Глава 41

 

Ки порадовался тому, что на второй вечер их пребывания в Эро не назначен большсй пир. Он начал исполнять обычные обязанности оруженосца за ужином компаньонов, который проходил в небольшом зале и походил на обычную трапезу в замке рыцаря. На галерее играло несколько музыкантов, а гонцы читали последние послания царя с описаниями недавно происшедших битв.

У каждого оруженосца оказались свои обязанности. Танил резал мясо, когда слуги подавали очередную перемену блюд, а Милирин, оруженосец Калиэля, четырьмя разными ножами нарезал четыре разновидности хлеба. Это были самые почетные занятия.

Гарол колдовал с напитками, смешивая вино с водой и специями. Это была опасная обязанность: мастер напитков должен был первым пробовать все вина и поэтому первым оказывался жертвой яда, если кто-то пытался отравить хозяина. Впрочем, по словам оруженосца Руана, скорее можно было ожидать, что Гарол отравит остальных слишком крепкими смесями.

Оруженосец Орнеуса, молчаливый грациозный мальчик по прозвищу Лисичка, должен был следить за тем, чтобы кубки всегда были наполнены именно тем вином, которое полагалось к каждому блюду. Руан был подателем милостыни: он должен был собирать объедки и отсылать их к дворцовым воротам для раздачи нищим. Остальные, и Ки в их числе, под руководством Чилнира, оруженосца Зуштры, носили блюда из кухни. К несчастью, Ки таким образом оказался в обществе наименее благожелательно расположенных к нему товарищей.

Даже несмотря на то что Бариеус по-дружески помогал ему, Ки всегда опаздывал или забывал что-нибудь. Другие подавальщики, Маго и Ариус, смотрели на него слишком свысока, чтобы помочь хоть чем-нибудь. Чилнир ни к кому из них снисходительности не проявлял.

Гордость Ки страдала от того, что своими упущениями он позорит Тобина. В первый же вечер он умудрился опрокинуть два соусника и чуть не вывалил содержимое блюда с горячим пудингом на голову Корину, потому что Маго толкнул его под локоть. К концу ужина Ки был весь заляпан жиром и сладким соусом, ему пришлось терпеть насмешки остальных, когда начались вечерние развлечения. Корин добродушно пошутил на этот счет, а Тобин просто ничего не заметил и явно не считал, что неуклюжесть оруженосца его позорит. Ки постарался забиться в самый темный угол и сидел там, не в духе и чувствуя себя не на своем месте.

 

Тобин заметил, что Ки чем-то огорчен, но не мог догадаться, в чем дело. Сам он гордился своим оруженосцем: того похвалил даже Корин.

Настроение Ки нисколько не улучшилось, когда, усевшись вокруг очага, Порион и старшие компаньоны снова принялись рассказывать о дворцовых призраках, перечисляя, где каких можно встретить. На каждом шагу, если верить рассказчикам, попадались плачущие девицы и обезглавленные любовники, но самым устрашающим был призрак самой безумной Агналейн.

— Наша бабушка бродит по залам, — сказал Корин, наклоняясь к Тобину, — с золотой короной на голове, из-под которой течет кровь, заливая ее лицо и грудь, — кровь всех тех невинных жертв, которых она замучила и казнила. У нее в руке окровавленный меч, а на золотом поясе висят мужские принадлежности всех ее супругов и любовников.

— Сколько их было? — спросил кто-то, и вопрос прозвучал так, словно задавать его предписывала традиция.

— Сотни! — хором ответили собравшиеся. Судя по ухмылкам на лицах младших мальчиков,

Тобин догадался, что это испытание: не испугаются ли новички. Тобину слишком часто приходилось оказываться рядом с призраком, и он прекрасно знал возникающее при этом чувство. Ничего похожего он не ощущал ни во дворце, ни даже в царской усыпальнице среди мертвецов.

Тобин искоса глянул на Ки, который растянулся на полу там, куда не доставал свет от очага. Ки старательно изображал безразличие, но Тобину показалось, что он заметил беспокойство в глазах друга. Может быть, привычка к близости Брата все-таки не излечила его от страха перед призраками.

Рассказы продолжались: о летающих головах, о призрачных руках, появляющихся ниоткуда, о невидимых губах, задувающих ночью лампы, и Тобин почувствовал, что и сам начал побаиваться. К тому времени, когда нужно было отправляться в их огромную сумрачную опочивальню, он больше обычного был рад обществу Ки и даже маленького Балдуса, растянувшегося на подстилке у двери.

— Ты когда-нибудь видел здесь призрака? — спросил он мальчика, когда остальные слуги ушли. Молай остался спать на подстилке у двери снаружи, чтобы охранять сон своего господина.

— О да! Множество! — ответил Балдус жизнерадостно.

Тобин плотно задернул занавеси постели, потом обменялся с Ки тревожным взглядом. Постель была так велика, что на ней свободно разместилась бы целая семья, но они все равно улеглись рядом, касаясь друг друга плечами.

 

Через некоторое время их разбудил зловещий шум — шарканье и стук, — доносящийся словно со всех сторон разом.

— Балдус, что это? — окликнул Тобин пажа. Кто-то погасил все лампы, разглядеть он ничего не мог.

Шум сделался громче. Мальчики поднялись на колени и прижались друг к другу спиной к спине.

Их осветил неестественный свет светящихся камней, и мертвенно-белые руки откинули занавеси.

Тобин еле сдержал испуганный крик. Комната была полна странных сгорбленных фигур, которые стонали и бряцали белыми костями, которые держали в руках.

Впрочем, крик тут же сменился сдавленным смехом. Даже в тусклом свете он узнал Корина и Калиэля, раскрасивших лица белой и черной краской. На юношах были длинные черные плащи и парики из пакли. Освещали комнату светящиеся камни, укрепленные на длинных шестах, которые держали некоторые участники розыгрыша. Их было слишком много, чтобы считать, будто участвуют только компаньоны, присмотревшись, Тобин узнал некоторых из молодых придворных, которых видел днем наблюдающими за учебными схватками. Балдус скорчился на своей подстилке, закрыв лицо руками, но трясся он скорее от смеха, чем от страха.

— Это вы призраки? — спросил Тобин, изо всех сил стараясь сохранить серьезность.

— Мы — призраки Старого дворца, — провыл Калиэль. — Ты должен доказать нам свою храбрость, компаньон-новичок. Ты и твой оруженосец должны побывать в запретном покое и посидеть на троне безумной царицы.

— Прекрасно. Пошли, Ки. — Тобин выскользнул из постели и натянул штаны.

Призраки завязали им с Ки глаза и понесли на руках куда-то далеко: в холодное тихое помещение, где пахло только плесенью и морем.

Когда Тобина поставили на ноги и сняли повязку с глаз, оказалось, что они с Ки находятся в зале, таком же, как и все остальные в Старом дворце, но пришедшем в полное запустение. Бассейн посередине был сух и забит опавшими листьями, сквозь дыры в потолке светили звезды. Полусмытые дождем фрески на стенах облупились. Мальчики стояли перед дверями, похожими на те, что вели в сам дворец, однако расписанными золотом и опечатанными огромными свинцовыми печатями.

Здесь похитители в своих плащах и париках выглядели не так глупо.

— Это старый тронный зал, запретный покой, — начал вещать Корин. — Здесь безумная Агналейн казнила сотню предателей ежедневно и пила их кровь. Здесь она выбирала себе одного супруга за другим, а потом обрекала их на смерть. Сидя на этом самом троне, она приказала воздвигнуть пять сотен клеток у дороги из Эро в Илани и заточить в них несчастных, тела которых, умерших от голода, клевали вороны. Она все еще ходит по этим залам и все еще сидит на своем троне. — Корин поднял выкрашенную белым руку и ткнул пальцем в Тобина. — Здесь, на глазах свидетелей, ты и твой оруженосец должны встретиться с ней. Вы должны войти в тронный зал и посидеть на коленях у безумной царицы — иначе вы не одни из нас и не воины!

Шутники втащили Тобина и Ки в длинную комнату с узким окном, которое оказалось открыто. Через него Тобин и Ки должны были вылезти на широкий карниз, нависающий над садом, и проникнуть в тронный зал, ставень на окне которого был сломан.

Сделать это было нетрудно, однако, когда мальчики спрыгнули с подоконника, они словно упали в темную пропасть. Сначала они не видели абсолютно ничего, и каждое слово, произнесенное шепотом, и каждый робкий шаг будили гулкое эхо в бесконечном пространстве.

Тобин слышал движение на карнизе за окном и знал, что за ними наблюдают. Кто-то бросил в окно светящийся камень, однако такой маленький, что он освещал зал всего на несколько футов. Впрочем, это было лучше, чем ничего.

— Тобин, сын Риуса! — прошептал из темноты женский голос.

Тобин чуть не подпрыгнул, когда Ки вцепился ему в плечо.

— Ты слышал? — прошептал Ки.

— Да.

— Ты думаешь, это она? Царица Агналейн?

— Не знаю. — Тобин попытался сравнить свои ощущения с тем, что чувствовал, когда рядом бывал Брат, но зал казался только продуваемым сквозняками и заброшенным.

— Пойдем, они нас просто разыгрывают. Если бы здесь на самом деле был призрак, готовый нас убить, они не потащили бы нас сюда.

— Ты думаешь? — с сомнением прошептал Ки, но когда Тобин вручил ему светящийся камень, последовал за другом в темноту.

Сначала Тобину показалось, что он вот-вот упадет в пропасть, но благодаря светящемуся камню и просачивающемуся сквозь щели в ставнях свету звезд он скоро начал различать ряды колонн, тянущихся по обеим сторонам огромного зала.

Это и был зал для аудиенций царицы Агналейн, ее тронный зал. Тобин помедлил, представив себе подобный же зал в Новом дворце. Трон там находился в самом дальнем от дверей конце. Двери должны были быть справа, значит, к трону нужно идти налево.

— Принц Тобин! — опять раздался призрачный голос. Он раздавался справа.

Тобин снова остановился, вспоминая сделанный для него отцом игрушечный дворец. Он представлял собой всего лишь коробку со съемной крышей, но внутри имелся тронный зал царицы Агналейн. Этот самый зал. И трон находился посередине, а не в конце, и рядом с ним имелась золотая доска с пророчеством оракула. Прищурившись, Тобин разглядел темное пятно справа от себя, это могло быть возвышение для трона. Неожиданно ему ужасно захотелось увидеть трон, коснуться золотой доски. Даже если на троне и сидит призрачная царица, она его бабушка.

Тобин повернулся и наткнулся на Ки, который снова вцепился в него.

— Что такое? Ты что-нибудь увидел?

Тобин нащупал руку друга. Как и следовало ожидать, Ки дрожал.

Прижав губы к уху Ки, Тобин прошептал:

— Никаких призраков здесь нет. Корин и остальные просто пытались испугать нас своими рассказами, чтобы мы поверили в их выдумку. Я хочу сказать: ты только посмотри, что они на себя напялили! Уж кто лучше меня знает, как выглядят настоящие призраки!

Ки ухмыльнулся, и на мгновение Тобин испытал искушение вызвать Брата, чтобы показать шутникам, на что действительно способен дух. Все же вместо этого он громко, чтобы слышали наблюдатели, сказал:

— Пошли, Ки, трон должен быть вон там. Давай поздороваемся с моей бабушкой.

Их решительные шаги отдались эхом под невидимым сводом потолка, потревожив каких-то существ, заметавшихся в неподвижном воздухе на мягких крыльях. Может быть, это и были духи мертвых, но если так, они держались на расстоянии.

Как Тобин и предполагал, трон стоял на широкой платформе в середине зала. Чтобы подойти к задрапированному чем-то темным трону, нужно было подняться на две ступени.

— Мы должны посидеть на троне, — напомнил Тобину Ки. — Но я — только после тебя, благородный принц.

Тобин отсалютовал Ки в ответ на его шутливый поклон жестом, которого Нари не одобрила бы, и поднялся по ступеням к трону. Когда он протянул руку, чтобы откинуть закрывающую его темную ткань, она вдруг поднялась, и на Тобина глянула фигура с белым лицом. Она кинулась на Тобина, размахивая мечом и восклицая:

— Предатель! Предатель! Казните его!

Скорее удивленный, чем испуганный, Тобин скатился бы со ступеней, если бы его не поддержал Ки. Оба они узнали голос, хотя он и был изменен.

Перед ними была Алийя.

— Добрый… добрый вечер, бабушка! — проговорил Тобин. Остальные «призраки» вбежали в зал и окружили их. Тобин попытался схватить руку «царицы» и поцеловать ее, но Алийя отстранилась.

— Ну, с ним совсем неинтересно! — воскликнула девушка, капризно топнув ногой.

— Я же говорил, что он не испугается! — Корин так прижал к себе Тобина, что ноги младшего принца оторвались от пола. — Ты проспорил мне десять сестерциев, Албен. Клянусь Пламенем, ни один мой родич не может быть трусом. Ты тоже, Ки, выдержал испытание, хоть я и видел, как ты дрожал, входя в зал. Да не смущайся: видел бы ты Гарола! — Корин протянул руку и сдернул парик с оруженосца. — Он свалился со ступеней и чуть не вышибил себе мозги!

— Я споткнулся, — пробормотал Гарол.

— Я тоже чуть не упал, — сказал Тобин, — правда, только потому, что Алийя застала меня врасплох. Она прячется лучше, чем изображает призрака.

— Можно подумать, что ты знаешь, как выглядит призрак! — фыркнула девушка.

— Да, знаю. Корин, могу я увидеть золотую доску?

Наследник престола склонил голову к плечу.

— Что увидеть?

— Золотую доску с пророчеством Афранского оракула. Она должна быть где-то рядом с троном.

— Здесь ничего такого нет, — сказал Корин, взял Тобина за руку и повел вокруг возвышения. Как он и сказал, никакой доски в зале не оказалось. — Пошли отсюда, нам предстоит еще отпраздновать ваш триумф.

Как ни радовался Тобин тому, что выдержал испытание, он был ужасно разочарован тем, что не смог найти доску с пророчеством. Как может быть, что о ней ничего не знает Корин, который вырос здесь? Неужели отец ошибался?

Когда они двинулись обратно к окну, Тобин обернулся, чтобы бросить последний взгляд на трон, и тут же вырвал у Корина руку и воскликнул:

— Ох, смотри! Смотри, Корин!

Призрак здесь все-таки был. Резной трон больше не был накрыт темной тканью, и на нем сидела женщина. Тобин взглянул на нее, и голоса и шаги компаньонов словно растаяли вдалеке. Лицо женщины было ему незнакомо, но он знал, кто она: Одна Из Тех, Кто Пришел Раньше — не фигурка из шкатулки, не имя из книги, да и не одна из глупых ряженых Корина. Это был призрак такой же настоящий и много знающий, как его собственный близнец.

Женщина была в золотой короне и в старинных доспехах. Глядя на Тобина глазами такими же темными и загадочными, как у Брата, она поднялась, обнажила меч, а потом протянула его на ладонях Тобину.

И теперь у ведущих к трону ступеней стояла золотая доска высотой в человеческий рост. Свет отражался от нее, как от зеркала, а надпись на ней мерцала и вспыхивала, словно написанная пламенем. Тобин не мог прочесть надпись, но слова знал наизусть.

Тобин хотел заговорить с царицей, узнать ее имя и коснуться меча, который она ему протягивала, но оказался не в силах двинуться с места. Оглянувшись, он обнаружил, что компаньоны вытаращили на него глаза, их лица под шутовской раскраской стали настороженными. Когда Тобин снова взглянул на трон, там была только тьма. Он не увидел ни царицы, ни золотой доски, да и вообще находился слишком далеко, чтобы различить хоть что-нибудь.

Тут Ки ухмыльнулся и сказал:

— Ты их всех провел, мой принц. Ты даже меня заставил оглянуться.

Корин расхохотался.

— Клянусь Четверкой, кузен! Ну и ловкач же ты! Ты нашу шутку обратил против нас же!

— Маленький обманщик! — Алийя схватила Тобина и поцеловала в губы. — Вот ужасный ребенок! Ты даже меня испугал!

Тобин не смог удержаться от того, чтобы украдкой снова не взглянуть на трон, выходя из зала. Впрочем, сделал это не он один.

Победу Тобина праздновали в саду, закусывая вино пирожными, которые компаньоны стащили с кухни.

Входить в старый тронный зал запрещалось, и печати на его дверях были самыми настоящими, хотя никто и не знал, почему. Корин и Калиэль придумали игру много лет назад и испытывали так каждого нового компаньона, назло царю и наставнику Пориону.

Корин и его ряженые отвели Тобина и Ки в укромное местечко на берегу пруда, скрытое разросшимися кустами роз. Лежа на мягкой влажной траве, компаньоны передавали друг другу бурдюки с вином и пирожные.

— Значит, ты ничуть не испугался? — насмешливо протянул Албен.

— А ты не испугался, когда была твоя очередь? — бросил в ответ Тобин.

— Испугался, испугался! Не верь, если он будет отрицать! — фыркнула Алийя.

Все, кроме Албена, рассмеялись, тот только надулся и обиженно отбросил за спину свои длинные черные волосы.

— Дело в том, что ты уже знаешь все про призраков, правда? — спросил расхрабрившийся от вина Лисичка. — Я не хочу тебя обидеть, принц Тобин, но все мы знаем ту старую историю. Говорят, мертворожденная девочка — твой близнец — родилась с открытыми глазами и превратилась в демона, поэтому твоей семье и пришлось покинуть город. Говорят также, что демон последовал за тобой в ваш горный замок. Это правда? У тебя и в самом деле есть близнец-демон?

Тобин пожал плечами.

— Да ничего особенного, просто дух, который бродит по замку.

Ки фыркнул, но Тобин толкнул его ногой, и тот промолчал.

— Мой отец говорит, что такое случается, если вступить в брак с волшебником, — встрял в разговор Зуштра. — Если слишком много заниматься магией, появляются существа, которых иметь рядом не хотелось бы.

— Ты не обрадовался бы, если бы такие разговоры услышал благородный Нирин, — сказал кто-то, и Тобин только теперь заметил, что его несостоявшийся оруженосец, Мориэль, все время был среди ряженых. Принц не узнавал его под париком и в гриме, пока тот не заговорил. — Нирин полагает, что волшебники могут укрепить трон Скалы. Что скажешь, Корин? Ты часто встречаешься с Нирином?

Корин сделал большой глоток вина и положил голову на колени Алийи.

— У волшебника моего отца глаза, как две обкатанные морем гальки. Я никогда не могу понять, что выражают эти холодные жесткие глаза. Я ничего не имею против того, чтобы он снабжал нас светящимися камнями и развлекал фокусами, но когда я стану царем, мне не потребуются волшебники, чтобы выигрывать войны или охранять трон. Мне будет достаточно вас! — Корин взмахнул бурдюком, щедро облив вином тех, кто был рядом. — Да здравствуют скаланские стальные мечи и скаланцы, которые ими сражаются!

После такого тоста необходимо было спеть, а потом снова промочить глотки вином. Даже Тобин позволил себе немного опьянеть, прежде чем недовольный Ки отвел его в спальню.