Проблема системности знаний в психологии. Общие принципы научно-психологического познания

В соответствующей литературе наука определяется обычно как исторически сложившаяся система а) знаний и б) методов его получения, а также как определенный социальный институт. Рассмотрим последовательно каждую из перечисленных составляющих науки применительно к психологии.

Одной из самых главных трудностей в психологической науке, как мы говорили ранее, является то, что в научной психологии так и не сложилась единая общепринятая система знаний. Психологи разных школ и направлений не могут договориться друг с другом по поводу решения фундаментальных психологических проблем. Этот плюрализм подходов стал оцениваться в первой трети XX в. как кризис в психологии — и до сих пор психологическая наука не вышла из этого состояния (некоторые психологи считают, что это вообще невозможно). Одной из задач курса «Введение в психологию» является поэтому знакомство с основными психологическими направлениями и концепциями (системами знаний) мировой психологии, которые пользуются в настоящее время наибольшим влиянием и претендуют на универсальность. Несмотря на серьезные различия между этими концепциями, можно найти в них и существенное сходство — их создатели в той или иной степени стремятся именно к научному познанию психической реальности.

Каковы же основные принципы научного познания? Многие авторы называют в качестве таковых: I) объективность, 2) детерминизм, 3) системность, 4) доказательность и обоснованность получаемых в исследованиях результатов, 5) постоянную рефлек-

сию используемых методов и др. Однако в последнее время объективность и детерминизм как универсальные принципы научного познания начинают подвергаться сомнению. Рассмотрим их более подробно (сначала применительно к науке вообще, а потом — к психологической науке в частности).

В эпоху так называемой классической науки (т.е. с XVII в. до середины XIX в.) объективность действительно выступала как абсолютный идеал научного познания; при этом предполагалось, что каждому фрагменту объективной реальности соответствует строго одно определенное знание, которое необходимо получить, отвлекаясь от свойств познающего субъекта. Таким образом, на этом этапе развития науки, называемом также этапом классической рациональности, объективность означала элиминацию (вынесение за скобки) исследователя с его сознанием, т.е. стремление к познанию мира самого по себе вне зависимости от используемых исследователем методов его познания.

Под влиянием немецкой классической философии примерно с середины XIX в. предметом особого внимания специалистов по науке становятся сам субъект и его познавательные действия, которые определяются не только природой объекта, но и задачей, стоящей перед субъектом. Сложились предпосылки для формирования неклассического типа рациональности, решающий вклад в оформление которого внесло неклассическое естествознание, особенно физика конца XIX — первой половины XX в. Обнаружилось, что для изучения законов существования, скажем, элементарных частиц невозможно абстрагироваться от способа наблюдения за ними; их поведение зависит от того, какой метод наблюдения мы при этом используем. Таким образом, в центре внимания исследователей оказались средства познания и процессы их конструирования субъектом. Неклассический тип рациональности, следовательно, предполагает обязательный учет зависимости результатов познания от методов его получения. Однако и здесь можно говорить о стремлении научного познания к определенной объективности, только теперь ее следует понимать как известную независимость от субъективных желаний и предпочтений ученого.

В настоящее время формируется еще один тип рациональности, называемый некоторыми авторами постнеклассическим. Объективность научного познания, согласно этому типу рациональности, не должна противоречить гуманистическим ориентирам и ценностям, и поэтому научное познание должно рассматриваться в контексте социальной и внутринаучной ценностно-целевой ориентации ученого [50].

Таким образом, несмотря на определенное изменение содержания понятия «объективность» в истории науки и понимание того, что абсолютно объективное исследование в науке невозможно, объективность, по мнению многих философов, остается од-

ной из наиболее фундаментальных ценностей научного исследования [130]. Как мы видим, даже в естественных науках, о которых в основном и шла до этого речь, понимание объективности менялось в историческом развитии науки. Рассмотрим теперь, как обстояло дело с принципом объективности в психологии.

Проблема объективности научного познания в психологической науке всегда относилась к наиболее трудным и до сих пор неоднозначно решаемым проблемам. Ведь психология казалась многим особой наукой, потому что в ней познавательная активность субъекта направлена не на внешнюю реальность, а на самого себя, на свой внутренний мир. Многие психологи на этом основании изначально отказывались от признания психологии объективной наукой. «Разве можно объективно изучать субъективное?» — вопрошали они, подразумевая под субъективным внутренний мир субъекта, открытый для познания якобы только ему самому и никому другому. В рамках этой точки зрения главным (а иногда даже единственным) методом познания психических явлений провозглашался метод интроспекции, т.е. «всматривание внутрь себя». Сомнительность этого метода давно уже подчеркивалась многими исследователями, например И.М.Сеченовым, который сказал однажды, что, если бы психология действительно обладала таким особым «орудием» для «непосредственного» познания психики, она давно обогнала бы в своем развитии иные науки.

Другие авторы, как, например, представители возникшего в начале XX в. в США бихевиоризма, настаивали на том, что психология все-таки должна быть объективной наукой. Но, поскольку, как считали бихевиористы, сознание (как внутренне наблюдаемое) нельзя изучать объективно, они предлагали иной выход: нужно изучать объективно то, что действительно объективно (это означает, по их мнению, внешне) наблюдаемо. Бихевиористы увидели такую реальность в поведении субъекта и поэтому провозгласили предметом психологии не сознание (которое понимали принципиально так же, как и в предшествующей им психологии), а поведение.

В отечественной психологии возникла иная точка зрения на решение этой проблемы: можно и должно изучать объективно именно сознание, психику, но тогда следует изменить взгляд на их субъективность. В рамках этой точки зрения возникло представление о том, что термин субъективное может иметь (и имел в истории психологии) три различных значения. В первом смысле субъективное трактуется как полная противоположность объективной реальности, как мир «непосредственного» опыта, который должен изучаться совершенно другими методами, чем объективная реальность. Во втором смысле субъективное означает искаженное, пристрастное, неполное и т.п., в этом отношении оно противопоставляется объективному (понимаемому здесь также в ином смысле

слова) как истинному, беспристрастному, полному и т.п. Пристрастность может быть изучена и объективно, как это показал, например, Л.С.Выготский, который однажды сказал о психике: «Назначение психики вовсе не в том, чтобы отражать действительность зеркально, а в том, чтобы искажать действительность в пользу организма» [17, 347]. Так понимаемая субъективность психики означает, следовательно, обусловленность психики прежде всего потребностями (мотивами) ее субъекта и адекватность психического отражения в той именно мере, в какой оно помогает субъекту сориентироваться в мире и действовать в нем. Современная психология мотивации доказывает возможность научно-объективного изучения специфики субъективного искажения действительности субъектом в зависимости от конкретных мотивов его деятельности.

Наконец, существует и третье значение термина «субъективный» — это то, что принадлежит субъекту, выполняет конкретные функции в его жизнедеятельности, имеет вполне объективные формы существования и поэтому может быть изучено различными объективными методами (для выражения этого смысла больше подходит термин «субъектный»). Как было показано сторонниками деятельностного подхода в психологии (С.Л.Рубинштейн, А.Н.Леонтьев, А. Р.Лурия, П.Я.Гальперин, Д. Б.Элько-нин и др.), существование психических процессов в различных субъективных (в первом смысле) формах представляет собой вторичное явление, тогда как исходным и основным способом их бытия является их объективное существование в различных формах предметно-практической деятельности субъекта.

Развитие современной психологии можно обозначить как движение к объективному познанию психического как субъектного, выполняющего свои конкретные функции в жизни человека.

Возвратимся теперь к понятию «объективность. Какой именно идеал объективности возможен в психологической науке? Многие современные психологи считают, что объективность в психологии следует понимать только в рамках неклассического и постнеклас-сического типов рациональности (хотя, забегая вперед, скажем, что в психологии имеют место и исследования в рамках классической рациональности¹)- Причем дело даже не в том, что объективное познание всегда в той или иной форме субъективно обусловлено — это можно наблюдать и в естественных науках. Дело в том, что сам объект психологической науки по определению является субъектным: это деятельность субъекта в мире объектов. В психологии один субъект познает другого субъекта, и это значительно меняет наши представления о законах такого исследования. Ведь сама

¹ См. § 6 данной главы, где рассматриваются различия естественно-научной и гуманитарной стратегий познания в психологии.

психическая деятельность изучаемого нами субъекта зависит от его взаимодействия с нами, и, наоборот, наше взаимодействие с субъектом может изменить наше собственное сознание. Сознание вообще представляет собой в известном смысле искусственный продукт: оно формируется в онтогенезе в совместной деятельности ребенка со взрослым человеком, а впоследствии изменяется при взаимодействии с другими людьми. Наконец, знание процессов, происходящих в собственном сознании человека, приводит к изменениям в функционировании этого сознания. Мы активно влияем на свое бытие, в том числе на бытие своего сознания.

Известный отечественный философ М. М. Бахтин писал о том, что познание человека может быть только диалогическим. Вслед за ним М.К. Мамардашвили говорил о том, что в науках, имеющих дело с субъектом, нельзя говорить о вечных и неизменных законах существования субъектной реальности до взаимодействия с другим субъектом: эти законы должны рассматриваться «как функция некоторого более широкого целого, как функция самой деятельности, в континууме которой становится возможной связь, которую потом мы называем законами» [80, 63].

Таким образом, процесс психологического познания другого человека неизбежно включает познающего в конструктивный диалог с ним, однако все же нельзя говорить о том, что в психологии объективное исследование вообще невозможно. Сам этот диалог разворачивается не по произволу исследующего и не согласно свободе воли исследуемого — в самом диалоге есть какие-то относительно независимые от желаний участвующих в нем лиц правила, некие объективные его контуры (обусловленные множеством не контролируемых субъектами обстоятельств).

Столь же драматична в психологии судьба принципа детерминизма, также являющегося одним из идеалов научного познания вообще при всех его изменениях в истории науки. Детерминизм заключается в требовании «истолковывать изучаемые феномены исходя из закономерного взаимодействия доступных эмпирическому контролю факторов» [90, 343], иными словами, выявлять закономерную связь явлений и определять обусловленность одних событий или состояний другими [130]. Детерминизм часто отождествляется с одной его разновидностью — причинным детерминизмом, т.е. с требованием выделять совокупность факторов, которые предшествуют во времени данному событию и обусловливают его. Однако многие ученые выделяют и другие виды детерминизма.

В психологии как науке наиболее отчетливо представлены два вида детерминизма: причинный и целевой (в каких бы конкретных формах они ни проявлялись)¹. Причинный детерминизм яв-

¹ В указанной выше книге [90] М. Г.Ярошевский и А.В.Петровский рассматривают конкретные формы причинного и целевого детерминизма в разные эпохи развития психологии как науки.

ляется стержнем многих психологических концепций, даже весьма далеких друг от друга по времени своего возникновения. Это, например, концепции Демокрита и З.Фрейда. Древнегреческий мыслитель Демокрит (V —IV вв. до н.э.) считал, что в мире ничего не бывает беспричинного и в этом смысле случайного — случайными нам кажутся те события, причин которых мы не знаем (но они всегда есть). Столь же причинно обусловлены и все психические процессы. Примерно те же выражения использовал для характеристики детерминизма в психологии и создатель психоанализа З.Фрейд. Одна из самых известных его работ — «Психопатология обыденной жизни» (1901) — посвящена как раз таким кажущимся случайными действиям (оговорки, описки, забывание каких-либо слов и намерений и т.п.), которые, с точки зрения З.Фрейда, всегда имеют свою причину.

Тенденция именно к причинным объяснениям вообще очень сильна в психологии, хотя эти причины искали в разных слоях реальности, детерминирующих психическое, — во внешнем мире (психика есть отражение ситуаций и обстоятельств внешнего мира), в процессах физиологического порядка (психика представляет собой «тень» мозговых процессов). Иногда причинные объяснения охватывали абсолютно все психические процессы (такова, например, психологическая система английского философа XVII1 в. Д. Гартли, объяснявшего на основе мозговых процессов ассоциативного характера все — даже высшие — психические процессы; о понятии ассоциации см. главу 3).

Однако гораздо чаще встречались случаи причинного объяснения лишь более простых (низших) психических процессов (восприятия, низших форм памяти, аффектов и т.п.), тогда как высшие (к этим последним обычно относили мышление, произвольное и волевое поведение, нравственные чувства и т.п.) считались необъяснимыми с позиций детерминизма (это называется индетерминизмом в понимании высших психических процессов; индетерминизм, строго говоря, является отказом от научного объяснения изучаемой реальности).

Современные же методологи психологической науки, не отказываясь от принципа детерминизма как важнейшего завоевания научного познания вообще, считают, что при объяснении высших психических процессов необходимо использовать иные виды детерминизма как всеобщей связи явлений, например целевой. Уже давно в психологии было показано, что не только прошлое, но и будущее может определять особенности разворачивающихся психических процессов.

Одними из первых об этом заговорили психологи Вюрцбург-ской школы, экспериментально изучавшие процессы мышления в самом начале XX в. Ими было показано, что стоящая перед испытуемым цель (заданная, например, инструкцией испытуемому

подбирать к данным понятиям другие, связанные с первыми родовидовыми или причинно-следственными отношениями) детерминирует и сам процесс мышления. Отечественный физиолог Н.А. Бернштейн дал этому материалистическое объяснение: цель — это «модель потребного будущего», обусловленная потребностями субъекта и его опытом, некая программа действий. Например, при движениях субъекта цель, заданная в определенных условиях, или, лучше сказать, двигательная задача, определяет собой в конечном итоге набор движений, которые используются для ее решения, определяет их амплитуду, частоту и т.п. Всем известно, как легко идет какая-нибудь физическая работа, если человек работает охотно, и как трудно себя заставить делать что-то, как угловаты наши движения, когда мы совершаем какое-то действие «из-под палки».

Одним из важнейших принципов научного познания является также принцип развития, который требует изучения системы в ее становлении и качественном изменении, а не как застывшего, статического образования. Как конкретно применяется данный принцип в психологии, можно узнать в главе 5, где излагаются основы культурно-исторического подхода в психологии, разработанного Л. С. Выготским.

Объективность, детерминизм, принцип развития и другие принципы научного познания в психологии (системность, обоснованность и т.д.) являются предметом специального обсуждения в общей психологии.