автор программы «Расти счастливым» основывается на принципы Культурно – исторической концепции Л.С. Выготского.
Е.О. Смирнова «Становление межличностных отношений в раннем онтогенезе»
Отношения людей представляют реальность особого рода, которая не сводима ни к совместной деятельности, ни к коммуникации, ни к взаимодействию. Субъективная и фундаментальная значимость этой реальности для жизни человека и развития его личности не вызывает сомнений.
Чрезвычайная субъективная значимость отношений с другими людьми привлекала к этой действительности внимание многих психологов и психотерапевтов самых различных направлений. Эти отношения описывались и исследовались в психоанализе, бихевиоризме, когнитивной и гуманистической психологии, транзактном анализе и т. д. Пожалуй, исключение составляет только культурноисторическое направление, где межличностные (или человеческие) отношения практически не были предметом специального рассмотрения или исследования, несмотря на то, что упоминание о них встречается постоянно.
Исключение составляют работы М.И. Лисиной, в которых предметом исследования было общение ребенка с другими людьми, понимаемое как деятельность, а в качестве продукта этой деятельности выступают отношения с другими и образ себя и другого. Следует подчеркнуть, что в центре внимания М.И. Лисиной и ее сотрудников была не только и не столько внешняя, поведенческая картина общения, сколько его внутренний, психологический пласт.
Прежде всего следует соотнести понятия "общение " и "отношение ". Общение достаточно широко использовалось в контексте деятельностного подхода и само рассматривалось как особый вид деятельности (М.И. Лисина, А.А. Леонтьев, А.У. Хараш и другие). Межличностные отношения при этом оказались включенными в проблематику общения. В то же время межличностные отношения интенсивно изучались в русле психологии отношений, основанном А.Л. Лазурским и В.Н. Мясищевым
В отличие от действия отношение: 1) не имеет цели и не может быть произвольным; 2) не является процессом и, следовательно, не имеет пространственновременной развертки; оно скорее есть состояние, чем процесс; 3) не имеет культурнонормированных внешних средств осуществления и, следовательно, не может быть представлено и усвоено в обобщенной форме; оно всегда предельно индивидуально и конкретно.
Вместе с тем отношение неразрывно связано с действием. Оно порождает действие, меняется и преобразуется в действии и само формируется и возникает в действии.
Другой важный момент, связанный с этим понятием, заключается в том, что объект не может быть воспринят субъектом иначе, чем через его отношение. Само явление (или осознание) объекта означает его отнесение к какойлибо идеальной форме, существующей в сознании субъекта.
В отечественной психологии отношения одного человека к другому как особый предмет широко исследовались в основном в ленинградской психологической школе. В задачу настоящей статьи не входит подробный анализ достаточно многочисленных исследований отношений. Вместе с тем хотелось бы выделить три основных контекста этих работ.
1. Познавательные отношения - другой как предмет познания. Наиболее ярко это направление представлено в работах А.А. Бодалева и его последователей и др. В этом контексте другой человек выступает как предмет восприятия, понимания или познания.
2. Эмоциональные отношения (или аттракции) - другой как предмет симпатии. Это направление как бы вытекает из работ ленинградской школы и продолжает и др.
3. Практические отношения - другой как предмет воздействия. Это направление наиболее приближено к практике человеческих отношений и развивается в основном в русле психотерапии. Г.А. Ковалев выделяет три модели воздействия одного человека на другого: 1) объектная (или императивная); 2) субъектная (манипулятивная); 3) субъект-субъектная (диалогическая или развивающая).
Таким образом, во всех перечисленных направлениях исследований человеческих отношений другой человек является для субъекта объектом - его познания, эмоциональной оценки или психологического воздействия. Во всех случаях другое "я " противостоит субъекту как внешний предмет, как не совпадающий и отдельный от него объект, который можно познать, к которому можно испытывать симпатию или антипатию и на который можно воздействовать.
Но если понимать человеческие отношения как взаимное внешнее восприятие или оценку друг друга, встреча двух сознании (т. е. общение или диалог) оказывается невозможной. Другой в этой логике может выступать только как противостоящий субъекту живой и воспринимающий его объект, т. е. как "он ", но не как "ты " - равновеликий мне член живого общения, диалога.
Вся проблема в том, что чужое сознание не может быть дано человеку непосредственно, как все остальные явления опыта, "даны " только чувственно-наглядные элементы чужого тела - голос, жесты, лицо другого, но не его сознание. Все попытки объяснить чужое сознание как косвенное, опосредованное знание представляются несостоятельными. Сюда относятся так называемое умозаключение по аналогии и вчувствование или сопереживание, эмпатия.
Таким образом, такая парадигма, при которой человек противостоит другому человеку и воспринимает его извне, оказывается неадекватной реальности человеческих отношений и явно недостаточной для их описания. С этой позиции человеческие отношения сводятся к познанию, оценке или воздействию на другого. Эта другая методология (методология гуманитарного знания) содержится в ряде философских и филологических текстов (М.М. Бахтин, М. Бубер, С.Л. Франк, С.Л. Рубинштейн и другие) и все активнее проникает в психологию. Однако до сих пор она затрагивает либо теоретическую психологию личности, либо практическую.
Для начала остановимся на некоторых положениях этого подхода, непосредственно касающихся нашего предмета.
Первое из них заключается в том, что другие люди - не внешняя среда, предметно воспринимаемая человеком, не обстоятельство его жизни, но его внутреннее достояние, главное содержание его личности. Самосознание человека возможно только через его отношения с другими.
В советской психологии наиболее ярко эту мысль выразил С.Л. Рубинштейн в своей последней работе "Человек и мир ": "Я " не может быть раскрыто как объект непосредственного осознания, через отношение к самому себе, обособленно от других людей. Исходным условием моего существования является существование личностей, субъектов, обладающих сознанием, - существование психики, сознания других людей ".
Другое важнейшее положение заключается в том, что отношения людей основаны на двух внутренне противоречивых началах, которые грамматически можно обозначить как "я - ты " и "я - он (оно) ".
В отношениях типа "я - он " другой является для человека внешне противопоставленным, эмпирическим существом, определенным через совокупность конкретных свойств и качеств. Эти качества могут быть познаны, оценены (т. е. вызывать симпатию, антипатию, восхищение, презрение) и использованы в своих интересах. В отношениях "я - ты " другой принципиально не сводим к какимто конечным, определенным характеристикам, он причастен к субъекту, слит с ним изнутри; он может быть только субъектом общения и обращения.
Эти два начала не могут существовать в чистом виде, они постоянно перетекают одно в другое. Очевидно, что человек не может жить без познания и использования других, но в то же время человеческие отношения не могут быть сведены только к этим или каким-либо другим конкретным функциям единичного телесного организма, неразрывно с ним связанной ".
Проблему и драматизм человеческих отношений составляет эта двойственность положения человека среди других людей, в которой человек слит с другими и изнутри приобщен к ним, и в то же время познает и действует с ними как с внешними объектами, в которых он ориентируется и которые могут быть средством осуществления его целей либо препятствием для их осуществления.
Итак, эта линия человеческих отношений, которая выражается в терминах "я - ты ", или персонификация, или внутренняя духовная слитность, в принципе не поддается традиционному научному анализу. Вместе с тем, можно полагать, что она заключает в себе не только суть и смысл человеческих отношений, но и возможность развития индивидуального сознания.
"Чужое слово должно превратиться в "свое-чужое " (или чужое-свое). Чужие слова становятся анонимными, присваиваются, сознание монологизируется. Забывается первоначальное диалогическое отношение к чужим словам. Они как бы впитываются, вбираются в освоенные чужие слова (проходя через стадию "своих-чужих " слов. Этот процесс монологизации очень важен. Затем монологизированное сознание как одно и единое целое вступает в новый диалог (уже с новыми внешними чужими голосами) ".
В этой цитате просматривается явная аналогия с интерпсихической формой действия по Л.С. Выготскому: всякая функция выступает на сцену дважды - сначала как распределенная между ребенком и взрослым, в своей интерпсихической форме, и только затем как индивидуальное достояние самого ребенка, т. е. в интрапсихической форме. Интерпсихическая форма - это свой-чужой голос, который затем становится своим. Но для того, чтобы чужое слово вошло в сознание как "свое ", необходимо, чтобы в этом сознании было "место " для другого, открытость ему, готовность встретиться с другим голосом и услышать его.
В развитых формах человеческих отношений оба эти начала присутствуют параллельно и одновременно (естественно, в разном соотношении), поэтому их выделение и описание чрезвычайно затруднены. Однако с генетической точки зрения, очень важно понять, когда и как возникают эти выделенные выше линии отношений к другому. Для этого обратимся к самому начальному этапу жизни человека - к первому году.
Как известно, новорожденный появляется на свет без фиксированной потребности в общении со взрослым и первые три недели жизни "не замечает " его отношения (во всяком случае не реагирует на него). Однако мать обращается к младенцу как к полноценному субъекту и видит в нем уникальную и бесценную личность (пытается поймать его взгляд, ласкает, разговаривает, обращается к нему и интерпретирует его реакции как ответы и т. д.). Характерно, что отношение матери к своему ребенку существует еще до его рождения и активно реализуется впервые месяцы жизни.
Первая форма общения ребенка и взрослого (от 1 до 5 мес) - совершенно уникальный период в жизни человека. В это время отношения ребенка и взрослого не опосредованы ничем - никакой предметности и никакого другого содержания, кроме "я - ты " эта форма общения не несет. Это чистое "бескорыстное " межличностное отношение
В этот период младенец еще не реагирует на содержание обращений взрослого. На все слова и интонации (даже гневные и грубые) он отвечает яркими положительными эмоциями, хотя младенец различает поощряющие и запрещающие обращения взрослого, отрицательных эмоций на его замечания не проявляет Таким образом, основные качественные черты отношения младенца первого полугодия ко взрослому можно свести к следующим:
1. Взрослый лишен для ребенка какой-либо прагматической и функциональной определенности.
2. У ребенка еще нет конкретных представлений и ожиданий, как должен вести себя взрослый по отношению к нему: он принимает его во всех его проявлениях.
3. Такое отношение младенца распространяется на всех взрослых, независимо от того, какие они и что они ему сделали.
Все это позволяет говорить о том, что отношения "персонификации " или "я-ты " проявляются в первом полугодии в наиболее чистом виде. Причем эти отношения, которые М.И. Лисина и С.Ю. Мещерякова определяют как аффективноличностные связи, являются главным новообразованием этого периода, которое становится фундаментом дальнейшего развития личности и сознания ребенка.
Отношения со взрослым впервые опосредствуются предметами или действиями. Взрослый нужен ребенку не только сам по себе, но и для чего-то.
Во-вторых, ребенок начинает дифференцировать содержание воздействий взрослого и различать оценку своих действий. Экспериментально показано, что во втором полугодии ребенок начинает демонстрировать отрицательные эмоции, адресованные взрослому. Если в первом полугодии запреты и замечания взрослого вызывают радостное возбуждение (комплекс оживления), то во втором полугодии эти же воздействия взрослого вызывают обиду, огорчение и даже гнев младенца.
Таким образом, ребенок уже во втором полугодии воспринимает взрослого не непосредственно, а через свои ожидания, требуя и предполагая определенную оценку своих действий.
Во втором полугодии начинает также формироваться образ своего физического "я ": ребенок узнает себя в зеркале, играет своим отражением, использует зеркало как средство коррекции своего внешнего облика (снимает повязку с головы или пытается вытереть испачканное лицо).
Таким образом, с первых месяцев жизни ребенок осознает себя через отношения с другими людьми. Сознание ребенка изначально диалогично и в нем всегда присутствует другой. Естественно, что функции и конкретная персонификация этого внутреннего другого с возрастом меняются. Можно полагать, что первые отношения со сверстниками во многом определяются особенностями сознания ребенка, и зависят от качества и роли этого внутреннего другого. Но это уже - предмет наших дальнейших исследований.
В заключение хотелось бы привести слова Д.Б. Эльконина: "С определенного момента ребенок - это всегда два человека - он и взрослый. Может быть, это внутреннее взаимодействие раскроет нам процесс развития как самодвижения... ". По-видимому, этот момент наступает очень рано, и это "внутреннее взаимодействие " уже не прекращается на протяжении всей жизни человек.
