ГЛАВА 8. Предупреждение Малакея

Предупреждение Малакея

 

— Мальчик мой, я тебя предупреждаю.

Горен заморгал:

— Где я?

Он находился в царстве тумана, которым было накрыто все: и земля, и небо. Казалось, кроме тумана, не существует ничего. Туман был прозрачным и излучал рассеянный свет. Но Горен был уверен, что ложился спать в темноте, а на ясном небе тогда сияли звезды. Для такого времени туман — явление странное.

— Твое тело отдыхает, Горен, отдыхает в том самом месте, где ты его оставил. Но дух, следуя моему желанию, отправился в путешествие. Туда, где мы спокойно побеседуем. Как предок с потомком.

Глубокий голос слегка отдавал хрипотцой и звучал весело. Но Горен его узнал: это был тот самый внутренний шепот.

Он осмотрелся, а потом взглянул и на самого себя. Хотя тело его якобы спало у костра, он узнал свою фигуру. И даже одежда не изменилась.

— Это просто воспоминание, — со смехом пояснил голос. — Ты представляешь себе свое привычное обличье. Можешь даже походить по туману. Попробуй.

Горен сделал пару шагов. И действительно, все как всегда. Почва была твердой и одновременно податливой.

Он увидел, как сквозь туман к нему приближается человек. Высокий, выше Горена, худой, с белыми волосами и длинной белой бородой. В синих парчовых одеждах. Пальцы у него были длинными и худыми, но при этом не казались хрупкими. На лице выделялся огромный крючковатый нос, губы тонкие, уголки рта слегка опущены вниз. Глаза... глаза по цвету напоминали темный дым. Их взгляд пронзал Горена насквозь, на дне их плескался какой-то порочный огонь. Горен невольно отступил на шаг назад. Он боялся этого человека, хотя тот был мертв уже несколько столетий и сейчас существовала только его душа.

— Приветствую тебя, сын мой,— начал Малакей.

— Не смей так меня называть, — прошипел Горен. — Думаешь, вот это все, — он показал рукой на туман, — произвело на меня впечатление? Как ты это соорудил?

Старик слегка улыбнулся:

— Моя душа становится сильнее, Горен. Так предопределено. А это просто небольшая иллюзия. Ерунда.

Горен попытался ощупать свое спящее тело. Но не смог дотянуться.

— Говори, — велел он своему предку. — Мне пора обратно. Без своего тела я чувствую себя неполноценным, мне его не хватает.

— Это пройдет,— махнул рукой Малакей.

— Но только после того, как я умру. А ведь ты этого не хочешь.

— Ладно. — Малакей медленно обошел вокруг Горена, как будто изучал выставленную на продажу скотину. — Ты зря собираешься выступить против собственного отца. Потому что мне, чтобы освободиться окончательно и бесповоротно, нужен он, вернее, его магические силы.

— Тебе не удастся мне помешать, — холодно заметил Горен.

— Ты отдаешь себе отчет, что вы в кровном родстве?

— Ну и что? Я ведь шейкан. На кой ляд сдались мне честь и верность? Мой отец тоже на них плюет.

Малакей, стоя перед Гореном, сверлил его дымчато-серыми глазами.

— Глупец! Неслучайно моя душа стала сильнее именно сейчас! Я тот, кто может подарить Фиаре мир!

Горен покачал головой:

— Нет! Ты готов подарить ей только смерть и опустошение.

— Ни в коем случае. Я всегда стремился к добру, и я тебе это докажу! Выслушай же конец моей истории.

 

* * *

 

Через год после освобождения Ура я сообщил Божественному императору, что какое-то время поживу на Эремите, чтобы предаться важным магическим изысканиям. Конечно, он тут же согласился. Предоставил в мое распоряжение один из своих охотничьих замков на севере от перевала Теней, уединенно стоящий на краю леса у озера. Замечу между прочим, что охотились тут крайне редко; замок служил для развлечений иного рода.

Я отправился туда. Своего только что родившегося сына оставил на попечение матери. Она была женщиной послушной.

Целых три года я работал над загадкой Materia Prima.

Ага, тебе хочется знать, что такое Materia Prima? Неужели тебе это интересно?

Ну что ж, я тебе скажу, сынок: это Семя жизни.

Сила творения.

Не бледней, не надо. Это великая загадка, конечно, но у меня были причины строить столь смелые планы.

Потому что с ее помощью я хотел усовершенствовать творение. Объединить Свет и Тьму, чтобы воцарился вечный мир.

В любом случае, когда я почувствовал в своих руках Materia Prima, сущность моя претерпела заметные изменения. И я начал учиться вдыхать жизнь в пустые телесные оболочки.

Признаюсь, удалось не сразу. Мои первые творения были более чем несовершенны, отвратительны и уродливы. Хотя я подошел к делу очень серьезно и опирался на имеющийся опыт, но все-таки пока отличался от богов. Я еще не набил руку. Но с каждым разом у меня получалось все лучше и лучше. Похвастаюсь, определенный успех пришел буквально сразу: все мои создания были жизнеспособны, и я оставил их в качестве примера для дальнейшего совершенствования.

Деятельность моя не осталась незамеченной. Но к этому я был готов. Однажды, когда я работал над новым экземпляром, моя комната озарилась неестественным светом, в котором неотчетливо проступала фигура одного из Стражей. До сих пор не знаю, кто из них нанес мне визит. Он не представился и не пожелал мирно со мной побеседовать, он пришел с угрозой.

— Янус Малакей, — сильным голосом произнес приспешник Света, — мы твоих экспериментов терпеть не будем. Ты человек, и тебе не пристало вмешиваться в процесс творения. Это задача исключительно Стражей, то есть наша, и мы тебя накажем, если ты не успокоишься.

А потом свет погас.

Само собой разумеется, это не произвело на меня ровно никакого впечатления. Просто мне следовало изменить стратегию и работать быстрее.

Мне было сделано второе предупреждение.

И снова я не обратил на него внимания, зато удвоил усилия. День расплаты с богами приближался.

Но они меня опередили. Наложили на мою душу заклятие вечного страдания, как только я перейду Реку Душ. Душа моя была приговорена не знать покоя и познать ужас вечных мучений.

И тут я понял, что все-таки смертен. Тело мое, давно уже не юное, страдало. Я его не щадил, поскольку полностью погрузился в процесс творения, а теперь, придавленное заклятием богов, оно быстро распадалось.

Я был приговорен к смерти, чтобы на мою душу опустилась кара богов.

Я призвал на помощь Ура. Благодаря нашему кровному братству он мог почувствовать и услышать меня повсюду. Я велел ему привезти из Анкбранда моего сына.

Пока жизнь во мне угасала, я ждал избавления. Я знал, что телу моему пришел конец. Но душу свою с помощью Ура я еще мог спасти. Он не имел права мне отказать, потому что был связан клятвой: жизнь за жизнь.

На третий день я увидел, что он летит за мной — огромная золотисто-красная тень на фоне солнца. Он подхватил меня и понес в дикие земли, где находилось его жилище. На этой скале позже построили крепость Шейкур. Со временем он сделал там мощные укрепления, которые помогли мне укрыться от гнева Стражей.

Все это я воспринимал, словно смутные тени на фоне заката. Жизнь моя утекала как песок сквозь пальцы, удержать свою душу теперь уже я мог совсем ненадолго.

Итак, в Железных скалах, как они теперь называются, вдали от мирской суеты, дракон приземлился, осторожно спустил меня вниз и дал в руки моего сына.

Я почувствовал, что в жилах моих течет кровь Ура, именно она до сих пор мешала мне умереть. Но я догадывался, что дело близится к концу. Тело мое разваливалось на куски.

— Ты должен... взять мою душу... и перенести ее в моего сына... — прохрипел я. — Сделай... это... поскорее... пока... я... не умер.

Дракон подчинился, хотя и напомнил, что делает это только из-за того, что связан клятвой. Он наверняка надеялся, что я умру раньше. Но мы все еще были объединены кровью, которая продолжала меня подпитывать. У дракона не оставалось выбора: он не мог не выполнить моего приказания, хотя и пылал гневом, правда, беспомощным, потому что скрыться от меня не имел права.

Так мне удалось победить даже богов.

А потом я собрал остатки сил, в последний раз вздохнул и ощутил, как мне помогает Ур, удерживая на этой стороне благодаря нашему кровному союзу. Я взял на руки сына и в самый момент умирания невероятным усилием воли передал ему свою душу.

Она получила возможность не пересекать границу смерти. Проклятие потеряло смысл.

Таким образом, зародился народ шейканов.

 

* * *

 

— Теперь, мальчик мой, ты видишь, насколько важно, чтобы ты объединился со своим отцом, вместо того чтобы злокозничать против него? — В его голосе появилась настойчивость. — Я знаю, что он сделал с твоей матерью, но это ничтожная мелочь по сравнению с тем, о чем идет речь сейчас. Ведь я смогу продолжить свое дело и закончу его. Несмотря на Вечный Огонь, маги Альянса мне в подметки не годятся, потому что я все еще ношу в себе Materia Prima. Я могу положить конец этим ужасным войнам и оживить пропитанные кровью земли, пока не настал день Конвокации. При его непосредственном приближении я смогу сотворить долговременную защиту, и Эо превратится в вечно цветущую мирную планету, благоденствующую под моим недремлющим оком.

Горен отшатнулся. Он непрерывно думал о своем теле, представил его и сконцентрировал свою волю на том, чтобы в него вернуться.