Жан Кальвин. В 1541 г. произошло событие, имеющее для Реформации чрезвычайно большое значение

В 1541 г. произошло событие, имеющее для Реформации чрезвычайно большое значение. Регенсбургский диспут закончился неудачей. Эта конференция была последней попыткой достичь компромисса между католиками и протестантами, что позволило бы последним воссоединиться с церковью, из которой они временно вышли. Следует подчеркнуть, что реформаторы считали себя вышедшими из католической церкви временно. После улучшения ситуации они собирались вернуться. Неудача в Регенсбурге положила конец этим надеждам.

Возникла новая ситуация. До 1541 года протестантским авторам не было необходимости разрабатывать теории Церкви. Ранняя экклесиология Лютера была рассчитана на то, чтобы оправдать временный выход из Церкви. В ней недостает строгости и убежденности, именно потому, что Лютеру не было необходимости разрабатывать полномасштабную теорию Церкви. В конце концов, возвращение в католическую церковь казалось не за горами. Второе поколение реформаторов, среди которых первое место занимает Жан Кальвин, столкнулось с необходимостью разработки последовательной и систематической экклесиологии, основанной на осознании того, что отделение от католической церкви затянется на неопределенный срок.

С точки зрения Кальвина, признаками истинной Церкви являются:

1) проповедь Слова Божьего;

2) правильное совершение таинств.

Поскольку римско-католическая церковь не удовлетворяла даже этому минимальному определению Церкви, протестанты, покидая ее, были полностью оправданы. А поскольку евангельские церкви удовлетворяли этому определению, не существовало оправданий для дальнейших разделений в них. Этот вопрос имеет особое значение, отражая политическое суждение Кальвина о том, что дальнейшая фрагментация в евангельских общинах вредна для дела Реформации.

Кальвин далее утверждал, что в Библии существуют конкретные указания относительно правильного порядка служения в видимой Церкви, так что определенная форма церковного устройства теперь стала предметом доктрины. Иными словами, он включил в понятие " чисто проповедуемое Евангелие" специфическую форму церковной администрации (здесь он заимствует термин " administratio " из области светского управления).

Минималистское определение Церкви, данное Кальвином, приобретает теперь новое значение. Истинная церковь действительно находится там, где правильно проповедуется Евангелие и правильно совершаются таинства, - однако, считается, что это определение Церкви включает конкретную форму церковного устройства и управления. Кальвин, ссылаясь на " порядок, которым Господь хотел, чтобы управлялась Его Церковь", разработал подробную теорию церковного управления, основанную на его толковании Нового завета, с заимствованием множества терминов из сферы управления Римской империей. В отличие от утверждений радикалов, Кальвин настаивал на том, что конкретная форма церковного устройства и управления заложена в самом Священном Писании. Так, Кальвин считал, что принцип пасторского управления Церковью дан Самим Богом, как и разграничения между " служителями", " старейшинами", " диаконами" и " народом".

Кальвин провел важное разграничение между видимой и невидимой Церковью. На одном уровне Церковь - община верующих христиан - видимая группа. Однако, она также - общество святых и собрание избранных - невидимая сущность. В своем невидимом аспекте Церковь -невидимое собрание избранных, известное только Богу; в своем видимом аспекте она - общество верующих на земле. Первый подразумевает лишь избранных; второй включает как добрых, так и злых, избранных и отверженных. Первый - предмет надежды и веры, второй - современная реальность. Различие между ними является эсхатологическим: невидимая Церковь - Церковь, которая возникнет в конце времени, когда Бог осуществит последний суд над человечеством. Кальвин подчеркивает, что ради невидимой Церкви, истинного Тела Христова, все верующие обязаны оставаться в рамках видимой Церкви, несмотря на ее слабости. Однако, несмотря на все эти разграничения, существует лишь одна Церковь - единая сущность во главе которой стоит Христос.

Разграничение между видимой и невидимой Церковью имеет два важных следствия. Во-первых, предполагается, что видимая Церковь будет включать как избранных, так и отверженных. Об этом четко говорил Августин в своем осуждении донатистов, основываясь на притче о пшенице и плевелах (Мф.13: 24- 31). Проводить различия между ними, соотнося человеческие качества с божественной милостью, не входит в человеческую компетенцию (во всяком случае, доктрина Кальвина о предопределении исключает подобные основания для избранности).

Во-вторых, однако, необходимо задать вопрос о том, какие из различных видимых церквей соответствуют невидимой церкви. Кальвин, таким образом, признает необходимость формулировки объективных критериев, по которым можно судить о подлинности данной церкви. Указывается два подобных критерия: " Везде, где мы видим, что Слово Божье проповедуется чисто и к нему прислушиваются, а таинства совершаются в соответствии с наставлениями Христа, мы можем не сомневаться, что Церковь существует". Таким образом, истинная Церковь определяется не качеством членов, но присутствием установленных средств благодати. Интересно отметить, что Кальвин не следует примеру Мартина Букера - страсбургского реформатора, у которого он столь многому научился, который сделал дисциплину признаком истинной Церкви; хотя он и был озабочен необходимостью добродетельной дисциплины членов Церкви, Кальвин не считал, что это существенно для определения или оценки Церкви.

Взгляды Кальвина представляют также значение в связи с еще одним аспектом доктрины о Церкви. Определив природу Церкви, Кальвин переходит к исследованию ее значения. Зачем вообще необходима Церковь, имея в виду организацию, а не здание? Точно так, как Бог искупил людей в рамках исторического процесса через воплощение, Он освящает их в рамках того же процесса через организацию, специально посвященную этой цели. Бог использует определенные мирские средства для достижения спасения избранных. Церковь, таким образом, определяется как богоустановленная структура, в рамках которой Бог совершает освящение избранных. Кальвин выражает эту идею следующим образом:

" Я начну с Церкви, в лоне которой Бог рад собирать Своих детей, не только для того, чтобы они питались ее помощью и служением, пока они младенцы и дети, но чтобы они находились под ее материнским попечением, пока они не возмужают и достигнут цели веры. " Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мр.10.9). Для тех, кому Бог -Отец, Церковь - мать".

Жан Кальвин подтверждает эту высокую доктрину о Церкви, цитируя две великие экклесиологические максимы Киприана Карфагенского: " Вы не можете иметь Бога своим Отцом, не имея Церковь своей матерью" и " Вне Церкви не существует надежды на прощение грехов или какое-либо спасение", (см. раздел " Донатистский спор" выше).

Доктрина Кальвина о Церкви напоминает нам, что ни в коей мере нельзя изображать реформаторов радикальными индивидуалистами, не оставляющими места для корпоративной концепции христианской жизни. Образ " Матери - Церкви" (который Кальвин заимствует у Киприана Карфагенского) подчеркивает корпоративные аспекты христианской веры:

" Узнаем же из простого слова " мать", сколь полезно (и, действительно, необходимо) узнать ее. Не существует другого пути в жизнь, если эта мать не выносит нас в своем чреве, не вскормит нас своей грудью, и не сохранит нас под своей заботой и попечительством".

Это высказывание несет в себе ряд сильных богословских образов, из которых самым сильным представляется образ Слова Божьего, которое зачинает нас в чреве Церкви. Однако, на данном этапе нас привлекают именно практические аспекты этого образа восприятия Церкви. Институт Церкви необходимое, полезное, богоданное и богоосвященное средство духовного роста и развития. Контраст с радикальной Реформацией, к которой мы сейчас обращаемся, довольно разителен.