Социальная психология 24 страница

[Шкала любви Рубина, баллы (девятифакторная версия, диапазон возможных балов от 9 до 91), Брак по расчету, Брак по любви, Брак годы]

Рис. 26-2. Романтическая любовь между партнерами в браках по расчету и по любви. (Данные из Gupta & Singh, 1982).

Охлаждение страстной романтической любви зачастую приводит к разочарованию, особенно среди тех, кто считал такую любовь необходимым условием заключения брака и его стабильности. Джеффри Симпсон, Брюс Кампбелл и Эллен Бершайд (Jeffry Simpson, Bruce Campbell & Ellen Berscheid, 1986) предполагают, что «резкое увеличение количества разводов в последние двадцать лет связано – по крайней мере, отчасти – с тем, что люди стали придавать большее значение в своей жизни сильным положительным эмоциональным переживаниям (например, романтической любви), которые по прошествии времени имеют тенденцию утрачивать свою остроту. В отличие от североамериканцев жители Азии склонны фокусироваться не столько на личных ощущениях, сколько на практическом аспекте социальных привязанностей (Dion & Dion, 1988; Sprecher & others, 1994) и поэтому менее подвержены разочарованию. У них в меньшей степени проявляется индивидуализм, способный с течением времени привести к подрыву отношений и к разводу (Dion & Dion, 1988; Triandis & others, 1988).

Вполне возможно, что ослабление взаимной притягательности – это естественный адаптивный способ выживания. В результате страстной любви часто появляются дети, выживанию которых способствует уменьшение поглощенности родителей друг другом (Kenrick & Trost, 1987). Между тем у людей, которые женаты более двадцати лет, в тот момент, когда семейное гнездо пустеет, былые романтические чувства нередко возрождаются вновь, так как супруги опять становятся вольны полностью сконцентрировать все внимание друг на друге (Hatfield & Sprecher, 1987). «Ни один мужчина и ни одна женщина понятия не имеют о том, что такое любовь, пока они не проживут вместе в браке четверть века», – говорил Марк Твен. Если связь была интимной и взаимно вознаграждаемой, то корни любви компаньонов – в богатой истории общих переживаний. Но что такое «интимность»? И что такое «взаимное вознаграждение»?

Сохранение близких отношений

Какие факторы способствуют расцвету и увяданию наших близких взаимоотношений? Давайте рассмотрим два из них: справедливое распределение и интимность.

Справедливое распределение

Если оба партнера в своих взаимоотношениях вольно или невольно преследуют своекорыстные интересы, дружба умирает.

И потому общество учит нас придерживаться взаимовыгодного обмена, который Элайн Хатфилд, Уильям Уолстер и Эллен Бершайд (Elaine Hattfield, William Walster & Ellen Berscheid, 1978) назвали принципом справедливого распределения:то, что вы и партнер получаете от ваших взаимоотношений, должно быть пропорционально тому, что каждый из вас в них вкладывает. Если два человека получают одинаковые доходы, они должны вносить и равный вклад: иначе один из них почувствует несправедливость. Когда оба понимают, что их доходы соответствуют вкладам, и тот и другой испытывают чувство равноправного партнерства.

Незнакомцы и случайные знакомые поддерживают сбалансированные отношения, обмениваясь услугами: одолжи мне свои конспекты, а потом я дам тебе свои. Я приглашаю тебя к себе на вечеринку, а ты пригласишь меня к себе. Те же, кто поддерживают длительные взаимоотношения, включая соседей по комнате и влюбленных, не считают нужным действовать по принципу: «Ты – мне, я – тебе», то есть платить вечеринкой за вечеринку, конспектами – за конспекты (Berg, 1984). Они чувствуют себя свободнее, когда поддерживают равновесие с помощью взаимовыгодного обмена разными вещами («Слушай, ты не подкинешь мне на денек свои конспекты? Заодно и поужинаем вместе»), и в конце концов перестают следить, кто кому должен.

Долгосрочная сбалансированность

Но не нелепо ли полагать, что дружба и любовь коренятся в честном обмене услугами? Разве мы в ответ на просьбу любимого человека не даем ему то, что нужно, ничего не ожидая взамен? Действительно, люди, вовлеченные в долгосрочные сбалансированные отношения, не беспокоятся о сиюминутном равенстве вкладов. Маргарет Кларк и Джадсон Миллс (Margaret Clarck & Judson Mills, 1979, 1993; Clarck, 1984, 1986) утверждают, что люди даже стараются избегать подсчета выгод, полученных или недополученных ими при обмене. Когда мы помогаем своему хорошему другу, мы не нуждаемся в немедленной выплате долга. Если кто-то приглашает нас на обед, мы медлим с ответным приглашением, чтобы человек не посчитал, что нами движет просто желание погасить социальную задолженность. Подлинные друзья с готовностью оказывают помощь даже в тех случаях, когда не может идти речи ни о какой компенсации затрат (Miller & others, 1989). Люди, состоящие в счастливом браке, не нуждаются в подсчете того, сколько они дают и сколько получают (Buunk & Van Yperen, 1991).

Тем не менее принцип справедливого распределения объясняет, почему люди обычно вносят равный вклад в романтические взаимоотношения. Вспомните, что зачастую пары являются «ровней» по внешней привлекательности, общественному положению и прочим параметрам, и если один уступает другому во внешней привлекательности, то, скорее всего, они не будут ровней и по социальному статусу. Но в целом вклад каждой стороны примерно одинаков. Никто не говорит своему партнеру (и только немногие думают): «Своим большим доходом ты обязан моей красоте». Но во взаимоотношениях, особенно когда они продолжительны, соблюдение принципа справедливого распределения является обязательным.

Восприятие справедливости распределения

Люди, состоящие в равноправных отношениях, испытывают большее удовлетворение (Fletcher & others, 1987; Hatfield & others, 1985; Van Yperen & Buunk, 1990). Взаимоотношения, воспринимаемые их участниками как неравноправные, создают дискомфорт: партнер, выигрывающий от подобных отношений, может испытывать чувство вины, а считающий себя обделенным ощущает сильное раздражение. (Лишь если человек корыстолюбив, то, получая большую выгоду, он не ощущает несправедливости распределения.)

Роберт Шафер и Патриция Кейт (Robert Schafer & Patricia Keith, 1980) провели опрос, в котором принимали участие несколько сотен супружеских пар разных возрастов. Исследователи обращали особенное внимание на тех, кто считал свой брак не вполне «равноправным», поскольку один из супругов слишком мало занимался приготовлением пищи, хозяйством, воспитанием детей и зарабатыванием денег. Несправедливое распределение наносит тяжелый урон: те, кто ощущают неравенство, испытывают стресс и депрессию. Когда ребёнок в семье мал и ему приходится уделять много времени, жены часто чувствуют себя обделенными, а своих мужей незаслуженно вознагражденными, и, как следствие, взаимное удовлетворение от брака падает. Во время медового месяца и в ту пору, когда дети вырастают и покидают родительское гнездо, супруги, как правило, склонны воспринимать свои отношения равноправными и чувствуют удовлетворение от своего брака (Feeney & others, 1994). Когда оба партнера свободно отдают и получают, когда они совместно принимают решения, в отношениях царят мир и любовь.

Самораскрытие

Глубокие дружеские взаимоотношения отличаются интимной доверительностью. Они дают нам возможность узнать, каковы мы на самом деле, и почувствовать, что нас воспринимают такими, какие мы есть. Мы открываем для себя восхитительные переживания в счастливом браке или в близкой дружбе – там, где настороженность вытесняется доверием и мы вольны раскрыть себя без страха потерять любовь (Holmes & Rempel, 1989). Такая связь характерна для взаимоотношений, которые Сидни Джурард назвала самораскрытием (Derlega & others, 1993). По мере того как взаимоотношения развиваются, партнеры все более раскрываются друг перед другом; их знания друг о друге становятся все глубже. В отсутствии таких близких отношений мы испытываем боль одиночества (Berg & Peplau, 1982; Solano & others, 1982).

В экспериментах исследовались как причины, так и следствия самораскрытия. Когда у людей проявляется склонность отвечать на такие сокровенные вопросы, как: «Что мне нравится и что мне не нравится в себе?» или: «Чего я больше всего стыжусь и чем больше всего горжусь?» Каково воздействие подобного рода откровений на тех, кто говорит, и тех, кто слушает?

Наиболее важным результатом такого поведения является эффект обоюдного самораскрытия:самораскрытие порождает самораскрытие (Berg, 1987; Miller, 1990; Reis & Shaver, 1988). Мы наиболее откровенны с теми, кто откровенен с нами. Однако интимная доверительность редко возникает мгновенно. Чаще она развивается естественно, как в танце: я слегка приоткрываюсь, вы тоже приоткрываетесь, но не чересчур. Затем вы приоткрываетесь чуть больше, и я отвечаю тем же.

Некоторые люди обладают особым талантом вызывать других на откровенность. Они с легкостью вытягивают личные секреты – даже у тех, кто, как правило, говорит о себе немногое (Miller & others, 1983; Pegalis & others, 1994; Shafter & others, 1996). Такие люди часто бывают хорошими слушателями. Во время разговора на их лице написано, что они внимательно вас слушают и, более того, получают от этого удовольствие (Purvis & others, 1984). Они могут выражать свою заинтересованность, вставляя поддерживающие разговор фразы. Именно таких людей – людей, которые искренне говорят о своих чувствах, откликаются на чувства других и являются сопереживающими, восприимчивыми и отзывчивыми слушателями, – психолог Карл Роджерс (Carl Rogers, 1980) назвал «благодарными слушателями».

Каковы последствия такого самораскрытия? Джурард (Jourard, 1964) утверждает, что сбрасывание масок, позволяющее узнать истинное лицо, способствует зарождению любви. Она считает, что приятно открыться другому и вызвать его на ответную откровенность. К примеру, если у вас есть близкий друг, с которым вы можете обсуждать угрозы вашему представлению о самом себе, это наверняка поможет вам пережить подобные волнения (Swann & Predmore, 1985). Подлинная дружба – это взаимоотношения, которые помогают нам справиться с проблемами, возникающими при общении с теми, кто нашими друзьями не является. «Когда рядом друг, – писал древнеримский философ Сенека, – мне кажется, что я в одиночестве и посему волен говорить все, что мне вздумается». Брак в своих наилучших проявлениях является именно такой дружбой, скрепленной преданностью.

Хотя близкие, доверительные отношения вознаграждаются, результаты многих экспериментов предостерегают нас от уверенности в том, что самораскрытие автоматически порождает любовь. Все не так просто. Это верно, что мы больше всего любим тех, перед кем раскрылись, и, как правило, нам нравятся те, кто доверился нам (R. L. Archer & others, 1980), но мы не всегда любим тех, кто чересчур откровенен. Когда едва знакомый человек обрушивает на нас поток интимных подробностей своей жизни, он может показаться нам нескромным, незрелым и даже эмоционально неустойчивым (Dion & Dion, 1978; Miell & others, 1979). И тем не менее люди чаще предпочитают общаться с открытыми, самораскрывающимися людьми, а не с теми, кто держится отчужденно. Это особенно верно, когда разговор не может состояться без откровенности. Нам так приятно, когда обычно замкнутый человек говорит, что в нас есть что-то такое, что побуждает его к откровенности, и делится конфиденциальной информацией (Archer & Cook, 1986; D. Taylor & others, 1981). Приятно, когда вас считают человеком, которому можно довериться.

Интимно-доверительное самораскрытие – одна из приятных сторон любви. Откровенные друг с другом любовники и супруги выражают наибольшее удовлетворение своими отношениями и более склонны укреплять их (Berg & McQuinn, 1986; Hendrick & others, 1988; Sprecher, 1987). Как свидетельствуют результаты последнего национального исследования института Гэллапа по проблемам семьи, 75 % семейных пар, в которых супруги молятся вместе (и только 57 % пар, которые этого не делают), заявили, что считают свой брак очень счастливым (Greeley, 1991). Среди верующих супругов совместная молитва не что иное, как смиренное, доверительное, идущее от самого сердца самораскрытие. Те, кто молятся вместе, чаще заявляют, что они совместно обсуждают семейные проблемы, что они уважают своего супруга и высоко ценят его как любовника.

Исследователи также обнаружили, что женщины значительно чаще делятся своими страхами и чаще говорят о своих недомоганиях, чем мужчины (Cunningham, 1981). Как выразилась Кейт Миллет (Kate Millet, 1975) «женщины экспрессивны, а мужчины репрессивны». Между тем современные мужчины, в особенности сторонники равноправия полов, похоже, со все возрастающим желанием обнаруживают свои истинные чувства и испытывают удовлетворение, которое характерно для отношений обоюдного доверия и самораскрытия. А именно в этом, заявляют Артур Арон и Элейн Арон (Arthur Aron & Elaine Aron, 1994), и заключается сущность любви: две половинки соединяются, раскрываются друг перед другом и начинают воспринимать себя как единое целое. Обе половинки, сохраняя свою индивидуальность, участвуют в совместной деятельности, получают удовольствие от сходства и взаимно поддерживают друг друга.

Завершение отношений

Часто любовь умирает. Что предсказывает распад семьи?

В 1971 году один человек написал своей невесте любовную записку, засунул в бутылку и бросил в Тихий океан между Сиэтлом и Гавайями. Десять лет спустя любитель утренних пробежек обнаружил её на пляже острова Гуам:

«Даже если к тому времени, как письмо дойдет до тебя, я стану седым и старым, наша любовь все равно будет такой же юной, как сегодня. Возможно, эта записка найдет тебя через неделю, возможно – через многие годы… Если же она никогда не дойдет до тебя, она все равно будет написана у меня в сердце, и я сделаю все, чтобы доказать свою любовь к тебе. Твой муж Боб».

Женщину, которой была адресована эта записка, разыскали по телефону. Начали читать записку. Женщина разразилась смехом. Чем дольше она слушала, тем труднее, чувствовалось, давался ей смех. «Мы разведены», – наконец произнесла она и бросила трубку.

Действительно, так происходит достаточно часто. Сравнивая неудовлетворительность своих отношений с той заботой и обожанием, которые, как им кажется, они могут найти в каком-то другом месте, люди разводятся все чаще и чаще – к концу века количество разводов почти вдвое превысило уровень 1960 года. Чуть больше половины американских браков и примерно 10 % канадских в наши дни заканчиваются разводом. «Живем все дольше, а любим все короче», – саркастически бросил Ос Гинесс (Os Guiness, 1993, p. 309).

Социолог Норвел Гленн (Norval Glenn, 1991) проанализировал результаты опросов тысяч» американцев с 1972 по 1988 год, проследив судьбы браков, заключенных в начале 70-х годов. К концу 80-х только треть счастливых новобрачных избежали развода и по-прежнему заявляли, что «они очень счастливы». Учитывая некоторую переоценку собственного супружеского благополучия (ведь все-таки легче сказать постороннему человеку, что вам повезло со своим избранником, чем наоборот), Гленн пришел к заключению, что «реальное количество счастливых браков… видимо, не превышает 25 %». Основываясь на национальном опросе 1988 года, организация Гэллапа приходит к такому же нерадостному заключению: две трети взрослых в возрасте от 35 до 54 лет развелись, живут порознь или близки к этому (Colasanto & Shriver, 1989). Если так будет продолжаться и впредь, «наша нация вскоре дойдет до того, что основным опытом взрослых станет нестабильность супружеских отношений».

Английский королевский дом хорошо знаком со всеми перипетиями современной семейной жизни. Сказочные браки принцессы Маргарет, принцессы Анны и принца Чарльза рухнули. Счастливые улыбки сменились угрюмыми взглядами. Сара Фергюсон вскоре после того, как она в 1986 году вышла замуж за британского принца Эндрю, с восторгом говорила: «Он такой умный, такой обаятельный, такой красивый. Я обожаю его!» Эндрю вторил ей: «Она самое лучшее, что есть в моей жизни». Шесть лет спустя Эндрю понял, что все её друзья – «обыватели», а Сара высмеивала поведение мужа, называя его «ужасно неуклюжим» (Time, 1992).

Кто разводится?

Количество разводов широко варьируется от страны к стране. Ежегодно разводится от 0,01 % общего числа населения в Боливии, на Филиппинах и в Испании до 4,7 % в самой склонной к разводам стране в мире – в Соединенных Штатах. Чтобы прогнозировать уровень разводов в том или ином обществе, надо представить себе его шкалу ценностей (Triandis, 1994). В индивидуалистических культурах (где любовь – прежде всего чувство и где люди задают себе вопрос: «Что подсказывает мое сердце?») разводы – более частое явление, чем в коллективистских культурах (где любовь – это прежде всего социальные обязательства и где люди задают себе вопрос: «Что скажут другие?»). Индивидуалисты женятся «на то время, пока мы оба будем любить», коллективисты – чаще на всю жизнь. Индивидуалисты ожидают в браке больше страсти и исполнения своих личных желаний, чем коллективисты (Dion & Dion, 1993). «Старайтесь сохранить романтические отношения» – этот лозунг признали важным для хорошего брака 78 % опрашиваемых американок и только 29 % японок (American Enterprise, 1992).

Развод также зависит от того, кто вступает в брак (Fergusson & others, 1984; Myers, 1995b; Tzeng, 1992). Брак обычно сохраняется, если вступившие в него:

– стали супругами в возрасте не моложе 20 лет;

– оба выросли в прочной семье с двумя родителями;

– встречались в течение длительного периода времени до женитьбы;

– хорошо обеспечены, имеют хорошую работу и стабильный доход;

– имеют примерно одинаковый уровень образования;

– живут в маленьком городке или на ферме;

– не имели сожителя и не беременели до брака;

– верующие;

– одного возраста и вероисповедания.

Ни одного из этих условий самого по себе не достаточно для стабильного брака. Но если ни одно из этих условий не соблюдается, можно с уверенностью утверждать, что брак распадется. Если же в браке соблюдены все эти условия, то вероятность, что супруги проживут вместе до самой смерти, велика. Англичане, возможно, были правы, когда утверждали ещё несколько столетий тому назад, что глупо считать временное опьянение страстной любовью достаточным основанием для принятия решения о заключении брака. В супруги нужно выбирать человека, к которому испытываешь прочное чувство дружбы, с которым у тебя много общего: окружение, интересы, привычки и ценности и т.д. (Stone, 1977).

Разрыв связи

После разрыва связи человек, как правило, постоянно думает о потерянном партнере, вновь и вновь проигрывая в памяти все, что с ним связано, затем впадает в глубокую тоску. Лишь спустя какое-то время начинается эмоциональное отстранение и возвращение к нормальной жизни (Hazan & Shaver, 1994). Даже люди, которые давным-давно перестали чувствовать друг к другу привязанность, после расставания зачастую с удивлением для самих себя обнаруживают, что испытывают желание оказаться рядом с бывшим партнером. Сильные и длительные привязанности редко разрываются в одночасье. Разъединение – это процесс, а не сиюминутное событие.

Любовные пары переживают разрыв тем болезненней, чем сильнее и продолжительней их связь и чем меньше возможных альтернатив (Simpson, 1987). Рой Баумайстер и Сара Уотман (Roy Baumeister & Sara Wotman, 1992), к своему удивлению, обнаружили, что в течение многих месяцев или даже лет люди с большей болью вспоминают то, как они отвергли чью-то любовь, а не то, как сами были отвергнуты. Душевные страдания возникают из-за чувства вины, что они причинили другому человеку боль, разбили его сердце. Супружеским парам разрыв несет дополнительные потери: шокированные родители и друзья, ограничение родительских прав, ощущение вины в нарушении клятвы. Тем не менее миллионы пар готовы принести эту жертву, лишь бы положить конец болезненной, ничем не вознаграждаемой связи, продолжение которой, по их мнению, сопряжено с ещё большими издержками. К числу таких издержек – согласно опросу 328 супружеских пар – можно отнести десятикратное усиление симптомов депрессии, возникающих в ситуации, когда для брака характерен скорее разлад, чем удовлетворение (O'Leary & others, 1994).

Когда взаимоотношения рушатся, развод не единственный выход. Кэрил Расбулт и её коллеги (Caryl Rusbult & others, 1986, 1987) исследовали три способа, к которым прибегают люди, стараясь избежать разрыва отношений. Некоторые люди проявляют терпение – пассивное, но оптимистическое ожидание улучшения ситуации. Проблемы настолько серьёзны, что о них больно говорить, а риск разрыва настолько велик, что такой терпеливый супруг упорно продолжает цепляться за эти отношения, надеясь на возвращение прекрасного прошлого. Другие (особенно мужчины) будут равнодушно наблюдать за тем, как ухудшаются взаимоотношения. Когда болезненная неудовлетворенность игнорируется, эмоциональный разрыв неизбежен. Партнеры разговаривают друг с другом все реже и реже и начинают задумываться о жизни врозь. Ну а кто-то будет открыто выражать тревогу и начнет предпринимать решительные шаги для того, чтобы улучшить отношения.

Исследование за исследованием свидетельствуют, что несчастливые супруги проявляют несговорчивость, авторитарность, склонны критиковать и подавлять друг друга. Счастливые пары гораздо чаще соглашаются друг с другом, одобряют действия друг друга, в таких семьях чаще звучит смех (Noller & Fitzpatrick, 1990). Джон Готтман (John Gottman, 1994), проанализировавший взаимоотношения двух тысяч семейных пар, заметил, что не следует думать, будто в счастливой семье не бывает ссор. Просто супруги в таких семьях, как правило, стремятся уладить возникающие противоречия мирным путем, а критические замечания уравновесить любовью. При удачном браке положительные взаимодействия (улыбки, прикосновения, комплименты, смех) преобладают над негативными (сарказмами, неодобрениями, укорами) в соотношении не меньше чем 5:1.

Счастливые пары учатся, иногда с помощью психологического тренинга, воздерживаться от резких слов и «подливания масла в огонь», учатся честно спорить, излагая свои чувства в не оскорбительной для оппонента манере, деперсонализируя конфликт с помощью реплик типа: «Я знаю, что это не твоя вина» (Markman & others, 1988; Notarius & Markman, 1993; Yovetich & Rusbuld, 1994). Улучшатся ли неблагополучные взаимоотношения, если партнеры согласятся поступать так, как это делают счастливые пары? Реже упрекать и критиковать, чаще одобрять и соглашаться, временами воздерживаться от выражения своего недовольства? Коль скоро установки следуют за поведением, то, может быть, и чувства следуют за действиями?

Этим вопросом заинтересовались Джоан Келлерман, Джеймс Льюис и Джеймс Лэрд (Joan Kellerman, James Lewis & James Lard). Они знали, что страстно любящие друг друга партнеры часто обмениваются продолжительными взглядами (Rubin, 1973). А не будут ли подобные взгляды пробуждать чувства у тех, кто не связан любовными отношениями? Чтобы это выяснить, они попросили незнакомых друг с другом мужчин и женщин в течение двух минут внимательно смотреть либо на руки, либо в глаза друг другу. Когда участники эксперимента были опрошены порознь, те, кто смотрели друг другу в глаза, сообщили о возникновении симпатии к партнеру. Сымитированная любовь возымела свое действие.

Исследователь Роберт Стернберг (Robert Sternberg, 1988) уверен, что если не прекращать открыто выражать свою любовь в словах и поступках, то и в продолжительном супружестве можно сохранить яркие чувства первоначальной романтической любви:

«Слова «жили долго и счастливо» отнюдь не миф. Чтобы это стало реальностью, нужно научиться находить радость в различных формах взаимных чувств. Пары, которые надеются, что их страсть продлится вечно, а близкие отношения будут неизменными, ждет разочарование. Мы должны постоянно и осознанно перестраивать и обновлять наши любовные взаимоотношения. Взаимоотношения похожи на здания, которые со временем начинают рушиться, если их не поддерживать и не подправлять. Мы не можем надеяться на то, что взаимоотношения сами о себе позаботятся, как не можем ожидать этого от архитектурного сооружения. Наоборот, это мы должны нести ответственность за качество построенных нами взаимоотношений и заботиться об их долговечности.

При наличии всех необходимых психологических составляющих супружеского счастья: добрых отношений, социальной и сексуальной близости, умения в равной степени отдавать и получать можно поспорить с французской пословицей: «С любовью исчезает время, а со временем исчезает любовь». Требуется усилие, чтобы воспрепятствовать угасанию любви. Требуется усилие, чтобы выкроить время на обсуждение событий дня. Требуется усилие, чтобы преодолеть раздоры и перебранки, а вместо этого дать друг другу возможность спокойно высказать все свои обиды, тревоги и мечты. Требуется время, чтобы превратить взаимоотношения в «бесклассовую утопию социального равенства» (Sarnoff & Samoff, 1989), когда оба партнера не ведут учета взаимных одолжений, а вместе принимают решения и наслаждаются жизнью.»

Понятия для запоминания

Взаимность самораскрытия (Disclosure reciprocity) – тенденция к обоюдной откровенности при доверительном разговоре.

Двухфакторная теория эмоций (Two-factor theory of emotion) – возбуждение + ярлык = эмоция (Эмоциональные переживания есть продукт психологического возбуждения и того, какой когнитивный ярлык мы присваиваем этому возбуждению.)

Любовь-дружба (Companionate love) – чувство, которое мы испытываем к человеку, жизнь которого тесно переплетена с нашей собственной.

Самоконтроль (Self-monitoring) – наблюдение за самим собой в различных социальных ситуациях и старание вести себя так, чтобы произвести желаемое впечатление.

Самораскрытие (Self-disclosure) – раскрытие сокровенных переживаний и мыслей перед другим человеком.

Справедливое распределение (Equity) – условия, при которых «доход» каждого участника взаимоотношений пропорционален его «вкладу». Обратите внимание на то, что справедливость в данном случае отнюдь не означает постоянно равного «дохода».

Страстная любовь (Passionate love) – состояние сильного влечения к союзу с другим человеком. Страстные любовники растворяются друг в друге, испытывают восторг, добившись любви своего партнера, и становятся безутешными, когда её теряют.

Глава 27. Когда мы помогаем другим?

Возвращаясь домой в три часа утра 13 марта 1964 года, у самого входа в многоквартирный дом, расположенный в нью-йоркском районе Квинз, хозяйка бара Китти Дженовезе подверглась нападению вооруженного ножом насильника. Пронзительные, полные ужаса крики с мольбой о помощи: «О Боже, он ударил меня ножом! Ради Бога, помогите мне! Помогите!» – разбудили 38 её соседей. Многие из них подошли к окнам и наблюдали за тем, как в течение 35 минут Китти пыталась вырваться из рук преступника. И до тех пор, пока нападавший не скрылся, никто из соседей так и не удосужился вызвать полицию. Вскоре после приезда полицейских женщина умерла.

Элеанор Брадли отправилась в магазин за покупками, случайно упала и сломала ногу. В полубессознательном состоянии, страдая от боли, она умоляла оказать помощь. В течение 40 минут мимо шли потоки покупателей. В конце концов один таксист все же помог ей добраться до врача (Darley & Latane, 1968).

Сильнее всего в этих примерах шокирует не то, что несколько человек не оказали пострадавшему помощи, а то, что безучастными оказались практически 100 % свидетелей происходящего. Но почему? Неужели и вы, и я в аналогичной ситуации поступили бы также? Или мы бы стали героями, как Эверетт Сандерсон? Уже слыша шум и видя огни приближающегося поезда нью-йоркской подземки, Эверетт Сандерсон спрыгнул на рельсы, чтобы спасти четырехлетнюю Мишель де Джезус, упавшую с платформы. За считанные секунды до подхода поезда Сандерсон забросил девочку в толпу, стоявшую наверху. Поезд уже был на станции, когда сам он попытался вспрыгнуть на платформу. Первая попытка оказалась неудачной. И только в самый последний момент стоявшим на платформе удалось вытащить Сандерсона (Young, 1977).

Или вспомним Дорогу праведников на холме в Иерусалиме, вдоль которой высажено 800 деревьев. Под каждым деревом лежит плита с именем европейского христианина, спасшего жизнь одного или нескольких евреев во время нацистского холокоста. Эти «праведные иноверцы» знали, что в случае обнаружения беглецов они, согласно нацистским законам, подвергаются не меньшей опасности, чем те, кого укрывают. И все-таки многие шли на такой риск (Hellman, 1980; Wiesel, 1985).

Менее драматических актов утешения, заботы и помощи предостаточно: не требуя ничего взамен, люди показывают дорогу, вносят денежные пожертвования, сдают кровь, тратят свое время. Почему и когда люди совершают альтруистические поступки? И что следует сделать, чтобы уменьшить безразличие? Таковы основные вопросы, которые рассматриваются в этой главе.

Альтруизм – это эгоизм наоборот. Альтруист оказывает помощь даже тогда, когда ничего не предлагается взамен да и ожидать ничего не приходится. Классической иллюстрацией этого является притча Иисуса о добром самаритянине:

«…некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел, и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился, и, подошедши перевязал ему раны, возливая масло и вино; и посадив его на своего осла, привез его в гостинницу, и позаботился о нем. А на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостинницы и сказал ему: «позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе» (Евангелие от Луки, 10:30-35).