Анализ ликвидности бухгалтерского баланса 2 страница

Джеймс вопросительно поглядел на Зейна, который нахмурился и качнул головой.
- Хм. Сколько будет семь умножить на сорок три?

Большой мальчик закатил глаза и рухнул на сиденье.
- Я имел в виду Хогвартс и волшебный мир.
- А у меня новая палочка, - заявил Зейн, и, позабыв о крупном мальчике, стал копаться в своем рюкзаке. - Она сделана из березы, а внутри хвост единорога, или что-то вроде того. Пока не могу заставить ее работать. Но это точно не из-за того, что плохо стараюсь, уж поверь.
Он повернулся, взмахнув палочкой, обернутой в желтую ткань.

- Кстати, я Ральф, -сказал крупный мальчик, откладывая буклет. - Ральф Дидл. Я вчера получил палочку. Она сделана из ивы с сердечником из уса гималайского йети.
Джеймс уставился на него. - С чем?

- Ус гималайского йети. Очень редкий, так сказал человек, у которого мы ее купили. Это стоило отцу двадцать галеонов. Что, по-моему, немало, - он внимательно посмотрел на лица Зейна и Джеймса. - Э... Что?

Джеймс приподнял брови.
- Да ничего, просто я никогда не слышал о гималайских йети.

Ральф пересел и возбужденно наклонился вперед.
- Естественно! Знаешь, как это бывает. Я всегда думал что все это выдумка. Но потом, на мой день рождения я и отец узнаем, что я волшебник, а я всегда думал, что волшебники тоже вымысел! Я до сих пор узнаю о куче безумных вещей, которых я считал выдумкой, а они оказались правдой, - он подобрал буклет и листал страницы одной рукой, активно жестикулируя другой.
- Просто из любопытства, - осторожно начал Джеймс, - скажи, где ты купил эту палочку?

Ральф усмехнулся.
- Да, мы думали это будет тяжело. То есть, не то чтобы продавцы волшебных палочек были на каждом углу там, откуда мы приехали, в Сюррее. Вот мы и приехали сюда пораньше и вышли на этот Косой Переулок. Никаких проблем! И там, прямо на улице стоял человек с небольшим стендом.

Зейн с интересом смотрел на Ральфа.

- Небольшой стенд, - пробормотал Джеймс.

- Да! Конечно, у него не было палочек прямо на нем. Он продавал карты. Отец купил одну и спросил дорогу к лучшему изготовителю палочек в городе. Мой отец разрабатывает охранные программы. Для компьютеров. Я вам говорил? Ну, в общем спросил о самом лучшем в этом деле, в изготовлении палочек. Оказалось, этот человек сам эксперт по палочкам. Делает несколько штук в год, но придерживает их для людей, которые знают, что ищут. Ну и отец купил лучшую палочку, что у него была.

Джеймс изо всех сил старался не дрогнуть лицом.
- Лучшую палочку, что у него была, - повторил он.

-Да, - подтвердил Ральф. Он покопался в рюкзаке и извлек нечто размером со скалку, завернутое в коричнивую бумагу.

- Ту самую, с сердечником из йети, - уточнил Джеймс.

Ральф внезапно посмотрел на него, развернув сверток, что он достал из рюкзака, лишь наполовину.
- Знаешь, это как-то глупо звучит, после того как ты повторил, да? - спросил он немного угрюмо. - Вот черт.
Он сорвал коричневую бумагу. Она была длиной дюймов восемнадцать и толщиной с метлу. Конец был грубо выструган и раскрашен в ярко-зеленый цвет. Все уставились на нее. Спустя несколько мгновений Ральф в отчаянии посмотрел на Джеймса:
- Она ни для чего волшебного не годится, так ведь?
Джеймс накренил голову.
- Ну, для убийства вампиров идеально, я думаю.
- Правда? - Ральф немного повеселел.

Зейн выпрямился и указал на дверь купе.
- Ву! Еда! Слушай, Джеймс, у тебя нету этих чокнутых волшебных денег? Я йети готов съесть.

Старенькая ведьма с тележкой еды посмотрела в открытую дверь купе.
- Чего-нибудь желаете, дорогие мои?

Зейн подскочил и стал разглядывать ее товары, серьезно и критически их изучая. Он выжидающе посмотрел на Джеймса.
- Ну давай, Поттер, вот твой шанс угостить нас, маглорожденных, со всей щедростью волшебников. У меня есть только десять американских долларов, - он повернулся к ведьме. - Вы ведь не принимаете американские зеленые, не так ли?

Она выглядела слегка ошеломленной.
- Американские зеленые... Простите?

- Вот ведь дрянь. Так и знал, - сказал Зейн, протягивая ладонь Джеймсу.

Джеймс рылся в карманах джинсов, ошеломленный и пораженный таким нахальством.
- Волшебные деньги это не игрушка, если что, - сказал он укоризненно, но с улыбкой в голосе.

Ральф, моргая, вынырнул из своего буклета.
- Он только что сказал "дрянь"?

- Ооо! Ты только погляди! - радостно завопил Зейн. - Сладкие Котелки! И Лакричные Палочки! Вы, волшебники, действительно знаете толк в метафорах. То есть, мы, волшебники. Ха!
Джеймс заплатил ведьмочке и Зейн плюхнулся обратно на сиденье, открывая коробку Лакричных Палочек. Разноцветные палочки лежали в аккуратных формочках. Зейн достал красную, помахал ею, и направил в сторону Ральфа. Прозвучал хлопок и дождь из крохотных фиолетовых цветов посыпался на его футболку. Ральф уставился на них.

- Пока лучше, чем то, что получалось с моей палочкой, - резюмировал Зейн, с удовольствием откусывая кончик палочки.

Джеймс был приятно удивлен тем, что он больше не нервничал, по крайней мере, не так сильно.

Он открыл свою коробку с Шоколадной Лягушкой, поймал беглянку в воздухе, когда она попыталась ускакать, и откусил голову. Посмотрел на дно коробочки и увидел лицо отца, смотрящее на него. "Гарри Поттер, Мальчик, Который Выжил" - значилось внизу карточки. Он вынул карточку из коробки и протянул Ральфу.

- Вот. Небольшой подарок для моего нового маглорожденного друга, - сказал он, когда Ральф взял карточку. Но Ральф не особо обратил на него внимания. Он жевал, держа в руках один из тех маленьких фиолетовых цветов.
- Я точно не уверен, - сказал он, задумчиво просмотрев на них, - но думаю, что они сделаны из меренгой.

 

После отправной атмосферы волнения и беспокойства, а затем и круговорота новых знакомств, остаток поездки казался удивительно обыденным. Джеймс то становился туристическим гидом для двух своих новых друзей, то сам выслушивал их объяснения касательно магловской жизни. Он нашел весьма удивительным тот факт, что они проводили большую часть своей жизни смотря телевизор. А если они его не смотрели, то играли с друзьями в игры, представляя себя то гонщиками, то искателями приключений, то спортсменами.

Джеймс, конечно, слышал о телевидении и видеоиграх, но, так как у него были в основном друзья-волшебники, он думал, что магловские дети занимаются этим только когда больше совсем нечего делать. Когда он спросил Ральфа, почему он проводит столько времени играя в спортивные игры вместо того, чтобы заняться ими на самом деле, Ральф просто закатил глаза, издал какой-то сердитый звук и в поисках помощи посмотрел на Зейна. Тот похлопал Джеймса по спине:
- Джеймс, дружище, это магловские штучки. Тебе не понять.

Джеймс, в свою очередь, как мог рассказывал о Хогвартсе и волшебном мире. Он рассказал им о неуловимости замка, о том что его нельзя найти на карте никому, кто не знает о его расположении. Он рассказал о факультетах школы и объяснил систему очков, о которой ему рассказали папа с мамой. Он попытался как можно лучше описать Квиддич, но они оба мало что поняли и, что расстроило Джеймса, совсем не вдохновились. У Зейна было забавное убеждение, что только ведьмы летают на метлах, видимо основанное на фильме "Волшебник Страны Оз". Джеймс старался как можно более терпеливо объяснить, что и волшебники, и ведьмы летают на метлах и в этом нет ничего "девчачьего". Зейн, ни в какую не принимая идущие вразрез факты, продолжал настаивать на том, что у всех ведьм должна быть зеленая кожа и бородавки на носах, поэтому беседа быстро сошла на нет.
Как только вечер начал окрашивать небо и силуэты деревьев за окном в бледно-сиреневый цвет, высокий старшекурсник звонко постучал в дверь купе.
- Скоро Станция Хогсмид, - сказал он, наклоняясь к ним и подбадривая. - Действительно, пора бы вам надеть школьные мантии.

Зейн нахмурился и уставился на парня.
- Пора бы, да ну? - спросил он. - Уже почти семь вечера. Ты действительно так уверен?
Он произнес "действительно" с издевательским английским акцентом. Старший парень слегка нахмурил лоб.
- Мое имя Стивен Мецкер. Пятый курс. Староста. А ты кто такой?

Зейн вскочил и протянул ему руку пародируя то, как он приветствовал Джеймса в начале поездки.
- Зейн. Зейн Уолкер. Приятно познакомиться, мистер Староста.

Стивен бросил взгляд на протянутую руку и затем решил, на что явно понадобились все его усилия, пожать ее. Он заговорил, не обращаясь ни к кому конкретно.
- В Большом Зале будет ужин сразу после вашего прибытия в школу. Школьные мантии - в обязательном порядке. Я полагаю по вашему акценту, мистер Уолкер, - сказал он, убирая руку и внимательно глядя на Зейна. - что вечерняя одежда для ужина для вас совершенно новая концепция. Но не сомневаюсь, что вы справитесь.
Он поймал взгляд Джеймса, подмигнул ему и прошел дальше по коридору.

- Не сомневайтесь, справлюсь, - жизнерадостно прокричал
Зейн ему в след.
Джеймс помог Ральфу и Зейну разобраться с их мантиями. Ральф сначала одел ее задом наперед, и стал выглядеть как молодой священник. Зейну это понравилось, и он специально надел свою так же, заявляя, что если это еще не стильно, то скоро будет самый писк. Только после того как Джеймс настоял на том, что это будет неуважение к школе и учителям, Зейн нехотя согласился надеть ее нормально.

Джеймсу много раз рассказывали в мельчайших деталях, что произойдет, когда они прибудут на место. Он все знал о Хогсмидской Станции, даже был здесь несколько раз еще маленьким, правда не сохранил об этом воспоминаний. Он знал о лодках на которых их будут переправлять через озеро и видел множество изображений замка. Но тем не менее, ничто из этого не могло его подготовить к величию и торжественности того, что он увидел. Пока небольшие лодки рассекали гладь озера, Джеймс смотрел во все глаза с восхищением, возможно превосходящим то, которое испытывали те, кто не знали, чего ждать.

Громада замка, слипшаяся на вершине скалистого холма, просто поразила его. Она взмывала вверх орудийными башнями и крепостными валами, каждая деталь играла двумя цветами: синим из-за близящейся ночи и золотистым со стороны заходящего солнца. Целая галактика из светящихся теплым желтым светом окон раскинулась на стенах замка, вспыхивая огнем маленьких солнц. Массивность и величие вида буквально давили на Джеймса, вызывая благоговение, и пронизывали его насквозь, уходя в собственное отражение в озере.

Однако существовал один нюанс, которого он не ожидал.
На полпути через озеро, когда разговор начал снова завязываться среди новых студентов, и они стали взволнованно окликать и звать друг друга через воду, Джеймс заметил другую лодку на озере.
В отличие от тех лодок, на которых плыли он и его приятели первокурсники, эта не освещалась фонарем. И не направлялась к замку. Она находилась вдали от огней Хогвартса, и была больше чем лодка, на которой плыл он, но все же достаточно мала, чтобы укрыться в тусклой тени на краю озера. В ней был один человек, долговязый и худой, похожий на паука.
Джеймс подумал, что это скорее всего женщина. Как только он уже собирался отвернуться и забыть ничем не примечательный вид, фигура неожиданно посмотрела на него, как будто почувствовав его любопытство. В угасающем свете, он был почти уверен, что их глаза встретились, и совершенно неожиданно его обдало холодом.
Это действительно была женщина.
Ее кожа была темной, а лицо худощавое, жесткое, с высокими скулами и острым подбородком.
Платок аккуратно подвязанный на голове, покрывал большую часть ее волос. Посмотрев ей в лицо раз уж она наблюдала за ним, он не увидел на нем страха или злости. Её лицо фактически вообще ничего не выражало.
А затем она исчезла. Джеймс моргнул от удивления, прежде чем мгновение спустя понял, что она не исчезла, на самом деле, а просто скрылась за изгородью из тростника и камышей, так как их лодки находились на расстоянии. Он покачал головой, улыбнувшись про себя, что было характерно для нервного первокурсника, и вернулся к созерцанию предстоящего пути.

Гогот первокурсников наполнил внутренний двор вместе с хором из непрерывной болтовни. Джеймс совсем растерялся в толпе, обнаружив себя где то на ее задворках, пока они поднимались по лестнице к залитому светом коридору. Там стоял мистер Филч, которого Джеймс узнал по его волосам, мрачному виду и кошке, миссис Норрис, которую он баюкал на изгибе своей руки. А вот и зачарованные лестницы, даже сейчас передвигающиеся в новые положения, к радости и смутному беспокойству новых учеников.

И вот, наконец, двери в Большой Зал, насыщенно блестящие в свете свечей. Когда ученики собрались здесь, все разговоры затихли. Зейн, стоящий плечом к плечу с Ральфом, который был чуть ли не самым высоким среди первокурсников, повернулся и посмотрел через его плечо на Джеймса, усмехаясь и виляя бровями.
Двери скрипнули и открылись вовнутрь, выпуская свет и звуки, и Большой Зал открылся им во всей красе. Четыре стола факультетов были полны учеников, сотни людей улыбались, смеялись, болтали и дурачились. Джеймс стал искать Теда, но не смог найти его в этой кутерьме.

Высокий, немного неуклюжий учитель, который вел их к дверям развернулся к ним лицом, обезоруживающе улыбаясь.
- Добро пожаловать в Хогвартс, первокурсники! - заговорил он сквозь шум Зала. - Меня зовут профессор Долгопупс. Вскоре вас распределят по факультетам. Как только с этим будет покончено, вы сядете за свои столы и будет подан ужин. Прошу следовать за мной.

Он повернулся, махнув мантией, и быстро пошел в центр Большого Зала. Первокурсники, нервничая, последовали за ним, сначала сумбурно, затем уже рысью, стараясь поспевать. Джеймс увидел запрокинутые назад головы Ральфа и Зейна, которые смотрели подбородками ввысь. Он почти и забыл уже про зачарованный свод зала. Он и сам посмотрел, лишь чуть-чуть, стараясь казаться не слишком впечатленным. Чем выше он смотрел, тем более прозрачными становились стены и альковы свода, обнаруживая потрясающее изображение неба снаружи. Холодные, хрупкие звезды блестели как серебряная пыль на ювелирном вельвете, а справа, прямо над Гриффиндорским столом, был виден полумесяц, чей лик был одновременно весел и безумен.

- Он сказал, его зовут Долгопупс? - Зейн спросил Джеймса уголком рта.

- Да. Невилл Долгопупс.

- Ух, - выдохнул Зейн. - Вам британцам надо бы подумать об изяществе. В таком имени можно спокойно потеряться.
Ральф шикнул на него, так как толпа начала затихать, заметив первокурсников выстроившихся посреди зала.
Джеймс посмотрел на стол на возвышении, стараясь выцепить взглядом учителей, про которых он знал. Там сидел профессор Слизнорт, выглядевший именно таким толстым и уморительно вычурным, как описывали его родители. Слизнорт, как вспомнил Джеймс, пришел как временный учитель во времена его отца, и судя по всему неохотно, но потом решил никуда не уходить. Рядом с ним был призрак профессора Биннса, затем профессор Трелони, моргая по-совиному за своими гигантскими очками. Далее за столом, легко узнаваемый благодаря размеру (Джеймс увидел, что он взгромоздился на три огромных фолианта), сидел профессор Флитвик. Некоторых, сидевших среди преподавателей, Джеймс не узнал - это были новые преподаватели, пришедшие после времен его отца, и поэтому незнакомые. Никаких признаков Хагрида видно не было, но Джеймс знал, что тот сейчас среди великанов с Гроххом, и не вернется раньше завтрашнего дня. И наконец, из-за середины стола встала и подняла руки в приветствии Минерва МакГонагалл, директор.
- Добро пожаловать старым ученикам, и добро пожаловать новым, - произнесла она пронизывающим, хоть и неровным голосом, - на первый банкет нового учебного года в Хогвартсе, Школе Чародейства и Волшебства.
Счастливый гул одобрения донесся от учеников, сидевших за спиной Джеймса. Он оглянулся через плечо, посмотрев на толпу. Он увидел сидящего Теда, гудящего в сложенные рупором руки, окруженного компанией удивительно красивых старшекурсниц и старшекурсников за Гриффиндорским столом. Джеймс попытался улыбнуться ему, но Тед не заметил.

Когда возгласы утихли, профессор МакГонагалл продолжила:
- Мне приятно видеть, что вы так же рады быть здесь, как и ваши учителя, и весь персонал школы. Давайте будем надеяться, что пронесем дух взаимопонимания и единства через весь школьный год.
Она посмотрела на собравшихся, останавливая свой взгляд на некоторых чуть дольше положенного. Джеймс услышал нестройное шарканье и приметил несколько подозрительно виноватых улыбок.

- А сейчас, - продолжила директор, поворачиваясь посмотреть, как два старшекурсника несут в центр зала стул. Джеймс узнал в одном из них Стивена Мецкера, старосту с которым они встретились в поезде. - по нашей доброй традиции первой встречи в году, посмотрим же за Распределением новых учеников по их факультетам. Первокурсники, не подойдете ли вы ближе к платформе? Я буду называть ваши имена по одному. Вы будете подходить к платформе и садиться...

Остальное Джеймс пропустил мимо ушей. Он прекрасно знал всю церемонию, так как бесконечно мучил родителей вопросами про нее. В былые дни он с нетерпением ожидал Распределения больше чем чего-либо еще. Но, по правде говоря, сейчас он понимал, что под этим нетерпением маскировался парализующий, кошмарный страх. Распределяющая Шляпа была первым испытанием в череде тех, которые ему предстояло пройти, чтобы доказать, что он именно такой, каким его ожидают увидеть родители и весь остальной волшебный мир.
Но полностью добила его статья опубликованная в Ежедневном Пророке несколькими неделями ранее. Это была ничего не значащая, веселая, маленькая статья светской хроники"с-кем-что-случилось" таких множество, но почему то она наполнила Джеймса каким-то холодным, липким страхом. В статье была представлена биография Гарри Поттера, который теперь женат на своей школьной возлюбленной, Джинни Уизли, и объявлялось, что старший сын Гарри и Джинни Поттер, будет зачислен на первый курс в Хогвартс. Особенно Джеймса напрягало то о чем говорилось в конце статьи. Он мог повторить слово в слово: "Мы в Ежедневном Пророке, наряду с остальным волшебным миром, желаем юному мистеру Поттеру всего наилучшего, чтобы он выполнил свои обязательства и,возможно даже, превзошел наши ожидания, возложенные на сына столь любимой и легендарной фигуры."

Что Ежедневный Пророк и остальной волшебный мир подумает о сыне той самой любимой и легендарной личности, если он сядет на стул и Распределяющая Шляпа объявит что-либо кроме Гриффиндора? Тогда, на платформе Девять и Три Четверти, Джеймс поведал о своих страхах отцу.

- Нет никакой особой магии в том, чтобы быть Гриффиндорцем, как и в том, чтобы быть в Пуффендуе, Когтевране или Слизерине, Джеймс, - сказал Гарри Поттер, присев и положив руку на плечо мальчика. Джеймс лишь сжал свои губы, зная, что отец ответит что-то такое.
- А это успокоило бы тебя тогда, когда ты готовился сесть на стул и надеть шляпу? - спросил он низким, серьезным голосом.

Его отец не ответил, только сжал губы, печально улыбнулся и отрицательно повертел головой.
- Но я был обеспокоенным, предвзятым, маленьким оболтусом тогда, Джеймс, мой мальчик. Постарайся не быть таким же, о'кей? Мы знаем прекрасных ведьм и волшебников со всех факультетов. Я буду горд и посчитаю за честь, что мой сын зачислен на любой из них.

Джеймс кивнул, но это его не успокоило. Он знал, чего его отец на самом деле хотел и ожидал, несмотря на весь этот разговор. Джеймс должен был стать Гриффиндорцем, как мама и папа, так же как его дяди и тетя, как все герои и легендарные личности, про которых он слышал еще будучи ребенком, вплоть до самого Годрика Гриффиндора, величайшего из основателей Хогвартса.

И вот он стоял, смотря как Распределяющую Шляпу вносит на своих тонких руках директор МакГонагалл, и чувствовал что все его страхи в волнения странным образом улетучились. Виной всему была идея, пришедшая ему буквально пару часов назад. А теперь она целиком завладела его разумом. Он все время полагал, что не было никакого выбора, кроме как пытаться идти по великим стопам отца. Его постоянным внутренним ужасом было не справиться с поставленной задачей, потерпеть поражение. Но что если есть другой вариант? Что если он просто не будет пытаться?

Джеймс смотрел вперед остекленевшим взглядом, пока первые студенты вызывались к стулу и Шляпу надевали им на голову, почти закрывая их любопытствующие глаза. Он выглядел как статуя - статуя маленького мальчика с непослушными волосами отца и материнским носом и выразительными губами. Что если он просто не будет пытаться жить в гигантской тени своего отца?

Не то чтобы он не будет велик по-своему. Просто это будет действительно другой путь. Осознанно выбранный, решительно другой путь. И что если он начинается здесь? Прямо здесь на возвышении, в его первый день, попав в... ну, что-то другое нежели Гриффиндор. Это будет единственное что важно. Если только...

- Джеймс Поттер, - прозвенел голос директора, подчеркнув "р" в конце фамилии.

Он вздрогнул, посмотрел на нее как будто уже успел забыть обо всем. Она смотрелась на сотню футов выше, стоя на платформе, и держа на выпрямленных над стулом руках Сортировочную шляпу, которая отбрасывала на стул треугольную тень. Он уже почти пошел вперед и хотел взобраться по небольшому пролету ступеней, ведущих к платформе, когда позади него раздался шум. Он абсурдно испугался, что каким-то образом его выдали собственные мысли, и что этот шум идет от стола Гриффиндорцев и они стоят и освистывают его. Но это был не свист. Это были вежливые и длительные аплодисменты, вызванные его именем. Джеймс повернулся к столу гриффиндорцев, благодарно улыбаясь и уже светясь от счастья. Но они не аплодировали, а сидели скорее безучастные. В основном их головы были повернуты к источнику звука. Джеймс повернулся, следуя за их взглядами. Это был стол Слизеринцев. Джеймс почувствовал, что прирос к месту. Весь стол смотрел на него мило улыбаясь, и все до единого открыто и счастливо аплодировали. Одна из студенток, высокая, очень привлекательная девочка с вьющимися темными волосами и сияющими глазами, стояла. Она хлопала легко и уверенно, улыбаясь Джеймсу. Наконец, и другие столы
начали присоединяться, сначала невпопад, а потом подкрепляя, скорее недоуменную овацию.

- Да. Да, спасибо - старалась перекричать аплодисменты директор Макгонагалл. - Достаточно. Мы все счастливы, что в этом году у нас учится юный мистер Поттер. А теперь, пожалуйста, займите свои места...

Джеймс начал подниматься на платформу, только тогда аплодисменты прекратились. Когда он повернулся и сел на стул, то услышал бормотание директора:
- Может мы уже закончим это и поужинаем еще до следующего равноденствия - Джеймс повернулся, чтобы посмотреть на нее, но увидел только лишь темные внутренности Распределяющей Шляпы, которая опустилась на его макушку. Он крепко закрыл глаза и почувствовал мягкую прохладу шляпы покрывающую его голову, и опускающуюся на его брови.

Все остальные звуки тотчас прекратились. Джеймс был в разуме шляпы, или может быть это было что-то другое.
Она говорила, но не с ним.

- Джеймс Поттер, да я ждала его. Третий Поттер под моими полями. Как всегда с ними трудно, - размышляла она сама с собой, как будто наслаждаясь проблемой.
- Отвага, да, как всегда, но в молодости отвага немногого стоит. Все еше хороший член для Гриффиндора, как и все Поттеры до него.

Сердце Джеймса сделало сальто, но потом он вспомнил свои мысли, перед платформой и пришел в нерешительность.
- Я не должен играть в эту игру, - думал он. - Я не обязан быть в Гриффиндоре.
Он подумал об аплодисментах со стола Слизеринцев, вспомнил лицо симпатичной девочки с длинными, вьющимися волосами, стоявшей под зеленым с серебром знаменем.
- Слизерин, думает он! - Обдумывала шляпа в его голове. - Да, это также возможно как всегда. Как и отец. Он мог быть великим Слизеринцем, но не захотел. Хмм, этот очень неувереный в себе, это впервые у Поттеров. Недосток уверенности это черта ни для Гриффиндора ни для Слизерина. Может быть Пуффендуй подойдет ему лучше...

- Нет только не Пуффендуй, - думал Джеймс В его голове стали появляться лица: Мама и Папа, Дядя Рон, тетя Гермиона, все гриффиндорцы. Но потом все они ушли и он увидел девочку за Слизеринским столом, улыбающуюся, хлопающую. Он понял, что думает, как минутой ранее, я могу стать великим по-другому, намеренно по другому...

- Не Пуффендуй, хм? Может ты и прав. Да, теперь я вижу. Может ты смущен, но

мои первоначальные инстинкты как всегда верны, - и потом уже вслух Сортировочная шляпа выкрикнула имя его факультета.

Шляпа ушла из его головы и Джемс на самом деле подумал, что слышал как слово "Слизерин" все еще эхом отражается от стен, и с внезапным ужасом посмотрел на серебристо-зеленый стол, чтобы увидеть аплодисменты, но тут понял что сейчас подскочил и аплодирует стол под алым львом. Гриффиндорский стол громко и хрипло приветствовал его, и Джемс понял, что это понравилось ему намного больше, чем вежливые, практичные аплодистменты ранее. Он спрыгнул со стула, сбежал по ступеням, и его окружили приветственные возгласы. Руки хлопали его по спине, жали ему руку и давали пять. Для него освободили место, недалеко от торса, и когда приветствия поутихли, кто-то сказал ему в ухо:
- Никогда не сомневался, ни на минуту, друг - счастливо прошептал голос. Джеймс повернулся и увидел как Тед одобрительно кивнул ему, перед тем как сесть обратно на свое место. Повернувшись, чтобы посмотреть окончание сортировочной церемонии, Джеймс внезапно почувствовал, что полностью счастлив. Он думал что собственные мысли разорвут его пополам. Он не должен идти по стопам отца, но он может начать действовать умышленно по-другому завтра. А сейчас он гордился знанием, о том как мама и папа будут в восторге, узнав что он, как и они, Гриффиндорец.

Когда назвали имя Зейна, он быстро поднялся по ступеням и плюхнулся на стул, как будто собирался прокатиться на американских горках. Он улыбнулся в тени шляпы которая упала ему на голову и вскоре шляпа выкрикнула: "Когтевран!"
Зейн поднял брови и качнул головой назад и вперед так счастливо, что из толпы послышался смех, даже сквозь приветствия Когтеврана, приглашавших его к своему столу. Остальные первокурсники прошли по помосту и столы заметно пополнились. Ральф Дидл был последним, кто взобрался на стул. Он казалось съежился под шляпой, а она думала удивительно долго. Потом махнув своим кончиком, провозгласила: "Слизерин!"

Джеймс остолбенел. Он был уверен, что по крайней мере один, если не оба новых друга будут сидеть рядом с ним за Гриффиндорским столом. Но никто из них не присоединился к нему, хуже того, один от которого меньше всего можно было этого ожидать, стал Слизеринцем. Конечно, он забыл, что сам почти преуспел, в том, чтобы там сидеть. Но Ральф? Разве там когда-либо мог оказаться маглорожденный? Он повернулся и увидел, как Ральф садится за стол на дальнем конце зала,и его хлопают по плечу новые товарищи. Та девочка с сияющими глазами и вьющимися черными волосами снова улыбалась, любезно и приветливо. Может факультет Слизерина изменился, подумал он. Папа и мама вряд ли в это поверят.
Наконец, директор МакГонагалл отложила сортировочную шляпу.
- Первокурсники! - позвала она
- Ваш новый факультет - это ваш дом, но все мы ваша семья. Давайте наслаждаться соревнованиями, там где можно, но никогда не будем забывать кому истинно преданны.
- А теперь, она надвинула очки на нос и обратилась к толпе:
- Объявления. Как всегда, Запретный лес под запретом для студентов во все времена. Пожалуйста, будьте уверены, что это не просто учебное предпочтение. Первокурсники могут спросить у любого старшего студента. за исключением мистера Теда Люпина и мистера Ноя Мецкера, чьих советов вы могли бы пожелать избежать по этому вопросу - что их ожидает, если они предпочтут игнорировать это правило. - Джеймс пропустил остальные объявления, изучая лица в толпе. Зейн, за столом Когтеврана, решительно притянул к себе миску с орехами. В другом конце помещения, Ральф встретился с Джеймсом взглядом и с удивлением указал жестом на себя и своих новых соседей, как бы спрашивая Джеймса, нормально ли это.
Тот пожал плечами и лишь уклончиво кивнул.

- Последний пункт в повестке дня, - в заключение сообщила директор, под несколько приветственных хлопков. - Некоторые из вас могли заметить один пустующий стул среди ваших учителей здесь, за этим столом. Будьте уверены, что у вас будет профессор по Защите от Темных Искусств и что он несомненно один из немногих, знающих в этом толк и талантливый специалист по данному вопросу. Он прибудет завтра днем, наряду с дополнительным составом учителей, студентов и членами ассоциации ежегодного международного саммита между нашими школами. Я буду ждать всех вас завтра днем на главном дворе для встречи представителей из Альма Алерон и Соединенных Штатов Департамента Магической Администрации.

Звуки смешались, волнение и насмешки расходились по залу, когда студенты принялись обсуждать этот довольно удивительный поворот событий со своими товарищами. Джеймс слышал как Тед сказал:
- Что такого собираются рассказать эти старые янки о темных искусствах? На каком канале их показывают?
Вопрос сопровождал хор смешков. Джеймс оглянулся в поисках Зейна. Он нашел его, поймал его взгляд, указал на него, и пожимая плечами. К нам приедут ваши люди сказал он одними губами. Зейн одной рукой хлопнул по сердцу, а другой поприветствовал его.
В разгар дискуссии на длинных столах появился праздничный ужин, и Джеймс вместе с другими обитателями Хогвартса приступил к еде. Было около полуночи, когда Джеймс отправился к портрету Полной Дамы, маскирующей вход в общую гостиную Гриффиндора.