Причины и исторические условия возникновения государства 5 страница

Мы входим в туалет, а там уединяемся в кабинке.

Секунда.

Вторая.

Третья.

Мы просто смотрим друг на друга, а потом я резко задираю себе по грудь платье, оно послушно собирается в складочки и так и остается у груди, а Джастин одним рывком спускает штаны в пол, следом трусы и вот мы уже целуемся.

Похоть. Страсть. Я хочу его с каждой секундой все больше и никогда не смогу от него отказаться. От страстного кусочка сладкого Джастина.

Бибер приподнимает меня за зад, а потом просто берет за ноги, раздвинув мне их. Когда он вошел в меня, то я выдала самый громкий стон за всю свою жизнь. «Там» у меня все как будто стало в тысячу раз чувствительней. По лицу моего бойфренда – у него тоже.

-Джас, Джас, Джас… - стонала я, а потом начала целовать его в шею.

Какой же кайф - этот секс. Казалось бы, всего лишь секс, но это и физическая потребность! Как же тяжело жить без секса.

-Меня зовут Джастин, - говорит он, улыбаясь, а я подхватываю, прикусив его кожицу шеи, - и я сексоголик.

-Меня зовут Джоанна и я хочу тебя, - постанываю я и чувствую мурашки, пробежавшие быстро-быстро по телу.

Мы слышим шум, кто-то вошел, но все равно не останавливаемся, продолжаем стонать, трусить кабинку и говорить разные вполне приемлемые для людей которые слегка «накидались».

Все то, что у меня между ног просто верещало от удовольствия. Джастин знает, как удовлетворить девушку.

-Я сейчас… - взвыла я и закинула голову. – Я сейчас…

-Ш… - простонал мне Бибер в шею. – Со мной… Со мной…

-Ага… - сквозь сжатые губы постаралась я согласиться, но не сдержала слова и кончила прежде положенного.

Содрогаюсь как при приступе эпилепсии и напрягаю все мышцы тела. Чувствую послевкусие оргазма. Закрываю глаза и наслаждаюсь, тону в этом чувстве, но мне не дает расслабиться Джастин.

Совсем скоро он и сам кончил, а когда мы приводили себя в порядок у зеркала, то нашептал мне на ухо:

-Я тебя накажу за то, что не послушалась меня.

От такого заявления не могу не почувствовать возбуждение и страх одновременно.

 

-Закажем еду в номер? – спрашиваю я и тушу сигарету в пепельнице.

Сладкое утро после сумасшедшей ночи.

-Давай, а что? – Джастин тоже последний раз затягивает и смотрит с интересом на меня. – Давай суши? Я покормлю тебя, а ты меня, а потом…

Суши на завтрак? Кхм… Хотя уже пол четвертого, и то, что мы только проснулись не превращает этот прием пищи в завтрак.

-Мы покормимся вместе, валяй, - я поднимаюсь на ноги и дарю ему мимолетный поцелуй.

 

-Открой ротик, скажи ням-ням! – Бибер пихает мне рукой в лицо сушей.

-Я хочу рол! – возмущаюсь я, стараясь не открывать рот, но он очень упрям!

-Давай! Ням-ням! – Джастин садится мне на бедра и одной рукой пытается открыть мой рот.

Он такой придурок! Мне это так нравится! Он как старые заношенные тапочки, от которых невозможно отвыкнуть!

«Шикарно сравнила, Джо!» - откликнулось мое Я.

-Нет! Джа-а-ас! – кричу я и дергаюсь, тогда тот засовывает ее себе в рот, жует, забавно выпучив глаза, а потом наклоняется ко мне.

Он закрыл глаза, по всей видимости он либо устал и хочет спать, либо собирается поцеловать меня…

-Я тебе не детеныш дятла, понял?! – бью его кулаком в живот, и тот слазит с меня, с притворными болезненными стонами. Да ладно! Я знаю, что тебе совсем не больно!

 

53.СОЛЬ

 

-Он должен был уже приехать, - я хмурюсь и смотрю на часы, начало второго ночи, - уже давно должен был приехать. Еще вчера. Почему не позвонил?

Джастин с интересом наблюдает за мной, а потом удивленно вскидывает брови вверх и говорит:

-Позвони его брату.

-Он трубку не берет – обижен, - пожимаю плечами и сажусь возле Бибера. – Я боюсь за него…

-За кого?

-За Кеби!

-А это который? – Бибер приобнимет меня за плечи, а я спускаю его руку с себя.

-Который свел меня с тобой. Ладно, надо позвонить в авиакомпанию, - я с вызовом смотрю на Бибера, а тот удивлен пуще прежнего.

-Ну чего смотришь? Иди и звони! Или ты хочешь, чтобы я позвонил?

Я смущенно отвожу взгляд и пожимаю плечами.

-Просто…Просто у меня денег нет на счету…

Бибер так довольно ухмыльнулся, а потом встал и подошел к окну. Задумчиво разглядывая закат он сказал:

-Нынче разговоры по телефону очень дорогие и стоить это будет определенную сумму…

-Ты возьмешь с меня деньги?! – не притворно удивляюсь я.

-Нет… Ты что! Ты должна будешь переехать ко мне жить.

Я не поняла.

-Я бы и так к тебе переехала.

Как минимум мне больше негде жить.

-Ну, тогда, сделай мне минет.

Я хмурюсь и надуваю губы. Вот он кретин!

-И поласкай себя, - ухмылка.

Я подхожу к Биберу и начинаю шлепать его руками по спине, плечам, руками и голове.

Придурок! Я же не шучу! Я переживаю за друга! Дай мне чертов телефон, чтобы позвонить ему!

-Ау! Ау! Ау! – прерывисто кричит он, и отдает мне телефон. – Ну ладно! Ладно! Но ты могла бы просто позвонить из отеля, дуреха!

***

 

Я вижу, как у Джоан трясутся руки и начинают подрагивать губы. Что такое?

-Джо? – зову я ее, но она жестом показывает мне, что я должен бы замолчать.

-Точно? Вы можете проверить еще раз? – голос у нее дрогнул.

Мне не нравится, когда она нервничает или расстраивается. У нее на глазах наворачиваются слезы, губы дрожат, а потом она резко прикрывает рот рукой и стонет, так жалко и болезненно.

-Вы уверенны? Проверьте еще раз! – умоляет она, но потом снова говорит. – Выживших нет? Ни одного? Вы уверены?

Я не знаю, что происходит, но фраза о «выживших» немного настораживает меня, но не потому что мне был дорог ее друг, а потому что он был дорог ей, а я не хочу ее расстраивать.

-Кеби Феррон, прошу, проверьте… - совсем уже заплаканная, красная и разбитая.

Я догадываюсь: в чем дело, сажусь возле нее на пол и слегка обнимаю, но она меня отталкивает. Ну, вот. Раньше она любила, чтобы, когда ей плохо кто-то обнял ее, а за этот год она стала любителем замкнуться в себе и пострадать для себя.

-Точно? Вы уверены?

Так как я близко, то слышу, что говорят ей:

-Точно девушка, соболезную, до свиданья.

Гудок, а она все никак не может убрать трубку от уха. За нее это делаю я.

У Джоан приоткрылся рот, как будто оттуда сейчас вырвется самый болезненный в мире крик, но она не может собраться с мыслями и сделать этого. С глаз брызжут слезы, она даже престала моргать. Каждая мышца лица напряжена, а глаза как ослепли, смотрят в никуда.

-Джоан, что-то с Кеби? – пристаю я, как последний дибид, хоть и так все понятно!

Она молча закрывает двумя руками свой рот и, согнувшись в складочку, подбирает под себя ноги и начинает яростно орать. Никаких слов, никаких имен, просто болезненный крик.

-Джо… - начинаю я.

-ОТВАЛИ! НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ, ПРОШУ! – верещит она и я просто встаю и отхожу в другую комнату, достаю из кармана телефон и набираю нужный номер.

-Проверьте: Кеби Феррон, рейс номер двести сорок два, Кингстон – Нью-Йорк, отправка в девять утра. Жду, - я сбрасываю и смотрю через дверной проем на орущую Джоан.

Как жаль, что сейчас ей никто не нужен, только она сама. Теперь она сама подойдет, если надо, не надо к ней навязывать – так еще хуже будет.

Иду набрать ей ванну, чтобы скинуть ее в расслабляющую теплую водичку с пенкой до потолка, чтобы слегка успокоится, когда пройдет первая стадия истерики.

Черт, парень умер… Как же так? Вообще, когда люди вот так вот резко пропадают из твоей жизни - в это как-то аж не верится. Иногда задумываешься: да как такое вообще возможно? Вчера этот человек говорил с тобой, давал советы и помогал, а сегодня его уже вообще нет. Нигде и ты не знаешь, куда он пропал. Как такое вообще возможно? А главное так быстро! В одну секунду ты теряешь его уже навсегда и безвозвратно!

Когда я выхожу из ванной, то мне звонят. Не мешкая, я беру трубку. Джоанна вдруг замолкает, наверное слушает меня.

-Кеби Феррон, дата рождения…

-Не интересует! Дата смерти! – злюсь я, после чего Джо снова начинает верещать, я закрываюсь от ее криков в ванной.

-Промежуток от десяти сорока двух, время сгорания мотора, от приступа, колеблясь до одиннадцати, времени полного затопления салона, от удушья.

У них не надо переспрашивать верная ли информация. Я просто сбрасываю и провожу рукой по лбу.

Бедная моя Джоан.

Что с ней делать сейчас, а? Я не знаю, я не психолог и вообще не понимаю в таких вещах! Будь она, как раньше, то я бы мог просто обнять ее и говорить: «Ну, ну… Все наладится!» но мало того, что это не подходит под этот случай, так это и вообще не подходит под новую Джоан.

Я иду в комнату Золушки, но та закрыта.

-Джо, открой…

-ПОШЕЛ ВОН! – верещит она, и я понимаю, что лучше так и сделать.

Взяв сигарету, я направляюсь на балкон, ведь оттуда я могу через щель между шторами наблюдать за ее действиями хоть немного. Нет, я не думаю, что она что-то может с собой сделать, но лучше быть уверенным на все сто.

 

Я залипаю в телевизор, когда полностью убеждаюсь в том, что она заснула. Ну, по крайней мере она долго не шевелилась и лежала в одном положении! Не рыдала и не говорила, а значит: она просто спит.

Приподнимаюсь и иду в кухню, открываю холодильник и заливаю всю кухню противным ярким белым светом.

-Привет, - слышу я у себя за спиной заплаканный голос, а потом меня обнимают.

-Привет, я вот тебе ванну набрал, но она остыла, - решил я сказать хоть что-нибудь. – Может ты чего- то хочешь, а?

Джоан молчит и просто громко дышит.

-Люди спасают людей, - бормочет она, а потом болезненно смеется. – Его больше нет.

Что я могу сейчас сказать? А вообще, что говорят в такие моменты кроме как: «Я сочувствую»? Понятия не имею.

-Я знаю, - приходит мне на ум не самая тупая во всем мире мысль.

Говорить с ней сейчас обо всем, что связано с ним это как минимум не уместно, но я вообще не знаю, что сейчас говорить:

-Ты в порядке?

Джоан начинает вертеть головой из стороны в сторону и стонать. Тогда-то я и понимаю, что зря это спросил и нет, она не в порядке.

-А может его еще можно вылечить? Спасти? А вдруг он спасся, Джастин! – ревет моя девочка, а я разворачиваюсь и обреченно обнимаю ее, ведь больше нечего-то и сделать не могу. Вообще ничего.

-Чш… - глажу ее по голове, как будто стараюсь спрятать от чего-то, обнимаю, и повторяю одно и то же, как попугай: - Не плачь, не плачь, я тебя люблю…

Ей тяжело, ведь потерять безвозвратно куда хуже чем, к примеру, сильно поругаться. Да даже лучше разругаться с человеком навсегда, чем просто взять и потерять его! И потерять не в моральном смысле, а во всех на свете смыслах.

-Джас, сделай что-нибудь… Я же знаю, что у тебя есть связи… Я же знаю, что ты… Что ты… - нервно говорит мне Джоан, но я обреченно вздыхаю. Что я могу сделать? Да, я могу многое, но не заключить сделку с Богом и договорится о ее лучшем покойном друге. Поэтому все, что я могу, так это обнять ее, сказать, как люблю, а потом привезти в город на похороны.

Ну вот, а завтра День Святого Валентина! Испортился весь праздник…

«А ты наоборот подними ей настроение за счет этого, оболтус» - приходит мне мысль и я веду ее в кроватку, чтобы поспать.

 

54.С ПРАЗНИКОМ, ЛЮБИМАЯ

 

-Вставай, соня, - слащаво шепчу я на ухо любимой, а к ее носику подношу розу, чтобы она с момента своего пробуждения дышала только самым лучшим. – Любимая… - я целую ее за ушком, а потом в шейку, та забавно морщится и зевает целых три раза подряд, как маленькие дети, когда их рано будят.

Джоанна открывает глаза, не с первого раза правда, но открывает. Конечно, первое, что попадается ей на глаза – это букет, который состоит из ровно трех ста роз.

Вот так, просыпайся, малышка.

Ночью мне приснился покойный друг Джо. Я спросил снова, что мне с ней делать, а он сказал любить, как я это делаю и могу. Вот я и буду любить ее. Любит, баловать, жаловать – все что понадобится, только бы она была счастлива.

Моя дорогая Джоан часто-часто проморгалась, присмотрелась к трем дюжинам прекрасных розовых роз и захохотала.

-Это мне?.. – шепот, улыбка, хохот и снова улыбка.

-Да.

Она резко встает на коленки, протягивает руку к другому концу букета, ели-ели, практически падает, на ней забавно задирается на попе моя белая рубашка, и начинает считать количество роз.

-Три сотни, Джо. С Днем Всех Влюбленных, - я улыбаюсь и резко взяв ее подмышками, поднимаю в воздух, а следом обнимаю.

Она как моя младшая сестра, обвивает меня ногами за спину, обнимает руками за шею и улыбается, смеется.

-А я тебе ничего не приготовила… - бурчит Джо, продолжает тянуть улыбку, а потом она плавно сползает с меня, как и улыбка с ее лица.

Джоанна хмурится, краснеет, на всем лице собираются морщинки, а потом та закрывает уши руками и начинает орать.

«Вспомнила, почему не приготовила подарок» - догадался я и подсел рядом.

Ну вот, она вспомнила. Ох, малышка, я только догадываться могу о том, как же тебе плохо.

-Позвони Шенону, прошу… - шепчет она.

-Зачем, котик? – я глажу свою сладкую девочку по предплечью и целю в плече.

Ну, вот почему, почему я не могу ничего изменить?

-Спроси про… про… про… - она задыхается и не может ничего мне сказать.

-Про что? - помогаю я ей.

-Про похороны. – резко отрезает мне моя малышка и я сам сглатываю. Тяжело такое говорить о своем друге, наверное.

 

55. ГРОБ.

 

***

 

Как же характерны эти тучи. Этот дождь. Да весь этот мрак!

-Мы уже почти приехали, - повторяет Бибер сотый раз за эту минуту, но я ведь даже не торопила его.

Быть же такого не может. Кеби нет. Просто нет нигде! Я не могу ему не позвонить, не написать, не голос его услышать. Даже случайно на улице встретить не могу. Как вообще люди умирают? Где они, черт побери, оказываются и почему я не могу с ними потом связаться?

Джастин выходит из «джипа» и медленно обходит машину.

Наверное, он думает, что я поникла и теперь буду спокойно и отмороженно себя вести, верно? Ну, уж нет.

Я открываю дверь, прежде чем это успевает сделать Джастин, и как пуля мчусь не понятно куда, надеюсь, что где-то тут я найду своего Кеби. Только вот я уж не могу крикнуть «Эй мужик! Ты где?!» и он не ответит мне «Йоу, иди сюда!».

Дождь начинает размывать все у меня перед лицом, заляпывает очки, которые я скидываю, ведь они только мешают.

«Черт, они же не могут быть на улице в такую погоду!» - подсказывает мне мое Внутреннее Я, одетое в траур.

Как белка в колесе я мечусь туда-обратно, потерявшаяся где-то между могил, деревьев и кустарников я падаю на колени и начинаю рыдать.

Какая уже разница – приду я или опоздаю на эту проклятую церемонию? Я все равно с ним уже не поговорю. Полюбоваться его холодным телом – это не то, что мне надо.

Куда торопиться?

Да некуда.

-Зачем убегать?! Я что хочу, по-твоему, плохо тебе сделать, или что?! – Джастин поднимает меня на руки и несет куда-то отсюда, из этих колючих кустов.

Друг. Как это потерять друга навсегда? Одно дело, если бы он обиделся на меня, вот как Шенон, когда мы с его братцем улизнули на Ямайку! Я знала, что рано или поздно мы помиримся, но это совсем другое дело. Я уже не вернусь к нему с Ямайки и не помирюсь. Его больше нет.

Мы подходим к светлому зданию, входим за высокие двери, и Бибер ставит меня на ноги. Идти я не могу.

Вокруг все в стерильных белых цветах, и только темно-коричневые деревянные лавочки делают какое-то разнообразие. А нет, еще есть тьма-тьмущая этих всяких венков с цветами и людей одетых в черное, но это не придает разнообразия, нет.

Я поднимаю глаза и вижу, как на меня все смотрят. Джастин толкает меня в сторону лавочки, я падаю на нее, а он рядом со мной.

Вокруг тишина и только противный бас, какого-то мужчины раздражает ее.

Все такие мрачные. Все в черном. Ах да, я совсем забыла, мы же на похоронах.

Снова начинаю разглядывать все и теперь вижу, пожалуй, самую яркую вещь в этом помещении. Большой белый гроб, украшенный все различными цветами, а над ним стоит большая портретная фотография улыбающегося Кеби.

Улыбка.

Когда я еще увижу его улыбающегося?

Да никогда.

Джастин кладет свои ладони поверх моих у меня на коленях и приподнимает к своему лицу, дышит на них, специально чтобы согреть, целует каждый пальчик, а я как не чувствую его. Слышу только тишину и тяжелый бас, чувствую только сильный холод и капли дождя у себя на волосах и лице.

Еще несколько минут, а может и несколько часов, все сидели и слушали одно и то же, как вдруг спросили: хочет ли кто-то что-то сказать о погибшем. Его мама крепко обняла отца Кеби и зарыдала на весь зал. И вот его братишка отважился встать.

-Кеби он… Он был не просто моим братом. Он был моим лучшим другом, да он был как частью меня! Все, все, что было со мной – все неотрывно связано с ним. Первый поцелуй, первая девушка, первый день в школе…

Я чувствую, как слезы жгут мне щеки и, положив голову на колени, закрываю уши.

Зачем я тут, если мне от этого становится только еще хуже? Зачем все вы тут, я ведь знаю, что вам не лучше моего от всего этого! От этих сопливых речей, от вида покойника в гробу, которого вам точно хочется запомнить навсегда не таким, от этих искусственных цветов, запахов свечей и слез!

-Джо, - отрывает мои руки от ушей Джастин через какой-то непонятный промежуток времени и встает на ноги.

-Почти все ушли. Не думаю, что ты хочешь остаться тут и смотреть, как его будут закапывать. Поехали домой.

Джастин прав.

Я встаю и кидаю взгляд на портрет Кеби.

Как же хорошо, что из-за всех этих цветов вокруг гроба я не вижу самого виновника «торжества».

В дверях мелькает копия моего мертвого друга, и я резко подбегаю к нему, обхватываю за плечи и начинаю рыдать.

-Шенон… Шенон… - не могу я остановиться, жду утешения у плеча лучшего друга, но тот со злостью отталкивает меня, дает мне пощечину и с вызовом смотрит в мои глаза. – Не смей ко мне подходить! Это ты виновата в его смерти! Это все из-за тебя, слышишь, да?!

Его перебивает Джастин, которые дает ему по челюсти, в ответ за удар по моему лицу, но мне плевать. Сейчас меня беспокоит кое что посерьезней.

-Друг… - бормочу я, а тот берется за свою разбитую губу и болезненно улыбается.

-Ты мне больше не подруга! Я знать тебя не хочу! Не подходи ко мне больше! Никогда, слышишь, да?! – а потом уходит.

Никогда.

Никогда – это долго.

Лучший друг.

Одного я уже точно не верну, а этого? Вряд ли. Это практически то же самое, что если бы он умер. Только мне спокойней, ведь я знаю, что он жив и с ним все хорошо.

-Поехали домой, Джоан, я дом снял к нашему приезду, ну, - Джастин берет меня за руку и тянет вон из этого ужасного здания. Не хочу тут находится больше ни минуты.

Снял дом.

Вечно я где-то не у себя.

Своего дома у меня нет. То я навязалась за Ферронами, теперь за Бибером.

Какая же я жалкая.

 

Джастин пытается всевозможно меня развлечь и отвлечь. Как будто бы и не понимает, что это не очень-то и помогает, но обреченности в его глазах я особой не вижу. Бибер улыбается, смеется и поит меня этим отвратительным чаем с лавандой.

-Представляешь, да? Мои пиар-менеджеры уже думают, как сказать людям, что теперь мы снова вместе! Это будет шок для прессы, да, малышка? – улыбка, толкает меня кулачком в плече. – Спустя целый год! Даже самому не верится, что в интернете нет ни одного фото! Пока что об этом знаем только мы с тобой, да?

Я пожимаю плечами.

Плевать мне на это Джастин. Да мне вообще сейчас на все плевать. На твоих менеджеров, на СМИ и на фотографии. Я даже не знаю, что сейчас меня заботит.

-Тебя, наверное, это не так веселит как меня, но поверь! Скоро ты привыкнешь к тому, что все знают каждый твой шаг! А это не просто шаг – то, что мы снова вместе! Это огромный прыжок через обрыв, детка!

Я снова пожимаю плечами.

-Чего ты чай не пьешь?

Может, потому что это седьмая кружка?

Ох.

Спокойно, Джо. Он хочет как лучше. Молчи, кивай головой, пожимай плечами и пей седьмую кружку. За ней будет восьмая и девятая. Когда же меня отпустит? Через сколько кружек, а? Боюсь на десятой я не выдержу и скажу, что ненавижу лаванду.

Я сербаю и кладу голову на колени, сжимаю чашку большими пальцами и тяжело дышу.

-А вот когда мы всем расскажем – все будут в шоке, да?

В дверь звонит звонок и Бибер вдруг резко убегает.

Хоть пара минут без его тупых разговоров и то хорошо.

Он ведь и сам понимает, что они полностью бессмысленные. Тогда зачем он продолжает эти пустые разговорчики, если и сам все понимает это не хуже меня?

-Па-ба! – вопит Бибер и появляется передо мной, в лицо мне тычет какой-то черной карточкой.

И что это, Бибер?

-Это твоя карта! Бери! Я положил на нее сто тысяч, для твоего пользования! Просто мне еще нет восемнадцати, и я не могу подключить тебя к своей карте, с которой снимаю деньги, сам, без маминого письменного согласия. Но по связям я сделал это! Вот! Как закончатся – ты сразу мне говори, и я перешлю еще!
Сто тысяч долларов.

Да он с ума сошел.

Куда я могу потратить сто тысяч долларов?

-Но через две недели у меня День Рождения и я буду распоряжаться своими деньгами сам!

Да сколько можно этих монологов?

-Можно я пойду спать? – впервые говорю я что-то за эти несколько часов и полузакрытыми глазами смотрю на Джастина. Бедняга в растерянности смотрит на часы на руке, а потом изумленно смотрит на меня.

-Но сейчас только шесть часов вечера.

-Я очень устала.

-Ладно, пойдем я тебя уложу.

-Я сама.

Встаю и как большая девочка бреду в спальню, которую мне около часа показывал Бибер.

 

56. ВРЕМЯ.

 

Стараясь зациклится на учебе, я постепенно отдаляю мысль о потери друга, но у любой «попытки» есть финал или же простая пауза. Иногда и я сдаюсь.

Неделя – это большой срок. Но что изменилось за эту неделю? Каждый день, как дубль предыдущего. Волосы все в том же хвосте, на лице старая грусть, сижу на тех же партах, тыняюсь по улицам, а потом приезжаю вечером к Джастину домой за город, в тот самый дом, иду по назначенному маршруту на кухню, сижу, пью чай с противной лавандой, которую я ненавижу, делаю уроки, а потом и Джастин приходит, рассказывает всякий бред, как молится на дату тридцатого февраля, когда мы объявим о том, что вместе, когда пойдем на какой-то благотворительный вечер, как пара, ложимся спать, Джастин лелеет меня, а я ухожу спать в другую комнату.

«Хватит» - слышу я заглохший на столь долгое время голос у себя в голове. Это ты? Ты вернулось?

«Да, я вернулось! А теперь время и тебе возвращаться! Хватит страдать! Ты этим его не вернешь! Кеби всегда хотел для тебя только самое лучшее и я не думаю, что он был бы рад увидеть, как ты тут строишь из себя великую страдалицу!» - строгим тоном, как мама, говорит мне мое Внутреннее Я и я не могу не согласиться.

Встаю, сама, не понимая хочу ли я этого, спускаюсь вниз по аудитории и выхожу с этой проклятой лекции.

У меня есть сто тысяч долларов! Сто! Я могу потратить их на все, что мне только угодно! Почему я все еще тут?

Я быстрым шагом выхожу из учебного учреждения, иду к дороге и там сажусь на автобус, ведь деньги у меня еще не наличными.

Становлюсь в тесный уголок и начинаю смотреть в окно и задумываюсь о Джастине. Он так старался все это время для меня! А я все мечтала и мечтала только о том, чтобы он поскорей ушел… Как эгоистично с моей стороны! За это надо как-то ему отблагодарить! Я куплю ему какой-то подарочек. Чтобы можно подарить человеку, который может позволить купить себе все?

 

Выхожу из не дорого ювелирного магазина и заглядываю в маленький красный бархатный мешочек, в котором лежат две цепочки с подвесками в виде «Поцелуйчиков». Я даже не знала, что такие существуют, ведь это просто-напросто конфеты! Но нет. Как будто бы для меня и Джастина, специально! А красивые такие, все в камушках! Конечно не драгоценных, но для меня это уже не имеет особого значения. С прозрачными камушками будет для Джастина, а с розовыми для меня.

Ему должно понравится.

Подхожу к лифту и пока жду его, то смотрю на первый этаж. Там шумно, что там?

Снимаю очки, протираю о свитер и надеваю обратно.

Какая-то толпа движется спиной, у всех камеры, а потом из-за угла выходят и сами виновники этого. Парень, зажимает какую-то рыженькую девушку, идет с ней к выходу, а за ними три огромных мужчины с сотней пакетов из дорогих магазинов на каждого.

Прищуриваюсь, максимально напрягаю зрение и понимаю, кто это.

Ну, привет, Бибер.

Ха.

Подарок ему купила.

Выгораживала его про себя, а он значит тут идет в обнимку с этой сукой рыжей, улыбается, зажимает ее все крепче… Боже, да какой же ты козел.

 

Я залажу в просторное такси, забиваюсь в угол, говорю адрес и стараюсь максимально тихо и не заметно плакать.

В кармане звенит мой новый телефон, что Джастин купил, последняя модель «АйФона».

Сообщение от него.

«малышка, ты где?» Конечно же, я не отвечаю. Пошел он.

Следом за этим сообщением приходит следящее.

«малыш! ты чего молчишь?»

А действительно, чего это я? Ах, да! Ты-то думал, что я на учебе!

Стремительно пялюсь в окно и думаю над тем, что мне делать дальше.

На руках у меня сто тысяч долларов, на них можно долго прожить и хорошо, но я все равно за экономию. Надо приехать «домой» и собрать максимально много своих вещей, чтобы потом не тратится на их восстановление.

Пока я продумываю план, то мой телефон разрывается от новых и новых сообщений. Ответит что ли?

«с кем это ты был сегодня?» - недолго думая, пишу я и снимаю с глаз неуклюжие очки. Все равно заплакала и через стекла в капельку почти ничего не видно.

«о» - коротко отвечает он, но следом, просто моментально приходит еще одно сообщение: - «да это брат».

Я не могу не засмеяться, хоть и болезненным смехом.

«а сиськи то чего у твоего брата такие большие?»

Даже интересно, как он попытается отмазаться от этого.

«тебе показалось. это брат».

Смешной ты Джастин! А я-то помню, что у тебя брат младший!

«ты так мило его зажимал» - на этом я бы и хотела завершить, отморозиться и выключить телефон, но безумный интерес и проверка умения Бибера отмазываться просто не могли меня остановить отвечать снов аи снова.

«ааа» - приходит от Бибера. – «так ты о сегодня? так это же сестра была!»

Смешно, Джастин. Очень смешно, ведь у твоего брата с сестрой не особо большая разница в возрасте.

«ты что китаец? еще недавно у тебя были младшие брат и сестра, а с этими уже четыре»

Для ответа на это сообщение ему понадобилась добрая минута, а то и больше. А я этим временем переименовала его в телефоне с «любимого» на «урода».

«да сестра же!»

На это даже смысла нет отвечать.

«не начинай, любимая»

После того, что он вытворял, это слово звучит грязно.

Ты смешон, Бибер.

«говорю же!!! это была СЕСТРА!!!!» - у! Какой Бибер злой! «кричащие» буквы!

«когда мы знакомились, сестра у тебя была младшая» - не сдерживаюсь я и снова отвечаю, хотя уже давно надо было выключить телефон.

«да сестра это, джо! моя сестра, ну же! поверь мне!» - не отстает тот.

«классно целуется, наверное:)» - и на этом сообщении я выключаю свой телефон. Больше не о чем с ним разговаривать. Вот бы только вещи успеть собрать перед тем, как он вернется со своей прогулки со шлюшкой.

 

 

57.ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ

 

 

Сгребаю все свою добро в большущий чемодан Бибера, хоть мне так много места и не надо! Всего-лишь всякие шампуни, мыла, гели для душа, бритвы, щетки, полотенца и прочая хрень. Одежды у меня и так почти не было. Всего пара маек и шорт с отдыха, плюс платье, но они весьма не уместны в феврале.

Слышу, как захлопывается дверь, и закрываю чемодан.

Ну вот.

Не успела.

Он пришел быстрее, чем я думала. Теперь я могу лишь только надеется, что Джастин не пойдет меня искать в нашу ком… нет, он пошел.

-Джоан, ты все не так поняла!

Не могу сдержать смех.

-Не так поняла?! Да я собственными глазами видела тебя с той рыжей! Как вы с ней зажимались! Как ты улыбался!

-Это тебе показалось, Джо! Ты же плохо видишь, ну! – Бибер подошел ко мне, попытался отобрать чемодан, но я не сдалась. Ну, уж нет!

-А я в очках была! Ты же сам мне такие хорошие сделал по приезду! – я выкатываю чемодан из комнаты, но Бибер его нагло выхватывает и швыряет на кровать.

Какого черта он творит? Теперь психа включит, да? Не думаю, что это сработает лучше!

-Джо, это не я был!

Сука! Ну начал врать, то хотя бы придерживайся одной *банной версии!

-Хорошо, а за сколькими парнями в этом городе твоей внешности бегает кучка фотографов?! – я начинаю злится, но потом резко успокаиваюсь и делаю три глубоких вздоха, при этом плотно закрыв глаза. – Джастин, - спокойно начинаю я, - ты хоть сам можешь мне с чистой душой сказать, что это был не ты?