В.А. ТЮРИН 3 страница

Показатель минерализации костной ткани девочки Сун- гирь-3 выше, чем у мальчика Сунгирь-2, и отличался от нормального. Имеются указания на нарушение минерального обмена [Richards, 2001]. Экстремально высокая концентрация кальция говорит о значительных отклонениях от нормы процесса минерализации костной ткани. Основную часть питания (по цинку) составляло мясо наземных позвоночных. Растительный компонент был незначителен (по стронцию). Беспозвоночные не занимали существенное место в рационе (по кадмию и меди). Белковое питание не было достаточным (по цинку). На зубах этого индивида обнаружены множественные дефекты эмали, связанные с физиологическим стрессом в детском возрасте.

Минерализация костной ткани индивида Сунгирь-4 умеренно низкая. Содержание микроэлементов в образце из изолированного бедра значительно отличается от всех описанных выше случаев. Концентрации всех элементов низкие или крайне низкие: возможно, этот человек в течение длительного времени переносил голод или хроническое недоедание, результатом чего явилось истощение минеральных ресурсов организма. Основную роль в рационе

этого человека играло мясо наземных позвоночных (по соотношениям концентраций меди, цинка и стронция). Растительный компонент пищи был крайне незначителен, а беспозвоночные, судя по чрезвычайно низкой концентрации меди, отсутствовали полностью [Добровольская, 2005].

Рассмотрим ещё один археологический памятник эпохи верхнего палеолита, но на этот раз расположенный на территории Московской области - это Зарайская стоянка ². Она относится к костенковско-авдеевской культуре и расположена в самом центре старинного русского города Зарайска Московской области [Амирханов, Лев, 2002]. Археологические раскопки на стоянке велись с 1980 г. А.В. Трусовым [Трусов, 1994], а с 1995 г. осуществляются под руководством члена-корреспондента РАН Х.А. Амирханова (Институт археологии РАН). К 2006 г. общая площадь вскрытой поверхности составила около 450 квадратных метров.

Стоянка занимала обширную жилую площадку, схожую с Авдеево и Костёнками. На протяжении тысячелетий неоднократно заселялась и покидалась людьми. В ходе изучения мерзлотных трещин было установлено наличие нескольких этапов их образования, которые предшествовали или последовали этапам заселения стоянки: ледник приближался - люди уходили и наоборот. Выявлено 4 этапа заселения стоянки. Самый поздний из них приурочен к горизонту погребенной почвы и имеет радиоуглеродные датировки в пределах 15-13 тыс. до н.э., самый ранний - 21 - 20 тыс. до н.э. Уже на первом этапе заселения поселение было четко структурировано. Прослеживается линия очагов (в направлении северо-запад-юго-восток), вокруг которой располагались ямы-хранилища. В одной из таких ям-хранилищ была обнаружена статуэтка бизона [Амирханов, 2000].

На втором этапе заселения структура поселения осталась прежней. Очаги были расположены в том же направлении на расстоянии 1 - 1,5 м от линии первого этапа, но стали крупнее и глубже (1м в диаметре, до 50 см в глубину). Жилища располагались вокруг этой линии и представляли собой вытянутые полуземлянки длиной до 5 м, шириной и глубиной до 1 м. Сверху, они, видимо, были перекрыты бивнями мамонта, покрытыми шкурами. Возле землянок были выкопаны ямы-хранилища диаметром 50 см и глубиной до 1,5 м. Ямы-хранилища, как правило, накрывались лопатками мамонта с проделанным в них круглым отверстием^[12]. На третьем этапе заселения число ям небольшое. Очаги менее крупные и глубокие (до 20 см в глубину). Появляются наземные жилищные конструкции. Четвертый

этап заселения стоянки приходится на эпоху некоторого потепления климата.

На Зарайской стоянке обнаружены кости северного оленя, зайца, бизона, птиц, грызунов, а также кости мамонта. Из мелких костей изготавливались проколки, из крупных - мотыги для копания земли.

Коллекция кремневых орудий с Зарайской стоянки чрезвычайно богата. За первые 9 лет (1980 - 1989 гг.) собрана богатая коллекция кремневых изделий - более 15000 экземпляров. Теперь насчитывает сотни тысяч изделий. Специфику памятника определяет доступность сырьевой базы. Технология скалывания такая же, как в Костёнках и Авдееве. В коллекции можно встретить наконечники длиной

16 см и пластины длиной более 20 см, наконечники с боковой выемкой, большая группа ножей костёнковского типа, листовидные наконечники, пластинки с притуплённым краем. А также большое количество резцов разных типов, скребки, скребла, проколки, острия, обушковые ножи, отбойники из песчаника, известняка, кварцита, кремня. Встречаются и комбинированные орудия.

На протяжении 20 лет раскопки стоянки убедили исследователей, что они имеют дело с действительно высокоорганизованной первобытной культурой. Важным элементом сакральной жизни стоянки была природная красная краска - охра. Её, видимо, изготавливали путём длительного пережигания самородного железа, в большом количестве встречающегося в песчаном материке. Охрой посыпали полы жилищ, маркировали ямы-хранилища и ямки-«кладики». Охру также смешивали с красной глиной или жиром.

В сентябре 2001 года при разборке «ямы 71» С.Ю. Лев обнаружил выдающуюся по своему натурализму статуэтку бизона, изготовленную из бивня мамонта. Она лежала в яме на боку, на специально для неё выкопанном «подиуме». С левой стороны туловище было повреждено острым предметом, а с правой густо выкрашено красной охрой, обе левые ножки отломаны. Всё указывает на то, что статуэтка была повреждена и положена в яму намеренно. Х.А. Амирханов и С.Ю. Лев определили, что «захоронение» статуэтки бизона произведено в ходе магического охотничьего обряда [Амирханов, Лев, 2003]. Возраст статуэтки - 23 - 22 тысячи лет. В 2005 г. в яме-хранилище второго этапа была обнаружена классическая статуэтка Мокоши из бивня мамонта [Амирханов, Лев, 2006]. По своим формам она схожа с «худыми» статуэтками из Авдеево [Амирханов и др., 2009].

Кроме упомянутых верхнепалеолитических известны также - Молодова V, Кормань IV - на Днестре; стоянки Юровичи, Бердыж - в бассейне Днепра; группа стоянок Костёнки и Гага- рино - на Дону; стоянок Сунгирь и Русаниха - в бассейне Оки; стоянки Заозерье и Гарчи I - в бассейне Камы; Бызо- вая - на средней Печоре (64°с.ш.); Хотылево II - на Десне; Авдеево - на Сейме и многие другие. Сейчас количество открытых стоянок верхнего палеолита на Русской равнине открыто более 100 единиц. Это притом, что в других частях

света такого явления - «верхний палеолит» - вообще не засвидетельствовано. Не засвидетельствовано и появление современного человека этого периода времени^[13].

Забегая вперёд, скажем, что в летописях указано: Сварог ввёл в Египте то, что называется парной семьёй - один мужчина + одна женщина. Для Древнего Египта это было нововведение. Все обстоятельства, связанные с ним в Египте, мы рассмотрим ниже. А здесь разберём основную сторону вопроса: какова была семья в верхнем палеолите Древней Руси? Специально этот вопрос рассматривался археологами не раз. И в своей статье «Семья в верхнем палеолите по археологическим источникам бассейна Десны» специалист по верхнему палеолиту Русской равнины А.А. Чубур подробно рассмотрел большой пласт археологических данных по этому вопросу и дал срез выводов специалистов и своих. Приведём по этому поводу несколько цитат.

Так, специалисты-археологи единодушны в своих выводах о том, что в верхнем палеолите Русской равнины основой общества уже была парная семья. «Г./7. Григорьев, опираясь на анализ верхнепалеолитических жилищ и структуры поселений, сделал вывод, что первичной социальной ячейкой верхнепалеолитической эпохи была парная семья; общины состояли из 5 - 20 парных семей [Григорьев, 1968, с. 154 - 155; 1970, с. 59]. Со сходным предположением выступил исследователь Мезинской и Добраничевской стоянок И. Г. Шовкопляс [Шовкополяс, 1972], подробный и обстоятельный обзор сведений и мнений о структуре социума в палеолите дал в своей работе В. Р. Кабо [Кабо, 1986]» [Чубур, 2008].

Окончательное разъяснение небольшому числу оставшихся сомневающихся дали материалы Машицкой пещеры в Польше. Там обнаружены «кости, принадлежащие минимум 16 особям: 5 взрослых, 2 молодых, 1 подросток и 8 детей. Лишь 8 старших могут быть определены по полу. Это 2 мужчины, 1 подросток-мальчик, 3 женщины (включая одну в возрасте 30 - 40 лет) и 2 девушки [Kozlowski, Sache-Kozlowska, 1995, p. 170 - 172\». Анализируя эти данные, А.А. Чубур приходит к выводу, что «речь идет о двух или трёх семьях, включающих представителей трёх поколений» [Чубур, 2008].

Те же выводы археологи делают и по материалам верхнепалеолитической стоянки Быки: «Наличие трех небольших легких жилищ в Быках позволяет думать, что на поселении обитала группа из трёх нуклеарных семей, в холодный период переходивших под общий теплый кров в капитальное жилище. Общая численность населения вряд ли превышала 15-20 человек, включая детей». И всё то же касается и другой верхнепалеолитической стоянки Русской равнины: «В Пушкарях 1 П.И. Борисковским и

В. И. Беляевой исследованы как трехочажное, так и одноочажное жилища, расположенные по соседству. Трехочажная конструкция, по нашему мнению, рассчитана на три нуклеарных семьи, т.е. на 12- 18 человек. Получается, что далеко не всегда в течение холодного сезона вся община (или расширенная семья) собиралась у одного очага. Более того, не всегда зимовка проходила и под одной крышей» [Чубур, 2008].

Те же показатели выявлены на стоянке Юдиново: «В Юдиново, по всей вероятности, одновременно обитали так, как и в Быках, три парных семьи. Лишь время их обитания намного превышало по продолжительности время существования поселения Быки 1. При этом все же существует один дом, рассчитанный на всю общину - жилище 1, исследованное К.М. Поликарповичем в 1947 г. Его внутренняя площадь больше остальных и составляет примерно

25 кв. м, архитектура отличается большей сложностью - наличием дополнительного ограждения. Нельзя исключить, что первоначально был построен именно он, а затем уже на месте легких наземных летних жилищ возникли остальные капитальные костно-земляные дома для отдельных нуклеарных семей» [Чубур, 2008\.

Перечисленные стоянки относятся ко времени верхнего палеолита и существовали в промежутке времени от 35 до 15-ти тыс. до н.э. Все эти памятники расположены на Русской равнине. Из их анализа, часть которого мы представили выше, А.А. Чубур делает вывод о том, что «в свете новых данных, позволяют признать, что основной структурной единицей общества в верхнем палеолите уже была нукпеарная (простая) семья, состоящая из представителей двух поколений (родители и не состоящие в браке дети)» [Чубур, 2008\. Очевидно, что именно эта структура семьи перешла в мезолит и далее просуществовала через неолит и оказалась уже практически в нашем времени.

1.3.1. Астрономия и мифология верхнего палеолита Древнейшей Руси

Не зря исследователи верхнепалеолитических селений, расположенных на Русской равнине, всё чаще и чаще приходят к выводу о том, что имеют дело с остатками высококультурной цивилизации. Находки этого периода позволяют сделать вывод, что наши предки из стоянки Сунгирь «знали элементы счета». Французский астроном, математик и физик Пьер Лаплас к этому же времени относит и появление астрологии.

В верхнем палеолите Русской равнины засвидетельствованы многочисленные изображения созвездия Плеяды

Астрономия возникла в глубокой древности в результате потребности людей определять время и ориентироваться при путешествиях. Уже простейшие наблюдения небесных светил невооружённым глазом позволяют определять направления как на суше, так и на море, а изучение периодических небесных явлений легло в основу измерения времени и установления системы календаря, позволяющего предвидеть сезонные явления, что было важно для практической деятельности людей.

(состоит из 6 - 9-ти звёзд, обычно - 7). Согласно славянской мифологии, Плеяды - это чертоги богини Мокоши, а на лике Земли - это Москва «на 7-ми холмах» (см. главу 3). То же самое созвездие Плеяд изображалось и на украшениях более позднего периода. В частности, на поверхности щитка древнерусского перстня из Владимирской области (8 - 9-й вв.) выполнено изображение звёздного скопления Плеяды.

Видимо, на основе космических воззрений - наблюдения звёзд, созвездий, скоплений, движения планет - в верхнем палеолите Древнейшей Руси сложились культы древнерусских богов: Велеса [Рыбаков, 1981; Золин, 2007], Макоши (многочисленные статуэтки), Ра [Тюняев, 2007; Золин, 2007а], Перуна [Веды, 2005, с. 38]. А британский исследователь Дж. Мидом относит к этому периоду существование Вед, а также считает, что «Веды должны были преподаваться, по меньшей мере, 25000 лет тому назад» [Мидом, 1892], в повествовании которых отображено именно северное небо.

В частности, академик Б.А. Рыбаков^[14] проследил развитие верований в Велеса на протяжении всего мифологического периода: «Восточнославянским заговорам посвящена значительная литература^[15]. Собранный исследователями материал состоит из двух групп: в одну входят записи самих этнографов, а во вторую - старинные рукописные сборники заговоров, составленные колдунами и знахарями в 16 - 18 вв. или представляющие собой судебные записи по колдовским делам.

Особенностью старых рукописных сборников является, во-первых, преобладание оберегающих формул над вредоносными, а во-вторых, христианизированная форма многих заговоров, когда носителями зла показаны не упы- ри-вампиры, а бесы и черти, избавителями же от зла - не древние берегини, а христианские святые и ангелы ^[16] . Глубокий архаизм заговоров сквозит даже в их языке. Словарь заговоров полон старинных, давно забытых речений: «храмина» вместо избы, «убрус» вместо полотенца; «гобино» (урожай, зерно), «тиун» (княжеский управитель), «гость» (купец), «кудесник» (колдун), «харатья» (пергамен), «зед» (глиняный фундамент); «волхвование», «капище идольское», «упыри» и т.п. Создается впечатление, что первичные записи заговоров были сделаны какими-то грамотными и книжными волхвами ещё в средневековье. Иногда архаичные признаки ведут ещё глубже: так, охотничья добыча - это зверь, убитый копьем; копье может быть метательным («борзометкое копье»); стадо скотины называют «власьевым (велесовым) родом» ^[17] » [Рыбаков, 1981].

На основании изучения множества археологических данных академик Б.А. Рыбаков обнаружил ещё одно божество, которое он отнёс к палеолиту, - он пришёл к заключению, что «змеиный сюжет появился ещё в палеолите, но там трудно разгадать его смысл» [Рыбаков, 1981]. В русских сказках часто встречается образ Змея (или Чуда-Юда), при описании которого «нередко сказка упоминает хоботы, а самого Змея называет «хоботистым»^[18]. Чудо-Юдо своих противников не кусает, не когтит, а «вбивает в землю» или бьёт хоботом («жогнул своим хоботом»)^[19]» [Рыбаков, 1981]. Из представленных характеристик Змея видим, что они являются смешанными: с одной стороны проглядывает безусловная мифологичность, а с другой - безусловная реальность. Особенно в сюжетах с хоботом. На наш взгляд, смешение представлений произошло с течением времени. Сначала была реальная картина сражения с кем-то или чем-то крупным и сильным, а позже она обросла мифологемами и стала сказкой.

Реальную сторону возможного чудища рассмотрел Б.А. Рыбаков: «Самого его убивают (помимо стандартного сказочного меча) стрелами, копьями и раскаленными камнями, которые помощники героя бросают ему в пасть; часто герой распарывает брюхо чудищу. После победы над Змеем его тушу сжигают на костре ^[20] ... Не думаю, что будет большой натяжкой признать в этих сказочных приметах чудища обрисовку древнего мамонта (или мамонтов), загнанного огненной цепью загонщиков в ловчую яму, в подземелье, замаскированное ветками кустарников (калины). Длинношерстные мамонты, прорываясь сквозь «огненную реку», могли и сами быть носителями огня. Охотники, загнавшие мамонтов в яму, должны были окончательно одолеть их, распарывая чрево, пронзая копьями, забрасывая камнями. Мамонты же хватали охотников хоботами и, вероятно, действительно «вбивали в землю». Роспись В. М. Васнецова в Историческом музее дает хорошую реконструкцию этого охотничьего эпизода» [Рыбаков, 1981].

По представления современных учёных, системная или массовая охота на мамонтов в действительности не велась. Но никто не мешал такой охоте состояться в одном из охотничьих рассказов древних людей: мол, наши предки охотились вот так-то и так-то... А уж то, что мамонты могли хватать людей и «вбивать» их в землю, сомнений вообще не вызывает, потому что даже в настоящее время с прирученными слонами такие эксцессы отнюдь не редкость. Поэтому догадка Б.А. Рыбакова в этой части представляется нам разумной и вполне обоснованной.

Но наличие мамонтов само по себе является меткой палеолита, а «такое углубление одного из самых ярких сюжетов русской сказки в палеолит, естественно, вызовет возражения: как могли у восточных славян (древних русов - А.Т.), никогда не видевших мамонта, сохраниться подобные пережиточные воспоминания?!» ^[21] . Поэтому исследователь для обоснования предлагает свои расчёты: «Произведем расчет, который пригодится нам и для последующего. Когда речь идет о народной памяти, то в качестве условной единицы удобнее всего взять одно поколение рассказчиков: дед рассказывает внукам. В точных цифрах годов интервал между рассказчиком и слушателями примерно равняется полувеку; через полвека слушатели-мальчишки сами станут стариками, передающими своим внукам то, что они в свое время восприняли от деда. От последних живых мамонтов Восточной Европы до русских крестьян-сказочников XIX в. прошло около 240 «поколений рассказчиков», а для Сибири - всего около 150 поколений. Много это или мало?

Следует учесть, что схватки с мамонтами происходили на протяжении, по крайней мере, 500 таких поколений, и на глазах одного рассказчика за всю его жизнь они повторялись сотни раз. Для того чтобы все героические и трагические стороны этих жизненно необходимых схваток запечатлелись в памяти людей, времени было более чем достаточно. Конечно, за те 240 поколений, когда рассказ велся уже о прошлом, не подкреплялся свежими впечатлениями и превратился в чудесную сказку с фантастическими (для слушателей) персонажами, многое забылось, перепуталось, смешалось с другими, новыми образами, но то, что, несмотря на вполне естественную путаницу, в сказках удается всё же выделить несколько устойчивых элементов, ведущих нас к палеолитической охоте, является очень интересным» [Рыбаков, 1981].

Стоит особенно отметить, что Б.А. Рыбаков сам не заметил^[22], как с помощью мифа доказал то, что древние русы происходят с тех же самых территорий, которые обычно называются «умеренным поясом» и которые соотносятся большей частью с центральными областями Русской равнины. Поясним. Мамонт обитал только в Европе, Северной Азии и Северной Америке во 2-й половине плейстоцена. Вымер около 10 тысяч лет тому назад [Основы палеонтологии, 1962]. Поскольку до 10-го тыс. до н.э. северная часть Европы находилась подо льдами, то с мамонтом древние русы могли встретиться только на территории Русской равнины или Сибири, но в последней отсутствуют археологические доказательства. Поэтому в данном случае мифология доказывает:

1) автохтонность русского населения на территории Руси;

2) глубину мифологической памяти, идущую со времени верхнего палеолита (50 - 20 тыс. до н.э).

Оба эти вывода полностью подтверждаются генетическими исследованиями [Клёсов, Тюняев, 2010]. Археологические находки доказывают то же, и, прежде всего, это палеолитические статуэтки, о которых мы говорили выше и которые являются изваяниями древнерусской богини Мокоши^[23].

Анализируя встречаемость сюжета со змеем, Б.А. Рыбаков замечает, что «очень важны общие наблюдения фольклористов над жизнью и местом в сказочном фонде сюжета «победитель змея». А. И. Никифоров установил его повсеместность, широкое проникновение в разные сказки и вместе с тем отсутствие специальной сказки, посвященной только бою с чудищем. За этим сюжетом «неправомерно сохранять наименование особой сказки, а более правильно видеть в нем только подвижной эпизод, вовлекаемый в связь с другими по мере надобности»^[24]. Эту мысль поддерживает и новейший исследователь волшебных сказок Н.В. Новиков, упоминая, что «этот подвижной эпизод в русском материале входит в сочетание более чем с 20 сюжетами»^[25]. Из этого становится ясно, что пришедший из другой эпохи красочно описанный бой с хоботистым Змеем оказался таким самостоятельным, своеобразным и впечатляющим эпизодом, который не могли, не хотели забыть. Он не был законченной сказкой (потому что возник в досказочный период), но титаничностью своих образов и героично- стью ситуации импонировал рассказчикам, и они вплетали его всюду, расцвечивая им более бледные сюжеты позднейших эпох, видоизменяли, осмысливали неясное, дополняли^[26]» [Рыбаков, 1981].

В заключение Б.А. Рыбаков делает важный вывод: «Таким образом, можно считать, что к палеолиту восходят в сказках три элемента: связь с инициациями, образ женского охотничьего божества (Мокоиіи²) и сильно трансформированное описание грозных схваток с мамонтами» [Рыбаков, 1981].

Рассчитывая поколения и выстраивая зависимости о том, как именно происходили сохранение и передача змеиного мифологического сюжета от верхнего палеолита к настоящему времени, Б.А. Рыбаков тем самым формирует одно важное доказательство:

1) древнерусский миф зародился в верхнем палеолите;

2) древнерусский миф передался от верхнепалеолитического человека к современным этническим русским;

3) по привязке к археологическим данным древние русы, как народ, сформировались на территории Русской равнины и являются единственными её автохтонами.

1.4. Мезолит Центра Русской равнины

С верхнепалеолитическими памятниками неоантропов Русской равнины генетически связана рессетинская мезолитическая культура (11 тыс. до н.э.). Она наследует верхнепалеолитические традиции памятников типа Гагари- но - Хотылёво II - Мёзин [Васильев, 2004], близких Костён- кам, и техникой обработки кремня показывает дальнейшее развитие традиции костёнковской культуры, а также относящейся к костёнковско-авдеевской общности Зарайской стоянки (21 - 20 тысяч лет до н.э.) [Сидоров, 2002]. Для эпохи мезолита распределение плотностей археологических памятников имеет такой вид, который представлен на графике. Ориентация осей та же.

Мезолитическое древнерусское население Русской равнины было расселено на тех территориях, которые имеют наибольший процент лесистости. Большая часть мезолитического проторусского населения была сконцентрирована в Тверской, Ярославской и Московской областях. Распространённые в этих местах рессетинская и с 10-го тыс. до н.э. иеневская культуры являются генетическими наследницами проторусских верхнепалеолитических культур типа Зарайской. Исследователями верхнего палеолита и мезолита Русской равнины эта преемственность уже считается установленной и согласованной. ДНК-генеалогия эту преемственность поддерживает, относя эти культуры к гап- логруппам I и R, древнейшим на Русской равнине.

К самому началу мезолита и Европа стала свободна ото льда. Освободились просторы нынешней Польши, Германии и Прибалтики. Естественно, что указанные территории до ухода ледника не были заселены. Их заселение началось только по мере окончания осташковского оледенения - когда ледники ушли с северных территорий Русской равнины. Следом за ними перемещалась растительность, и двигались промысловые звери. В это время в Центральной Европе распространилась свидерская культура, синхронная рессетинской древнерусской культуре Русской равнины. Последняя представлена рядом памятников в верховьях р. Ока, например, селище Колтово 7 (под Каширой, Московская область).

Большой группой памятников, расположенных в западной части Волго-Окского междуречья, в верхнем течении Волги и Оки, представлена иенеѳская культура (6,5 - 6 тысяч лет до н.э.; Иенево II, Константиновская IV, Дмитровское 1 и др.). По мнению доктора исторических наук Х.А. Амирханова, иеневская мезолитическая культура, так же как и рессетинская, является «прямым наследником верхнепалеолитических комплексов типа Зарайской стоянки» [Васильев, 2004].

Эта преемственность может наблюдаться от носителей гаплогруппы I и R верхнего палеолита по отношению к их потомкам, которые с развитием получили другие мутации в своих У-хромосомах и перешли в другие подгруппы (И и/или 12, R1a и/или R1b). Поэтому люди иеневской культуры давностью 6,5 - 6 тыс. до н.э. с высокой вероятностью имели гаплогруппу I Русской равнины, а также гаплогруппы R1a и/или R1b. То есть те же самые, которые имеют и сегодня этнические русские. Основной вид хозяйства племён иеневской культуры - охота, специализированная в зависимости от сезона, рыболовство и собирательство. Образ жизни - осёдлый, о чём свидетельствуют мощные культурные слои и наличие жилищ сложной конструкции.

В этот период для изготовления орудий всё чаще используются некремнёвые породы камня, например, кремнистый известняк, кварцит, сланец, песчаник. На стоянках встречается большое количество нуклевидных кусков, а также комбинированных и неоднократно переоформленных орудий. Широкое распространение получают аморфные скребки, резцы на сломе заготовки и т.д. Высокого развития достигает техника снятия микропластин для вкла- дышевых орудий. Развивалась костяная индустрия, поскольку в условиях лесного окружения человек не мог испытывать недостатка в этом сырье. Кость и рог являются более мягким и лёгким в обработке материалом по сравнению с камнем: на ряде памятников изделия из кости и рога составляют более двух третей от общего числа орудий.

Для иеневской культуры характерны асимметричные с боковой выемкой наконечники стрел, что значительно повышало убойную силу стрел [Аверин, 2008]. Среди орудий преобладают резцы, далее идут скребки, наконечники стрел с боковой выемкой и косолезвийные, встречаются скобели, острия, ножи и свёрла и др. Все изделия обрабо-

таны двусторонней обивкой. Для изготовления орудий труда, оружия, украшений и других изделий широко применялись кость и рог различных животных. Как сырьё для изготовления орудий кость и рог занимает промежуточное положение между твёрдыми хрупкими материалами, такими как кремень, и мягкими материалами, такими как дерево. Поэтому для обработки кости и рога использовались как приёмы, традиционно связанные с обработкой камня (об- бивка, ударная ретушь), так и приёмы, применяемые для обработки дерева (строгание, скобление, объёмное резание), а также и остальные приёмы, характерные для обработки различных материалов (пиление, сверление, шлифовка, полировка и т.п.). Обивке и ретуши лучше поддается сухая кость.

Помимо физических свойств сырья для изготовления орудий очень важны его размеры. Размеры большинства костей, из которых изготавливались орудия, не говоря уж о рогах, довольно крупные, позволявшие делать крупные наконечники стрел, копий, кинжалы и многие другие орудия длиной до 30 см и более, используя весь арсенал имеющихся технологических навыков. Отмечено использование преимущественно одних и тех же, или близких, костей и рогов животных, главным образом крупных копытных, прежде всего, лося.

Лук и стрелы являлись основным охотничьим оружием в мезолите Московского региона и всего Волго-Окского междуречья. Колющие наконечники легко протыкали шкуру и глубоко входили в тело зверя. Режущие поперечнолезвийные наконечники, сделанные из кремнёвых трапеций, и черешковые с поперечным лезвием, при попадании дают шоковый эффект. Колюще-режущие косолезвийные наконечники наносят широкие раны, приводят к большой потере крови. Наконечники с расширенной головкой - костяные с конической, биконической или уплощённой головкой - при попадании также дают шоковый эффект. А тупые - массивные из кости и рога для охоты на боровую дичь и пушных зверьков - не втыкаются в ствол дерева и при промахе падают на землю. Помимо лука на охоте применялись рогатины с массивными наконечниками, копья и дротики с составными вкладышевыми или цельными игловидными и зубчатыми наконечниками. Для добивания раненого зверя и возможной обороны при близком контакте использовались различные кинжалы из кости и рога, а также оснащённые кремнёвыми вкладышами по одному или обоим краям [Жилин 2001].

Шилья, швейные иглы и игольники - использовались для шитья различных изделий из кожи, шкур, бересты. Отверстия в толстой коже и бересте обычно делались кремневыми проколками, затем расширялись костяными шильями, в них пропускалась довольно толстая нить, бечёвка, тонкий корень или ремешок. После этого растянутые края кожи сжимались, и получался плотный шов, не пропускавший воду. Для хранения игл служили игольники [Ошиб- кина, 1997]. Для изготовления различных изделий из волокнистых материалов: лыка, полосок коры, стеблей травы и изготовленных из них нитей и веревок применялись иглы, кочедыки. Иглы для вязания сетей отличаются от швейных игл массивностью, размерами и пропорциями. Долота, стамески, клинья - орудия ударно-проникающего и ре-