Демократия на войне

Можно задать вопрос, существует ли вообще демократия на войне? Ответ, несомненно, не может быть простым «да». Существуют причины, по которым в военное время на демократию накладываются временные ограничения.

Очевидно, что зрелые здоровые индивиды, которые коллективно и создают демократию, должны быть способны воевать: 1) чтобы сохранить пространство для роста и развития; 2) чтобы защищать ценности, которыми уже обладают; и 3) чтобы отражать антидемократические тенденции, пока существуют люди, способные с помощью войн навязывать эти тенденции.

Тем не менее положение редко бывает таким простым. Согласно описанному выше, общество никогда не состоит на сто процентов из здоровых зрелых индивидов.

Как только становится очевидным приближение войны, происходит перегруппировка, так что на войне сражаются отнюдь не здоровые личности. Рассмотрим следующие четыре группы:

а) многие антисоциальные элементы, а также умеренные параноики чувствуют себя лучше на настоящей войне и приветствуют реальную угрозу. Участвуя в боевых действиях, они обретают прообщественную тенденцию;

б) многие промежуточные элементы кончают со своим промежуточным состоянием, возможно, используя для роста мрачную реальность войны; в противном случае они не достигли бы зрелости;

в) некоторые из скрытых антисоциалов находят возможность удовлетворить свое стремление командовать на различных ключевых постах, которые создает война;

г) зрелые здоровые индивиды необязательно проявляют себя так ярко, как остальные. Они не так уверены, что враг ужасен. У них есть сомнения. К тому же они больше включены в мировую культуру, у них больше симпатий и дружеских связей в мире и им нелегко бывает поверить, что война необходима. По сравнению с почти параноиками они не спешат браться за оружие и нажимать на курок. В сущности, они опаздывают на идущий на войну автобус, но если уж попадают в него, именно они становятся наиболее надежными воинами, способными лучше других приспособиться к лишениям войны.

Больше того, некоторые здоровые индивиды во время войны становятся антисоциалами (сознательная оппозиция) — не из трусости, а из-за искренних личных сомнений, точно так же, как антисоциалы мирного времени становятся храбрыми воинами на войне.

По этим и другим причинам, когда демократическое общество воюет, воюет вся группа и невозможно было бы найти формирование, состоящее только из членов общины, в мирное время предоставляющих врожденный демократический фактор.

Может быть, лучше было бы сказать: когда война врывается в демократию, демократия кончается, и тем, кому нравится этот образ жизни, придется все начинать заново и после окончания внешнего конфликта бороться за установление внутри группы механизмов демократии.

Это очень обширная тема, и она требует внимания со стороны людей с широкими взглядами.

Резюме

1. Использование слова «демократия» можно изучать с точки зрения психологии с привлечением концепции зрелости.

2. Ни демократию, ни зрелость обществу навязать невозможно.

3. Демократия есть достижение определенного общества в определенное время.

4. Врожденный демократический фактор в общине порождается в обычных хороших семьях.

5. Излишняя активность по укреплению демократических тенденций негативна: нужно избегать вмешательства в обычные хорошие семьи. Добавочную помощь дает изучение психологии и соответствующее образование.

6. Особое значение имеет преданность обычной хорошей матери младенцу, именно на такой преданности основана способность индивида со временем достичь эмоциональной зрелости. Вмешательство в эту интимную сферу неизбежно и резко ослабляет демократический потенциал общества, а также обедняет его культуру.

 

Мать и Дитя

Руководство по начальным взаимоотношениям

 

Предисловие

 

Вы испытаете облегчение, узнав, что я не собираюсь учить вас, что нужно делать. Я мужчина и, в сущности, никогда не смогу понять, каково видеть рядом с тобой лежащего в колыбели закутанного младенца — живое независимое существо и в то же время высоко зависимое, постепенно становящееся личностью. Только женщина может испытать такое и, вероятно, только женщина способна испытать это в воображении, если по какому-то несчастному стечению обстоятельств у нее нет такого реального опыта.

Что же я предлагаю, если не собираюсь давать указания и инструкции? Ко мне часто матери приносят детей. Ребенок подпрыгивает у матери на коленях, тянется к предметам на моем столе, спускается на пол и ползает по кабинету; он карабкается на стулья и сбрасывает книги с полок; или же цепляется за мать в ужасе перед одетым в белое врачом, который, конечно, чудовище, пожирающее детей, даже если они хорошие, и который проделывает с детьми разные ужасные вещи.

Старшие дети рисуют за отдельным столом, пока мы с матерью разбираем историю развития ребенка и пытаемся понять, с чего все пошло не так. Малыш слушает краем уха, чтобы быть уверенным, что ему ничего не грозит, и в то же самое время общается со мной без слов — с помощью рисунков, которые я время от времени просматриваю.

Если мне трудно общаться с вами, то что должны были испытать вы, общаясь с ребенком в возрасте в несколько недель? Если вы об этом задумаетесь, то постарайтесь вспомнить, в каком возрасте ваш младенец, как вам показалось, заметил вас как личность и что заставило вас почувствовать уверенность в том, что в этот волнующий момент общаются друг с другом два человека. Это происходит не при разговорах с младенцем. Да и на каком языке с ним говорить? Нет, вы заняты заботой об организме ребенка, и вам это нравится. Вы знаете, как брать ребенка на руки, как укладывать его, как оставлять одного, чтобы вас заменила колыбель; вы научились укутывать ребенка так, чтобы ему было удобно и чтобы одежда сохраняла естественное тепло. Вы знали все это еще маленькой девочкой, когда играли в куклы. А потом наступило время, когда у вас появился свой настоящий младенец: вы его кормите, купаете, меняете ему пеленки, качаете. Иногда его моча стекает по вашему переднику или ваша одежда промокает насквозь, но вы не возражаете. На самом деле именно такие вещи дают вам ощутить себя женщиной и обычной преданной матерью.

Я пишу, потому что хочу, чтобы вы знали: мужчина, написавший это, далекий от реальных забот о младенце, знает, что испытывает мать, и понимает, что она ни на что в мире их не променяет. Если мы с вами это понимаем, возможно, вы позволите мне писать об обычной преданной матери и о том, как протекают самые ранние стадии жизни человеческого существа. Я не могу сказать точно, что вам нужно делать, но могу попытаться объяснить, что все это значит.

Делая самые обычные вещи, вы совершенно естественно делаете и нечто очень важное. Вам не обязательно быть умной и даже не обязательно вообще думать, если не хотите. Возможно, вы были совершенно безнадежны на уроках математики; или все ваши подруги кончили школу, а вы терпеть не могли учебники и рано бросили учиться; или, возможно, вы хорошо учились, но перед самым экзаменом заболели корью. А может, вы очень умны. Все это не имеет значения и отношения к тому, хорошая вы мать или нет. Конечно, вы можете стать обычной преданной матерью, и я верю, что вы такая и есть.

Для того чтобы стать со временем здоровыми, независимыми и социально ориентированными взрослыми индивидами, дети должны иметь хорошее начало. Это хорошее начало обеспечивается природой благодаря тесной связи между матерью и младенцем. Эта связь называется любовью. Так что если вы любите своего младенца, он получает хорошее начало.

Я не говорю о сентиментальности. Все вы знаете таких особ, которые восклицают: «Я просто обожаю детей!» Но любят ли они их? Материнская любовь — совсем не утонченное чувство. В нем есть и чувство собственничества, и даже элемент «пропади ты пропадом!», но есть и щедрость, и великодушие, и сила, и скромность. Но сентиментальности нет, и она матери отвратительна.

Возможно, вы обычная преданная мать и нисколько об этом не задумываетесь. Люди искусства часто терпеть не могут думать об искусстве и его целях. Вы, как мать, можете предпочесть вообще об этом не думать, поэтому я хочу предупредить вас, что в этой книге мы обсудим то, что делает преданная мать, просто оставаясь самой собой. Но ведь некоторым хочется понять, что же они делают. Для некоторых из вас активное материнство уже позади, ваши дети выросли и учатся в школе, и вам хочется оглянуться назад, на то хорошее, что вы сделали, и подумать о том фундаменте, который вы заложили для развития своих детей. Если вы проделали это интуитивно, вероятно, это наилучший способ.

Важно понять, какую роль играют те, кто заботится о младенце, чтобы мы могли защитить молодую мать от тех, кто пытается встать между нею и ее ребенком. Если она сама не понимает то, что так хорошо делает, она будет не в состоянии защитить свое положение и легко испортит дело, прислушиваясь к советам, поступая так, как в свое время поступала ее мать, или следуя тому, что написано в книгах.

Здесь есть место и для отца, и не только потому, что он какое-то ограниченное время может исполнять роль хорошей матери, но и потому, что он может защитить мать и младенца от тех, кто пытается встать между ними, нарушить связь, которая и является сущностью заботы о младенце.

В главах книги я сознательно постараюсь показать, что делает обычная достаточно хорошая мать для своего ребенка.

Нам еще многое предстоит узнать о младенцах в начальный период их жизни, и только матери могут нам рассказать то, что мы хотим знать. Младенцы невероятно различаются, и ни на одном этапе их развития мы не сможем сказать, станет ли этот младенец в будущем президентом.

Автор всегда в большом долгу перед теми, кто прямо или косвенно помогал ему в работе. Прежде всего я должен признать свой долг перед доктором Дженет Харденберг, чье тщательное и искусное редактирование первоначального материала в очень большой степени способствовало появлению конечного продукта.

Мисс Дженет Квигли, которая убедила меня провести серию радиопередач для матерей, и мисс И.Д. Бензи (миссис Ройстон Морли), которая была продюсером еще одиннадцати лекций на Би-би-си, дали первоначальный импульс к появлению этой книги, потому что большая часть материала заимствована из этих передач. Доктор Пегги Волков, издательница журнала «Новая эра в семье и школе», убедила меня выразить свои мысли на бумаге, и я всегда буду благодарен ей за поддержку.

Нужно также поблагодарить Би-би-си и доктора Волков за разрешение использовать уже опубликованные материалы.