ДРЕВНЕГРЕЧЕСКИЙ ЯЗЫК 41 страница
Вполне понятно, что способность человека благодаря труду воплощаться в вещах, наделять их человеческими социальными значениями относится не только непосредственно к материальному производству, а отражает всеобщеродовую черту человеческой деятельности вообще. Человек создает не только материальные блага; продуктами его творения являются и духовные ценности, и организационно-управленческие структуры, и самые разнообразные грани отношений, короче, вся общественная жизнь во всем богатстве и многообразии своего конкретного содержания. Поскольку эта жизнь — результат человеческой деятельности, постольку вся она суть реализация, опредмечивание, повторение человеческого бытия. Как вещественное богатство есть кристаллизация человеческого труда, так и вся общественная жизнь в целом есть кристаллизация человеческой деятельности вообще.
Общество как опредмеченное сознание человека, овеществленный, материализованный мир его духовности. К. Маркс подчеркивал (в гл. III мы уже это обстоятельство отмечали), что трудовая деятельность человека неотделима от сознания, идеального вообще. Он отмечал, что в труде человек не только изменяет то, что дано природой, но и осуществляет свою сознательную цель, которая, как закон, определяет способ и характер всей его деятельности [3]. В этом отношении созданный человеком предмет является материализацией, воплощением его идеально заданной цели.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26. Ч. III. С. 276. 2 Там же. С. 446. 3 Там же Т. 23. С. 189.
Вместе с тем очевидно, что в процессе труда материализуется не только идеальная цель, но и вся совокупность знаний, навыков и других компонентов духовной жизни человека, относящихся к производству данного продукта или вещи. «Природа, — писал К. Маркс, — не строит машин, паровозов, железных дорог, электрических телеграфов, сельфакторов и т.д. Все это продукты человеческой деятельности, природный материал, превращенный в органы власти человеческой воли над природой или в органы исполнения этой воли в природе. Все это — созданные человеческой рукой органы человеческого мозга, овеществленная сила знания» [1]. Это означает, что созданные человеком предметы, вещи выступают по отношению к человеку как воплощение, овеществление его знаний.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46, ч. II. С. 215.
К этой проблеме можно подойти и с еще более широких позиций. Человеческая духовность — это не только идеальные цели, знания, это и мир мотиваций, и различные оттенки обыденного сознания, и самые разные духовные состояния, начиная от депрессии и разочарования до творческого экстаза, и эстетические ценности, и нравственные идеалы и т.д. Одним словом, мир человеческой духовности безбрежен. И, как мы полагаем, эта безбрежность никак не отгорожена от созидательной деятельности человека и от продуктов этой деятельности. Так что в предметах, вещах, созданных человеком, овеществляются, материализуются не только цели, профессиональные знания, профессиональный опыт, но, по сути, все богатство и разнообразие человеческой духовности, — вспомним, например, Марксово положение о том, что человек творит по законам красоты. Если идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней, то социально-материальное представляет собой не что иное, как идеальное, «пересаженное» трудом, деятельностью человека в общественную жизнь и преобразованное, так сказать, перевернутое в ней.
В то же время следует подчеркнуть, что воплощение духовности человека, ее опредмечивание свойственны не только материально-производственной деятельности человека. Любая деятельность человека пропитана духовностью, детерминируется его сознанием. Поэтому и результаты этой деятельности — а это по существу вся общественная жизнь — несут в себе слагаемые этой духовности [2]. Так что в данном случае мы имеем дело с некоторым всеобщим атрибутивным качеством человеческой деятельности и ее продуктов — различных сторон общественной жизни.
2 Воплощение в человеческом деятельности его духовности определяет принципиально различное отношение человека и животного к продуктам своей деятельности. В этом отношении интересно замечание Э.В. Ильенкова. Он отмечал, что, например, у пчелы программа ее деятельности закодирована в ее нервных клетках. «В этом смысле. — писал он. — продукт деятельности пчелы тоже задан " идеально", до его реального осуществления. Однако формы деятельности животного прирождены ему, унаследованы вместе со структурно-аналитической организацией тела... Принципиальное отличие деятельности человека от деятельности животного состоит именно в том, что ни одна форма этой деятельности, ни одна способность не наследуется вместе с анатомической организацией тела» (Ильенков Э.В. Диалектическая логика. М., 1974. С. 202—203).
Указанное качество сознательной человеческой деятельности играет огромную роль в диалектике человека и общества. С одной стороны, это качество раскрывает определенную способность духовности человека как бы расщепляться. Человек объективирует, воплощает себя в мире через объективацию, материализацию своей духовности, своих целей, знаний, чувств и т.д. И происходит это раздвоение человека не в силу каких-то мистических свойств его сознания, а благодаря труду, реальному процессу созидания. Труд выступает в этом процессе своего рода переносчиком, преобразователем идеальности человеческого духа в материальность, социальную реальность производимых продуктов.
С другой стороны, это качество человеческой деятельности под особым углом зрения раскрывает и сам общественный мир. Этот мир предстает не в своей отдельности, самозамкнутости материально-технического, политического и другого социального содержания, а как мир, неразрывно с человеком связанный и от него производный, как мир воплощенной, опредмеченной человеческой духовности. Не будь ее, не лежи она в основе любого явления общества — не было бы и общества вообще. И именно в том, что каждое явление общества, помимо своего специфически общественного содержания, несет в себе фермент превращенной человеческой духовности, именно в этом один из источников социального значения каждого из этих явлений.
Поскольку благодаря труду общественный мир предстает не чем иным, как кристаллизацией, овеществлением, моментом самой человеческой деятельности, постольку этот же мир предстает как воплощение, определенное инобытие человеческой духовности. Он суть не что иное, как своеобразная обратная сторона этой духовности, хотя внешне противоположная, существующая в собственных материальных формах, но все же от нее зависимая и ею определяемая [1].
1 «Дуя по существу дела действует, он делает себя тем. что он есть в себе, своим действием, своим произведением; таким образом он становится предметом для себя, таким образом он имеет себя, как наличное бытие перед собой. Таким образом действует дух народа: он есть определенный дух, создающий из себя наличный действительный мир. который в данное время держится и существует в своей религии, в своем культе, в своих обычаях, в своем государственном устройстве И в своих политических законах, во всех своих учреждениях, в своих действиях и делах. Это есть его дело — это есть этот народ" (Гегель Г. Соч. Т. 8. С. 71).
Выскажем по поводу вышеизложенного два замечания.
1. В научной и популярной литературе неоднократно высказывался тезис об обществе как материальном образовании. Тезис этот, безусловно, верен, но при условии его правильной интерпретации. Если же материальность общества и его структуру понимать как своеобразную аннигиляцию идеальности, как отбрасывание духовного содержания общества вообще, то с такой интерпретацией согласиться нельзя.
Ведь материальность общества — это материальность особого рода, в которую изначально впечатано, вплетено идеально-духовное содержание. Общество во всем своем многообразии — это своеобразное зеркало духовности человека. Правда, это духовное в данном случае существует, будучи материализовано, овеществлено, оно существует в своеобразном перевернутом виде. И тем не менее, рассматривая общество в целом, как мир жизнедеятельности человека, забывать об этой форме бытия духовности — значит скатываться к определенной вульгаризации и упрощению.
2. При анализе источников духовной эволюции общества, каждого поколения нередко преимущественное внимание обращается непосредственно на продукты духовной деятельности общества типа книг, на специфические механизмы трансляции духовных ценностей типа норм, традиций и т.д., одним словом, непосредственно на духовную сферу. Между тем поскольку все общество суть воплощение духовности, постольку и источниками духовного развития каждого поколения, каждого человека являются не только непосредственно духовное творчество и его продукты, но и вся общественная жизнь, все ее продукты и элементы. Естественно, духовное влияние разных компонентов — существующих то ли в овеществленно-материальных формах, то ли в эксплицированно-идеальных — различно, но эти различия не снимают всеобщности духовного воздействия общества.
Общество как воплощение человеческих отношений. Человеческая жизнедеятельность изначально коллективна. Она всегда и в любых условиях вплетена в мир связей с другими людьми, в быт общественных отношений. Причем в данном случае общественные отношения понимаются не в своей абстрактно-теоретической реконструкции, а непосредственно как множество самых разнообразных контактов людей, как существеннейшее качество человеческого бытия вообще. С этих позиций открывается еще один пласт диалектики человека и общества.
Прежде всего следует подчеркнуть, что, как изначально коллективно человеческое бытие, так же изначально коллективен, общественен и труд людей. А это означает, что продукты этого труда — вещи, предметы — несут на себе печать этой коллективности. На пути преобразования исходного вещества природы в непосредственный продукт потребления к нему прикладывают свой труд множество разных людей. Чем выше общественное производство, чем оно сложнее и дифференцированнее, чем сложнее производимый продукт, тем шире, разнообразнее круг людей, деятельность которых воплощается в конечном продукте производства. Если же учесть развивающееся множество прямых и опосредованных производственных связей, то можно утверждать, что круг людей, деятельность которых отпечатывается в конечном продукте, все более и более приближается к общему числу людей, живущих в обществе. В определенном смысле каждая вещь, предмет обязаны своим происхождением всему множеству людей, составляющих общество.
Данное обстоятельство раскрывает важную грань диалектики человека и общества. Речь идет о том, чтб производимые человеком вещи и предметы являются не просто вещами, предметами, обладающими определенными свойствами и удовлетворяющими определенные человеческие потребности. Помимо всего прочего, эти вещи и предметы суть непосредственное воплощение, опредмечивание человеческих связей, контактов, человеческой коллективности. Они — овеществленное бытие этой коллективности, застывшая коллективность человеческого бытия [1].
1 «Общество представляет собой объективацию человеческих отношений» (Бердяев Н.А. Мое философское миросозерцанне//Философские науки. 1990. № 6. С. 88).
Наряду с тем что материальные вещи, предметы, созданные человеком, непосредственно, в богатстве и многообразии своих свойств и качеств выступают воплощением коллективности человеческого бытия, есть и иной, более глубокий контекст, раскрывающий органическую связь вещей и мира человеческих отношений.
Общественная жизнь представляет собой огромное, чем дальше, тем больше развивающееся множество человеческих связей и отношений. В этой жизни по мере разделения общественного труда усиливаются различные формы обмена деятельностью. Это развитие все более расширяющихся контактов, многообразнейших форм обмена самыми разными ценностями есть одно из самых зримых и неотъемлемых достижений цивилизации. В связи с этим в определенном свете выступает и социальная роль произведенных человеком материальных благ: каждая произведенная человеком вещь — это не просто предмет, обладающий определенными полезными для человека свойствами и качествами, одновременно это и своеобразное воплощение своего создателя (или создателей), ибо в ней воплощаются его труд, его духовность. Именно в качестве такого представителя своего творца данная вещь включается в широкую область общественных отношений и связей. В самом акте потребления данной вещи, ее производственного и другого использования, если можно так выразиться, субъект-потребитель вступает в определенное отношение с субъектом-творцом. Вещь, стало быть, в ходе общественного функционирования является своего рода мостом, связывающим, объединяющим разных людей.
Более того. В акте социального движения вещи от субъекта-творца к субъекту-потребителю скрывается и необходимость своего рода встречного движения, когда субъект-потребитель в свою очередь обязан превратиться в производителя и уже в качестве своего представителя пустить в общество другую, произведенную им вещь (или вещи).
Таким образом, мир материальных вещей и предметов, помимо своего непосредственного производственного, потребительского и иного подобного предназначения, обладает огромным социально-коммуникативным значением. Мир вещей, движение этих вещей оказываются не чем иным, как овеществленным миром человеческих, общественных отношений. Мир вещей, связи этого мира вещей — это не что иное, как фрагмент, грань мира человеческих, общественных отношений. Эта способность вещей, предметов выражать, воплощать связи людей, функционировать в качестве агентов человеческих отношений представляет собой один из источников общественных значений данных вещей, их общественного бытия. Думается, способность быть выразителем, носителем человеческих отношений свойственна не только материальным продуктам. По существу, все продукты человеческой деятельности без всяких исключений и изъятий также являются не чем иным, как своеобразным воплощением человеческих связей и отношений. Более того, социально-коммуникативный момент в ряде случаев оказывается более явным и наглядным, чем в продуктах материального производства.
Нелишне при этом напомнить, что самой глубокой основой социально-коммуникативных черт бытия и функционирования вещей, предметов в обществе является труд, который и заряжает их изначально этой коммуникативностью.
Указанная способность коллективности человеческой деятельности воплощаться в вещах и предметах играет огромную роль в диалектике человека и общества.
С одной стороны, она раскрывает важную способность человеческой коллективности расщепляться, удваиваться, овеществляться в многообразии конкретных свойств продуктов человеческой жизнедеятельности, в своеобразном движении этих продуктов по самым разным орбитам общественной жизни. Как человеческий труд вообще, как его духовность в целом кристаллизуются, обретают вторую жизнь в общественном функционировании продуктов человеческой деятельности, точно так же и человеческая коллективность, связи и отношения людей в обществе кристаллизуются и живут своей второй, «оп-редмеченно-овешествленной» жизнью.
С другой стораны, и мир материально-вещественных элементов, любых опредмеченно-овеществленных структур и компонентов раскрывается в новом качестве. Этот мир предстает не просто как множество вещей, производственных и иных процессов, призванных удовлетворять определенные запросы и потребности людей. Помимо всего прочего, эти вещи, социальные предметы представляют собой не что иное, как своеобразное воплощение, реализацию коллективности человеческого бытия, реализацию самих человеческих отношений.
Если представить себе общество как сложную, развивающуюся, непрерывно пульсирующую систему самых разнообразных связей и отношений людей, как реальную совокупность общественных отношений (а это вполне научно обоснованное представление, ибо реальный мир людей — это мир их отношений), то в таком случае вся совокупность вешей, созданных человеком, социальных предметностей, организационных форм, все множество движений, процессов, свойственных этим вещам, предстанут не чем иным, как воплощением общественных отношений, моментами этих отношений, его звеньями, фрагментами.
Все эти веши, предметы социально значимы в обществе не сами по себе, а лишь в той мере и постольку, в какой и поскольку они вплетены в ткань общественных отношений и несут в себе содержание этих отношений. Одним словом, материально- и социально-оп-редмеченный мир общества, обладая огромным социалъно-интегративным потенциалом, выступает как грань, неотъемлемый компонент сложной системы человеческих отношений, существующих в этой системе и ради нее.
Итак, общество — как его ни оценивай — представляет собой не что иное, как воплощение человека, своеобразную форму его бытия: оно — продукт его труда и деятельности, объективация его духовности, воплощение присущей ему коллективности. Одним словом, самой глубокой субстанцией общества является именно и только человек. «Человек, — отмечал К. Маркс, — всегда остается сущностью всех этих социальных образований, но эти образования выступают также и как его действительная всеобщность, поэтому также и как общее всем людям» [1].
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 264.
Из сказанного вытекает, что общество — это не что иное, как тот же человек, но взятый, раскрытый, выявленный в определенном ракурсе своего бытия. В этом смысле можно говорить об определенном тождестве человека и общества, раскрывающемся на основе человека как определяющей субстанции в этой связке.
Выявление родового тождества человека и общества на основе признания субстанциально определяющей роли человека раскрывает основополагающую грань диалектики человека и общества. Без учета этой грани невозможно не только выявить, но даже правильно поставить вопрос о диалектике человека и общества. Вместе с тем и исчерпывать эту диалектику указанной гранью было бы в принципе ошибочно. Ибо из признания определенного тождества человека и общества на базе субстанциально определяющей роли человека еще не вытекает однозначное понимание сути самого человека, его специфики. Ведь из признания тождества человека и общества вполне логично можно сделать и такой вывод, что одно из этих определений — либо человек, либо общество — вообще является излишним. Одним словом, признав родовое тождество человека и общества, необходимо выяснить специфику человека в рамках этого тождества и на его основе. На этой проблеме мы и остановимся.
Диалектика слитности и дистанцированности человека и общества. Поскольку общество во всем своем многообразии представляет воплощение и реализацию в вещах, предметах, процессах, структурах и т.д. человеческих значений и смыслов, постольку этим определяется своеобразная диалектика слитности человека с обществом и его дистанцирования от него. В данном случае раскрывается одно из противоречий отношения человека к обществу.
С одной стороны, человек сближается с обществом. Поскольку общество представляет собой воплощение человеческого труда, деятельности, его духовности и коллективности, поскольку оно складывается, развивается, функционирует именно как человеческое общество, постольку и человек не может находиться в отстраненности от этого общества. Существуя и развиваясь как человеческий мир, общество, как магнит, притягивает человека к себе. Ведь не может же быть так, что человек, постоянно созидая общество, развивая его во все более сложный организм, сам тем не менее оставался бы незыблемо постоянным, не эволюционировал и не развивался под влиянием созидаемого им общества. Напротив, с развитием общества, его органов непрерывно развивается и изменяется человек, превращаясь в производительную силу общества, политического субъекта, созидателя духовных ценностей.
Одним словом, по мере развития общества человек как бы все более и более сближается с ним. В ходе исторического развития все более четко обнаруживается тенденция к своеобразной слитности человека с обществом, его растворенности в нем. Не случайно К. Маркс отмечал, что «человек — это мир человека, государство, общество» [1].
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 19.
С другой стороны, человек дистанцируется от общества. Указанное сближение человека с обществом не может быть абсолютным. Созидая общество, наполняя все его органы и поры человеческим значением и смыслом, человек не может полностью слиться с обществом, раствориться в нем. Случись такое слияние, роль человека как субстанциальной основы общества попросту сошла бы на нет. Отсюда следует, что при всей общности человека и общества, при всем исторически все более возрастающем притяжении человека к обществу и тенденции к его растворенности в нем, между человеком и обществом всегда остается некий зазор, некоторое различие, препятствующее абсолютной идентификации человека и общества. Это различие мы характеризуем как дистанцию человека и общества. Суть ее в некоторой взаимной отстраненности человека и общества, позволяющей сохранить качественное своеобразие как человека, так и общества.
Итак, отношение человека к обществу внутренне противоречиво. Оно представляет собой единство слитности, растворенности человека в обществе и его отстраненности, дистанцирования от него. Человек выступает в этом отношении и как общественный вещный, предметный, политический и т.д. субъект и как субъект как таковой, самосубъект, субъект для себя. Как Луна, вращаясь вокруг Земли, не отрывается от нее, удерживаемая силой земного тяготения, в то же время на нее не падает в силу инерции своего движения, так и человек, созидая, творя общество, живя и функционируя в нем, на него не «падает» и в нем не растворяется. Мы полагаем, что понять природу, своеобразие человека, корни его творящей, созидательной силы невозможно, игнорируя как его неотъемлемую связь с обществом, так и его свойство дистанцироваться от него. Это свойство представляет, на наш взгляд, одно из наиболее глубоких атрибутивных качеств человека вообще.
Категория дистанцирования человека от общества мало разработана. Во всяком случае в социальной философии марксизма, и в частности, в том варианте исторического материализма, который господствовал в нашей стране, ей почти не уделялось внимания. Это произошло не случайно. По-видимому, самой глубокой социальной почвой равнодушия к этой проблеме в нашем обществе было длительное пренебрежение интересами каждого конкретного человека, повальное увлечение макросоциальными и общеполитическими приоритетами. На этом социальном фоне сама идея дистанцирования человека от общества воспринимается с большой долей подозрительности, как покушение на высшие ценности официального общества.
Между тем, хотим мы этого или не хотим, но логика развития человека, общества, науки заставит нас пристальней вглядеться в проблему дистанцирования человека, учтя весь опыт мирового философского развития. В этой области вырисовываются с самого начала два направления исследований. Одно из них — это объективное дистанцирование человека в обществе, мера реальной «выделенности», экспликации человека в обществе, различные социальные аспекты этой экспликации. Второе — это субъективное дистанцирование, т.е. осознание самим субъектом меры своей отдельности, отстраненности от общества и линия жизнедеятельности, вытекающая из этого осознания. Ясно, что объективное и субъективное дистанцирование развиваются по своим законам и находятся в сложном соотношении друг с другом.
Диалектика объективации и субъективации человека в обществе. Поскольку общество представляет собой реализацию человеческой субстанции, постольку этим определяется своеобразная диалектика объективации и субъективации человека в обществе. В данном случае раскрывается еще одно противоречие отношения человека к обществу. С одной стороны, человек в ходе общественного развития объективирует себя. Процесс развития человека и общества заключается в том, что он непрерывно воплощает себя в общественной реальности. Человек как бы постоянно вычерпывает себя в общественном мире [1]. Он тем самым как бы выходит за пределы своего собственного человеческого бытия, как бы постоянно выплескивает себя вовне, в общественную жизнь. Только благодаря этому перманентному выходу за собственные пределы человека существует и развивается общество.
1 В процессе объективации «происходит отделение от субъекта известной части его субъективной энергии, отчуждение индивидом доли своей индивидуальности, которая оседает в продукте, производя в нем соответствующие перемены и строя его сообразно желанию и умению субъекта. Словом, в процессе труда человек превращает часть своего субъекта в объективно существующий предмет» (Мегрелидзе К.Р. Основные проблемы социологии мышления. Тбилиси, 1973. С. 39).
С другой стороны, в ходе общественного развития человек субъективирует себя. Непрерывная объективация сущностных дел человека отнюдь не абсолютна. Если бы эта объективация приобрела абсолютный, всеохватывающий характер, если бы человеческая жизнедеятельность сводилась к этой объективации, исчерпывалась ею, то это означало бы ни больше ни меньше, как абсолютное опустошение человека, что реально вело бы только к одному финалу — саморазрушению его [2]. В конечном итоге это означало бы и прекращение объективации человеческих сущностных сил, а значит, и остановку развития общества в целом. Однако этого не происходит, и не происходит потому, что человек в ходе своей общественной жизни не только непрерывно объективирует, но и субъективирует себя [3]. Он не только выходит вовне, за собственные человеческие пределы, но и воспроизводит себя как субъекта, воспроизводит и развивает свою субъективность. Более того, перманентный процесс объективации человеческих сущностных сил оказывается возможным только потому и в таких условиях, когда он сопровождается и опирается на столь же перманентный процесс субъективации человека.
2 «У каждого человека есть свой порог раслредмечивасмости. или содержательной доступности, за пределами которого его сознанию и воле лучше было бы и не притязать на самодеятельность и где он сам еще не готов быть субъектом на деле» (Батищев Г.С. Социальные связи человека в культуре//Культура, человек и картина мира. М., I987. С. 96). 3 «Неотчуждаемы поэтому те блага или, вернее, те субстанциальные определения... которые составляют собственнейшую мою личность и всемогущую сущность моего самосознания, равно как и неотчуждаема и моя личность вообще, моя всеобщая свобода воли, нравственность, религия» (Гегель Г. Соч. Т. 7. С. 89-90).
Таким образом, связь человека с обществом представляет собой противоречивое единство объективации и субъективации, выхода человека вовне своей субъективности и ее сохранения, разрушения человеком своей субъективности и ее восстановления и развития. Свойство человека непрерывно сохранять, воспроизводить и развивать свою субъективность представляет, на наш взгляд, одно из наиболее глубоких атрибутивных качеств человека вообще.
Что же представляет собой человеческая субъективность, субъек-тивация человека вообще?
Хотя в последнее время появляются публикации, посвященные субъективности человека [1], все же их крайне мало. Кроме того, в этих публикациях философско-социологический подход выражен слабо. Так что специалистам в области социальной философии в этом отношении предстоит значительная работа. Но хотелось бы уже сейчас отметить, что необходимо категорически отмежеваться от своеобразного скептицизма по отношению к феномену человеческой субъективности, от стремления рассматривать ее как нечто априори низшее, незначительное по сравнению с объективностью человеческой жизнедеятельности, как нечто всегда и только вторичное и производное. «Проблема человеческой субъективности, — справедливо отмечала О.Н. Крутова, — это проблема природы человека как исторического субъекта, возвышающегося над уже существующим, наличным социальным миром» [2]. К сожалению, вульгарно-нигилистический подход к субъективности человека дает о себе знать в очень многих социально-философских публикациях. На базе этого подхода правильно оценить роль субъективности человека в принципе невозможно.
1 См., напр.: Ватин И.В. Человеческая субъективность. Ростов, 1984. 2 Крутова О.Н. Человек и история. М., 1982. С. 36.
В первом приближении субъективность человека представляет собой его бытие в качестве совершенно неповторимого ансамбля природных, общественных и духовных качеств. Сюда входят его природные данные, включая определенные задатки и способности, уникальность его собственной жизненной биографии, его внутренний духовный мир с системой его ценностных ориентации, мотивационных механизмов, эмоционалыно-психологической сферой. Этот сплав качеств каждого человека единствен и неповторим.
Хотелось бы подчеркнуть, что этот сплав, составляющий человеческую субъективность, не сводится к духовности, а представляет собой именно сочетание всех объективных и субъективных качеств человека. В то же время он неотделим от духовности, от собственно имманентно-духовного мира человека, он интегрируется, цементируется в нечто целостное именно духовностью человека, Поэтому субъективность человека существует именно как его собственный мир, как его неотъемлемое качество. Этот человеческий субъективный мир при любых аспектах опредмечивания, объективации человеческой жизнедеятельности никогда не исчерпывается до дна, он всегда выступает внутренней опорой жизнедеятельности человека, имманентным истоком его жизненной энергии и созидания. Нет сомнения, что субъективность человека в его соотношении с обществом, диалектика этой субъективности нуждаются в глубоком теоретическом анализе. Думается, что в этом проблемном поле социальная философия марксизма в XX в. отстала от других философских течений.
|
