Мировоззренческие функции философии

На первом месте среди функций философии в соответствии с приоритетной значимостью проблемы человека среди всех остальных проблем философии стоит гуманистическая функция.

Нет на свете, наверное, ни одного человека, который не размышлял бы над вопросом о жизни и смерти, о неминуемости своего конца. Такие размышления нередко действуют угнетающе на человека. Вот что писал по этому поводу известный русский философ H.A. Бердяев: " Будущее всегда в конце концов приносит смерть, и это не может не вызывать тоски" (" Самопознание". М., 1990. С. 47). Тоска, в сущности, всегда есть тоска по вечности, невозможность примириться с временем.

Тоска направлена к высшему миру и сопровождается чувством ничто­жества, пустоты, тленности этого мира. Тоска обращена к трансцен­дентному, вместе с тем она означает неслиянность с ним. Тоска по трансцендентному, по иному, чем этот мир, по переходящему за гра­ницы этого мира. Но она говорит об одиночестве перед лицом транс­цендентного. " Всю жизнь, — свидетельствует Н. А, Бердяев, — меня сопровождала тоска. Это, впрочем, зависело от периодов жизни, иногда она достигала большей остроты и напряженности, иногда ослаблялась" (Там же. С. 45). Философия же " освобождена от тоски и скуки " жизни". Я стал философом..., — пишет он, — чтобы отрешиться от невыразимой тоски обыденной " жизни". Философская мысль всегда освобождала меня от гнетущей тоски " жизни", от ее уродства" (Там же. С. 49). И далее, уже обобщая историю развития человеческой мысли, H.A. Бердяев заключал: " Философия всегда была прорывом из бессмысленного, эмпирического, принуждающего и насилующего нас со всех сторон мира к миру смысла" (" Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения" // " Философия свободного духа". М., 1994. С. 232-233).

Философия, конечно, не дает нам вечности, но она помогает осмыслить эту жизнь, помогает найти ее смысл и укрепить свой дух.

Потеря высших мировоззренческих ориентиров в жизни может вести к самоубийствам, наркомании, алкоголизму, преступлениям.

Более ста лет назад, в 1874 году выдающийся философ В. С. Со­ловьев, размышляя над ростом числа самоубийств, отмечал, что само­убийства не могут быть удовлетворительно объяснены из одних внешних частных причин. Бывают случаи, когда и безо всякого внеш­него повода, в самой счастливой обстановке люди сильные и здоровые равнодушно лишают себя жизни, объявляя, что жить не стоит, не из чего. Сокровища непосредственной жизни имеют цену лишь тогда, указывал В. С. Соловьев, когда за ними таится безусловное содержание, когда над ними стоит безусловная цель. Если же это содержание, эта цель перестали существовать для человека, а интересы материальной жизни обнаружили между тем все свое ничтожество, то понятно, что ничего более не остается, кроме самоубийства. Причина этого явления, по B.C. Соловьеву, в том, что человеку жить не из чего, что с исчез­новением глубоких убеждений, всеобщих безусловных идей опустел мир внутренний и потерял свою красоту мир внешний. В. С. Соловьев приходит к выводу о том, что " безусловно необходимы для жизни человеческой убеждения и воззрения высшего порядка, т. е. такие, что разрешали бы существенные вопросы ума, вопросы об истине сущего,

о смысле или разуме явлений, и вместе с тем удовлетворяли бы высшим требованиям воли, ставя безусловную цель для хотения, определяя верховную норму деятельности, давая внутреннее содержание всей жизни... Такие общие воззрения существовали и существуют, и притом в двух формах: религии и философии" (" Несколько слов о настоящей задаче философии" // " Сочинения в двух томах". Т. 1. М., 1989. С. Ι ο ­ί?). " Исторически жизнь народов, — подчеркивал B.C. Соловьев, — оп­ределяется прежде всего их основными убеждениями, их общим мировоззрением" (Там же. С. 15).

На протяжении многих столетий, начиная с эпохи рабовладения, значительная часть человечества пребывает в отчуждении от собствен­ности, от власти, от продуктов своей деятельности. Человек оказывается порабощенным и физически, и духовно. В. С. Соловьев проанализиро­вал это положение человека в разные исторические эпохи и показал роль философии в его духовном освобождении (см. его работу " Исто­рические дела философии", переопубликованную в ж. " Вопросы фило­софии", 1988, № 8). Итак, он спрашивает: что же делала философия? И отвечает: " Она освобождала человеческую личность от внешнего насилия и давала ей внутреннее содержание. Она низвергала всех ложных чужих богов и развивала в человеке внутреннюю форму для откровений истинного Божества... Она делает человека вполне челове­ком... Философия, осуществляя собственно человеческое начало в человеке, тем самым служит и божественному, и материальному началу, вводя и то, и другое в форму свободной человечности. Так вот, если кто из вас захочет посвятить себя философии, — говорил он в своей лекции в 1880 году в Санкт-Петербургском университете, — пусть он служит ей смело и с достоинством, не пугаясь ни туманов метафизики, ни даже бездны мистицизма; пусть он не стыдится своего свободного служения и не умаляет его, пусть знает, что, занимаясь философией, он занима­ется делом хорошим, великим и для всего мира полезным".

К проблеме отчуждения человека и роли философии в преодолении этого отчуждения обращались многие философы XX столетия. Одним из них был немецко-французский мыслитель А. Швейцер. Он видел в развитии цивилизации не только положительные стороны, но и многие негативные моменты. На человека, писал он, стало отрицательно действовать все убыстряющееся движение социума, резкое усиление темпов развития общественной жизни. Изменился, как он считает, весь образ жизни человека. В течение двух или трех поколений довольно многие индивиды живут только как рабочая сила, а не как люди. Ставшая обычной сверхзанятость современного человека во всех слоях

общества, констатировал он, ведет к умиранию в нем духовного начала. Для работы в оставшееся свободное время над самим собою, для серьезных бесед или чтения книг необходима сосредоточенность, ко­торая нелегко ему дается. Абсолютная праздность, развлечение и же­лание забыться становятся для него физической потребностью. Не познания и совершенствования ищет он, а развлечения — и притом такого, какое требует минимального духовного напряжения. Бездумье стало для человека второй натурой. Ведя разговоры с себе подобными, он следит за тем, чтобы придерживаться общих замечаний и не превра­щать беседу в действительный обмен мыслями. Он не имеет больше ничего своего и даже испытывает в некотором роде страх, что от него может потребоваться это свое. Постоянная спешка, интенсификация совместного труда приводят к тому, что мы, беспрестанно и при самых разнообразных условиях встречаясь друг с другом, держимся отчужден­но по отношению к себе подобным. Обстоятельства нашего бытия не позволяют нам относиться друг к другу, как человек к человеку. Мы в конечном счете деградируем. В числе факторов, ведущих к духовному оскудению личности, находятся: рост специализации во всех сферах человеческой деятельности (в производстве, науке, управлении), уси­ление технизации общества, быстрый рост безликого естественно-на­учного знания, растущее влияние этой безликости на личность человека и т.п. Техницизм и сциентизм подчинили себе и мировоззрение, фило­софию, и последняя все больше становится лишенной этического начала. Политизация общественной жизни и особенно все более даю­щая о себе знать тенденция к тоталитаризму подавляет человека, ведет к конформистской личности и тоже негативно действует на философию. Результатом всего этого явилась мировая война, потрясающая основы человеческого бытия. Философия, указывает АШвейцер, за­нималась в эти десятилетия всем, только не культурой. Она, невзирая ни на что, продолжала тратить усилия на выработку рационалистиче­ского всеобъемлющего мировоззрения в уверенности, что оно поможет решить все проблемы. Философия не задумывалась над тем, что миро­воззрение, зиждущееся только на истории (политике) и естественных науках и соответственно лишенное таких качеств, как этичность, всегда будет оставаться " немощным" мировоззрением, которое никогда не сможет породить энергию, необходимую для обоснования и поддержа­ния идеалов культуры. " В итоге философия так мало уделяла внимание культуре, — отмечает А.Швейцер, — что даже не заметила, как и сама вместе со своим временем все больше сползала к состоянию бескуль-

турья. В час опасности страж, который должен был предупредить нас о надвигающейся беде, заснул" (" Культура и этика". М., 1973. С. 39—40).

Одним из важнейших противовесов негативным тенденциям в обществе, ведущим к его дегуманизации, является, по А.Швейцеру, философия, причем не всякая, а та, которая наполнена глубоким этическим содержанием. Мировоззренческие (в подлинном смысле слова) идеи " заключают в себе все, — говорит он, — что мы можем думать и предполагать о смысле нашего существования и назначении человечества; они дают нашему бытию направление и сообщают ему ценность" (Там же. С. 83).

Исходя из уроков прошлого, А. Швейцер заявил: " Для общества, как и для индивида, жизнь без мировоззрения представляет собой патологи­ческое нарушение высшего чувства ориентирования" (Там же. С. 82).

Таково существо гуманистической функции философии. Мы до­вольно полно, как нам представляется, привели соответствующие рас­суждения по этому вопросу трех выдающихся философов: B.C. Соловьева, H.A. Бердяева и А. Швейцера. Мы обратились к ним не случайно: все они — представители гуманистической линии в фи­лософии, лучше других, как нам кажется, представляющие, в чем заключается, или должно заключаться, гуманистическое предназначе­ние философии.

Мы рекомендуем студентам подробнее познакомиться с названны­ми выше трудами этих философов. Кроме этого, предлагаем поразмыс­лить над идеями, содержащимися в книгах С. Л. Франка " Смысл жизни", 1926 г. (см. издание: Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992) и Е. Н. Трубецкого " Смысл жизни", 1918 (см. его книгу с этим же названием, изданную в 1994 г.).

Следующей мировоззренческой функцией философии является со­циально-аксиологическая функция. Она расчленяется на ряд подфунк­ций, среди которых важнейшими являются конструктивно-ценностная, интерпретаторская и критическая подфункции. Содержание первой из них заключается в разработке представлений о ценностях, таких, как Добро, Справедливость, Правда, Красота; сюда же относится и фор­мирование представлений о социальном (общественном) идеале.

Коснемся лишь одного момента — общественного идеала. Вопрос об этом идеале оказывается тесно связанным с вопросом о характере взаимоотношений философии и политического режима. На первый взгляд кажется, будто здесь имеются однозначные отношения: фило­софия есть причина, а политическая идея и политический режим — следствие.

Оснований для такого вывода немало. Действительно, в философ­ских концепциях прошлого, начиная от Платона и Аристотеля, вплоть до Фихте, Гегеля, Маркса, и в концепциях многих современных фило­софов мы находим в качестве составной части систему взглядов на государственное устройство с довольно-таки подробными рекоменда­циями для практических политических действий (так, Платон в своем учении о государстве рекомендовал упразднить частную собственность и семью, Фихте призывал в целях достижения социальной гармонии и обеспечения социального равновесия осуществить систему широко организованного и бдительного полицейского надзора). Однако, нали­чие в этих философских системах тех или иных учений о государствен­ном устройстве столь же мало говорит о полной выводимости таких взглядов из философской онтологии, гносеологии или даже из соци­альной философии, сколь и их учения об устройстве (или структуре) организма животного, имевших место у философов вплоть до первой половины XIX века. Как в последнем случае наличие " натурфилософии" объясняется неразвитостью теоретической сферы биологии и в то же время необходимостью умозрительного решения конкретных проблем, так обстоит дело и с вопросом о разработке представлений о конкрет­ном устройстве государства: это — задача юридической науки и специ­алистов-политиков (в наши дни соответствующая наука получила название политологии).

Но дело даже не столько в уровне развития частных наук об обществе, сколько в том, что в рамках самой философии нет строго-линейного, однозначного соотношения между отдельными ее частями. Содержание отдельных философских систем, как бы ни казалось оно логичным и стройным, фактически нацелено на те или иные мировоз­зренческие проблемы (философия есть совокупность ответов на эти вопросы). Но поскольку эти проблемы относительно самостоятельны (например, проблема смысла жизни и, с другой стороны, вопрос о соотношении сущности и явления в материально-предметном мире), постольку и между частями философского знания может существовать и зачастую существует неоднозначная связь. В результате одна и та же система взглядов на мир в целом может сочетаться с разными трактов­ками в сфере социально-философской, а тем более с концепциями, находящимися вообще за пределами философии.

Неоднозначность связи свойственна не только отдельным частям философского знания, но и отношению философии к другим обще­ственным наукам, например, политэкономии и политологии. Известно, например, что марксизм как политэкономия был принят не только

В. И. Лениным, но многими другими политическими деятелями, в числе которых был и Г. В. Плеханов; политические же выводы из марксизма у Ленина и Плеханова, т.е. политологические построения, были различными. Если теперь взять философию, то с политэкономией К. Маркса оказались связанными и диалектический материализм, и эмпириомонизм, и неокантианство.

Из сказанного вытекает, что нет одной лишь дороги от философии к политике. Философская система, базирующаяся на материализме и диалектике, столь же мало несет ответственность за тот или иной политический режим, сколь и философия Ф. Ницше или М. Хайдеггера — за установление фашистского режима в Германии в 30-х годах нашего столетия.

Уже в начале XX века в отечественной философии была осознана необходимость размежевания философии и теории государственного устройства. Важный вклад в прояснение этого вопроса внес глава московской школы философии права П. И. Новгородцев. Он писал, имея в виду задачи (или функции) философии: " В содержание обще­ственной философии вовсе не могут войти ни построения абсолютно гармонических " последних" состояний, ни представления о переходе к этим сверхприродным нормам жизни. Общественная философия дол­жна указать путь к высшему совершенству, но определить этот путь она может лишь общими и отвлеченными чертами. В этом могут признать ее неполноту и границы; но прежде всего она сама должна с ясностью представить себе эту границу, чтобы не впасть в недоразумения и ошибки" (" Об общественном идеале". М., 1991. С. 60—61). Функции философии, по П. И. Новгородцеву, состоят лишь в разработке обще­ственного идеала, который и может быть положен затем в основание самых разных конкретных представлений о государственном устройст­ве. " Оставаясь на почве чисто философского анализа, далее этого определения идеала как вечного требования идти нельзя" (Там же. С. 69). " Философское разрешение этой проблемы не может иметь в виду указания конкретной программы действий" (Там же. С. 110).

Общественный идеал, как отмечал П. И. Новгородцев, имеет свои корни в живой человеческой личности. Этот идеал устанавливается философией в связи с основной нравственной нормой, каковою явля­ется понятие личности в ее безусловном значении и бесконечном призвании. " В силу безусловного своего значения личность представ­ляет ту последнюю нравственную основу, которая прежде всего должна быть охраняема в каждом поколении и в каждую эпоху как источник и цель прогресса, как образ и путь осуществления абсолютного идеала.

Никогда не должна быть она рассматриваема как средство к обществен­ной гармонии; напротив, сама эта гармония является лишь одним из средств для осуществления задач личности и может быть принята и одобрена лишь в той мере, в какой способствует этой цели" (Там же. С. 67). В данном утверждении нет никакого противопоставления лич­ности обществу. Наоборот, такое противопоставление будет в том случае, если исходить из абстрактных, произвольных представлений об " интересах общества", оказывающихся на поверку интересами стремя­щейся властвовать личности. Если исходить из конкретного рассмот­рения личности во всей полноте ее нравственных определений, то в ней тогда обнаружится и стремление к общему и сверхиндивидуально­му. Тогда открывается возможность и установить связь отдельных лиц между собой, и вывести основания общественного идеала. Общество — это не нивелировка личностей, но именно связь различий. Личность находит в обществе не простое повторение своих жизненных задач, а восполнение своих сил в стремлении к идеалу. Жизнь ее колеблется между двумя полюсами, — стремлением к индивидуальному самоутвер­ждению и тяготением к безусловному и сверхиндивидуальному. Из понятия личности вытекают не только ее притязания, но и ее обязан­ности, и прежде всего ее обязанность солидарности и единства с другими. П. И. Новгородцев указывает: " Безусловный принцип лично­сти с необходимостью приводит к идее всечеловеческой, вселенской солидарности... Общественный идеал можно определить как принцип свободного универсализма" (Там же. С. 111).

В этой формулировке общественного идеала содержится гораздо более смысла, чем в иных конкретных планах. " Здесь нет картины законченного счастья, нет осуществленной гармонии душ, но зато даны вечные предуказания, намечающие путь для бесконечных стремлений. Это — идеал не только демократический, но и вселенский, идеал об­щечеловеческого объединения и всемирного равенства и гражданства" (Там же. С. 131).

Рассмотрение взглядов П. И. Новгородцева на проблему обще­ственного идеала позволяет нам достаточно четко уяснить себе то значение, какое имеет философия для индивида и общества в своем социально-аксиологическом аспекте.

С конструктивно-ценностными задачами философии переплетают­ся и составляют единство задачи по интерпретации социальной дейст­вительности и по критике ее структур, состояний, тех или иных социальных действий. Интерпретация и критика связаны с ориента­цией на ценности, общественные идеалы, с оценкой социальной дей-

ствительности под соответствующим углом зрения. Философ постоянно сталкивается с расхождением социальной действительности с идеалами. Размышления над социальной действительностью, ее сопоставление с общественным идеалом приводят к критике этой действительности. В критике выражается неудовлетворенность субъекта объектом, желание его изменить. Философия критична по своему существу. " Рожденная противоречиями действительности, стремясь теоретическим путем вскрыть, разрешить эти противоречия, философия всегда несет в себе критический заряд... Даже тогда, когда философ (Спиноза, Гегель) говорит о разумности мира и призывает к примирению с действитель­ностью, даже тогда, когда он, как, например, Шопенгауэр или будди­сты, стремится уйти от земных тревог и проповедует нирвану, он непременно, исходя из своего понимания истины и пути к ней, начинает с критики — с опровержения иных, на его взгляд, неверных представлений, господствующих среди людей и приобретающих силу предрассудка... Основой и сущностью критической работы философа является обнаружение и раскрытие противоречий, несоответствия меж­ду принятой системой понятий и ценностей и тем содержанием, которое в них вносится новьш этапом развития мировой истории... Критикуя идеи старого мира, философ критикует — вольно или неволь­но — сам этот мир" (Яковлев В. П. " К специфике философии" // " Из­вестия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Общественные науки". Ростов-на-Дону, 1976. № 1. С. 12—13).

Одной из функций философии является культурно-воспитательная функция.

Знание философии, в том числе требований к познанию, способ­ствует формированию у человека важных качеств культурной личности: ориентации на истину, правду, доброту. Философия способна оградить человека от поверхностных и узких рамок обыденного типа мышления; она динамизирует теоретические и эмпирические понятия частных наук с целью максимально адекватного отражения противоречивой, изме­няющейся сущности явлений.

Одним из показателей высокой культуры мышления является спо­собность субъекта не обходить познавательные противоречия, тем более не пасовать перед ними, а стремиться их разрешить, преодолеть, актуализируя имеющуюся частнонаучную информацию, философские категории и проявляя при этом самостоятельность, нестандартность подхода. Диалектически развитое мышление, не допуская формально­логических противоречий, всегда стремится к решению реальных про-

тиворечий объекта и на таком пути выявляет свой творческий, анти­догматический характер.

В этой связи интересны соображения, изложенные Э. В. Ильенко­вым в работе " Об идолах и идеалах". Воспитание догматика, отмечает он, состоит в том, что человека приучают смотреть на окружающий мир как на резервуар примеров, иллюстрирующих справедливость той или иной абстрактно-общей истины, тщательно оберегают от сопри­косновения с фактами, говорящими в пользу противоположного взгля­да. Обратная сторона догматизма — скепсис. Догматизм и скепсис — две взаимно провоцирующие позиции, две мертвые и нежизнеспособ­ные половинки, на которые неверным воспитанием разрезается живой человеческий ум. Отношение к противоречию является точным крите­рием культуры ума. Для подлинно культурного в логическом отноше­нии ума появление противоречия — сигнал появления проблемы, неразрешимой с помощью строго заштампованных интеллектуальных действий, сигнал для включения мышления — самостоятельного рас­смотрения вещи, в понимании которой возникла антиномия. И ум с самого начала надо воспитывать так, чтобы противоречие служило для него не поводом для истерики, а толчком к самостоятельной работе, к самостоятельному рассмотрению самой вещи, а не только того, что о ней сказали другие люди. Учить диалектике — значит учить умению строго фиксировать противоречие, а затем находить ему разрешение на пути конкретного рассмотрения вещи, действительности, а не путем формально-словесных манипуляций, замазывающих противоречия, вместо того чтобы их решать. Диалектике надо учить. Показывая, как целесообразно строить педагогический процесс в школе, чтобы учени­ки овладевали диалектикой, Э. В. Ильенков справедливо считает, что диалектика вовсе не таинственное искусство, свойственное лишь зре­лым и избранным умам, и что диалектику можно и нужно воспитывать с детства (См.: " Об идолах и идеалах". М., 1968. С. 153—211).

Формирование диалектического мышления есть одновременно формирование таких ценных качеств культурной личности, как само­критичность, критичность, сомнение. Выработка сомнения не есть, однако, развитие скепсиса (и в данном смысле — скептицизма). Со­мнение является одним из активных средств научного поиска.

Сомнение, критичность и самокритичность не являются антиподом веры или твердости убеждений в правильности чьей-то (или своей) позиции. Наоборот. Философия дает прочное общеметодологическое и гносеологическое основание для последовательного саморазвития сомнения в научную уверенность, для гармоничного сочетания его с

верой в преодоление ошибок, заблуждений, в получение более полных, глубоких, объективных истин.

Философия дает людям общий язык, вырабатывает у них единые, общезначимые представления о главных ценностях жизни. Она высту­пает одним из важных факторов, содействующих устранению " барьеров коммуникации", порождаемых узостью специализации.

Наряду с уже рассмотренными функциями философия имеет еще объяснительно-информационную функцию. Одна из главных задач фило­софии — разработка мировоззрения, соответствующего современному уровню науки, исторической практике и интеллектуальным требова­ниям человека. В этой функции модифицировано основное назначение специализированного знания: адекватно отражать свой объект, выяв­лять его существенные элементы, структурные связи, закономерности; накапливать и углублять знания, служить источником достоверной информации. Подобно науке, философия есть сложная динамическая информационная система, созданная для сбора, анализа и переработки информации с целью получения новой информации. Такая информа­ция концентрируется в философских понятиях (категориях), общих принципах и законах, образующих целостную систему. Внутри этой системы выделяются разделы: философская онтология (учение о бытии как таковом), теория познания, диалектика как всеобщий метод, со­циальная философия, общая этика, теоретическая эстетика, философ­ские проблемы частных наук, философия религии, история философии, " философия философии" (теория философского знания). В нашем учебном пособии содержится информация по важнейшим проблемам лишь четырех философских дисциплин.

Таковы основные мировоззренческие функции философии: гуманисти­ческая, социально-аксиологическая, культурно-воспитательная и отра­жательно-информационная.