Первый период – проблема бытия

Она была поначалу чрезвычайно актуальной и для самой философии, её самосознания: надо было осознать собственное бытие, своё место и назначение в бытии мира. Какой смысл вкладывали в проблему бытия первые философы, откуда они его выводили? Что всё течёт, всё изменяется, знали все как очевидность жизни. Знаменитые слова Гераклита «всё течёт, всё изменяется» говорили не об этой очевидности, известной всем. Все вещи, живые существа, люди преходящи, то есть возникают, существуют какое-то время и гибнут. Но почему мир продолжает существовать, когда всё, что его составляет, преходяще? Объяснить это бесконечной цепью взаимопревращений и взаимопорождений вещей не получится, так как придётся признать, что до сегодняшнего состояния мира прошло бесконечное количество других его состояний. Но как может пройти, окончиться бесконечность? Это же абсурд. Значит, приходится иметь в виду две возможности: или допустить, что мир не вечен, когда-то появился и когда-то исчезнет, или же настаивать на вечности мира, но тогда признать, что у него должно быть вечное первоначало, из которого все возникает и в которое всё уходит, погибая.

По первому пути идёт религия, признавая сотворение мира Богом. Однако, в западной культуре общезначимая мировая религия, христианство, появится через шесть веков, да ещё три века пройдёт, пока она станет общепризнанной. Оставался только второй путь, по которому пошла философия и Фалес первый вступил на него. Бытие мира – о нём первоначально шла речь – понималось как первооснова мира, благодаря которой мир существует и представляет собой то, что он есть.

Проблема бытия была остро дискуссионной, ибо допускала разнообразные решения. В качестве бытия можно принять нечто вещественное, материальное, или что-то духовное, идеальное, а может и нечто среднее, материальное и духовное одновременно. Далее можно по-разному представлять конкретный вид вещества или духовного, определяя состав бытия. Наконец, по-разному можно решать вопрос, изменяется ли бытие, или остаётся одним и тем же, не изменяется.

Не удивительно, что как из рога изобилия посыпались самые разные концепции бытия, благо, что магистральный путь решения проблемы был Фалесом проложен. Но уже ближайшие последователи Фалеса из Милетской школы (Милет – город, в котором жил Фалес) сочли необходимым не согласиться со своим учителем. Анаксимандр, указав на то, что вода меняет свои агрегатные состояния под воздействием тепла и холода, которые привносятся в неё извне, пришёл к выводу: первоначало должно быть носителем тепла и холода, и таковым является апейрон – беспредельное, неопределённое вещество, носитель тепла и холода, из которого выделяются земля, вода, воздух и огонь, основные стихии мира, которые располагаются по тяжести: в центре земля, потом её обволакивает вода, затем воздушная и огненная оболочки. Огненная разрывается и образуются солнце и небесные светила. – Вот вам и первая карта мироздания!

Анаксимена в этой картине не устроила неопределённость, туманность, загадочность апейрона. Первоначало должно иметь конкретный вид и быть беспредельным, но это же воздух, как нетрудно догадаться. В воздухе содержится тепло и холод, об этом свидетельствует дыхание человека. А образуются из воздуха все вещи потому, что он состоит из мельчайших частиц, расстояния между которыми могут увеличиваться и уменьшаться. Сжимаясь, воздух рождает воду и землю, разрежаясь - огонь. Анаксимен, как видим, первым высказал идею атома, неделимой частицы вещества, но связал её только с воздухом. Демокрит же будет утверждать, что из атомов состоит всё: любое вещество, души людей и даже боги.

Так возникла и утвердилась традиция толковать бытие как нечто вещественное, материальное. В то же время Элейская школа (Элея – город в Южной Италии) доказывала иное понимание бытия: Парменид утверждал, что бытие есть мышление. Обоснованием для такого вывода были наблюдения за жизнью человеческой и исторический опыт. Что, в конце концов, оказывается самым прочным и сохраняется от давным-давно прошедшего, когда и кости людей истлели? – Память, конечно, мысленные образы прошлого. Если исчезнут и они, то обрушится всё, общество и человек, наступит конец человеческой жизни. Духовное истолкование бытия продолжит Платон, по мысли которого существует вечный и неизменный мир идей как основа устойчивости мира в целом (в нём есть ещё мир вещей изменчивых, конечных, преходящих).

Но был ещё один подход к истолкованию бытия. Его обосновал Пифагор, заявивший, как мы знаем, что всё есть число. Существует предание, которое хорошо поясняет, как Пифагор пришёл к этой мысли и в чём здесь суть. Однажды Пифагор прогуливался по улице, которую населяли кузнецы (у нас в городе есть улица Ковалихинская и микрорайон Кузнечиха, подобные есть во всех старых городах). Со всех сторон неслись звуки ударов металла о металл – настоящий хаос звуков. И вдруг Пифагор услышал в этом хаосе музыкальную мелодию, которая мгновенно прозвучала и тут же исчезла. Прислушавшись, Пифагор обнаружил, что хоть редко, но с некоторым постоянством мелодии то и дело рождались в этом хаосе звуков. Удивившись (совсем по Аристотелю), Пифагор исследует это явление и делает открытие, что существуют определённые соотношения, выдерживая которые, можно извлекать музыкальные звуки, пользуясь любыми материалами. Соотношения выражаются числами и всё есть число, потому что любой объект можно выразить математическими соотношениями. Пока сохраняются эти соотношения, сохраняется объект, в них его бытие. Самое мудрое – число, ничто не может быть мыслимо и познано без числа. А математические соотношения – Пифагор отчётливо сознавал это – соединяют в себе материальную форму с идеальным содержанием. Так вот когда появилась идея отношений как сути бытия! В начале ХХ века н.э. П.А.Флоренский связал отношения с идеей Бога.

Таким образом, уже в первый свой период античная философия исследовала основные из всех возможных вариантов истолкования бытия. Особняком стояла, осталась непонятой современниками концепция бытия у Гераклита. «Этот мировой порядок, - утверждал он, - не создал никто из богов и никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнём, мерами вспыхивающим и мерами угасающим».

Известна по жизни великая созидательная сила огня, но известно также, что огонь – самая страшная безжалостная стихия, уничтожающая всё (недаром – «геенна огненная»). Гераклит придал огню статус бытия мира, так как пламя огня – образ непрерывного изменения. По мысли Гераклита, всё, в том числе и бытие мира, течёт и изменяется. Бытие, изменяясь, превращается в свою противоположность – в небытие. Мир движим противоречиями, борьбой противоположностей. Но есть борьба созидательная, соответствующая Логосу, закону разумного устройства мира, и есть борьба разрушительная, ведущая к гибели мира. Последняя решительно преобладает среди людей, и поэтому, в конце концов, по велению Логоса мировой огонь уничтожает всё существующее. Гераклит имел прозвище «плачущий». Он был глубоко впечатлён тем, что в огне погибнет не только вся мерзость мира, но и всё прекрасное – иного не дано.

С Гераклита начинается диалектика – учение о развитии через противоречия, которое в течение многих веков было мало понятным и таинственным, и только в начале XIX века Г.Гегель превратил диалектику в науку, открыв основные законы развития.

Огнём Гераклита был заявлен энергетический принцип бытия, который оставался непонятным тоже до XIX века, когда открытием закона сохранения и превращения энергии было доказано, что бытию мира свойственна энергетическая составляющая.

Гераклитовскому бытию мира противостояла концепция неподвижного бытия. Бытие – не пылающий огонь, а сверкающая глыба льда… существует только бытие, небытия нет, - считал Парменид, идейный глава Элейской школы. А его сподвижник Зенон разработал четыре апории («апория» с греческого – непреодолимое затруднение), доказывающие, что движения, в сущности, нет (мы вернёмся к ним в разделе об истине).

Обзор концепций бытия, появившихся в VI веке до н.э., показывает, что античной философской мысли, делавшей свои первые шаги, были свойственны творческая энергия, интеллектуальная мощь и изощрённость исследований. Каскад идей и концепций с неизбежностью ставил вопрос: а где истина? Чтобы ответить на него, надо было выяснить, что есть истина.