Влияние других наук на философию

Конкретные открытия в естествознании и ряде гумани­тарных наук и основанные на них различные концеп­ции и учения оказали значительное влияние на совре­менную философию: одни подтверждали какие-то фи­лософские идеи², другие стимулировали возникновение особых школ и направлений в философии или хотя бы особых идей внутри этих школ³, третьи способствовали общему становлению «духа времени» и современной научной парадигмы, и через нее влияли на те или иные философские учения.

Можно проследить ряд интересных соответствий, говорящих об об­щих тенденциях и параллелях в развитии философии и других наук. Особенно интересным и принципиально важным оказывается то об­стоятельство, что исследования и в естественных науках, и в философии показали, что в общей картине мира важнейшая роль принадлежит

¹ Иногда ее называют боровско-эйнштейновской: по именам Н. Бора — одного из «отцов» квантовой механики и А. Эйнштейна — создателя теории относительности.

² Например, эволюционная теория Дарвина, «стрела времени» в термодинамике, кон­цепция Большого взрыва и т.д. подтверждали философские представления о развитии мира; выделение структурных уровней организации материи в биологии подтверждали философские идеи структурализма и общей теории систем и т.д.

³ Например, открытия в области психиатрии прямо повлияли на становление психо­аналитической философии, а открытия в области семиотики (общей теории знаков) и лингвистики оказали значительное влияние на появление и развитие структурализма, герменевтики, неопозитивизма, постпозитивизма и т.д.

субъекту и человеческому сознанию, а также то, что развитие ес­тественных наук оказало серьезное влияние на рационализм и ирра­ционализм в философии.

Субъект в современной картине мира. В 1927 г. Нильс Бор для описания объектов микромира, изучаемых в квантовой механике, сфор­мулировал принцип дополнительности. Причиной стал вывод о не­возможности однозначным образом решить проблему природы света. Дело в том, что в некоторых отношениях свет ведет себя как поток частиц (корпускул), а в других — как волна. Данный принцип постули­рует корпускулярно-волновой дуализм света и требует его «дополни­тельного» описания через взаимоисключающие понятия (и как потока частиц, и как волны). Сам Бор считал, что появление этого принципа связано с попытками объяснения явлений микромира, находясь при этом в макромире, а именно:

• во-первых, с попытками объяснить явления микромира посред­ством понятий, возникших при изучении макромира (т.е. как продол­жение ньютоновской традиции недифференцированного отношения к миру, отказу от выделения принципиально различных структурных уровней бытия);

• во-вторых, с общими сложностями образования понятий в созна­нии человека, связанных с разделением бытия на субъект и объект (об отрицательных последствиях разделения на субъект и объект в европейской философии говорил уже Ницше, и эта идея оказалась под­хвачена в феноменологии, экзистенциализме, прагматизме и т.д.);

• в-третьих, при наблюдении и описании явлений микромира мы не можем абстрагироваться от относящихся к макромиру наблюдателя и средств наблюдения.

Бор полагал, что «принцип дополнительности» является подходя­щим не только для описания объектов микромира, но и имеет общеме­тодологическое значение¹, и в современной науке он действительно получил широкое распространение в самых различных сферах знания. В философии же с ним можно сопоставить, в первую очередь, концеп­цию, имевшую место еще в джайнизме и суфизме о том, что каждое философское учение правильно описывает только отдельную грань бытия, а к пониманию его в целом можно приблизиться, только прини­мая все эти учения. В современной западной философии аналог этого принципа можно усмотреть в учениях, признающих существование

¹ Сам Бор говорил о его применимости в психологии (опираясь при этом на учение У. Джемса, психолога и философа, одного из крупнейших представителей прагматизма) и в биологии.

только субъективной или интерсубъективной истины, а также в общем духе «плюрализма» в XX в., готовности признать возможность сосуще­ствования различных, взаимоисключающих учений.

Другая очевидная аналогия состоит в следующем. Неустранимость наблюдателя и средств наблюдения из физической картины мира, так же как сложности образования понятий в сознании наблюдателя, пре­вращают любую картину мира в заведомо субъективную, т.е. картину мира, «увиденную глазами субъекта». Любая попытка приблизиться к объективной картине мира, уменьшить налет субъективности требует изучения субъекта и особенностей его сознания. Тем самым в центре внимания оказывается сам субъект, его познавательные способности и структура сознания. Именно это и произошло в современной западной философии (табл. 80). В восточной философии (и особенно индийской) субъект с его сознанием изначально находился в центре рассмотрения, и это также было одной из причин того, что современная западная фило­софия стала все более пристальное внимание обращать на восточную.

Тезис о неустранимости субъекта из современной картины мира под­тверждается еще одним знаменитым принципом, появившимся в 1930-е гг. в современной физике — «принципом неопределенности» Пауля Гей­зенберга. Согласно этому принципу, для любой микрочастицы невоз­можно одновременно строго определить ее координаты (положение в пространстве) и импульс; то же относится и к другим парам сопряжен­ных величин (энергия и время, момент количества движения и угол).

И, наконец, в 1970-е гг. изучение так называемой «тонкой подстрой­ки» Вселенной, т.е. соотношения между различными физическими кон­стантами, привело к формулировке «антропного принципа». Суть про­блемы заключается в том, что численные значения физических посто­янных, образующих «тонкую подстройку» (таких как безразмерные константы четырех фундаментальных взаимодействий или размерные константы типа гравитационной постоянной, постоянной Планка, заря­да электрона, массы электрона и протона, скорости света и т.п.) теоре­тически не обоснованы: они получены экспериментально и независи­мо друг от друга, и признание какой-либо конкретной величины физи­ческой постоянной происходит в основном на интуитивных началах. Но тогда возникает вопрос: а какой бы была Вселенная, если бы эти величины были бы иными?

Оказалось, что даже при небольшом изменении этих величин (на 10—15%) Вселенная вообще не возникла бы. Иначе говоря, не образо­валась бы Вселенная, в которой существует человек — наблюдатель мира. Таким образом, появление человека неразрывно связано с фун­даментальными законами Вселенной. Отсюда и следует «антропный принцип», в настоящее время существует две его формулировки.

Слабый антропный принцип: то, что мы предполагаем наблю­дать, должно удовлетворять условиям, необходимым для присутствия человека в качестве наблюдателя.

Сильный антропный принцип: Вселенная должна быть такой, что­бы в ней на некоторой стадии эволюции мог существовать наблюдатель.

Таким образом, развитие современного естествознания и физики, в частности, шло параллельно философии, ставя познающего субъекта в фокус внимания.

Рационализм и иррациона­лизм

Практически вся докантовская философия Нового време­ни строилась на постулате «прозрачности», или абсолют­ной постижимости, бытия для человека (тезис рациона­лизма). В философии Канта была провозглашена принци­пиальная непознаваемость внешнего мира, т.е. «вещи-в-себе», но зато был сорван «покров тайны» с человеческого мышления (трансцендентальной диалектики). У Гегеля, где Бытие оказалось тождественным Мышлению, опять восстанавливалась «ясность» и «прозрачность» бытия.

В современной философии, во многом опирающейся на Канта, ис­ходным тезисом часто опять становится идея о принципиальной «не­прозрачности», «непроницаемости» бытия (философия жизни, феноме­нология, экзистенциализм, позитивизм (эмпириокритицизм) и др.). Бы­тие оказывается непознаваемой и недостижимой «вещью-в-себе», и потому философия обращается к единственно доступному для нее миру явлений человеческого сознания (феноменам и ноуменам) и к человеческим переживаниям. Но и они часто объявляются недоступ­ными рациональному познанию и постижимыми только интуитивно.

Интересно отметить, что как рационалистическое, так и иррациона­листическое настроения в философии поддерживались самим ходом развития естественных наук.

Рационализм. Так, в XIX в. открытия в области естественных наук в целом и сделанные на их основе многочисленные технические изоб­ретения, значительно облегчавшие жизнь человека¹ повлияли на ста­новление сциентистских настроений в европейской культуре и спо­собствовали выработке современной естественнонаучной методоло­гии, которая стала восприниматься как единственно научная. Это способствовало дальнейшему развитию рационализма в XIX в. и не­посредственно повлияло на возникновение и развитие классического позитивизма и марксизма, а в начале XX в. — на появление и развитие общей теории систем и структурализма, а также на развитие неомарк­сизма (в том числе марксизма-ленинизма).

¹ Железные дороги, пароходы, телефон, радио и т.д.

Но уже в конце XIX — начале XX вв. абсолютизация этих позити­вистско-сциентистских умонастроений привела в неокантианстве к резкому противопоставлению «наук о природе» и «наук о духе» (куль­туре) и их методологий (рационалистической и иррационалистичес­кой соответственно).

Иррационализм. Хотя на протяжении XX в. в области естествен­ных наук доминирующим оставался принцип рационализма, в области философии все сильнее проявлялась тенденция к иррационализму. Ее развитие было связано с целым рядом фактов. Среди важнейших мож­но назвать следующие.

Во-первых, математизация и дифференциация наук способствовала тому, что каждая «узкая» научная дисциплина становилась все более «закрытой» и непонятной для всех, кто не специализируется в данной области (в частности, для философов-гуманитариев), приобретая в их глазах характер чуть ли ни «эзотерического» знания. Следствием это­го стало, с одной стороны, принципиальное размежевание методологии естественных и «чисто» гуманитарных наук (впервые теоретически осмысленное в неокантианстве), а с другой стороны, усиление тенден­ции иррационализма в философии. Крушение прежней механистичес­кой картины мира, относящейся к макромиру (которая уже поэтому была более «ясной» и «прозрачной» для человека), также способство­вало развитию данной тенденции, достигшей своего максимума в конце XX в. в таких течениях, как постструктурализм и постмодернизм.

Во-вторых, использование научных открытий в военных целях¹, эко­логический кризис, ставший результатом интенсивного промышленного развития и т.д., сначала подорвали сциентистские настроения в запад­ной культуре, а затем вызвали их крушение, что способствовало подъему интереса к проблемам бессознательного и иррационального в челове­ческой психике и к феноменам сознания и нашло свое отражение в фи­лософии жизни (Дильтей, Бергсон, Шпенглер и др.), феноменологии (Гус­серль, Хайдеггер, Сартр и др.), психоаналитической философии (Фрейд, Юм, Фром и др.), экзистенциализме (Бердяев, Шестов, Ясперс, Хайдеггер, Сартр, Камю и др.), а в конце XX в. — в постструктурализме и постмо­дернизме, а кроме того, росту интереса к тем течениям восточной (ин­дийской и китайской) философии, в центре которых находятся феноме­ны человеческого сознания (и в первую очередь, буддизму и веданте).

Говоря о влиянии естественных и гуманитарных наук на современ­ную философию, можно выделить ряд наиболее существенных откры­тий (табл. 88).

¹ Отравляющие вещества, аэропланы и т.д. — в Первой мировой войне, управляе­мые ракеты, ядерная бомба и т.п. — во Второй мировой войне.

Таблица 88. Влияние достижений наук в XIX—XX вв. на философию

Событие в других науках и культуре	Влияние на науку и культуру	Влияние на развитие философии
XIX в.	XIX-XX вв.	XIX в.
Открытия в области естест­венных наук в целом и сде­ланные на их основе много­численные технические изобретения, значительно облегчавшие жизнь человека (железная дорога, пароход, автомобиль, аэроплан, теле­фон, радио, фотография, кино, граммофон и т.д.)	Повлияли на становление сциентист­ских настроений в европейской культуре; способствовали выработке современной естественнонаучной методологии и отношения к ней как единственно научной	Непосредственно повлияли на возникновение и развитие классического позитивизма, марксиз­ма и естественнонаучного материализма (в част­ности, «вульгарного», или физиологического)
Рубеж XIX-XX вв.
Привели в неокантианстве к резкому про­тивопоставлению «наук о природе» и «наук о духе» (культуре) и их методологии
	Х1Х-ХХ вв.
	Способствовали развитию рационализма
	XX в.
		Способствовали появлению и развитию общей теории систем и структурализма способствовали развитию неомарксизма
Общий процесс	Способствовал развитию отдельных	XIX-XX вв.
дифференциации наук	наук и усилению непонимания «узкими специалистами» в различных науках друг друга	Способствовал развитию иррационализма.
XIX в. — Биология:	Конец XIX—XX вв.	Конец XIX-XX вв.
Создание и широкое рас­пространение эволюцион­ной теории Дарвина, осно­ванной на принципе естест­венного отбора; открытие Менделем зако­нов наследственности	Способствовало утверждению идеи эволюции в науках и в культуре в целом; способствовало утверждению идеи о единстве всей живой природы.	Повлияло на создание течения социал-дарвинизма и геополитику. Повлияло на концепцию творческой эволю­ции Бергсона (философия жизни), на эволю­ционизм Т. де Шардена, на становление идей русского космизма