Письмо седьмое

I. ОБУЧЕНИЕ ЗВУКУ

 

Оно в свою очередь делится на обучение звукам речи и на обучение звукам в

пении.

О звуках речи. В отношении звуков речи нельзя предоставлять случаю решение

вопроса о том, дойдут ли они до ушей ребенка рано или поздно, в обильном или

скудном количестве. Важно, чтобы звуки речи стали ему известны во всем своем

объеме и по возможности рано. Знакомство ребенка с ними должно быть завершено

еще до того, как у него разовьется способность произносить их. В свою очередь,

умение легко повторять вслед за кем-нибудь все звуки должно окончательно

сложиться до того, как ребенку покажут буквы и начнут с ним первые упражнения в

чтении.

Поэтому книга слогов должна содержать во всем объеме звуки, из которых

состоит речь; в каждой семье ребенок, занимающийся по ней, должен ежедневно

упражняться в произнесении их в присутствии младенца, еще лежащего в колыбели,

чтобы дошедшие до его слуха звуки благодаря частому повторению глубоко

запечатлелись в памяти, прежде чем младенец будет в состоянии произнести хотя

бы один из них.

Обучение пению согласно общим принципам надо начинать с самого простого,

достигнуть в нем совершенства и лишь постепенно, когда старое упражнение будет

уже в полной мере усвоено, начинать новое. Но при этом никогда не следует

допускать, чтобы необоснованное, мнимое топтание на месте тормозило и нарушало

то, что составляет самые основы способностей.

 

II.ОБУЧЕНИЕ СЛОВУ

 

Вторым специальным средством обучения, вытекающим из способности

произносить звуки, является обучение словам, или, вернее, обучение названиям.

Обучение названиям заключается в изучении рядов названий важнейших

предметов из всех разделов царства природы, истории и географии, человеческих

профессий и отношений.

Ряды слов даются ребенку в качестве простого упражнения в чтении

непосредственно после окончания им книги слогов: опыт показал мне, что дети могут

хорошо заучить наизусть эти названия в течение того времени, которое требуется,

чтобы довести беглость чтения до полного совершенства; польза от такого полного

за это время ознакомления со столь разнообразными и многочисленными рядами

названий огромна для облегчения дальнейшего обучения детей.

III. ОБУЧЕНИЕ РЕЧИ

 

Третьим специальным средством обучения, вытекающим из способности

произносить звуки, является обучение речи.

Теперь я подошел к тому пункту, когда начинает раскрываться та форма, в

которой искусство обучения, используя уже сформировавшуюся особенность

человека — язык, может идти в ногу с природой в деле нашего развития.

С числом и формой ребенка надо рано ознакомить, и не просто как со свойством,

присущим отдельным предметам, а как с физическим обобщением. Он должен рано

уметь не только называть круглые предметы круглыми, а четырехугольные —

четырехугольными, но и, если возможно, заранее еще усвоить себе понятие

круглого, четырехугольного целого предмета как чисто абстрактное понятие, для

того чтобы все, что он в природе увидит круглое, четырехугольное, одинарное,

четверное и т. д., он смог бы связать с определенным словом, выражающим

обобщение этого понятия.

Поэтому уже с самого раннего возраста начинается подготовка детей к ясному

пониманию этих обобщений.

Что же касается тех свойств предметов, которые становятся нам известны не

непосредственно при помощи наших пяти чувств, а благодаря вмешательству нашей

способности сравнивать, нашего воображения и нашей способности к обобщению.

Из словаря выписываю имена существительные, которые отличаются ярко

выраженными признаками, узнаваемыми при помощи пяти наших чувств, и

прибавляю к ним имена прилагательные, выражающие эти признаки.

Затем я изменяю прием и таким же образом отыскиваю в словаре имена

прилагательные, выражающие признаки предметов, воспринимаемые нашими

чувствами, и прибавляю к ним имена существительные, которым свойственны

признаки, выраженные прилагательными.

Закончив это, я путем дальнейшего использования словаря стараюсь еще больше

облегчить ребенку, которому многосторонне известны предметы реального мира,

постепенное уяснение столь знакомых ему предметов. С этой целью я подразделяю

сначала все существующее на четыре главные рубрики:

1) географию;

2) историю;

3)природоведение;

4) естествознание.

 

Третье средство изучения языка должно привести нас к конечной цели обучения

— уточнению наших понятий. Это средство заключается в старании так обучить

ребенка, чтобы он умел при помощи языка правильно определять взаимосвязь

предметов и их изменяющееся в соответствии с числом, временем и

обстоятельствами состояние; или, вернее, мог еще больше уточнить себе сущность,

качества и свойства всех тех предметов, которые он узнал благодаря изучению

названий и до известной степени уяснил себе, сопоставляя названия и свойства

предметов.

Таким образом и вскрываются основы, из которых должна исходить настоящая

грамматика, а также осуществляется дальнейшее постепенное продвижение, в

процессе которого это третье средство приведет нас к конечной цели обучения —

уточнению понятий.

Мой метод обучения главным образом отличается тем, что он больше, чем до сих

пор бывало, пользуется языком как средством поднять ребенка от смутных

восприятий до четких понятий. Этот метод отличается также и тем, что исключает из

первоначального элементарного обучения все словосочетания, предполагающие

действительное знание языка.

Язык является искусством — необъятным искусством, или, вернее, совокупностью

всех искусств, которыми овладел род человеческий. Он, собственно, является

воспроизведением всех впечатлений.

Вторым элементарным средством, из которого исходит и должно исходить всякое

человеческое познание, а следовательно и сущность всех средств обучения,

является форма.

Из осознания формы наблюдаемых предметов возникает искусство измерения. Искусство измерения. Оно предполагает предварительное знакомство с Азбукой

созерцания, то есть предполагает владение искусством упрощать и уяснять правила

измерения путем точного выделения всех тех различий, которые обнаруживаются

при созерцании.

Если согласиться с принципом, что созерцание есть основа всех знаний, то

неоспоримо следует, что правильность созерцания является подлинной основой

наиболее правильного суждения.

Принцип, согласно которому умения и способность все измерять и

соответствующие упражнения должны предшествовать упражнениям в рисовании

или по меньшей мере идти с ними нога в ногу, столь же очевиден, как и то, что он не применяется. Теперь спрашивается, с помощью каких средств можно развить в ребенке эту

основу всякого искусства — правильно измерять все предметы, попадающиеся ему на глаза. Очевидно, посредством ряда последовательных измерений

четырехугольника, охватывающих все возможные созерцания и производимых по

простым, твердым и определенным правилам.

Рисование, если оно должно содействовать цели обучения, а именно выработке

четких понятий, тесно связано с измерением форм.

Искусство рисования надо подчинить искусству измерения, а подразделение на

углы и дуги, получающиеся из первоначальной формы четырехугольника, а также

прямолинейные части четырехугольника надо стремиться сделать определенными измеряемыми формами.

Благодаря знакомству с подобными определенными формами развившаяся таким

путем способность к измерению возвышает мою неустойчивую природную

способность к созерцанию до степени выработанного умения, подчиненного

определенным правилам; отсюда происходит подлинная способность определять

отношения всех форм, которую я и называю искусством созерцания.

Искусство рисовать заключается в способности представить себе путем

созерцания над предметом его очертания и свойственные ему отличительные

признаки в виде линий и правильно их воспроизвести.

Искусство письма. Сама природа подчиняет это искусство рисованию и всем

средствам, при помощи которых оно должно в детях развиваться и доводиться до

совершенства, следовательно, в основном и прежде всего искусству измерения.

К обучению искусству письма можно приступать и проводить его даже с меньшим,

чем для самого рисования, предварительным опытом в вычерчивании

геометрических линий; не только потому, что искусство письма, собственно,

является родом линейного черчения и не терпит произвольных отклонений от

определенного направления своих форм; но в основном и потому, что, когда ребенок

овладевает им до рисования, письмо неизбежно испортит ему руку для рисования,

приноровив ее к применению отдельных форм, прежде чем в достаточной мере и

основательно разовьется ее гибкость для всех форм, что, по существу, необходимо

для рисования. Рисование должно предшествовать обучению письму тем более и

потому, что этим ребенку весьма облегчается правильное изображение букв.

Обучение письму является также своего рода обучением языку. По своему

существу оно является не чем иным, как своеобразным и специальным

упражнением в этом искусстве.

Результаты этих упражнений очень велики: выученные детьми наизусть описания

таких предметов и состояний, как колокол, идти, стоять, лежать, глаз, ухо и т. д., в

итоге упражнений становятся для них определенным и общим руководством во всех

случаях, когда им надо устно или письменно дать определение всему тому, форма и

содержание чего им стали известны. Но само собой разумеется, что этот результат

может быть достигнут не посредством отдельного упражнения в письме, а путем

сочетания его с рядом тех средств, при помощи которых метод приводит своих

питомцев к ясности понятий.