• В разуме человека происходит борьба между правдой и неправдой, между истиной и ложью. Последствия веры в истину: благо, любовь и счастье. Последствия веры в ложь и защиты этого: несправедливость и страдания — не только в обществе, но и в человеке.
• Люди страдают потому, что верят в ложь, в основном в ложь о себе. Первая ложь — это отрицание себя: я не такой, каким должен быть, я несовершенен. Истина же состоит в том, что люди рождаются совершенными, потому что существует только совершенство.
• Мы, люди, понятия не имеем, каковы мы на самом деле, но прекрасно знаем, какими не являемся. Мы создаем образ совершенства, а потом начинаем стремиться к тому, чтобы соответствовать этому ложному образу. Образ — это ложь, но мы верим в ложь, а затем создаем структуру лжи, чтобы поддерживать первую ложь.
• Вера — могучая сила человека. Если мы верим в ложь, она становится для нас истиной. Если мы верим, что недостаточно хороши, то — да будет по слову твоему — мы становимся недостаточно хороши. Если мы верим в то, что потерпим неудачу, то обязательно потерпим неудачу, потому что такова сила и магия веры.
• Люди воспринимают истину посредством чувств, но пытаясь описать истину, мы передаем рассказ, искажённый словами. Рассказ может быть истинным для нас, но он не обязательно будет таковым для окружающих.
• Каждый человек — рассказчик со своей отдельной точкой зрения. Осознавая это, мы перестаём нуждаться в том, чтобы доказывать свою правоту или защищать то, во что верим. Вместо этого мы начинаем относиться к окружающим как к людям искусства, которые имеют право создавать произведения искусства.
Глава 3
ЛОЖЬ НАШЕГО НЕСОВЕРШЕНСТВА
Детские воспоминания
Я ПОМНЮ ДЕТСТВО, ТОГДА Я БЫЛ СВОБОДЕН. Быть ребёнком – это такое счастье! Я помню, как научился ходить – ещё до того, как научился говорить. Тогда я был как губка, настолько я хорошо впитывал всё, что видел и воспринимал. А ещё я помню, каким был до того, как научился говорить.
Когда я был маленьким, я был подлинным. Я никогда не притворялся тем, кем не являлся. Я хотел играть, исследовать мир, быть счастливым. Самым главным для меня были мои чувства. Я хотел делать только то, что мне нравилось делать, и старательно избегал всего, что мне было не по нутру. Всё внимание было направлено на собственные чувства, и я ощущал эмоции окружающих. Можете называть это инстинктом, если хотите, но это было такое восприятие. К некоторым людям я подбегал без опаски, потому что ощущал, что могу доверять им. К другим я не приближался, потому что с ними мне было неприятно. Во мне царило множество эмоций, которые я не мог объяснить, разумеется, потому, что не знал слов.
Я помню, как просыпался и видел лицо матери и ощущал огромное желание ухватиться за нее. Тогда мне было неизвестно, что это чувство называется любовью. Любить было естественным. Я испытывал такие же чувства к моим игрушкам, к собакам и кошкам. Я помню, как отец приходил с работы, и я бежал ему на встречу, радостно улыбаясь и подпрыгивая. Истинная подлинность. Я мог бегать голышом и не беспокоиться о том, что подумают люди. Я был собой — чем бы ни был — и это потому, что у меня не было знаний. В голове не было программ. Я не знал, что я такое, и мне было не нужно это знать. Ведь собака не знает, что он собака. Но она ведет себя как собака и лает как собака. Я был точно таким же. Я жил искренне, жил собой. Такова была моя истинная суть до того, как я научился говорить.
Исследуя детские воспоминания, я обнаружил, что со всеми нами в определенный момент нашей жизни что-то происходит. Что же? Мы обретаем знание, помню, как начал учить слова. Я узнавал название каждого предмета. Я выучился языку, и это было прекрасно — это значило, что теперь, если мне что-нибудь нужно, можно воспользоваться словами и попросить об этом. Через несколько месяцев — а, может быть, то было через несколько лет — мой разум стал достаточно зрелым, чтобы воспринимать абстрактные концепции. А как только усваиваются концепции происходит следующее: я начинаю создавать рассказы, распределяя все, что вокруг, по категориям — это правильно, а это нет, это красиво, а то уродливо, это хорошо, а то плохо, вот таким я быть должен, а таким — нет. Я перенимаю у родителей не только то, что они говорят, но и то, что они делают. Я прислушиваюсь не только к тому, что они говорят мне, но и к тому, что они говорят другим и о других. Я обучаюсь взаимодействию и подражаю всему, что вижу. Мой отец — сильный человек, и у него обо всем есть свое мнение. Я хочу быть таким, как он. Я жду не дождусь, когда же наконец вырасту и тоже смогу иметь свое собственное мнение и отстаивать его.
Осваивая язык, я понимаю, что все вокруг начинают говорит мне, что я такое. Я узнаю себя, выслушивая мнения окружающих меня рассказчиков. Моя мать создаёт образ меня, основанный на том, кем она меня считает. Она говорит мне, какой я, и я ей верю. Отец говорит мне, какой я, и его слова отличаются от слов матери. Ноя соглашаюсь и с ним. Разумеется, каждый из братьев и каждая из сестер тоже имеет обо мне своё мнение, и я соглашаюсь и с ними. Конечно же, они знают лучше — даже, несмотря на то, что в моем физическом теле живу я, а не кто-либо из них. Все это — полная бессмыслица, но меня это забавляет.
Затем и иду в школу, и учительница тоже говорит мне, какой я, и я готов и с этим согласиться... Но тут она говорит мне, каким я должен быть, но не являюсь. И я соглашаюсь. И с этого мгновения начинаются сложности. Учительница говорит: «Дети, вы должны прилежно учиться, чтобы кем-нибудь стать, чтобы преуспеть в жизни. В мире все люди делятся на победителей и проигравших, и вы ходите в школу для того, чтобы научиться быть победителями. Если старательно учиться, вы сможете стать адвокатами, врачами, инженерами. Учительница рассказывает о президентах страны и о том, как они учились в школе. Разумеется, все эти герои — победители. Я невинный ребёнок, мне рассказывают о сущности победителей. Я соглашаюсь с тем, что должен стать победителем, и с этого момента соглашение хранится в моей памяти.
Дома родители говорят: «Мигель, чтобы быть хорошим мальчиком, ты должен вести себя так», — что означает: если я не веду себя так, то я—не хороший мальчик. Мне так не говорят, но их слова я понимаю именно так. Чтобы быть хорошим мальчиком, нужно делать это, то и вон то. Тогда получишь награду. А если вести себя не так, то тебя накажут. Ох! Я слишком маленький, а они взрослые. Я пытаюсь протестовать, но ничего не выходит. Они выиграли. И чтобы избежать наказания и получить награду, я пытаюсь притвориться не тем, кто я есть. Я должен быть таким, как они мне велят, потому, что награду получают только хорошие мальчики. Я помню, как старательно пытался стать таким, каким меня хотели видеть, просто чтобы заслужить награду — чтобы на меня обратили внимание, чтобы мне сказали: «Мигель, ты очень хороший мальчик».
За всем этим я не замечаю одного простого сообщения. Его никогда не произносят вслух, но всегда подразумевают, и я всегда его воспринимаю: я не такой, каким должен быть; быть собой — неправильно и нехорошо. Если мне говорят: «Мигель, ты должен прилежно учиться, чтобы стать кем-то», — это значит, что сейчас я — никто. Ребенок воспринимает это как утверждение: я недостаточно хорош. Более того: я никогда и не буду достаточно хорош, потому что я несовершенен. Я соглашаюсь — и с этого мгновения я, как и большинство из нас, начинаю стремиться к совершенству.
Так образ совершенства вписывается в мой разум. Так я перестаю быть собой и начинаю притворяться тем, кем не являюсь. Эта первая ложь происходит со мной в первый школьный год, почти сразу же после его начала. Я сижу в классе и вижу свою первую учительницу, и это производит на меня неизгладимое впечатление. Учительница взрослая, и то, что она говорит должно быть правдой, точно так же, как любые слова матери и отца должны быть правдой. Она — прекрасный человек и искренне заботится о детях, но несмотря на то, что в основном ее слова позитивны, их последствия далеко не столь радужны. За ее словами стоит очень тонкая, трудно различимая ложь. Я называю её — ложь несовершенства. Это главная ложь обо мне, в которую я соглашаюсь поверить, и остальная ложь нужна для того, чтобы поддерживать эту главную.
Это — миг моего падения, время изгнания с небес, потому что вера в ложь начинает действовать. Последствия лжи видны вокруг меня: я должен стараться, чтобы быть хорошим для мамы, для папы, для братьев и сестёр, для учителей. Это тяготит, но это еще не все. Я включаю телевизор, и оттуда мне тоже говорят, как мне нужно выглядеть, как одеваться, каким я должен быть, но не являюсь. Телевидение скармливает мне образы злодеев и героев. Я вижу, как люди стараются быть победителями. Как они стремятся к совершенству, как хотят быть значимыми, стать кем-то, кем они не являются. Настоящие страдания начинаются, когда я становлюсь подростком, потому что теперь я не просто недостаточно хорош для окружающих — я недостаточно хорош для себя. Мне неприятно быть собой. Я пытаюсь доказать себе, что я чего-то стою, став круглым отличником. Я рвусь вон из кожи, чтобы стать лучшим в спорте, в шахматах, во всем. Сначала это нужно, чтобы произвести впечатление на отца и старших братьев, а потом — чтобы произвести впечатление на самого себя. Я перестал быть подлинным. Я потерял искренность и истинность, потому что принимаю решения, основываясь не на том, что лучше для меня. Для меня теперь гораздо важнее угодить окружающим.
Время начальной школы прошло, пора двигаться дальше. И мне говорят: «Ты уже не ребенок, нельзя вести себя так, как раньше. Теперь ты должен вести себя вот так». Снова и снова я стараюсь угодить окружающим, притворяясь тем, кем они хотят меня видеть. И теперь мне становится совершенно необходимо слышать мнения окружающих обо мне. Как я выгляжу? Что вы обо мне думаете? Хорошо ли у меня получилось? Я ищу поддержки, мне так нужно, чтобы кто-нибудь сказал: «Мигель, ты умница, все хорошо». А если находится тот, кто говорит мне, какой я хороший, то ему становится очень легко управлять моей жизнью, потому что я жажду признания. Я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы услышать, какой я умный, хороший и умеющий побеждать.
Я терпеть не могу оставаться наедине с собой. Когда я один, то считаю себя неудачником, и эта мысль обладает огромной силой. Я сравниваю себя с собственным рассказом, вижу, что я не таков, каким должен быть, — и поэтому осуждаю себя и признаю себя виновным. А раз я виновен, то все окружающие становятся инструментами для моего наказания — я наказываю себя их руками. Появляется привычка сравнивать себя с другими людьми: «Ох, они лучше меня. Нет, они хуже». Поначалу от этого становится немного легче, но один случайный взгляд в зеркало, и — фу! Мне не нравится то, что я вижу. Я отвергаю себя. Разумеется, я себя не люблю. Но я притворяюсь, что люблю, и через некоторое время даже начинаю верить в свое притворство.
Значительно позже, пытаясь доказать свою ценность для общества, я становлюсь врачом. И что, удалось ли мне почувствовать себя победителем, став врачом? Нет, ни капельки. Есть просто врачи, а есть кардиологи, неврологи, хирурги. Отлично, я решаю стать хирургом и становлюсь им. Но я все равно недостаточно хорош для себя— согласно собственному рассказу. У меня есть образ себя, в который я верю, когда остаюсь один, и есть множество образов для разных людей. Мне необходимо поддерживать все эти образы себя, и на это уходит очень много сил. А еще мне нужно быть очень сообразительным, ведь надо помнить столько лжи и не путаться в ней!
Я продолжаю притворяться всеми этими образами себя и через некоторое время становлюсь прекрасным актёром. Страдая от разбитого сердца, я говорю себе: «Мне не больно. Мне все равно». Я лгу. Мне уже можно вручать «Оскара» за лучшую главную роль! Какой типаж, какие страсти! А все эти страсти начались в тот миг, когда я поверил, что недостаточно хорош, — когда мать, отец, учительница, телевидение сказали мне: «Мигель, вот каким ты должен быть», — но я таким не был.
Жажда признания, принятия и любви ведет меня по жизни, а я и не подозреваю, что это — всего лишь расказ. Я стремлюсь к совершенству и обнаруживаю, что люди часто пользуются словами «ну, я же не совершенен» как оправданием своих поступков. Каждый раз, допуская ошибку и чувствуя, что образ находится под угрозой, они говорят: «Я всего лишь человек, я несовершенен. Совершенен только Бог». Мне становится ясно, что это может быть отличным оправданием и для меня: «Ну, никто не совершенен». Превосходное оправдание.
В церкви мне рассказывают о святых: «Вот образ совершенства». Но на лицах святых запечатлены страдание и боль. Ого! Так что, быть совершенным — означает быть таким, как они? Да, верно, я здесь для того, чтобы страдать, и если терпеливо переносить страдания, то после смерти на небесах меня ждет великая награда. Может быть, хотя бы тогда я стану совершенным!
Я верил в это, потому что очень часто слышал. Но это просто рассказ. У меня в голове скопилось множество предрассудков — о себе и обо всем вообще. Тысячелетняя ложь до сих пор влияет на наши рассказы. Когда я был маленьким, мне сказали: «Совершенен один только Бог. Совершенно все творение Бога, кроме людей». Но мне также сказали, что венец творения Бога — человек. Так как же человек может быть венцом творения, если он несовершенен, а творение — совершенно? Бессмысленно. С возрастом я задумался над противоречием. Невозможно: ведь если Бог совершенен, то, как же может быть несовершенным его творение? Либо Бог несовершенен, либо все творение совершенно.
Я люблю и уважаю все творения Бога. Как же я могу сказать: «Бог создал миллиарды людей, и все они несовершенны»? С моей точки зрения, сказать, что я несовершенен или вы несовершенны, — значит оскорбить Бога. Если мы не видим совершенства, это значит, что мы обращаем внимание на ложь — на образ совершенства, которого никогда не достичь. И как часто люди перестают пытаться стремиться к совершенству — но отказываются от этого не как воины, а как неудачники, ощущая, что опять не смогли, что не хватило сил. Мы начинаем винить в своем поражении всех окружающих: «Я не смог, потому что мне не помогли. А еще по этой причине, и еще вот по той». Мы выдумываем сотни оправданий, но в глубине души обвиняем себя еще больше, чем когда бы то ни было. Когда мы все еще стремимся к совершенству, мы, конечно, осуждаем себя, но это не идёт ни в какое сравнение с тем, что мы обрушиваем на себя, когда опускаем руки. И мы пытаемся скрыть разочарование и говорим: «Все в порядке, именно это мне и было нужно», — но в глубине души знаем, что это поражение и этого от себя не скроешь.
Разумеется, каждый раз, когда мы пытаемся быть тем, кем не являемся, мы терпим поражение. Очень трудно быть не собой — притворяться тем, кем не можешь быть. Я притворялся, что счастлив, силен и значим. Честно скажу, что жить так — значит жить в аду. Безвыходное положение. Главная мысль: ты никогда не сможешь быть не собой. Ты можешь быть только тобой, и точка. А ты есть ты прямо сейчас, и это не требует усилий.
Нет необходимости оправдывать себя. Не нужно старательно трудиться, чтобы становиться кем-то другим. Нужно всего лишь вернуться к себе — к своей искренности и подлинности, которая была в нас до того, как мы выучились речи. Совершенство. Дети подлинны. Когда мы голодны, нам просто хочется есть. Когда мы устаем, просто хочется отдыхать. Существует только настоящее время; нас не беспокоит прошлое, и мы не страшимся будущего. Жизнь в радость, и нам хочется получать от неё удовольствие и узнавать ее лучше. Никто не учит нас, как это делается, — мы рождаемся такими.
Мы рождаемся в истине, но растем и начинаем верить в ложь. В этом и заключается страдание человечества. Самая большая ложь в истории человечества — это ложь несовершенства. Она повлияла на мою жизнь. И хотя я советую людям не делать предположений, сейчас я могу предположить, что это происходит практически с каждым человеком. Очень немногие могут избежать этого препятствия.
Я был совершенным малышом. Я был невинен, и я проглотил ложь о том, что я не такой, каким должен быть. Я поверил, что для того, чтобы стать правильным, мне нужно старательно трудиться. Так я научился создавать свой рассказ, и поскольку я в него поверил, он стал для меня истиной. А рассказ, даже если он состоит изо лжи, совершенен. Он прекрасен. Рассказ не может быть правильным, неправильным, хорошим или плохим — он просто рассказ, только и всего. Но если мы обладаем осознанием, рассказ можно изменить. Мы можем вернуться к истине — шаг за шагом.
Для размышления
• Будучи детьми, мы подлинны и искренни. Мы никогда не пытаемся быть не собой. Наша суть — играть, исследовать, жить в настоящем, радоваться жизни. Никто не учит нас быть такими, мы такими рождаемся. Это наша истинная суть до того, как мы обучаемся речи.
•Когда разум становится достаточно зрелым для абстрактных концепций, мы учимся делить всеа
на категории: правильное и неправильное, хорошее и плохое, красивое и уродливое. Мы создаем рассказ о том, какими мы должны быть, верим в него, и он становится для нас истиной.
• За всеми замечаниями, которые мы слышим в детстве, стоит главное — то, чего никогда не произносят, но что мы воспринимаем: быть собой — неправильно и нехорошо. Я недостаточно хорош. Согласившись с этим, мы перестаем быть собой и начинаем притворяться тем, чем не являемся, — чтобы угодить окружающим, чтобы, соответствовать тому образу нас, который они для себя создали.
• Ты никогда не сможешь стать не собой. Ты можешь быть только собой, и точка. А ты есть ты прямо сейчас, и это не требует усилий.
• Люди рождаются в истине, но с возрастом начинают верить в ложь. Самая большая ложь в истории человечества — ложь несовершенства. Это всего лишь рассказ, но мы верим в него и используем его для того, чтобы оправдать свои ошибки, осудить и наказать себя.
• Все творения Бога совершенны. Если мы не видим совершенства, то это потому, что обращаем внимание на рассказ. Ложь нашего рассказа не позволяет увидеть истину. Но обретая осознание, мы можем изменить рассказ и вернуться к истине.
