Композиция произведения. Особенности композиции в эпосе, лирике, драме. – 26-27

Литературное пр-е ставит перед нами многочисленную последовательность внешний и внутр. Движений людей и вещей, длительный и сложный ряд жестов. Эта единая, обладающая многообразными внутренними связями последовательность и образует сюжет пр-я. Но сюжет не тождественен пр-ю. Сюжет- это определенный пласт сонета, одна из его «оболочек». Первую, внешнюю оболочку образует худ. речь, характеры, проникнутый худ. мыслью «мир» пр-я. Иначе говоря, сюжет выступает как «все» в пр-ии только лишь при определенном разрезе этого пр-я.

Сюжет- это не пересказ, а живая последовательность событий в ее образном повествовании. Сюжет определяется как живая развивающаяся последовательность действий и отношений, выражающихся в действиях. Под сюжетом большей частью понимаю именно общую схему действия, основной событийный «костяк» пр-я. Так, современный теоретик Веселовский А.Н. отмечает «бесспорный факт повторяемости одинаковых сюжетов у различных авторов, в различные эпохи, в различных пр-ях.»

Т.о. сюжетом называют и живую последовательность всех действий, в основной событийный скелет, который, в самом деле, может повторяться. Этот дуализме не случаен: для науки о лит-ре необходимы и понятие о схеме сюжета; важно только соблюдать технологическую точность. Необходимость понятия об общей схеме действия диктуется целым рядом причин. Прежде всего, основной событийный костяк какого-л. пр-я может существовать вне пр-я, до пр-я — в памяти самого писателя, в письменном памятнике, народном предании или даже в ранее написанном пр-ии. С другой стороны, сюжетная схема может выходить из пр-я – пересказываться устно и письменно, становится материалом для др. пр-я. Основная система событий имеет обычно огромное содержательное значение, непосредственно выражает те или иные стороны худ. замысла пр-я.

В силу этой самостоятельности общей схемы или основы действия необходимо обозначить ее отдельным термином, наиболее целесообразным представляется в этом отношении старый термин ФАБУЛА. Условившись, что мы называем сюжетом действие пр-я в его полноте, реальную цепь изображенных движений, а фабулой – систему основных событий, которая может быть пересказана. В конечном счете, фабула – это информация, сообщение в определенном сочетании событий.

Не различие сюжета и фабулы нередко приводит к неплодотворным попыткам соединить в одном термине «сюжет» и представление в «системе событий», «сочетании фактов», чаще всего почерпнутом из какого-л. объективного источника, и качественно отличное представление обо всем богатом и сложном действии, развертывающемся в худ. реальности пр-я и являющемся рез-том творческой деятельности писателя.

Так, во многих теоретических работах послед. Лет сюжет сначала определяется как система событий (или «основных событий»), а затем приводит известное горьковское определение, которое действительно характеризует сюжет и поэтому не может быть отождествлено с определением фабулы: «…сюжет, т. е. Связи, противоречия, симпатии, антипатии и вообще взаимоотношения людей – истории роста и организации того или иного характера, типа». Сюжет – это не сочетание событий, а вся сложнейшая последовательность совершающихся в произведении действий и взаимодействий людей, раскрывающаяся как ряд «историй и характеров». Причем, сюжет организует характеры и в том смысле, что именно сюжет, последовательность внутренних и внешних движений, ставит перед ними (точнее создает перед нами) в пр-ии эти характеры.

Отсутствие определенной фабулы обусловливает характерную особенность таких пр-ий. В них ничего пересказывать – дать какое-л. представление о них можно, пожалуй, только с помощью цитат; пр-я чисто лирического типа стоят как бы на грани поэзии и музыки. Но основная масса лирических пр-ий обладает более менее отчетливой фабульностью. Это ярко подтверждается тем, что «странствующие фабулы» (по терминологии Веселовского «странствующий сюжет») свойственны вовсе не только эпической поэзии; они играют значительную роль и в лирике. («Памятник» Горация, стихи Катулла, Байрона, Рылеева, Некрасова). Я уже не говорю о лир. Пр-ях с отчетливой событийной основой – например, стих-ий, обрабатывающих различного рода восточные, мифологические. Христианские, средневековые, ренессанские фабулы.

Неправильно было бы снимать вопрос о чистой, бесфабульной лирике. Мы не всегда даем себе отчет в том, что искусство слова объединяет две принципиально различные худ. стихии. Эпос как изображение событий и лирика как выражение переживаний представляют собой, в сущности, два самостоятельных «искусства». Лирическая поэзия уходит корнями в призывную или эмоц.-выразительную песню, но и лирическая и эпические поэзии вступают затем в интенсивное взаимопроникновение, которое приводит к преобладанию фабул. Потому мы все же можем говориь о фабульности как всеобщем качестве искусства слова, качестве, готовом проникнуть в «самое лирическое» пр-е.

Важно вместе с тем подчеркнуть различие роли фабул в системе эпического (а также драматического) и лирического пр-ий. В эпосе фабула обычно вступает как основа архитектоники пр-я. Она скрепляет, связывает в единство многообразные элементы сюжета. А в лирике в собственном смысле (ведь есть еще и лиро-эпические пр-я – баллада, стихотворные новеллы, эссе, проникнутые лиризмом) композиция чаще основывается не на фабуле. Даже в пушкинской «Буре», например, единство определяется, по-видимому, не единством «факта», но единством движения лирического сюжета, единством, которое предметно реализовано в ритме, упорядоченной смене строк, организованной стройности речи.

Но вернемся к мысли о фабуле как стороне пр-я, тяготеющей к завершаемой действительности. Та или иная фабула (т.е. изложение событий, сочетания фактов) содержится в любом человеческом высказывании о жизни – если только оно не являются абстрактным рассуждением научного характера.

Вполне фабульный рассказ может иметь практ. цель: сообщение об определенных событиях – например, приближение врача, побуждающее принять те или иные меры; информация об удачной охоте или путешествии, призванная передать опыт другим людям… Все повествования этого рода выступают только в своем отношении к «завершаемой действительности».

Если фабула только сообщает об объективном действии, указывает на него, информирует о его основных перипетиях, то сюжет ставит перед нами действие как нечто совершающееся на наших глазах.