимуляция осу­ществлялась за экраном, который быстро убирали.

В каждом случае наблюдатели должны были назвать эмоцию ребенка. При первом условии, когда интерпретации эмоции пред­шествовало знание ситуации, почти все наблюдатели были едино­душны в определении эмоции. Этот результат подтверждается еще и тем фактом, что при втором и четвертом условиях оценки наблюдателей мало отличались друг от друга; чаще всего наблю­датели говорили о гневе. Решающим моментом служило третье условие. Оказалось, что, как и при первом условии, наблюдате­ли интерпретируют эмоциональные реакции в зависимости от

предшествующей этим реакциям стимуляции. Так, если реакции ребенка на ограничение движений головы предшествовала ситуа­ция падения, то наблюдатели определяли эту реакцию как страх.

Все психологи сегодня согласны с тем, что первичные ре­акции ребенка являются недифференцированными. К этому вы­воду пришел еще Шерман. Реакции ребенка, за исключением некоторых очень специфических сегментарных рефлексов, яв­ляются беспорядочными и не поддаются классификации. Они могут служить прекрасной иллюстрацией того, что мы только что сказали о природе эмоций. Голоден ли ребенок, или он мок­рый, затруднены ли его движения — все эти состояния харак­теризуются диффузным возбуждением, проявляющимся в дви­гательном оживлении. Если возбуждение слишком сильно или слишком продолжительно, это двигательное оживление стано­вится спазматическим: ребенок плачет и кричит.

Бриджес (1930) представлял генетическое развитие эмоций как их постепенную дифференциацию. Первичной формой эмо­ций является возбуждение, которое дифференцируется, по-ви­димому, к 3 месяцам на реакции огорчения и удовольствия. Брид­жес не проводит различия между эмоциями и чувствами.

В экспериментах Штоффельса (1940—1941), убедительно ил­люстрирующих недифференцированность реакций у детей в воз­расте до 10 дней, были получены следующие результаты.

1. Возбуждение лишь увеличивает спонтанные движения, не изменяя их характера. При отсутствии возбуждения у 30 детей за 15 сек наблюдалось 75 движений обеими ногами, в то время как при ограничении движений головы за тот же период было зафиксировано 378 таких движений.

2. Спонтанные и ответные реакции на возбуждение одина­ковы: г = 0,85.

3. Частота возникновения различных сегментарных реакций приблизительно одинакова. Так, коэффициент корреляции (г) дви­жений, вызываемых неподвижностью головы и возбуждением, связанным с голодом, равен 0,82, а коэффициент корреляции тех же движений с реакциями на холод при соприкосновении с металлическими весами равен 0,72.

Ученик Фовилла, Лин Чуан-тинг (1949), уточнил результаты этого первого исследования. Наблюдая за 556 новорожденными, он показал, что реакции ребенка на голод и на насыщение нео­динакова. Он сравнивал частоту возникновения 54 парциальных движений, относящихся к 5 сегментам тела: голове, руке и кис­ти, голени и стопе, общие движения тела, различные реакции (крик, вздохи, зевота).

Если реакции на голод являются, по-видимому, просто уси­лением спонтанных движений, то явственно отличная от них ре­акция на насыщение характеризуется преимущественно движе­ниями конечностей. Такая же реакция наблюдается у ребенка после купания.

Еще Валлон (1949), основываясь на клинических наблюдени­ях, отмечал, что приятные ощущения вызывают волну тонуса, которая, достигая определенного уровня, проявляется в свобод­ных движениях, в то время как тонус, вызываемый неприятны­ми ощущениями, особенно если они мало-мальски сильны, еще более усиливается из-за того, что не может найти проявления в непосредственных реакциях организма — в этом случае возни­кают спазмы (напряженность, подергивания, крик, плач, двига­тельные судороги).

Таким образом, уже с самого рождения начинают проявляться две основные реакции, вызываемые ощущениями приятного и неприятного. Однако в этом возрасте источником еще не диф­ференцированных эмоциональных реакций являются преимуще­ственно неблагоприятные ситуации, 'которые только и могут ока­зывать достаточно сильное воздействие.

Недифференцированности реакции соответствует отсутствие связи с причиной эмоции.

Исследования, проведенные на детях, подтверждаются дан­ными, полученными на животных, выращенных в условиях пол­ной изоляции от внешнего мира. Так, Хебб (1949) обнаружил, что когда выращенных в темноте шимпанзе помещали в более естественные условия, то в первые моменты их поведение ха­рактеризовалось недифференцированным общим возбуждением, которое лишь постепенно заменялось дифференцированными реакциями.

Мелзак (1954) выращивал в клетке в условиях сенсорной деп-ривации 9 шотландских терьеров. Контрольная группа состояла из 8 собак той же породы, выращенных в лаборатории или в частных домах, где они были окружены всеобщим вниманием. Затем все эти животные помещались в аналогичные экспери­ментальные условия. Им предъявлялись в движении сделанная из воска человеческая голова, череп медведя, маленькая авто­машина, внезапно раскрывающийся зонтик, надуваемый мяч, живой кролик и т. п. Наблюдаемые реакции были подразделены на 3 категории: эмоциональное возбуждение, бегство и агрес­сивность. В первый месяц у собак, выращенных в изоляции, на­блюдались в основном диффузные реакции возбуждения, тог­да как у собак, воспитанных на свободе, преобладала реакция

бегства. Через год у выращенных в клетке собак наряду с реак­циями бегства и некоторыми другими еще продолжали сохра­няться фазы недифференцированного возбуждения. Напротив, у собак, воспитанных на свободе, наблюдалось агрессивное по­ведение.

Эти опыты показали, что недифференцированное возбужде­ние является простейшей формой эмоциональных реакций, а дифференциация эмоций и их поляризация по отношению к выз­вавшей их причине, будь то бегство или гнев, не являются про­стым следствием созревания.

В период между 3 и 6 месяцами жизни у ребенка появля­ются реакции гнева и страха, дифференцированной формой ко­торых является отвращение. Реакции удовольствия начинают со­провождаться смехом. Ревность в сочетании с гневом и стра­хом появляется в возрасте 12—18 месяцев. Позднее, между 2 и 5 годами, к гневу прибавляются разочарование и зависть, а к страху — тревожность и стыд (Bridges, 1930; Malrieu, 1952, 1960).

Ришар Мейли ГЕНЕЗИС ЛИЧНОСТИ¹

Поскольку факторный анализ является всего'лишь од­ним из методов исследования — причем подчас исследования вслепую, — возникает потребность в других источниках знания, позволяющих добиться удовлетворительной психологической ин­терпретации выявляемых факторов. Генетический метод, о кото­ром пойдет речь в этом разделе, может представить в этом смыс­ле особый интерес.

Нет нужды пространно доказывать полезность генетических исследований для изучения личности. Мы вправе ожидать, что на ранних стадиях развития личности некоторые характеристи­ки ее структуры обнаруживаются значительно легче и что в ге­незисе поведения непременно выявится процесс формирования наиболее важных структур. Мы не собираемся предложить чи­тателю законченную теорию развития личности, наша задача сво­дится лишь к тому, чтобы изложить те немногочисленные пока факты, которые дают некоторые сведения о структуре личности.