Я открыл глаза и оглянулся. Меня окружала все та же комната — покосившаяся мебель, старые книжные шкафы, заставленные пыльными пожелтевшими книгами. Я с трудом встал и, взяв трость, направился к маленькому окошку на кухне. Протерев замерзшее стекло, я окинул взглядом вид, простиравшийся за ним. Медленно падал на ночной Нью-Йорк снег, покрывая белой пеленой крыши домов и машин, заметая улицы и ложась на фонари. Уж пятьдесят лет минуло с того момента, как я в последний раз вел шоу Фрэнка Морриса. Давно уже в черном отражении стекла передо мной предстает не тридцатилетний юнец, а древний старик. Время пошло далеко вперед и я не мог за ним угнаться. Другие машины уже ездили по улицам города, иначе одевались люди, стояли на Манхэттене новые небоскребы, но одно не менялось — очарование этого невероятного города...
Тогда, пятьдесят лет назад, шоу Фрэнка Морриса без него самого быстро сошло на нет. Звезды больше не рвались на него, каналы пускали нас в эфир все реже и в итоге павильон опустел. Я не мог быть Моррисом. Отчасти его мечта исполнилась — хоть один человек в мире уж точно говорит те заветные слова: «Вот знаете, был такой человек по имени Фрэнк Моррис. Вот это была сила. Это был человечище!»
Я часто потом приходил в пустой павильон без аппаратуры и мебели. Там осталась только сцена. И расхаживая по ней, я часто вспоминал Морриса, человека, изменившего меня. Не знаю, нашел ли он себя в этом мире, нашел ли предназначение, к которому стремился, но я о нем больше так и не слышал.
Я приложил руку к холодному стеклу и закрыл глаза. Мне верилось, а может я и сам заставлял себя верить в то, что где-то там, за океаном, далеко-далеко, стоит Фрэнк Моррис и тоже держит свою ладонь на небольшом окошке. И что он тоже не жалеет ни о единой секунде, прожитой в этом мире.
Окно вновь затягивало причудливым рисунком мороза. Метель усилилась и снег стучал прямо в мое стекло. А я все стоял и смотрел вдаль, на город, залитый ровным электрическим светом, на ночное звездное небо. Смотрел и устало улыбался образу Фрэнка в моей голове, улыбавшемуся мне в ответ своей искренней прекрасной улыбкой.
