Социально-нормативная основа христианского мировоззрения

Гностик Птолемей, размышляя о нормах Ветхого и Нового Заветов, выделял три вида библейских запове­дей: 1) заповеди, соблюдаемые Христом и ставшие впо­следствии обязательными для всех христиан; 2) нормы, упраздненные Христом, среди которых на первом месте предписания в духе талиона; 3) заповеди в виде различ­ных символических и аллегорических предписаний.

Иисус Христос, а вслед за ним и апостолы сформули­ровали новую концепцию человека и общества. Христос дал миру принципы новой организации духовной и со­циальной жизни, предложил новую шкалу социально-этических ценностей. Эти принципы легли впоследствии в основание новообразующихся мировоззренческих, тео­логических, метафизических, социально-философских, этико-психологических, естественно-правовых построе­ний богословов, философов, моралистов последующих веков.

Утверждая принципы всеохватной любви, всепроще­ния и непротивления, Христос, вместе с тем, говорил, что пришел не нарушать Закон, а исполнить его. Это значило, что предлагаемые им нормативно-ценностные принципы не отвергали тех положительных начал нрав­ственности и правопорядка, которые уже существовали в человеческом обществе.

В проповедях и притчах Христа, переданных еванге­листами, сформулированы важнейшие принципы ново­го законоучения. В них не отсергается моральный опыт Ветхого Завета, а напротив, требуется неукоснительное выполнение заповедей Моисея: «Не подумайте, что Я пришел упразднить Закон или Пророков» (Мф. 5, 17). Но декалог и моисеево право фиксировали лишь необхо­димый нормативный минимум нравственно-правовой культуры человеческих отношений. Это была система запретов и повелений, которые препятствовали наибо­лее опасным порокам и преступлениям, но не давали человеку необходимых духовно-нравственных сил для победы над злом внутри себя. Христос поставил перед людьми новые этические «сверхзадачи», обозначил прин­ципиально важные ценностные перспективы. Христиан-

• 122»

екая этика имеет двоякую ориентированность — на идеа­лы личного совершенства («Будьте совершенны, как со­вершенен Отец ваш небесный» (Мф. 5, 48) и идеалы соци­альной справедливости («Ищите прежде всего Царства Божия и правды Его» (Мф. 6, 33). Он часто начинал свои проповеди словами «Сказано древними...», а затем, изло­жив ветхозаветную заповедь, продолжал: «А Я говорю вам...» И далее следовала формулировка нравственных требований, значительно более трудных для выполнения, чем заповеди Моисея. Так, требуя от людей любви друг к другу, даже если они враги, Христос не желал слушать никаких рассудочных возражений о невозможности та­кой любви. Свою задачу он видел в том, чтобы обозна­чить наиважнейший нравственный ориентир, на кото­рый каждому человеку можно было бы в любой момент обратить взор, как на Полярную звезду, и тем самым определить верность своего жизненного пути.

Заповедь «не убий» Христос дополняет требованием, запрещающим покушаться не только на жизнь, но даже на достоинство другого человека: «Кто скажет брату сво­ему „пустая голова", подлежит суду». Ветхозаветному талиону, требующему равного воздаяния за нанесенный ущерб («око за око, зуб за зуб...»), противопоставляется призыв стоически сносить зло, не противиться ему на­силием, проявлять терпение и смирение: «Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Это означает: будь выше зла и тех, кто зол и несправедлив, не опускайся до их уровня, не удостаивай их аналогичными ответными действиями и тем самым не приумножай массу зла на земле.

Важнейшие из заповедей Христа сосредоточены в его Нагорной проповеди, в которой он говорит о препят­ствиях на пути к совершению дел любви и добра. Хрис­тос призывает не проявлять излишней тяги к матери­альным ценностям, не заботиться о завтрашнем дне, ибо довольно для каждого дня своей заботы. В пику склон­ности людей судить ближних лицемерно и жестокосерд­но звучит призыв быть сдержанными в своих суждени­ях и в первую очередь строго судить самих себя.

Для человеческого существа, склонного к трансгрес­сии и агрессии, эти требования и призывы звучали крайне

непривычно. Чтобы принять их, необходимо многое из­менить в себе и по-новому взглянуть на окружающий мир и на самого себя. Требовались метанойя (пере­стройка ума) и дианойя (перестройка души), опираю­щиеся не на уверенность в достаточности собственных сил для подобного внутреннего переворота, но на веру в Иисуса Христа.

АВГУСТИН: ХРИСТИАНСКАЯ КАРТИНА СОЦИАЛЬНОЙ ИСТОРИИ

Августин Блаженный (Augustinus Sanctus) (354— 430) — христианский теолог, философ, один из «отцов церкви». Он родился в североафриканской провинции Римской империи в семье государственного чиновника, где традиционно поклонялись языческим богам. Обу­чался риторике в Карфагене. Увлечение Цицероном про­будило в нем интерес к философии. Некоторое время жил в Риме и там преподавал риторику. В тридцать три года принял христианство. Впоследствии стал выдаю­щимся богословом, церковным деятелем, епископом. Его основные сочинения: «О величии души», «О свободной воле», «Исповедь», «О благодати и свободной воле», «О граде Божием».

Время жизни Августина совпало с последним актом драматической борьбы христианства с римским языче­ством. В «Исповеди» мыслитель оставил потомкам «днев­ник» своего духовного перерождения, превращения из язычника в христианина. Склонность к самоанализу, незаурядный литературный талант позволили Августи­ну воссоздать многогранный, противоречивый, динамич­ный образ своего духовного «я». Стремясь преодолеть духовную разбросанность, отыскать опору для своей внут­ренней жизни, он в итоге устремился к христианству и нашел ее в «любви к Богу». Обратившись в новую веру, он одновременно попытался нейтрализовать для себя цен­ность всех прежних жизненных и культурных привя­занностей. Но, не способный сразу отрешиться от них, мучился и молил Бога о нравственной «чистоте»: «Да­руй мне чистоту сердца и непорочность воздержания, но не спеши». В этом характерном «но не спеши» харак-

• 124*

терным образом отразилась не только переходность внут­реннего состояния Августина, но и переходность его эпохи с мощным влиянием античных традиций и властным зовом христианского духа.

Социально-философские воззрения Августина наи­более полно представлены в его трактате «О граде Бо-жием» (427). В нем мыслитель утверждает, что челове­чество знает не одну, а две истории двух разных миров («двух градов»). Первая — это социальная история свет­ских государств, являющихся царствами зла и неспра­ведливости, находящихся во власти дьявольских сил. Вторая — история христианской церкви, которую Ав­густин называет «царством Божьим на земле». Он ха­рактеризует церковь как особый социальный институт, играющий принципиально важную роль в обществен­ной жизни. При этом в христианской ценностной иерар­хии социальных институтов столь важный макроин­ститут, как государство, оказывается стоящим гораздо ниже церкви.

В предложенной Августином трактовке социально-исторического процесса отчетливо проступает влияние библейской традиции. Он утверждает, что подобно тому, как в человеческой жизни есть шесть основных перио­дов — младенчество, детство, отрочество, юность, зре­лость и старость, так и в истории двух «градов» имеется тоже шесть эпох. Первая простиралась от Адама до Ве­ликого Потопа, вторая — от Ноя до Авраама, третья — от Авраама до Давида, четвертая — от Давида до Вави­лонского пленения, пятая — от Вавилонского пленения до Иисуса Христа и шестая — от Христа до грядущего Страшного суда.

С тех пор, как появились государства, они ведут по­стоянную борьбу с защитниками истинной веры. Цер­ковь вынуждена защищаться и проявлять воинствен­ность. Но несомненно, что рано или поздно «церковь воинствующая» уступит место «церкви торжествующей». Если светские государства подчинятся церкви, то их судьба будет благоприятной. Но если этого не произой­дет, то обитатели «града Божьего» обретут вечное бла­женство, а население «земного града» будет обречено на вечные муки.

• 125 •

Социальная история подчиняется трем одновремен­но действующим принципам:

1) принцип линейности исторического времени, зас­
тавляющий причинно-следственную связь событий со­
циальной жизни не скручиваться в кольцо или спираль,
а располагаться в виде отрезка прямой линии, имеюще­
го начало и конец;

2) принцип целевой детерминации (телеологический
принцип), заставляющий земную историю стремиться к
манящей цели Царства Божьего;

3) эсхатологический принцип, предполагающий вне­
запный, катастрофический обрыв истории, в результате
которого одна часть человеческого рода низвергнется в
преисподнюю, а перед другой откроются врата Царства
Небесного.

Согласно Августину, христианский мир в духовном отношении несравнимо богаче мира античного. Если язычники знали только четыре добродетели — мудрость, мужество, умеренность и справедливость, — то христи­анство добавляет к ним новую духовную доблесть — веру. Именно вера как любовь к Богу — основа и опора всего, чем живет христианин.

ФОМА АКВИНСКИЙ:

СУММА ХРИСТИАНСКОГО

СОЦИАЛЬНОГО ОПЫТА

Фома Аквинский (1225—1274) — крупнейший сред­невековый мыслитель-теолог, один из официально при­знанных Ватиканом «отцов церкви». Родился близ Неа­поля, в аристократическом семействе. Имея графский титул, Фома, однако, предпочел стать монахом-домини­канцем и посвятить себя религиозно-философскому твор­честву. Он учился у Альберта Великого, затем препода­вал теологические дисциплины в монастырских школах Италии и в Парижском университете. Своей яркой ода­ренностью снискал себе широкую известность, получил степень доктора богословия и титул «ангельского докто­ра». Спустя 50 лет после смерти был причислен католи­ческой церковью к лику святых. Начиная с XIV в., уче­ние Фомы Аквинского является официальной доктри­ной римско-католической церкви.

Основные сочинения Аквината: «Сумма философии, об истинности католической веры против язычников» (1264) и неоконченный труд «Сумма теологии» (1273).

Главная книга Аквината, трактат «Сумма теологии», содержит, наряду с разнообразной религиозно-философ­ской проблематикой, учение об обществе и государстве. В отличие от Аристотеля, считавшего государство есте­ственной формой человеческого общежития, Фома ви­дел в нем создание человеческого гения, подобное про­изведению искусства. В его понимании процесс управле­ния обществом и государством аналогичен тому, как Бог правит миром, а душа руководит телом.

Главной объединяющей силой, без которой государ­ство распалось бы, является воля правителя. Начало, кон­солидирующее все усилия граждан государства, должно быть единым, поэтому наилучшей формой правления явля­ется монархия. Поскольку власть государя производна от божественной власти, то монархия — это высший тип го­сударственного устройства. Правитель, чья воля приводит в движение социальную жизнь, подобен Богу, творцу и миродержцу, представляя собой реальное олицетворение коллективной личности народа. Если главная задача госу­даря —• быть умелым кормчим, то главная добродетель народа состоит в том, чтобы повиноваться воле кормчего.

Однако, при всей социальной значимости светской власти, она стоит в христианской иерархии ниже власти церковной. Правители христианских государств обязаны подчиняться власти папы римского, который получил ее через посредство апостола Петра от самого Христа.

Рассуждая о социальном и правовом порядке, Акви-нат различает три разновидности права — вечное, есте­ственное и человеческое. Вечное право — это совокуп­ность принципов божественного руководства миропоряд­ком. Естественное право следует из законов вечного права, распространяется на всех живых существ, включая чело­века. Оно предписывает чтить Бога и осуществлять его волю в земных делах. Человеческое право изменчиво и отмечено печатью случайности и скоротечности, поскольку зависит от природы конкретного государства, характера правления и множества других самых разных, в том числе случайных, факторов.

• 127 •