Рассказ

 

Далекие горы медленно просыпались, сбрасывая с себя ажурные покрывала туманов. Утро упругой волной катилось в долину.

Фаризат открыла глаза, отвела с лица прядь волос и тихо, с какой-то внутренней радостью, улыбнулась прозрачно-голубому рассвету. Минуту-другую она прислушивалась к звонкой тишине, сохраняя на губах улыбку, потом быстро встала и начала одеваться.

Вот и настал этот день, обыкновенный день, каких в году много. Но для Фаризат он был особенным. Не зря она к нему и готовилась. Еще вчера сварила пиво, в прошлогодний вишневый сок добавила араки, попросила соседа зарезать индюка. Теперь она была спокойна — гости будут довольны. До их приезда время еще есть. Фаризат успеет процедить пиво, поставить варить индюка, напечь пирогов. А в восемь часов из Беслана придут машины и приедет он.

«Ахтемир, Ахтемир», — несколько раз повторила Фаризат и заторопилась на кухню. Пиво уже подошло до краев. В пушистой пене перемигивались зеленые глазки лепестков хмеля. Фаризат процедила пиво в другой, чистый кувшин и попробовала его. Пиво было бархатно-сладким с мягким привкусом хмеля. Фаризат снова улыбнулась, мысленно представляя, как отхлебнет Ахтемир из стакана пиво, удивленно вскинет свои густые брови и скажет: «Фаризат, ты волшебница. Лучше тебя никто не умеет варить пиво». Фаризат отнесла кувшин в кладовую и поставила его на холодный земляной пол, который еще с вечера полила водой. Потом растопила печь и поставила варить индюка.

А со двора уже уходила утренняя рань, оставляя после себя обильную росу. Восходящее солнце брызнуло серебром по капелькам росы, зажигая в каждой росинке по солнцу. На окнах запрыгали десятки веселых зайчиков. Фаризат была так занята своими мыслями, что забыла посолить тесто. А когда стала готовить первый пирог, то вспомнила и расстроилась. Ошибку исправила, но настроение уже испортилось. Да к тому же первый пирог получился толстым и неуклюжим, и руки почему-то предательски дрожали. «Что это со мной, почему я так волнуюсь? И пирог получился совсем никудышный. А ведь соседи всегда хвалили мои пироги». Фаризат опустилась на стул, приложила руки к вискам и провела ими по лицу, словно сгоняя дурной сон. Глаза невольно остановились на часах. Часы скромно показывали половину восьмого. Тик-так, тик-так — спокойно отмеряли они время. Их спокойствие передалось и Фаризат. В руках унялась дрожь. И пироги стали получаться тонкими, аккуратными. Они лежали на тарелке румяной аппетитной стопкой. Индюк тоже сварился. Теперь оставалось привести себя в порядок и ждать гостей.

Фаризат достала из шифоньера свое любимое коричневое платье. Когда подруги видели ее в этом платье, то всегда говорили: «Ой, смотри, Фаризат, влюбится в тебя кто-нибудь и украдет».

В зеркале Фаризат и узнавала, и не узнавала себя. То на нее смотрела, казалось, незнакомая красивая женщина, то видела она свое чернявое и чуть худощавое лицо, густые брови делали его немного грустным и тревожным. И глаза, ее глаза, только в них творится что-то неладное. Они ждут и зовут, радуются и грустят.

Фаризат еще раз посмотрела на себя в зеркало, причесалась и, накинув на голову косынку, вышла во двор. Ей хотелось встретить Ахтемира на дороге, а то еще увидит знакомых, задержится, а она будет ждать.

Пустынная улица убегала вдаль, а может быть, она была и не так пустынна, потому что Фаризат ничего не хотела видеть, кроме машины, которая должна привезти Ахтемира.

Солнце уже заметно поднялось и довольно сильно припекало. Но Фаризат сначала не замечала его палящих лучей и торопила солнце:

— Скорей, скорей, выше, чем выше ты, солнце, поднимешься, тем быстрее приедет Ахтемир!

Но солнце не торопилось. Оно было спокойно, как всегда, это солнце. «Сегодня с ним что-то случилось, стоит на одном месте», — подумала Фаризат и только теперь почувствовала, что оно слишком усердно припекает.

У дороги росли высокие акации, и Фаризат стала в их тень. Машин не было видно, лишь где-то в конце улицы бренчала по булыжнику пустая повозка. «Как девушка, пришедшая на первое свидание», — улыбнулась сама себе Фаризат. И вспомнила свою дочь Зарету. Давно ли дочка пошла в первый класс, а вот уже в техникуме учится и мечтает по окончании уехать куда-нибудь в далекие неизведанные края. «У каждого своя дорога, — думала Фаризат. — И Зарета выбрала свою. А вот она, Фаризат, так и остановилась на полпути».

Вдруг мысли Фаризат разлетелись, как перепуганная воробьиная стая, — на дороге, поднимая клубы серой пыли, показалась машина. Фаризат порывисто шагнула к обочине дороги, но машина, не сбавляя скорости, пронеслась мимо. Шофер удивленно посмотрел на Фаризат; второй в кабине, видимо спал — неопределенно покачивалась его голова.

Фаризат проводила взглядом машину и подумала: «А может быть, он раньше приехал и теперь ищет меня?» Но не доходя до дома, она поняла, что никто к ней не приходил. Калитка была по-прежнему полуоткрытой. Ахтемир никогда ее так не оставлял. Фаризат тяжело вздохнула и пошла в летнюю кухню. Пироги поставила в теплую духовку, проверила мясо, поискала, чем бы еще заняться, и, ничего не придумав, села на маленькую скамеечку у входа. Как и утром, поднесла руки к вискам и медленно провела ими по лицу.

И вспомнила Фаризат.

Ранней весной, когда снег сошел с предгорий, возле села появилось много машин, тракторов и по-городскому одетых людей. Весь день они устанавливали какие-то непонятные механизмы, а вечером председатель Совета пришел к Фаризат с одним из приехавших.

— Фаризат, будь добра, уступи на время одну из своих комнат начальнику геологоразведки, здесь ему будет удобно.

Так Ахтемир стал жить в доме Фаризат. Он казался скромным и добрым человеком. К нему часто вечерами приходили товарищи по работе, и Фаризат видела, что они все с уважением относятся к Ахтемиру. Когда Фаризат бывала свободна от дел, она садилась в сторонке и молча слушала геологоразведчиков. Все к ней привыкли, а Фаризат все больше и больше привыкала к Ахтемиру. Когда они оставались вдвоем, Ахтемир расспрашивал ее о жизни и рассказывал о себе, о своей семье. Его жена с дочкой и сыном жили в городе, и почти каждое воскресенье он к ним ездил. Но больше всего любила Фаризат спрашивать Ахтемира о работе разведчиков. Тогда лицо его преображалось и молодело, глаза мечтательно загорались.

— Если подтвердятся результаты наших изысканий, то здесь хранятся несметные богатства. Ваше маленькое село станет большим городом, проложат к нему линию железной дороги, построят аэродром, задымят заводские трубы…

Фаризат в такое время любовалась Ахтемиром, верила ему и вместе с ним уносилась мечтами в то прекрасное завтра. Только с приездом Ахтемира поняла Фаризат, что есть люди с большой мечтой, что в мире есть много интересного. Раньше она жила какой-то однообразной замкнутой жизнью. Все, кажется, было правильным, испытанным годами. Теперь Фаризат по-другому смотрела на мир и была благодарна за это Ахтемиру.

Прошел месяц, другой, третий… И поняла Фаризат, что не будет ей больше покоя. Не ждала, не гадала, а полюбила Ахтемира. Полюбила так, как еще никогда ей любить не приходилось.

Чего ждала от этой любви Фаризат? Ничего, совсем ничего. Она была одна со своей неразделенной любовью и ничего больше не хотела. На что может рассчитывать тридцатипятилетняя женщина, у которой уже взрослая дочь? Разум все это понимал, но сердце не подчинялось.

Трудно было справиться Фаризат с любовью своей. И Ахтемиру открыться боялась. А вдруг не поймет ее, или еще хуже того — обидится и уйдет? Тогда не будет этого — хоть и маленького, но счастья. А сколько раз бессонными ночами вставала Фаризат с постели и в одной рубашке, босиком тихо подходила к комнате Ахтемира и, прислонившись к дверям, подолгу стояла. Позови он ее — ни о чем бы не стала думать, пошла бы к нему. Но Ахтемир ни разу не позвал. Фаризат возвращалась в свою холодную постель и до утра не могла заснуть.

С неделю назад пришел Ахтемир с работы усталый, но довольный. За ужином сказал Фаризат:

— Ну вот, кажется, и все, закончили мы, в основном, работу. Поеду завтра докладывать о результатах разведки своему начальству. К следующему понедельнику вернусь за ребятами. За неделю они отремонтируют установку.

Но вот и пришел понедельник, а Ахтемира нет. Почему он не едет, ведь он обещал именно сегодня приехать. Всю неделю Фаризат жила предстоящей встречей, неделя ей казалась целым годом. Вздохнула тяжело Фаризат и побрела в дом.

В тишине безлюдных комнат было еще тоскливее. Все до мелочей здесь было знакомым и привычным уже много лет. Фаризат устало опустилась на стул и встретилась взглядом с мужем, что смотрел с фотографии. «Не осуждай меня, Муради, — прошептала Фаризат. — Много воды утекло в нашей реке, а еще больше горя пришлось пережить без тебя, пока я воспитала Зарету. Не смотри так строго. Помнишь, я ведь неплохо к тебе относилась. Шла еще война, а ты вернулся с фронта молодой, красивый, но весь израненный. Не знаю, из любви или жалости согласилась я выйти за тебя замуж, но мы поженились, и вскоре родилась Зарета. Потом война снова жестоко напомнила о себе — открылись твои раны, и мы ничем не могли помочь тебе, Муради. А в том, что я полюбила Ахтемира, нет вины моей. Пусть за это ответят те, кто сделал многих женщин вдовами. А годы уходят, Муради, и очень быстро уходят вместе с молодостью».

Долго сидела Фаризат и все думала. Вспомнила, как убивалась по сыну мать и не вынесла горя — умерла. Недолго прожил и свекор. А Фаризат осталась одна с маленькой Заретой в большом осиротевшем доме. Ее сватали, но Фаризат все думала, что успеется, что она молода. А время шло. И вот ей уже тридцать пять лет…

Вздохнула Фаризат. Тяжело. На грудь словно камень положили, и даже, кажется, слышно, как учащенно бьется сердце. С трудом заставила себя подняться и выйти во двор.

Солнце, такое яркое, заливало щедро своим сиянием землю. Носились ошалело стрижи. Где-то воинственно горланил петух, и куры почтительно его слушали. Фаризат сразу же была окружена своим беспокойным хозяйством. Гуси, куры и утки толкались, кричали на своих птичьих языках, напоминали хозяйке, что сегодня она совсем забыла о них. Фаризат дала птицам корм и пошла на кухню. Пироги, которые с такой любовью стряпались, все еще стояли в духовке, и конечно, засохли. Фаризат машинально убрала их, как уже что-то ненужное. А к горлу подступил неприятный комок, хотелось плакать, но слез не выло. От этого становилось еще труднее.

«А может быть, он сразу к своим товарищам-разведчикам на место работы поехал? — подумала Фаризат. — Пойду к ним и проверю», — решительно заявила она сама себе и, торопливо поправив на голове косынку, вышла на улицу.

До места работы геологоразведки было километров шесть, если идти напрямик вверх на гору по узкой тропинке. Фаризат спешила. Мысли в ее голове перепутались. Она еще не знала, что будет говорить, о чем будет спрашивать, но это ее не пугало. Лишь бы скорее узнать, приехал или нет Ахтемир.

От быстрой ходьбы захватило дыхание и учащенно билось сердце, а Фаризат все казалось, что она медленно идет, что дороге не будет конца. И когда выбившаяся из сил, с пересохшими губами Фаризат дошла до вершины отлогой горы, ее окликнули. Оказывается, она стороной прошла небольшую балку, где стояли машины и буровая установка.

Фаризат перевела дыхание и оглянулась. Нет, тот, кто ее окликнул, не был Ахтемиром. И возле машины его тоже не было. Значит, не приехал. Впервые не сдержал свое слово Ахтемир, а Фаризат его так ждала. Горькая обида застелила глаза. И, не помня себя от горя, Фаризат сорвалась с места и побежала обратно в село.

Тропинка, улица, калитка, высокое крыльцо — вот она в своей комнате. Упала Фаризат на постель и дала волю слезам. Все выплакала она: и свою вдовью долю, и загубленную молодость, и неразделенную любовь. И только вечером, облегченная слезами, притихшая, Фаризат немного успокоилась.

«Какой длинный день сегодня был, — думала Фаризат, — все же он не приехал. Значит, не смог. А если бы и приехал, то что бы изменилось? Просто посмотреть на него, больше мне ничего не надо. Ведь он семейный человек и, конечно, любит детей своих и жену. О моих чувствах он даже и не знает. И никогда не узнает. Что я для него? Просто квартирная хозяйка, вдова, которую жалеют. И не больше».

Вдруг с улицы раздался запоздалый стук в калитку. Словно ветром, вынесло Фаризат во двор. У ворот стояла машина, а у калитки незнакомый мужчина.

— Добрый вечер, — сказал он.

Фаризат промолчала, стараясь не показать своего волнения. «Кто он, и что ему надо?» — подумала она.

— Извините, что не вовремя. Ахтемир попросил письмо вам передать, да я вот целый день не мог освободиться.

— Спасибо, — тихо сказала Фаризат, а душа уже ликовала. «Вот оно, письмо… От него, от него, от него…»

 

«Уважаемая Фаризат! Очень сожалею, что не смог приехать, а мне так хотелось с вами встретиться. Завтра уезжаю на новые поиски. Что поделаешь, жизнь коротка, и все мы спешим сделать как можно больше. К вам я очень привык за это короткое время. Если бы словами можно было выразить чувство признательности вам, я бы не пожалел для вас самых прекрасных слов. С первого дня нашего знакомства я стал больше уважать жизнь. Ведь это замечательно, что на земле живут такие хорошие люди, как вы. Фаризат, я уверен, что с вами мы еще обязательно встретимся. Ахтемир».

 

— Ахтемир, — тихо прошептала Фаризат и прижала письмо к груди. — Свет ты мой, жизнь моя… Счастье мое далекое. Ты даже и не узнал, что любит тебя Фаризат больше жизни. Ты обещаешь мне встречу, радость моя… Нет. Не надо. Пусть то маленькое счастье моей неразделенной любви… Пусть оно вольется в твое настоящее и большое счастье.

 

Перевод В. Тишкова