Статья 19Выпуск 1. 30 апреля 1968 года 10 декабря 1968 года исполнится 20 лет со дня принятия Генеральной Ассамблеей ООН Декларации прав человека. 10 декабря во всем мире начался Год прав человека. 11 декабря в Москве должен был начаться судебный процесс по делу Юрия ГАЛАНСКОВА, Александра ГИНЗБУРГА, Алексея ДОБРОВОЛЬСКОГО и Веры ЛАШКОВОЙ. Однако процесс был отложен и начался только 8 января 1968 года. Всем четверым предъявлено обвинение по ст. 70 УК РСФСР (антисоветская пропаганда и агитация), а ГАЛАНСКОВУ дополнительно по ст. 88 ч. I УК РСФСР (незаконные валютные операции). Все четверо арестованы в январе 1967 г[ода] и провели в Лефортовской тюрьме почти год в нарушение ст. 97 УК РСФСР, по которой максимальный срок содержания под стражей не может превышать девяти месяцев. Юрий ГАЛАНСКОВ, 1939 года рождения, перед арестом работал рабочим в Государственном литературном музее и учился на втором курсе вечернего отделения Историко-архивного института. Составил и выпустил машинописный литературный сборник «Феникс-66». Стихи ГАЛАНСКОВА печатались в первом «Фениксе» (1961 г.) и ходили отдельно в списках. Александр ГИНЗБУРГ, 1936 года рождения, также работал рабочим в Гослитмузее и учился на первом курсе вечернего отделения Историко-архивного института. Составил сборник по делу СИНЯВСКОГО и ДАНИЭЛЯ (так называемую «Белую книгу»), отправленный им в ноябре 1966 г[ода] депутатам Верховного Совета СССР и в Комитет государственной безопасности при СМ СССР. В 1960 году привлекался органами КГБ в связи с выпуском поэтических сборников «Синтаксис» (три номера), получил по этой статье два года исправительно-трудовых лагерей — максимальный срок, несмотря на незначительность преступления (подделка справки для сдачи экзамена за товарища) и полное отсутствие корыстных мотивов в его действиях. Отбывал наказание в лагерях Коми АССР. […] Письмо В.М. ВОРОНИНА из Арзамаса главному редактору газеты «Известия» о безнравственности и бездоказательности статьи Т. АЛЕКСАНДРОВА и В. КОНСТАНТИНОВА, об искажении в ней одних фактов и замалчивании других; письмо переводчика А. ЯКОБСОНА, который доказывает лживость статей «В лакеях» и «Затянутые одним поясом», не имея дополнительной информации, а только детально анализируя их собственный текст; письмо инженера-математика Л. ПЛЮЩА из Киева в редакцию газеты «Комсомольская правда», в котором он объясняет, почему он верит «самиздатовским» документам, а не официальным статьям о процессе. Ни на одно из писем не последовало ответа. III. Неслыханный размах движения протеста вызвал ряд мер репрессивного характера. В начале февраля 1968 года Л.И. ГИНЗБУРГ, Ирина ЖОЛКОВСКАЯ (невеста А. ГИНЗБУРГА) и Ольга ТИМОФЕЕВА (жена Ю. ГАЛАНСКОВА) были вызваны в прокуратуру г. Москвы (так как по закону явка обязательна при вызове свидетеля, а повестки не указывали ни цели вызова, ни последствий неявки, О.ТИМОФЕЕВА на вызов не явилась). С Л.И. ГИНЗБУРГ и И. ЖОЛКОВСКОЙ была проведена «профилактическая беседа» о том, что они якобы распространяют ложные сведения о процессе. В конце беседы была высказана угроза применения статьи 190 УК РСФСР. Вслед за этим для подобных же «профилактических бесед», но уже в КГБ были вызваны Л. БОГОРАЗ, П.Г. ГРИГОРЕНКО, П.ЛИТВИНОВ, П. ЯКИР (ЛИТВИНОВ не явился ни по первому, ни [по] повторному вызову, после чего уже в марте был вызван в прокуратуру г. Москвы). Содержание бесед было однозначным: всех вызванных предупреждали о том, чтобы они прекратили свою «антиобщественную деятельность». Петру ЯКИРУ, сыну расстрелянного в 1937 г[оду] командарма Ионы ЯКИРА, заявили: «Не вы духовный наследник вашего отца! Мы — его духовные наследники». Ларисе БОГОРАЗ, которая сказала, что она не будет разговаривать, пока ей не дадут сделать заявление о грубых беззаконных преследованиях по отношению к бывшему политзаключенному Анатолию МАРЧЕНКО, сказали, что это заявление — еще одно проявление ее «антиобщественной деятельности». П.Г. ГРИГОРЕНКО изложил проведенную с ним длинную, полную угроз беседу в письме на имя председателя КГБ Ю.В. АНДРОПОВА — на это письмо он тоже не получил ответа. […] А.С. ВОЛЬПИН был взят 14-го февраля из дома с помощью милиции при участии дежурного психиатра Ленинградского района Альберта МАТЮКОВА. Основанием было названо то, что ВОЛЬПИН давно не был в психодиспансере, где он состоит на учете (и куда он за последние 4 года ни разу не был вызван). Он был помещен в 3 отделение больницы им. Кащенко, где подвергается грубому обращению со стороны зав[едующей] отделением А.А. КАЗАРНОВСКОЙ и лечащего врача Леона Христофоровича (не назвавшего свою фамилию). 16февраля по распоряжению, подписанному главным психиатром г. Москвы И.К. ЯНУШЕВСКИМ, ВОЛЬПИН был переведен в больницу № 5 на ст. Столбовая (в 70 км от Москвы). В этой больнице в основном находятся хроники, а также направленные на принудительное лечение мелкие уголовники. Обращение его родных к И.К. ЯНУШЕВСКОМУ осталось без ответа. Только после обращения к министру здравоохранения СССР академику Б.В. ПЕТРОВСКОМУ сначала академиков А.Н. КОЛМОГОРОВА и П.С. АЛЕКСАНДРОВА, а затем еще 99 ученых, в том числе крупнейших советских математиков — академиков, профессоров, лауреатов Ленинской премии, положение ВОЛЬПИНА было несколько улучшено — в настоящее время он снова в больнице им. Кащенко, но в 32-м отделении, более спокойном, чем 3-е. Единственным официальным основанием подобных действий может являться инструкция «О неотложной госпитализации психических больных, представляющих общественную опасность» (сб. «Законодательство по здравоохранению». Т.6. М., 1963). Но, во-первых, только официальным, а не законодательным, так как сам факт насильственной госпитализации противоречит ст. 58—60 УК РСФСР, по которой принудительные меры медицинского характера назначаются судом. Госпитализация же людей в качестве «общественноопасных» прямо противоречит основному принципу законности — принципу презумпции невиновности, так как социально опасным признается лицо, совершившее преступление, что может быть установлено только приговором суда. Во-вторых, и эта достаточно жесткая и незаконная инструкция грубо нарушалась. По прибытии в больницу в течение 24 часов направленного должна осмотреть комиссия из трех человек, чего не было ни в случае ВОЛЬПИНА, ни в случае ГОРБАНЕВСКОЙ. Не были извещены родные, что тоже обязательно по инструкции. Наконец, комиссия, назначенная после писем математиков, установила только, что ВОЛЬПИН нуждается в лечении, и частично улучшила ему условия содержания в больнице. По инструкции же эта комиссия и так обязана осматривать больного раз в месяц и при этом давать заключение не о том, болен ли он вообще, а о том, продолжает ли его заболевание носить «общественно опасный характер», — если нет, больного выписывают на попечение родных. Очередная комиссия, состоявшаяся 17 апреля, также заявила о том, что ВОЛЬПИНУ еще месяца полтора надо «подлечиться». 3. Следующая, пока что наиболее широкая волна репрессий, коснулась членов партии, подписавших те или иные письма. Во все райкомы партии г. Москвы были направлены копии или фотокопии писем (в том числе и таких, которые авторы адресовали в суд и прокуратуру, не направляли даже копии письма в ЦК КПСС). По спискам подписей райкомы выискивали «своих» членов партии. Мера почти ко всем применялась одна и та же — исключение из партии, вне зависимости от решения первичной организации и от того, рассматривалось ли вообще данное дело на собрании парторганизации. Исключены из партии следующие люди: 1. Людмила Алексеева, редактор издательства «Наука». Подписала письмо 80-ти. По рекомендации райкома уволена с работы. 2. Людмила БЕЛОВА, кандидат философских наук, участница Великой Отечественной войны, орденоносец, научный сотрудник Института истории искусств, подписала письмо 80-ти. 3. Борис БЮРГЕР, художник, член МОСХ, подписал письмо 24-х («писательское»). 4. Пиама ГАЙДЕНКО, кандидат философских наук, научный сотрудник Института международного рабочего движения, подписала письмо 80-ти. 5. Александр ОГУРЦОВ, кандидат философских наук, научный сотрудник Института международного рабочего движения, подписал письмо 80-ти. 6. Леонид ПАЖИТНОВ, кандидат философских наук, научный сотрудник Института истории искусств, подписал письмо 80-ти. По рекомендации райкома уволен с работы. 7. Валентин НЕПОМНЯЩИЙ, критик, член Союза журналистов, зав[едующий] отделом советской литературы в журнале «Вопросы литературы», подписал «писательское» письмо. Снят с должности зав. отделом. 8. В.М. РОДИОНОВ, доктор биологических наук (Институт биомедхимии), подписал письмо 120-ти. 9. Федот СУЧКОВ, критик, член Союза писателей, был ре-прессирован в сталинское время, подписал писательское письмо. 10. Моисей ТУЛЬЧИНСКИЙ, кандидат исторических наук, участник Великой Отечественной войны, орденоносец, сотрудник издательства «Наука», подписал письмо 120-ти. 11. Исаак ФИЛЬШТИНСКИЙ, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института народов Азии, был ре-прессирован в сталинское время, вместе со своей женой написал письмо, адресованное А.Н. КОСЫГИНУ, с просьбой о гуманном пересмотре дела. 12. Сергей ФОМИН, доктор физико-математических наук, профессор МГУ, подписал письмо 99-ти математиков по поводу ВОЛЬПИНА. 13. Арон ХАНУКОВ, главный инженер домостроительного завода, подписал письмо 10-ти друзей ГИНЗБУРГА в «Комсомольскую правду». Снят с должности главного инженера. 14. Борис ШРАГИН, кандидат философских наук, научный сотрудник Института истории искусств, подписал письмо 80-ти и поставил свой адрес в качестве отправителя этого письма, а также подписал обращение к Будапештскому консультативному совещанию (об этом обращении речь будет позже). По рекомендации райкома уволен с работы. 15. Григорий ЯБЛОНСКИЙ, физик (Новосибирск). 16. Иван Яхимович, председатель колхоза «Яуна Гварде» Краславского района Латвийской ССР. Написал письмо в ЦК КПСС. Снят с должности председателя колхоза. 17. Валерий ПАВЛИНЧУК, физик (Обнинск). Подписал письмо 170-ти. Лишен допуска и уволен «по сокращению штатов». Одновременно с тем, как начали исключать из партии участ-ников кампании протестов, был исключен из партии и адвокат Б.А. ЗОЛОТУХИН, защитник А. ГИНЗБУРГА, — «за непартийную, несоветскую линию защиты». В своей защитительной речи адвокат убедительно опроверг все доводы обвинения и впервые за многолетнюю практику политических процессов потребовал полного оправдания своего подзащитного. После исключения из партии В.А. ЗОЛОТУХИН снят с должности зав[едующего] юридической консультацией. Одновременно с этой «чисткой» из партии, уже по другим поводам, было исключено еще два человека: Юрий КОРЯКИН, философ, литературовед, — за антисталинское выступление на вечере памяти Андрея ПЛАТОНОВА; Григорий СВИРСКИЙ, писатель, член Союза писателей, — за речь на собрании московской писательской парторганизации, посвященную угрозе возрождения сталинизма и проблеме цензуры. Все исключения сопровождались нарушениями устава партии (вплоть до того, что некоторых исключили заочно). Со многими людьми (не членами партии), подписавшими различные письма, проведены «беседы» по месту работы, нередко с предложениями «уволиться по собственному желанию». Некоторые лишены уже намеченных заграничных командировок. В редакциях и издательствах появились новые списки «нежелательных» авторов. Отклонены некоторые рукописи, уже намеченные к публикации. Уволены с работы учителя Юрий АЙХЕНВАЛЬД и его жена Валерия ГЕРЛИН, подписавшие письмо 170-ти (оба в сталинское время были репрессированы). Уволен из Института народов Азии кандидат исторических наук Юрий ГЛАЗОВ, подписавший письмо 80-ти, 170-ти и обращение к Будапештскому совещанию. Уволены «по сокращению штатов» младший научный сотрудник Института теоретической и экспериментальной физики Ирина КРИСТИ (письма 170-ти и 99-ти) и зав[едующий] лабораторией того же института Александр КРОНРОД, доктор физико-математических наук (письмо 99-ти). Исключен из комсомола редактор издательства «Советская энциклопедия» Сергей ВОРОБЬЕВ…
ЦХСД, ф. 89, оп. 28, д. 21, лл. 2–9. Печатается в сокращении (копия)
№16. Сов[ершенно] секретно
СЛУЖЕБНЫЙ ВЕСТНИК ИНОСТРАННОЙ ИНФОРМАЦИИ ТАС «ОЗП» 8 июля 1968 года № 526 Лист О1-зп Статья академика А.Д. Сахарова БГ.ГШ.СЛ. 91340. ГААГА, 7 июля (ТАСС). Крупная вечерняя буржуазная газета «Хет Пароол» в своем вчерашнем номере под заголовком «Крик души русского ученого» опубликовала большую (размером более половины полосы) статью советского ученого — физика-атомщика А.Д. Сахарова. В предисловии к этой статье «Хет Пароол» сообщает, что Сахаров, 1921 года рождения, с 1953 года является академиком Академии наук СССР и известен как «отец русской водородной бомбы». Сахаров, подчеркивает газета, резко осуждает остатки сталинизма и маоизм в Китае, а также рассказывает о развитии, совершенствовании и значении ядерного оружия. Статья Сахарова, опубликованная на страницах «Хет Пароол», как сообщает газета, «циркулирует» в Советском Союзе в рукописи среди друзей и коллег ученого. Она датирована июнем 1968 года. «Хет Пароол» подчеркивает, что в печати статья Сахарова, который известен не только как крупный ученый, но и как человек «либеральных взглядов», появляется впервые. Она переведена на голландский язык московским корреспондентом газеты Карелом Ван Хет Реве.
ЦХСД, ф. 89, оп. 37, д. 43, л.1 (копия)
№17 Сов[ершенно] секретно Экз. № 19 СЛУЖЕБНЫЙ ВЕСТНИК 11 июля 1968 года № 532 Лист 01-зп Статья в «Нью-Йорк таймс» ГД.ЛР.СИ.СЛ. 2211. НЬЮ-ЙОРК, 11 июля (ТАСС). «Нью-Йорк таймс» помещает сегодня сообщение из Москвы Реймонда Андерсона, озаглавленное «Советский специалист требует интеллектуальной свободы». В сообщении говорится: Ведущий физик, внесший свой вклад в создание советской водородной бомбы, выступил с призывом к полной интеллектуальной свободе, советско-американскому сотрудничеству и к отказу во всем мире от «демагогических мифов» в срочной программе предотвращения ядерной войны и голода. 47-летний ученый — профессор Андрей Сахаров в обращении на 10 000 слов выражает опасение, что мир находится на «грани катастрофы». Это не опубликованное в печати обращение ходит по Москве в рукописи. Профессор Сахаров, член Академии наук с 1953 года, призывает к применению во всем мире «научных методов» в политике, экономическом планировании и управлении, в системе просвещения, в искусстве и военных делах. Интеллектуальная свобода необходима для выявления истины в сложном и меняющемся мире, заявляет он. Сахаров осуждает советскую политику цензуры, считая, что она вредит свободной дискуссии. В своем обращении он призывает к проведению всестороннего расследования вредных последствий сталинского диктаторского правления и требует сместить «неосталинистов» с влиятельных постов. Касаясь внешнеполитических проблем, Сахаров осуждает американские «преступления против человечности», как он выражается, во вьетнамском конфликте, считая, что это является отражением традиционной политики эгоистичности. Однако он утверждает также, что Советский Союз несет ответственность за израильско-арабский конфликт прошлого года как следствие «безответственного поощрения» арабов. Сахаров осуждает действия правительства, разорвавшего отношения с Израилем, заявляя, что это подорвало усилия, направленные на мирное урегулирование средневосточного конфликта и затруднило «необходимое дипломатическое признание Израиля арабскими странами». Профессор Сахаров совместно с профессором Игорем Таммом в 1950 году выдвинул идею контролируемой термоядерной реакции. Профессор Тамм — видный советский ученый, вместе с двумя русскими получил в 1958 году Нобелевскую премию за свою работу в области ядерной физики. Профессор Сахаров получил Сталинскую премию. Обращение Сахарова основано на следующих тезисах: — в результате отчужденности между народами земного шара над цивилизацией нависла угрожающая тень ядерного уничтожения, голода и идеологических мифов, которые бросают страны на милость «жестоких и предательских демагогов»; — для спасения человечества необходима интеллектуальная свобода — свобода получать и распространять информацию, свобода непредвзятых дискуссий без страха и свобода от запугиваний бюрократическим аппаратом власти. «Такая свобода мысли — единственная гарантия против заражения человечества массовыми мифами, которые в руках вероломных лицемеров и демагогов могут привести к кровавой диктатуре, — заявляет профессор Сахаров. — Интеллектуальная свобода — это единственная гарантия научного демократического подхода к политике, экономике, развитию и культуре». Всякая попытка проповедовать несовместимость между идеологиями и странами, заявляет этот физик, — «безумие и преступление». Сахаров призывает ввести закон о печати и информации, лишить Главлит — орган советской цензуры — его абсолютной власти над всем, что появляется в печати. В этом законе должно прямо говориться, что можно печатать и чего нельзя печатать из государственных соображений, и власть в этом деле должна быть передана «компетентным и контролируемым государственным деятелям». Цензура убила «живую душу» советской литературы, утверждает Сахаров. В равной мере, продолжает он, вызывает тревогу влияние цензуры на другие области, [это] и приводит к отсутствию «свежих и глубоких идей». «Глубокие мысли рождаются только в ходе дискуссий, когда возможны контраргументы, и только тогда появится возможность выражения не только правильных, но и сомнительных идей», — пишет Сахаров. «Философы древней Греции понимали это, и вряд ли кто-нибудь станет оспаривать [текст в документе не виден] полного контроля над мыслями целой страны. Наше руководство, видимо, боится даже намека на такую дискуссию». Касаясь демократической реформы, осуществляющейся сейчас в Чехословакии, профессор Сахаров заявляет, что необходимость в интеллектуальной свободе была там понята. Он добавляет: «Мы, бесспорно, должны поддержать их смелую инициативу, которая очень важна для судеб социализма и всего человечества». В этом обращении осуждается как позорное заключение в тюрьму писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля, а также ссылка в лагеря [для] принудительных работ других несогласных. Сахаров призывает освободить всех политических заключенных. Переходя далее к более широкому обсуждению опасностей ядерной войны и голода в результате демографического взрыва, этот физик заявляет, что человечество может отойти от «грани катастрофы» лишь в том случае, если откажется от традиционной «эмпирической — конкурентной» международной политики. Сахаров утверждает, что мир и порядок во всем мире в наш ядерный век зависят от согласия между Советским Союзом и Соединенными Штатами по следующим основным принципам: — все народы мира имеют право самостоятельно определять свою судьбу при международных гарантиях; — все военные и военно-экономические формы экспорта революции и контрреволюции должны быть запрещены; — все страны должны стремиться к взаимному оказанию помощи в области экономических и культурных проблем; — в международной политике нужно отказаться от использования местных условий для расширения сфер влияния или создания трудностей для других стран. Профессор Сахаров предсказывает появление многопартийной политической системы в Советском Союзе и идеологическую эволюцию в направлении социализма в Соединенных Штатах и в других капиталистических странах. Обращение заканчивается следующим разъяснением: «Автор этого обращения адресует его руководству нашей страны, всем ее гражданам и всем людям доброй воли во всем мире. Автор понимает, сколь спорен характер многих затронутых в этом обращении вопросов. Цель его состоит в том, чтобы положить начало откровенной публичной дискуссии». ЦХСД, ф. 89, оп. 37, д. 43, лл. 2–6 (копия).
Часть третья 1970-е годы
№ 18
|
