Глава ХLIII

«МЕХОВЫЕ КУРТКИ»

 

 

— Смотри! — прервала меня Елена, показывая вперед.

Шарик, до этого времени дремавший на носу баркаса, вскочил на ноги и яростно зарычал.

Я оглянулся. Прямо по курсу нам наперерез двигались три лодки. В каждой из них было человек по пять. Вдоль правого берега тихо крались еще две, отрезая нам путь к отступлению. Я бросил весла и схватил автомат. Елена уже держала свой наготове.

— Ложись на дно! — сказал я ей, быстро перебираясь на нос, — кажется, будут стрелять.

Когда до лодок оставалось метров тридцать, я послал в воздух очередь. Выстрелы подействовали. Лодки сгрудились посреди реки, сидевшие в них люди стали совещаться. Наш баркас сносило прямо на них.

— Эй! — крикнули с лодки, — кто вы?

— Потерпевшие крушение… и вообще мирные люди… А вы кто?

— Мы тоже мирные. Здесь живем! — последовал ответ.

— Пропустите нас! — потребовал я.

— Стрелять не будешь?

— Не буду!

Лодки начали расходиться, а баркас продолжал плыть по течению.

— Эй! — снова раздался крик. — Туда дальше нельзя.

— А что такое?

— Вы не найдете выхода на берег. Кругом болота. Вас разнесет в щепки, когда будете плыть через плотину.

— Держи-ка их на прицеле, — тихо сказал я Елене, садясь на весла.

— Я могу высадиться здесь?

— Давай, нам не жалко!

— Только без фокусов! Показывайте путь.

Вход в устье притока был незаметен. Я бы его наверняка принял за очередную заводь гниющей воды. Вскоре берега этой «заводи» стали уже, показались сухие участки берега. Лодки направились туда. Я причалил в метрах тридцати от наших провожатых. Понимая мои опасения, они не делали попыток приблизиться. Мы с Еленой взяли два рюкзака, наполнили их провизией и боеприпасами. Мне пришлось взять еще винтовку с оптическим прицелом, третий автомат, бывший у Покровского. Общий груз был внушительным. Немного подумав, я вытащил у генеральского автомата затвор и, широко размахнувшись, швырнул его в реку. Затем забросил и сам автомат. По моим расчетам, идти придется километров триста, а если учитывать различные препятствия, то и все четыреста.

— Подойдите кто-нибудь, — позвал я, обращаясь к стоящим неподалеку людям.

Один из них двинулся к нам. Одет он был в самодельную меховую куртку без рукавов на голое тело и латанные-перелатанные джинсы, заправленные в меховые чулки.

— Все это и баркас, — я кивнул на оставленные вещи, — мы отдаем вам.

— А вам не жалко?

— Все равно мы всего не утащим, а идти придется долго. Километров триста с гаком, если не больше.

— Вы что, так и пойдете?

— А что делать?

— Может, зайдете в поселок?

— Я бы зашел. Да опасаюсь, — откровенно признался я.

Мой собеседник понимающе кивнул:

— Да, прошли времена, когда человек мог не опасаться человека.

Я вытащил пачку сигарет, закурил сам и предложил собеседнику. Около ста ящиков таких сигарет мы вместе с Алексеем вывезли несколько лет назад с табачной фабрики. Он взял сигарету, жадно затянулся, но тут же закашлялся.

— Что, нет табаку?

— Пытались выращивать, но не то семена были испорчены, или другое, но ничего из этого не получилось.

— А как тут… собаки не досаждают?

— Житья от них нет! Особенно первые годы, но потом немного стало меньше… Хотя… И сейчас скот без охраны выпустить нельзя. Что будет дальше — не знаю. Заряды уже кончаются… — сказал он и тут же спохватился, поняв, что сболтнул лишнее незнакомому человеку.

— Можете меня не опасаться, — успокоил я его, — мы живем в полном достатке, так что нет причин нападать на вас.

— А много вас?

— Несколько десятков тысяч.

— Что? — удивленно воскликнул он. — Тысяч?! Как же вы уцелели?

— Сначала было немного, потом к нам присоединились другие. Теперь у нас несколько поселков и город. Мы называем это республикой. Даже школы есть и университет.

— Вы это серьезно?

— Вполне!

— Ну, тогда вы не должны так просто уходить. Я вас очень прошу, задержитесь хотя бы на день. Разрешите представиться: Владимир Иванович Мухин, в прошлом хирург, работал в Москве.

— Выходит, мы с вами коллеги, — мы еще раз обменялись рукопожатием.

— Вы знаете, мы вас вначале приняли за разведчиков… Есть тут такие… Рыскают, грабят, убивают, насилуют. В прошлом году вот так же приплыли на лодках… Хорошо, что еще мы тогда имели заряды к винтовкам и автоматам… Еле отбились, но потеряли человек двадцать…

— Вот как! Нам тоже не раз приходилось встречаться с бандами, но эти встречи всегда заканчивались для бандитов плохо. Нас ведь много, да и оружия хватает.

— Нас здесь меньше. Около трехсот, включая детей и женщин… Я вас очень прошу, задержитесь хотя бы на день. Мы потом вас проводим до прямой дороги. А так вы сами будете блуждать среди болот.

— Ну как, Елена, остаемся? — обернулся я к своей спутнице, которая, несмотря на мирный характер нашей беседы, держала оружие наготове.

Она пожала плечами, предоставляя мне решать, как поступить.

— Ну хорошо! — решил я после некоторого раздумья, — Пожалуй, на сутки мы можем задержаться.

— Вот и прекрасно! — обрадовался Мухин.

— Я придержу Шарика. — Елена взяла собаку за ошейник и повела ее к баркасу.

Нескольких слов Мухина было достаточно, чтобы настороженное выражение лиц его товарищей сменилось дружелюбными улыбками. Меня окружили, забросали вопросами. Я постарался в немногих словах удовлетворить их любопытство. Сами они были в большинстве своем беглецами из самых разных мест, где их заставала эпидемия. Некоторые пришли сюда с семьями. Другие потеряли родных и близких во время всеобщей паники и неразберихи и уже здесь, на месте, обзавелись новыми семьями.

— Везде одно и то же, — печально подвел итог Мухин, — полная дезорганизация, паника, насилие… Особенно это ужасно выглядело в Москве. Я чудом уцелел, хотя и потерял семью. Некоторые улицы были сплошь заваленные трупами. Когда все кинулись в повальное бегство, на улицах образовались пробки. Все смешалось — толпы людей, потоки автомашин… Крики матерей, потерявших в общей давке детей, выстрелы, вопли раздавленных… Ко всему этому добавьте начавшиеся пожары. Обезумевшие люди попадали в ловушку между горящими и рушащимися зданиями, метались в поисках выхода…

— Надо было переждать в квартире…

— Я так и сделал. Но сколько можно просидеть без воды, пищи, без освещения, с забитой канализацией. Да и оставаться в квартире было опасно. Начался разгул бандитизма, насилия. Бандиты взламывали двери, убивали, насиловали. Двумя этажами выше убили родителей, изнасиловали четырнадцатилетнюю девочку и выбросили ее из окна пятого этажа на улицу. Мне кажется, что вся мерзость, накопившаяся в людях за тысячелетия, освободилась и выплеснулась, не встречая преград…