Эпизод 9

Лестничная площадка.

ЗНАЙДУХ (один) Ну, видали поганку? Бросила. Тоже мне, строит из себя человека. Тоже мне, есть ей что сказать. Каждая корова сегодня певица. Интриги и грязь. Что вдруг на нее нашло? Может, она от любви трёхнулась? А что! Такой взрыв ненависти рождается только от пламенной страсти. Ладно, пусть успокоится. Тоже мне, хороша рожа для пламенных страстей. И даже если не трехнулась, если просто месячные дела или подобная вонь – пройдет. Все пройдет с ватой на толчке. Грязь. Тоже мне фигура – циклы, даты, календари – большая начальница. Гиппопотам! А если не месячные, а просто злость? Не пройдет? Пройдет! Женщина. Злость. Тоже мне персона, чувства она испытывает. И, скажем, даже не злость, а я ей надоел. Ну и что? Откуда ей знать, кто надоел, кто не надоел, это что – человек, чтобы знать, понимать, судить? Кошка. Молочко – ку-ре-ко-ко… Виноват, мяу-мяу. И скажем даже, она знает, что хочет кого-то другого. Что значит она хочет? Кто это - она? Что она? Есть ли вообще – она? И что значит - хочет? Она что – личность? Хотеть, решать так, решать этак? Ну пусть даже попытается взять себе другого - кого она возьмет? В лучшем случае, поищет год-два, пока не наткнется на кого-то, кто будет напоминать ей меня, будет немножко на меня похож. А кто вообще на меня похож? Это мужики? Это люди? Это чувства? Все ведь такие скоты, яйца и вонючие носки, сплошные извращенцы – один пьет кофе не так, как я, другой меняет трусы не так, как я. А где душа, где сомнения и чувствительность, и мой немножко гнусавый говор, и мой смех, - где тут Знайдух? Где она еще найдет такого золотого парнишку как я, который посреди полового акта останавливается и спрашивает: а зачем? - и чуть-чуть продолжает, и снова спрашивает: а в чем цель? И кончает, и что-то съедает, и размышляет о вечной пустоте в нашем мире, и засыпает. Нету, нету сегодня этой модели. И если уж даже отыщется какой-нибудь идиот, этакий Знайдух со вторых рук – какой-нибудь Знайдухович или Знайдухенберг – так почему же не просто сам оригинал? Нет-нет, она моя, моя, мерзавка, может, сама еще не знает, но она моя. Покатается самую малость на животе у другого и сразу увидит разницу. (Направляется к лестнице) Накажем ее, исчезнем ненадолго, сделаем ей больно, дадим ей погнить дома месяц-другой, и тогда появимся как спаситель. Спасем ее, эту половую тряпку. Глупо. Пустяки. (Останавливается. Пауза) Недели тоже хватит. В конце концов, мне ее жалко. Самка. Корова. Вымя и инстинкты. (Пауза) До полуночи. Четыре-пять часов покаянных слез достаточно. (Садится на пол, прислоняется спиной к стене) В общем, вздремнем четверть часика и зайдем ее спасти. «Прости, прости!» Она будет рыдать, и снова на колени, а я не прощу и не прощу и не прощу, а в конце – прощу. Да, в конце всегда приятно. (Закрывает глаза и сладко улыбается) Приятно, приятно, все будет в порядке, с праздничком и будьте здоровы. (Засыпает)

Через несколько мгновений открывается дверь в квартире Пукицы.

Выходит ПУКИЦА, смотрит на спящего ЗНАЙДУХА снисходительно-презрительно, проходит мимо него и спускается по лестнице на улицу.