ЗМІСТ І СТРУКТУРА ОРГАНІЗАЦІЇ ТА ПРОВЕДЕННЯ ПРАКТИЧНИХ, ЛАБОРАТОРНИХ І СЕМІНАРСЬКИХ ЗАНЯТЬ У ВИЩІЙ ШКОЛІ

Дата добавления: 2015-10-15; просмотров: 608

И что я встала посреди улицы с блокнотом, как какой-нибудь промоутер, раздающий листовки? Да-да, я понимаю, что я всё ещё под впечатлением, но ведь нельзя же выпадать из реального мира. Нельзя витать в облаках. Чтобы что-то получить, надо для этого что-нибудь сделать. Поэтому впечатления впечатлениями, а продолжать делать дела – это приоритетная задача. А моё дело сейчас одно – вспомнить всё остальное. Даже если всё ещё хуже, чем то, что я вспомнила, всё равно я должна всё вспомнить.

Я обязана. Да.

Даже когда мы предполагаем, что правда ужасна, мы всё равно стремимся её узнать.

Мы – правдомазохисты.

И что мне делать дальше?

Так, ладно. Воспользуемся методом исключения. У меня в ежедневнике скопилось уже много вопросов. Их достаточно для того, чтобы начать исследование.

Я хочу проверить.

Начинаю читать свои записи.

Так, с наркоманией всё ясно: наркоманка я или нет, я узнаю завтра от Дмитрия Валентиновича. Надо пораскинуть мозгами, что я могу разнюхать в кустарных условиях.

Кстати, какая-то знакомая фраза: кустарные условия. Записываю.

И натыкаюсь на вопросы: я педофилка? Некрофилка? Шизофреничка? Эгоистка? Клептоманка? Параноик? Алкоголичка? Нимфоманка?

Как их много, вопросов. Это просто ужасно. Такое ощущение, что моя голова сейчас взорвётся. Моя красивая голова. Обезжиренная и обезпрыщенная голова.

Надо расценить возможности. Что из этого я могу проверить? Насчёт шизофрении и паранойи – это тоже к Крылову. Пусть сам разбирается. Точнее, как он говорит, помогает мне разобраться в этом самой. Я, со своей стороны, как-то не против.

Мой персональный Иисус.

Странно, но факт: мне интересно, чем он сейчас занят. Надо записать.

Хорошо. Прямо сейчас я могу выяснить, педофилка я, некрофилка, эгоистка, нимфоманка, клептоманка или алкоголичка. Мою голову уже переполняют идеи, как это можно сделать.

Мысль ниоткуда: я чувствую себя какой-то умной. Нет, я серьёзно. Я чувствую, что мой мозг способен мыслить намного интенсивнее, выдавать новые идеи с большим КПД, чем у обычного, среднестатистического человека. Неудивительно, ведь я же, насколько я вспомнила, только и делала, что просиживала свою жизнь в библиотеке. Я уверена в том, что я продолжила это делать и после того периода моей жизни, который я недавно вспомнила. Очевидно, я много читала. Соответственно, я явно не глупый человек. Поэтому эта очередная мысль-ниоткуда даже не нуждается в том, чтобы я её записывала. И, подумав ещё немного, я вычёркиваю из ежедневника запись, в которой спрашивается, читаю ли я в метро. Сомнений нет – читаю, и очень много. Думается мне, читаю я везде, где можно.

Я же умная.

С эгоисткой, кстати, тоже всё ясно. Моя эгоистичность не вызывает сомнений. Так что, строку и с этим вопросом я вычёркиваю из блокнота. Строку про Пелевина – тоже. Это относится к чтению.

Хм... С чего бы начать? Продумываю свой маршрут. Сейчас я на Чистых прудах. У меня – я заглядываю в сумочку – заканчиваются сигареты. И у меня по-прежнему куча денег.

Всё, маршрут продуман.

Выдвигаюсь в сторону станции метро Чистые пруды. Достаю из сумочки карточку для прохода в метро. Вы ведь помните, что я оплачивала сегодня утром две поездки, а использовала всего лишь одну? Я вот помню.

Сажусь в поезд и выбираю место. О, как раз нашлось то, что мне нужно. Место напротив какого-то мальчика, лет двенадцати. Или тринадцати, не больше. Самое то. Сажусь на сиденье и ставлю сумку слева от себя, а не на колени, как обычно. Зачем?

Я смотрю немного левее него. Краем глаза замечаю, что он то и дело посматривает на меня. Впрочем, как и многие другие особи мужского пола. Представительницы женского пола меня вроде как не замечают. По идее. Ага.

Ловлю себя на мысли, что когда я была гадким утёнком, во всяком случае, насколько я могу судить из того, что вспомнила, я мечтала стать красивой и буквально жаждала внимания противоположного пола, а теперь, когда я каким-то образом стала красивой, мне этого внимания через край. Я уже прячусь от людей. Внимание – вещь интересная, оно примерно как известность. Когда его нет, страстно его желаешь, а когда его много – начинаешь избегать его, становишься разборчивее в качестве внимания. Точнее, в качестве того человека, который его оказывает.

Итак, мой «клиент» сидит напротив меня и периодически посматривает в мою сторону. Стандартная игра в погляделки. Пару раз случайно смотрю на него. Вроде бы случайно. Ну, вы меня понимаете. И каждый раз он отводил от меня глаза. Ха, проглотил наживку. Попался в сети. Повёлся на провокацию.

Во мне просыпается азарт.

А ведь наверняка он так же наивен, как и я в свои тринадцать лет.

Сейчас проверим.

Смотрю на него таким кокетливо-хитроватым взглядом. Слегка улыбаюсь и резко отворачиваюсь, меняя выражение лица на серьёзное. Не меняя направления головы, поворачиваю глаза в его сторону и снова улыбаюсь, уже чуть шире. Замечаю, что его лицо тоже расплывается в улыбке. Он, вдруг покраснев, резко отворачивает голову в сторону.

Теперь он мой.

Ну, чисто гипотетически.

Мальчик уже целиком поглощён рассматриванием меня в деталях. Вот, краем глаза, не поворачивая голову в его сторону, я вижу, что взгляд его скользнул где-то в районе моей груди. Немного задержался и спустился чуть ниже, туда, где у меня живот. Потом резко опустился вниз, на ноги. Задержался секунд на десять.

Реалити-шоу: «Загляни под юбку».

Он протёр глаза. Наверное, чтобы лучше меня видеть. Прямо как в сказке о Красной Шапочке. Только, кажется, красной на этот раз будет не совсем шапочка, а кое-что другое.

Поезд подъезжает к какой-то станции. Название я не услышала, слишком уж увлеклась этой игрой. Своей игрой. Я, делая вид, что смотрю, к какой станции сейчас подъехал поезд, в котором мы с ним едем, резко поворачиваю голову назад. При этом я слегка раздвигаю ноги, на пару-тройку сантиметров. Так, чтобы он увидел, что у меня между ними, под немного оттопырившейся юбкой – ну, там, вы меня понимаете, – но не слишком много. Для начала хватит. А ведь он непременно посмотрит. Я уверена.

Скоро проверю.

Жаль, что я надела трусики. Эффект был бы умопомрачительным.

Я столь же резко поворачиваю голову в ту же сторону, в которую смотрела до её поворота назад. Замечаю, как он – опять же, с необыкновенной резкостью – поднимает свой взгляд чуть выше, на уровень живота. Значит, он смотрел туда. На меня.

Вот теперь я его точно подсадила.

Бедолага.

И вот тут я начинаю играть по-крупному. Я раздвигаю ноги ещё шире и вижу, что он уже как-то завороженно уставился на то, что я ему показываю. Должно быть, он может уже чётко рассмотреть, что у меня там. Если, конечно, у него нормальное зрение.

Он уже не замечает, что я смотрю прямо на него. И я делаю ход конём: смотря прямо на него, прокладываю одну руку между моих ног, закрывая ею столь приятный обзор. Мальчик поднимает на меня взгляд, замечает, что я заметила, чем он так усердно увлёкся, ещё больше краснеет и отворачивается. Я отворачиваюсь тоже. Отсюда, где я сижу, прекрасно видно, как в районе ширинки его штанов что-то немного набухло. Он слегка надавливает на свою промежность, но делает это так, словно он просто почесался. Ну конечно, он всего лишь почесался. Ага, как же.

Я снова убираю руку и замечаю, как он мгновенно смотрит сначала мне в лицо, видимо, с целью узнать, смотрю ли я на него, и, убеждаясь в относительной безопасности наблюдения, продолжает этот полюбившийся ему процесс.

Какие же все мужики наивные. Стоит только приоткрыть им самое сокровенное, так они будут использовать любые возможности, чтобы видеть это дольше. Причём, не так важно, тринадцатилетний ли это мальчик или сорокалетний мужчина – всё равно все они ведутся. Какие же они тупые.

Представляю себе, как этот сорняк сегодня знатно обдрочится.

И вот, мальчик уже снова никак не может оторвать взгляд от моей промежности. Видимо, смотрится и впрямь аппетитно.

Или мне это просто показалось?

Подросток, уже практически не скрываясь, откровенно сильно давит на свою ширинку. Он уже весь побагровел и, кажется, даже вспотел.

А это значит, что он сильно возбуждён.

Или мне это просто показалось?

Не знаю. Но судя по моим ощущениям, мне всё равно. Меня это никак не тронуло, кроме того, что я просто насладилась игрой и тем, что подёргала кого-то за ниточки. Как куклу. И не просто кого-то, а малолетнего подростка. И меня это нисколько не возбудило.

А это значит, что я, всё же, не педофилка.

И что мне делать дальше?

***

Она обратилась в нашу клинику с одной проблемой. Она рассказала мне о том, что она очень общительный человек, что у неё очень много друзей, с которыми она очень часто встречается. И что результатом всех этих встреч явилось пристрастие к алкоголизму, от которого, вопреки желанию, она никак не могла избавиться.

А я, как дурачок, в неё влюбился.

Впервые в своей жизни.

Таким образом, у меня была двойная мотивация содействия в её лечении. Во-первых, я был обязан вылечить её, так сказать, по долгу службы, а во-вторых, я очень хотел, чтобы мы были вместе, но на дух не переносил алкоголиков потому, что они всегда напоминали мне о моей маме.

Прошло всего лишь два месяца, и я её вылечил.

Она перестала пить.

И прошёл всего лишь месяц и несколько свиданий, прежде чем мы с ней переспали.

Знаешь, я всегда пользовался презервативами. А в тот раз у меня просто не оказалось его под рукой. И через месяц мы с твоей мамой выяснили, что она беременна.

Вот так вот, по глупости, я и вкрячился в эти семейные дела.

Ты уж прости, но здесь я буду максимально честен. Я хочу излить свою душу. А единственный человек, который меня поймёт – надеюсь, что поймёт – это ты. Так вот, милая, к сожалению, ты была нежеланным ребёнком.

Я вовсе тебя не планировал. Я тебя не хотел. Ты не была мне нужна. Да, я безумно любил твою мать, но никак не представлял себя в роли отца и примерного семьянина. Я вообще не особо тогда задумывался о своём будущем, во всяком случае, касаемо семейного аспекта. К тому же, я тогда только начинал идти по своей дороге жизни, мне было всего лишь 24 года. И, по крайней мере, ещё лет пять я собирался отдать активной работе, а уже только потом задуматься о семье.

Мы долго думали, стоит ли тебя рожать, где-то два месяца. В итоге, спустя три ссоры мы с твоей мамой решили, что лучше будет, если твоя мать тебя всё же родит. У меня были некоторые накопления, и мы очень быстро сыграли свадьбу, чтобы у нас не было внебрачного ребёнка.

Говорят, по статистике нежеланные дети зачастую рождаются с какими-либо отклонениями.

Не знаю, врёт ли статистика, но в твоём случае это оказалось правдой.

***

Она говорит:

– Игорь, меня всё это волнует из-за тебя.

Значит, она всё ещё меня любит.

– А причём тут я?

– Ты торчок, Игорь. Виртоман. Интернет-зависимый. Больной. Ты ещё не понял?

Она врёт.

Не верьте ей.

– И я очень хочу, – продолжает она, – чтобы ты избавился от своей зависимости.

– Зачем? – спрашиваю.

– Да ты сам ещё не понял, что твоя зависимость, она мешает тебе жить?

– Живу же как-то.

– И ты называешь это жизнью? – спрашивает она.

Она спрашивает:

– Разве то, как ты живёшь сейчас, – это жизнь? Разве твои последние полгода – это жизнь?

Она говорит:

– Скажи мне.

Я молчу.

Она говорит:

– Ну же. Давай.

Флешбэк.

Прошлое до прошлого.

Январь этого года.

Моя девушка спит, а я сижу в блоге.

Уже которую ночь.

Как обычно.

Мне по-прежнему пишут. Я по-прежнему отвечаю. Каждый день – много новых контактов. Люди меня любят. Или ненавидят, что ещё лучше.

Самое главное – есть хоть какая-то реакция.

Все эти блоггеры, они – моя энергия. Не знаю, что я бы без них делал.

Добавляю новую запись в блог. Тема: слабости.

«Все люди чем-то увлекаются. Но все увлечения - это слабость. Человеческая страсть к чему-либо - это прекрасные верёвочки, за которые можно дёргать. Субкультуры - это электорат. При необходимости простейшими методами воздействия на массы их можно двинуть в нужном направлении. Если вы комплексуете, это тоже ваша слабость. Человек, определивший ваши комплексы, легко сможет вами управлять, заводя разговор в нужное ему русло.

Ваша любимая музыка - это ваша слабость. Ваши кумиры, которым вы поклоняетесь и чьи постеры вы держите на стенах у себя дома - это самая идиотская ваша слабость. Ваши интересы - это ваша слабость. Человек, знающий о них, легко сможет расположить вас к себе, а затем воспользоваться вами в каких-то своих целях. Если вы кого-то любите, то это самая большая ваша слабость. Вами легко могут манипулировать. Как и человек, которого вы любите, так и люди, желающие этим воспользоваться.

Вы смотрите телевизор? Смотрите дебильные тупые сериальчики и говёные скандальные шоу? В перерывах между ними, а также под видом спонсорства вам пихают всякое говно. Вас уже давно исследовали. У каждой программы на телевидении есть определённая целевая аудитория, и, естественно, во время этих передач будет такая реклама, которая подействует на вас с наивысочайшей вероятностью. Вам интересно тупить перед экраном? На вас в это время уже кто-то заработал.

Вы кому-то поклоняетесь? Кто-то пользуется этим. Вы покупаете идиотскую атрибутику, плакаты, дневники с изображениями кумиров? Кто-то на этом зарабатывает. Вы ярый последователь какой-либо религии? На ваших пожертвованиях отмывают деньги, а при необходимости вас могут даже втянуть в войну по идеологическим соображениям. Вы гражданин какого-нибудь государства, проживающий в чужой стране, или человек, переехавший из другого города? Вы ощутите на себе всю мощь дискриминации объединённых кем-то против вас аборигенов. Вы чем-то отличаетесь от других? Вас втянут в массы и будут вами управлять, зарабатывая на вас.

Вы чем-то увлекаетесь? Это ваша слабость».

Всё, дело сделано. И как всегда, куча комментариев. Сначала десятки, затем сотни.

Мой блог читает больше тысячи пользователей.

Я – тысячник. Человек, популярный в Сети.

Да, я крут.

В Интернете.

Настоящее.

Слышу очередной вопрос:

– Разве ты сам не помнишь, во что ты превратился?

Она спрашивает:

– Игорь, разве ты сам не интернет-зависимый?

Вспоминается всё, что я только что описывал.

И я говорю:

– Нет. Причём тут вообще я?

– Я хочу, чтобы ты избавился от этой своей зависимости.

Как же я хочу в блог. Меня же там, наверное, потеряли. По мне скучают. Меня ждут.

– У меня нет зависимости, – говорю я. – Для меня это просто самореализация.

Я говорю:

– Для меня это лучше, чем эта идиотская затея с книгой.

– Ты уверен? – спрашивает. – Игорь, ты никогда не считал, что ты можешь сделать что-то полезное вместо того, чтобы сотрясать виртуальный воздух своим интеллектом?

Она спрашивает:

– Ты не находишь, что твоя книга – это хоть что-то реальное, настоящее?

– Я не вижу в ней никакого смысла.

– А в своём блоге видишь что ли? Чем он лучше?

– У меня есть аудитория...

– Была, – перебивает она, – а сейчас её нет.

Она говорит:

– И никогда больше не будет.

– Будет. Я найду способ зайти в Интернет.

– Нет, Игорь. Я тебе запрещаю. Слышишь?

Тряпка – слишком громкое слово.

Мимо проходит какой-то мужик и смотрит на мою любимую удивлёнными глазами.

– У меня есть аудитория, – продолжаю я. – У меня есть читатели. И мне это нравится. Это мой выбор, и я буду делать то, что я хочу. До тех пор, пока мне это нужно.

– Тогда забудь обо мне.

Я говорю: нет.

– Сдохни, – отвечает. – Ты мне не нужен.

Опять она за своё.

– Тогда я тебя изучу. А после этого я тебя больше не увижу. Никогда.

Подопытные кролики здесь совершенно не причём.

– Подожди, – говорит. – Об этом чуть позже.

Она говорит:

– Мы на месте. Пришли.

– Куда пришли? – говорю я.

– Ну и память у тебя, Игорь. Наша экскурсия, забыл что ли?

Кажется, вспомнил.

Компьютерный центр.

То, что нужно.