Наслідки війни для США.

Дата добавления: 2015-08-30; просмотров: 729

Приехала теща с клещом.

Клещ впился, когда она там в деревне что–то на огороде творила.

— Этот клещ не энцефалитный! — решительно заявила теща.

— Он вам сказал? — прищурился я.

— А то меня клещи не кусали.

И наотрез отказалась от осмотра. Дело–то плевое: маслом растительным капнуть — и вынуть.

Что такое? — думаю.

Все вскорости разъяснилось. Оказалось, что над клещом уже поработал тесть, не хуже профессора Пирогова. Дал ему просраться пинцетом и йодом. Обезглавил и голову, естественно, оставил внутре.

Сегодня теща сдалась и показала мне послеоперационную рану. Я ошеломленно признал, что да, мне тут уже делать нечего. Впечатление такое, будто Пирогов выполнил резекцию легкого.

Отработки

Не помни, рассказывал ли я где–нибудь, что главная вещь, которая мешает мне сентиментально ностальгировать по студенческим годам, это отработки.

У нас отрабатывали все, что пропустил.

Был даже такой анекдот: Дворцовая площадь, раннее утро, бегает человек с флагом и орет: «Ура! Ура!» Походит к нему мент и спрашивает: ты, дескать, чего? А тот отвечает, что учится в Первом Меде и отрабатывает демонстрацию.

Отрабатывали физику, химию, физкультуру, историю медицины, разрезание трупов и осмотр пациентов. Военную кафедру отрабатывали особенно строго.

Выглядело это так: если человек что–то прогулял, он шел в деканат и получал допуск к занятиям за подписью декана. В допуске писалась причина: уважительная или неуважительная.

Для тех и других причин устраивались отдельные отработки. Висели расписания: отработка по уважительной причине, отработка по неуважительной причине, и разницы не было никакой.

Молодым и горячим выдавали трупы, старшекурсникам — живых клиентов, с которыми было в одном отношении лучше: они, прошедшие через руки многих, уже сами отлично знали, где у них что и нам рассказывали, жалели нас. Показывали, где у них какой шум, а где какое уплотнение, и объясняли, почему — иногда не без домыслов.

А труп ни черта не рассказывал, и приходилось искать самому, да еще с уважением, потому что труп, как нам объясняли, это тот же пациент. И отношение к нему должно быть соответственное. Это я хорошо усвоил, и пациентов обычно тоже рассматривал в свете этой истины.

И вот недавно мне случилось встретиться с институтскими друзьями. Ностальгия кольнула, когда вспоминали портвейн, выпитый перед отработкой акушерства и гинекологии. А вот насчет самой отработки — трупа, пропущенного по неуважительной причине — никаких сожалений.