ЗАГОВОРЫ И МОЛИТВЫ

Заговоры, по мнению известнейшего исследователя мифопо-^эзиса славян А. Н. Афанасьева (1851), «это обломки языческих Молений. В заговорах делается обращение к божествам света; ^т°т, кто произносит их, умывается росою и становится на вос-^т°к солнца красного. Силою заговоров знахари и знахарки Уничтожают кручину, прогоняют болезнь, изменяют злобу на

Гипноз. Новейший справочник

любовь, усмиряют несчастную любовь, ревность и гнев, вызывают сочувствие и прочее.

Остатки этих старинных молений и предвещаний уцелели в заговорах, заклятиях, загадках и некоторых народных обрядовых песнях. Священное значение речи, обращенной к божеству или поведающей волю божества, требовало выражения торжественного, стройного; с другой стороны, все народы на первоначальных младенческих ступенях своего развития любят песенный склад речи, который звучнее, приятнее для слуха и скорее запечатлевается в памяти. Первая молитва у всякого народа была и первым песнопением; в заговорах и заклятиях до сих пор замечается метр и народная рифма; то же должно сказать о загадках и некоторых старинных пословицах и поговорках».

Заговор был распространен на Руси XVII-XVIII вв.: «Исторические показания свидетельствуют о том, что, с одной стороны, за заговором признавали спасительную силу, избавляющую от болезни, неудачи и беды, и прибегали к нему в различных жизненных случаях; с другой стороны, заговор считали опасным, еретическим орудием, так как он мог погубить человека, и поэтому настаивали на уничтожении его в лице его знающих. Но какой бы ни был заговор, его заучивали и употребляли как во спасение, так и на погибель... Таким образом, и положительная, и отрицательная стороны заговора вызывали желание обладать им; желание это приводили в исполнение, вследствие чего заговор был хорошо знаком всем слоям общества; все сословия признавали его значение и не относились к нему безразлично» (Е. Н. Елеонская, 1994).

По данным С. А. Токарева (1957), в этнографической литературе описано множество магических обрядов, известных восточнославянским народам, которые, «как правило, сопровождаются словесными формулами - заговорами. Последние имеют очень существенное значение, порой даже основное. По-видимому, есть заговоры, которые считались действенными сами по себе, без всякого обряда («вербальная магия»)».

Такое выделение их в особый тип оправдывается, во-первых, тем, что очень многие заговоры записаны исследователями без всякого упоминания о сопровождающих их (или сопровождаемых ими) обрядах, которых, быть может, действительно нет,

Глава 10. Аутогенные особые состояния

_во-вторых, тем, что лечебные заговоры, видимо, имели свои собственные корни в лечебной реальной практике. Сугубо словесный приказ, воздействие внушением, психологическое влияние врача (или знахаря) на больного, в свою очередь влияющее на ход болезни, - все это не могло не порождать веру в силу человеческого слова.

Заговоры, как и молитвы, служили и служат религиозно структурированной формой ауто- и гетеросуггестии и контрсуг-гестии - средств саморегуляции в обычном и особых состояниях сознания. Несомненно, что многие тексты заговоров обладают энергоинформационным потенциалом. Однако несомненно и то, что они служат опорными мнемоническими формулами быстрого погружения человека в особые состояния сознания и эффективного психофизиологического воздействия на него.

Энергоинформационная теория психотерапии считает, что, во-первых, звуковое и смысловое сочетание порождает вибрации, возбуждающие внимание пациента и воздействующие на него; во-вторых, вибрации, порождаемые заговором, создают своего рода энергетический каркас, по которому информация выздоровления от психотерапевта переходит к пациенту прямо в область бессознательного; в-третьих, звуковое, смысловое и ассоциативное сочетание возбуждает энергетические центры произносящего, что в конечном итоге оказывает целительное воздействие на больного; и, наконец, в-четвертых, звуковое, смысловое и ассоциативное сочетание вызывает в самом пациенте возбуждение его энергетических и информационных центров, целительно влияющее на него самого.

Возьмем, к примеру, прекрасно работающий до сегодняшнего дня заговор на остановку крови и сращение тканей: «Во имя Отца, Сына и Святого Духа, Божья матерь, животворящим крестом своим живую рану у раба Божьего (такого-то, в таком-то месте) срасти, кровяное русло останови». Вот как пишет о нем экстрасенс Б. М. Шапиро (1922): «В момент произнесения первой части заговора: «Во имя Отца, Сына и Святого Духа...» нужно постараться вызвать в себе ощущение Бога, бесконечного Космоса, безграничного духа и разума, силы и мощи, добра.и справедливости. Произнося слова: «... Божья матерь, животворящим крестом своим...», вы должны составить соответствующий образ, при этом не испытывая в себе ощущения мольбы,

Гипноз. Новейший справочник

а испытывая в образе Божьей матери ощущение большого желания помочь, а также большую силу в кресте. Говоря далее-«... живую рану у раба Божьего такого-то...», вы должны ярко ощущать место разрыва тканей у больного. При словах: «... срасти, кровяное русло останови» нужно вообразить и почувствовать, как под воздействием энергии, тепла, добра и любви, идущих от креста и от Божьей матери, начинают сращиваться ткани как притягивающиеся друг к другу ее части склеиваются, место становится гладким, а кровь в этот момент сочится все меньше и меньше и наконец прекращается совсем. Нужно удержать три ощущения, порождаемые образами: самого больного, Божьей матери с крестом и непосредственно раны. От всего этого рождается определенное состояние энергетики между экстрасенсом и пациентом, которое и несет целебное воздействие.

При большой практике работы с заговорами нужда в использовании образов постепенно отпадает, и в конечном итоге прого-варивание текста сразу же может вызвать необходимое состояние. Но пока вырабатывается данный рефлекс, без ассоциативно образной связи вам не обойтись. Кроме того, используя заговор, вы должны его слышать и чувствовать не в себе и не возле себя, а как бы в самой ране, в самом пациенте, т.е. образы и чувства, которые вы породили, нужно поместить в больное место».

В связи с этим Л. Н. Романов (1989) в книге «Музыкальное искусство и православие» отмечает: «Понимая универсальность слова, организаторы христианских обрядов с самого начала стремились к тому, чтобы в богослужении преобладали пророческие наставления, дающие назидание «не только сердцу, но и уму»-Символ для верующего должен быть легко узнаваемым. Именно поэтому церковь всегда боролась за устойчивую знаковую систему, за устоявшиеся в богослужебной практике символы. Стремилась стабилизировать свою семантику, отсюда и строгое соблюдение канона».

Такой подход к слову выработал и особое Цонятие ритма, названного «словесным»: «Слово, текст, мысль, несущая в себе христианское вероучение, - вот основной критерий при отборе музыкальных форм, присутствующих в богослужении».

Отсюда понятна важность и некоторых предварительных условий психологического и морального порядка, которые, впрочем, и по сей день не утратили своей актуальности. В на-

Глава 10. Аутогенные особые состояния

ставлениях Симеона Нового Богослова сказано: «Если желаешь научиться тому, как следует сие делать (т. е. входить в сердце и быть там)... три вещи надлежит тебе соблюсти прежде всего другого: беспопечение обо всем, даже благословенном; совесть чистую во всем, так чтобы она ни в чем не обличала тебя; совершенное беспристрастие, чтобы помысел твой не клонился ни к какой вещи. Сядь безмолвно в месте уединенном... отвлеки свой ум от всякой временной и суетной вещи... Склонись к груди головою своей и таким образом стой вниманием внутрь себя самого (не в голове, а в сердце), возвращая туда и ум свой, и чувственные очи свои и приудерживая несколько внимание свое... Если будешь продолжать это дело внимания непрестанно день и ночь, обретешь некую непрестанную радость».

Объясняя психологические механизмы благотворного действия молитв, Л. П. Гримак пишет: «Представление о Боге, в каком бы обличье он ни мыслился, сочеталось с глубокими и прочными эмоциями. Глубинный страх, экстатическое преклонение, распахнутая готовность послушания этому высшему существу, определяющему само существование, - вот что такое Бог для человека. Поэтому любая просьба, обращенная к нему, сопровождалась напряженным ожиданием и поиском признаков, которые бы подтверждали факт ее реализации. А непоколебимая вера в защитительную роль Бога, впитанная с молоком матери, при желании позволяла любому находить такого рода признаки. Особенно это было действенно, когда просьбы касались внутренних проблем самого молящегося: «о ниспослании утешения в горе», «умножения сил в многотерпенье», «даровании выздоровления от болезни» и т.п. Старец Зосима в «Братьях Карамазовых» Ф. М. Достоевского хорошо охарактеризовал эту психотерапевтическую роль религиозных представлений, выраженных в данном случае через молитву: «Каждый раз в молитве твоей, если искренна, мелькнет новое чувство, а в нем и новая мысль, которую ты прежде не знал и которая вновь ободрит тебя; и поймешь, что молитва есть воспитание».

Кроме того, Л. П. Гримак отмечает, что Бог выполнял функции своеобразного духовного зеркала, в которое привычно и повседневно смотрелся человек, выверяя в нем чистоту и праведность своего морального облика. Именно этими потребностями самокоррекции объясняется выбор личностью молитв * Утренней», «На сон грядущий» и других.