Студопедия — Суздальский медоваренный завод
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Суздальский медоваренный завод

Суздальский медоваренный завод

В Суздале решили сделать из доморощенного, сувенирного продукта глобальный бренд. Для этого пришлось придумать оригинальную технологию производства и вступить в неравный бой с розницей.

Приемная Суздальского медоваренного завода, с трудом вмещающая рабочий стол секретарши, загудела, как улей. «Что значит у вас свои задачи? У нас задача, чтобы вся страна пила медовуху!» «Если хотите знать мое мнение сейчас, то этот осадок дают травы. Но мы, конечно, посмотрим его на микробиологию…» Менеджеры высыпали с планерки, потоптались на полуметровом пятачке несколько секунд и исчезли так же внезапно. Еще через минуту мы с директором по производству Олегом Корнейковым спустились с высокого деревянного офисного крылечка и зашагали к старой каменной постройке, похожей на котельную. Вынужденный по дороге припоминать что-то дежурное о социальной роли предприятия, налогах в бюджет и т. д., Олег Анатольевич при входе в медоварню с облегчением выдохнул: «Это уникальное производство».

То, что речь идет о чем-то необычном, я почувствовала еще раньше, увидев бутылки с «Суздальской медовухой» в крутом супермаркете. Какими путями сюда попал продукт из глухой глубинки, да еще занял отдельно стоящий стеллаж в отнюдь не бедном винном отсеке? Это с одной стороны. С другой стороны, по выверенному дизайну бутылки, этикетки, по деликатному посланию покупателю относительно рецептуры напитка (просто очень много меда) виден почерк скорее искушенного столичного маркетинга, чем провинциального. Наверное, пришел в Суздаль инвестор из Москвы. А зачем? Рынок напитков – сверхконкурентный, рост год от года замедляется, а слабоалкогольный сегмент чуть ли не падает. На чем тут можно заработать и много ли? А планы у людей серьезные. Более подробное знакомство с новым продуктом, надо сказать, не поколебало, а наоборот, укрепило меня в этом предположении.

Пробуя медовуху, я обнаружила ее сходство с сотерном (это изысканное вино производится, как известно, из перезревшего и покрытого какой-то специальной плесенью винограда). Такая же неутомительная, многоцветная сладость не затеняет родниковую чистоту основной ноты, а играет с ней. Между прочим, в пользу этой ассоциации с благородным напитком на Суздальском медоваренном заводе привели и маркетинговый довод: медовуха по технологии производства хотя и близка к пиву, по типу потребления похожа на вино. Это довольно дорогой напиток, употребляемый в небольших (относительно того же пива) дозах.

Следующий рубеж осмысления медовухи пролегал уже в дегустационном зале медоваренного завода. После десятой чарки (персонал зала уверял, что порции небольшие) меня поразила простая мысль. Вот, оказывается, где запечатлен цивилизационный надлом, произошедший у нас при Петре Великом. Не в бритых бородах, а во вкусе национального напитка. Потому что водка, привитая в России вместе с париками, – это одно. А царившая до нее медовуха, хотя бы вот эта медовуха с хреном из десятой чарки, которая, как говорят, больше всего нравится мужчинам, – это са-а-а-всем другое. Другой мужеский образ. Какой? Трудно сразу сказать. Сила новая, но в то же время будто знакомая. Может, это в нем просвечивает образ женщины. А может, это наша прародина в нем видна… Хороший напиток. В книге отзывов увидела чьи-то всхлипы про утраченную «не зависимость России» (орфография подлинника). Пре-крас-но.

Кстати, о водке. На рынке присутствует и сорокаградусная «медовуха». Но в данном случае название употреблено неверно, в медовуху не добавляют этиловый спирт, это исключительно продукт брожения, поясняют на Суздальском медоваренном заводе. Или взять пиво «медовое» – такое тоже бывает. Оно похоже на медовуху, но не совсем, вкус у него кислый. Есть еще попытки поиграть с темой – например, слабоалкогольный коктейль с медовой эссенцией.

И вот непонятно, радоваться по этому поводу или горевать суздальским медоварам. Потому что у них-то есть настоящая медовуха, но нет рынка. Нет, в отличие от любого водочного, пивного или слабоалкогольного бренда, четкой целевой аудитории. Как ни прикидывай, аудитория получается абсолютно размытая. Тут и ностальгия по советско-туристической юности, и русские народные мотивы, и поход в баню. И дети-женщины-старики вперемешку с автолюбителями-здоровым образом жизни, потому что есть, например, безалкогольная медовуха… Не поймешь. Выходит, потребитель медовухи – тот, кому просто нравится ее вкус. Или навеваемые ею образы. На эти, как говорится, два процента и рассчитывают авторы необычного инвестиционного проекта.

Инвесторы Суздальского медоваренного завода вернули его из небытия. Игорь Задорожный и Сергей Горовой – генеральный и финансовый директора компании, бывшие фондовики – в 1999 году задумали вложить заработанное в производство. Все равно во что, главное, чтобы проект был интересный, а лучше – уникальный.

Судьба исполнила их желание по максимуму. Кто-то из их друзей съездил в Суздаль на экскурсию, вернулся и говорит: а медовухи-то там уже и нет. «И так жалко стало, – вспоминает Игорь Задорожный, – вроде как была, а теперь… И мы поехали в Суздаль. Увидели, что от производства, которое было в свое время, остались одни стены, оконные проемы и текущая крыша. Нашли специалистов, когда-то работавших на этом производстве и выпускавших к тому моменту безалкогольную медовуху как частные предприниматели, в маленьких объемах, в упрощенной форме. И мы решили заняться этим проектом».

Разрушенное производство – цех, построенный в Суздале на волне расцвета туризма по Золотому кольцу в 70−е годы. Его продукция предназначалась только для городских ресторанов, ни о транспортировке, ни о хранении речи не было. Ассортимент состоял из одной позиции. «Живой» сувенир города, не более. Но даже от этого опыта не осталось ничего вещественного – ни проектной документации, ни оборудования.

Остался, по словам инвесторов, «дух производства» и его история. Имеется в виду, что Суздаль и в старину был крупнейшим центром медоварения, и позднее, в XIX веке: тогда, после ста с лишним лет забвения, в России вошло в моду все национальное и начали строиться медоваренные заводы. В Суздале тоже был построен завод, даже более продвинутый, чем будущее советское предприятие: его продукция разливалась в бутылки. От того завода остались налоговые документы.

Рассуждая практически, в распоряжении энтузиастов, предпринявших третью за двести лет попытку возродить производство медовухи, были технологии, описанные в летописях и прочих древних источниках. «Мы спросили людей, которые в советские времена строили цех, где они брали рецепт. Один из проектировщиков говорит, а вот, в архивах такого-то монастыря», – рассказывает Сергей Горовой. Пришлось повторить этот путь. Засели за архивы. Выискивали в разных местах проектную документацию. Результаты «раскопок» сводили воедино и шлифовали опытом тех самых технологов с советского завода, приглашенных на работу в новую компанию.

Первая продукция пошла лишь в 2003 году. За это время, когда реконструкция завода шла полным ходом, отказался от участия в проекте третий компаньон-инвестор. Пришлось искать замену. Долго провозились с оборудованием. Поскольку для медоварения ничего специально не выпускается, подбирали промышленные установки в технологически близких отраслях. Что-то изготавливали на заказ. На все про все потрачено более 1,5 млн. долларов.

«Конечно, у нашего предприятия уровень пониже, чем у современных ликеро-водочных или пивзаводов», – говорят инвесторы. Мощность у него сопоставима с пивзаводом районного масштаба, 2,5 млн. литров в год. Но дело не в мощности, ее можно нарастить, а в том, что создан полный цикл промышленного выпуска нового вида напитков – из меда.

В отличие от старых рецептов медовухи новая технология отвечает двум важным параметрам современного продукта. Во-первых, это стабильное качество. По словам Сергея Горового, добиться этого было нелегко: «Каждый сорт меда – это отдельный вкус. Он не только во вкусовом плане ведет себя по-разному, он и в брожении может себя по-разному повести». Во-вторых, продукт должен иметь достаточно длительный срок хранения – от этого зависит его дистрибуция. «Сначала у нас был месяц, сейчас – три, на некоторые сорта – четыре, в дальнейшем мы планируем до полугода срок хранения довести», – поясняет г-н Горовой. Вместе с тем новый продукт – это все-таки медовуха, а не законсервированное воспоминание о ней. Собственно, ноу-хау в этом и состоит. На натуральности и «живости» своего напитка суздальские медовары зациклены.

«Это не химизированный водно-спиртовой раствор, куда для запаха и вкуса добавлен мед», – начал свой рассказ Олег Корнейков, когда мы вошли в цех. В одном углу помещения стоял большой чан, в другом – железный короб с замком. В третьем углу люди в спецодежде пыхтели возле какой-то штуковины наподобие летающей тарелки. Эта «тарелка» – один из многочисленных секретов технологии, которые мне показали, но попросили о них никому не рассказывать. Что же касается открытой информации о том, почему все-таки завод является уникальным, было сказано так: «Во-первых, только натуральное сырье используется – мед, сахар. Никаких добавок. Вот здесь мед разогревается на водяной бане. – Олег Корнейков попросил находящуюся тут же работницу вскрыть ее личную пломбу на коробе и поднял крышку: – Причем мед мы используем не всякий. Только тот, который проходит жесткий контроль нашей лаборатории, жестче, чем по ГОСТу. И почему, допустим, другие заводы не могут сотворить такой напиток? Потому что он очень дорогой, себестоимость в несколько раз выше, чем у пива. У нас идет двести граммов меда на литр медовухи. И технологически параметры медовухи не совпадают ни с пивом, ни со слабоалкогольными напитками. Оборудования у них такого нет. Пивное производство оснащено оборудованием, пригодным для производства медовухи, процентов на шестьдесят».

Год назад случилось чудо. На выставке «Продэкспо» к стенду Суздальского медоваренного завода подошли представители одной из крупнейших розничных сетей с предложением заключить эксклюзивный договор. Это стало для завода прорывом на рынок. «Мы на тот момент не стояли ни в одной крупной сети, а встать сразу в большую сеть просто так нелегко», – говорит Сергей Горовой.

Вообще с дистрибуцией у суздальцев вышел просчет. На старте проекта его авторы из любви к «живому» напитку хотели выпускать только разливную медовуху. Потом разумно отказались от этой идеи, дабы не стать заложниками общепита, и решили делать медовуху в бутылках. То есть была принята в общем-то правильная стратегия нишевого бизнеса, когда при небольшой мощности производства компания становится лидером рынка благодаря широкой географии дистрибуции и эксклюзивному качеству продукта. При этом большие надежды возлагались на торговых партнеров. В 2000−2001 годах оптовики, региональные торговцы с энтузиазмом откликались на идею нового продукта: давайте, ребята, нам нужны новые товарные позиции, мы вам поможем раскрутиться. Но в 2003 году, когда новый напиток был предъявлен рынку, ситуация радикально поменялась. Сети стали диктовать условия поставщикам, и оптовики теперь спрашивают производителя: а сколько вы нам заплатите, чтобы мы занялись вашей продукцией?

Но у начинающего нишевого игрока по определению нет тех финансовых возможностей, которых требуют правила игры между крупными сетями и производителями массовой дешевой продукции. По словам Сергея Горового, тяжелы не столько бесчисленные платежи: за вход, за место на полке, за мерчендайзинг, за промо-акции и т. д., сколько замораживание оборотных средств, поскольку ритейл, в отличие от автономных магазинов, работает только на отсрочке. Кредиты в необходимых размерах суздальцам практически недоступны: банкиры, привыкшие работать с торговыми компаниями, ограничивают объем кредита месячным оборотом заемщика. А это для Суздальского медоваренного завода с его длинным циклом производства – как мертвому припарка.

В результате вход в рынок завода замедлился. Мощности загружены на треть. Впрочем, динамика бизнеса все равно неплохая. Если не считать 2004 год, когда выручка росла почти с нуля, то в 2005 году она удвоилась, завод вышел на положительную рентабельность.

К счастью, руководители проекта не настолько простые ребята, чтобы совсем отдаться на откуп партнерам по рынку.

– Вы какую предпочитаете, покрепче или послабее?

– Наверное, покрепче.

– Наташа! Полуполтинную!

Так начинается знакомство с еще одним уникальным активом медоваренного завода – его дегустационным залом, или «Суздальской дегустацией».

Не зная, не догадаешься, что здесь ты объект чьей-то маркетинговой политики. Между тем расчет был сделан с самого начала и безошибочный: туристы – вот кто поможет рознице понять смысл появления медовухи на рынке. Несколько десятков тысяч человек в год. Расположенный в центре Суздаля, в Гостином дворе, дегустационный зал работает как часть экскурсионно-туристического комплекса, группы по 30−40 человек после часовой презентации увозят медовуху еще и с собой.

Замысел тут не только в продвижении продукта. Это своего рода непрерывная фокус-группа, а еще – центр разработки, как теперь принято говорить, новых вкусов. Здесь возникла идея выпустить несколько менее сладких сортов медовухи, но с добавлением трав и пряностей. Здесь начали варить сбитень, этот русский глинтвейн. Оба новшества с благословения клиентов уже внедрены в производство и приняты рынком с энтузиазмом.

Впрочем, и этим, на мой взгляд, не исчерпывается роль необычного маркетингового подразделения. Руководители компании знают, что им предстоит создавать бренд. Основа этого бренда – география, место. По словам Сергея Горового, не только нынешние туристы, но и те 20 миллионов, которые, по данным местной администрации, посетили Суздаль до перестройки, учтены как мощный маркетинговый ресурс, «потому что у людей сложилась четкая ассоциация: медовуха – Суздаль». Но для бренда, претендующего на экспансию сегодня, одной памяти о прошлом, пожалуй, маловато. География живого бренда и сама должна быть живой. А что такое Суздаль? Может, и от него навсегда осталось лишь воспоминание, музей? Так вот, «Суздальская дегустация», внешне хотя и выдержанная строго в музейном стиле, тем не менее вселяет стойкое ощущение живого места.

– Ну, расскажите коротко о медовухе. – Со свойственной москвичам деловитостью я приготовилась контролировать процесс.

– Наташа, выбери самое интересное, – Любовь Захаровна Косихина, замдиректора дегустационного зала, обратилась к девушке в красном сарафане. Та поставила на стол поднос с десятью чарками медовухи: – У нас официантки еще и рассказчицами работают.

– Медовуха – это слабоалкогольный тонизирующий напиток, который варится на меду по старинным русским рецептам… – Девушка начала не очень бойко. – Мед как продукт и напиток был широко известен, любим на Руси, даже иностранцы называли русское государство страной воска и меда, потому что мед здесь в изобилии… Дальше не знаю, что рассказать… – смущенно замолчала.

– Ну и ладно. Здесь у нас что?

– В первой чарке – обычная медовуха, мы ее называем классической, без трав и пряностей, – объяснила Любовь Захаровна. – Мед, как вы знаете, очень полезен, в нем много микроэлементов.

– В древности говорили, что он бодрит, исцеляет, удлиняет век, – вступила Наташа. – Медовухой поили воинов перед сражением, чтобы у них сил прибавилось и боевой дух поднялся. Также выражение «медовый месяц» пошло отсюда. Молодоженам на свадебном пиру подавали медовуху, и тридцать дней после этого пира трапеза молодых не обходилась без меда. И пили они мед, чтобы потомство у них народилось красивое и здоровое.

– Вы думаете, это правда способствует здоровью потомства?

– Ну да, – слегка удивилась вопросу Любовь Захаровна. – Ведь в меду очень много микроэлементов, больше сорока восьми.

– Хорошо. А в этой чарке какая?

– Во второй чарке медовуха с мятой. В третьей – с хмелем. Медовуху с травами можно пить знаете как? Вот сейчас модны разные биодобавки, а тут как раз все натуральное. Один экскурсовод постоянно берет у нас медовуху с хмелем, употребляет ее вечером и спит хорошо. А можжевеловая с перцем стимулирует иммунную систему.

– Интересно, а алкоголизм она не стимулирует?

– Я предполагаю, что не стимулирует. Допустим, в новогодние праздники к нам приезжают туристы – сами понимаете, в каком состоянии. Так вот, на наших глазах после употребления медовухи они трезвеют. А потом, чтобы ею напиться, сколько надо выпить? Да и опьянение быстро проходит.

– Четвертая?

– Четвертая – с пряностями: корицей, гвоздикой, имбирем. Пятая – с можжевеловыми ягодами и красным перцем. Раньше в каждом доме была медовуха, а у кого не было медовухи, тот считался бедным человеком.

– Были раньше ставленные меды и вареные, – Наташа старается подстроиться со своими историческими сюжетами. Красиво она говорит. Тут влияние старинных текстов, конечно, но и свое. Легонько спрямляет местное окание, делая его не то что незаметным, а каким-то, наоборот, завидным. А уж как она выводит вот эти слова: «ставленные», «вареные» – с ударением на первом слоге, и «меды» – с ударением на последнем, хочется сказать: «еще раз, пожалуйста». – Вы сейчас пробуете вареные.

– Чем же отличаются ставленные меды?

– Это просто мед, разведенный родниковой водой, ставили на брожение. Не варили. Как вино выдерживается, так и мед: чем дольше, тем изысканнее у него вкус, аромат и выше крепость. Вареные меды употреблялись больше на массовых сборищах, на пирах у князей. Но бывало и такое, что подавали на пирах меды ставленные, тридцатипятилетней выдержки.

– Неплохая выдержка.

– Наш завод тоже хочет попробовать делать выдержанные, или ставленные, меды. А это значит – бочки. Скажи, Наташа, как назывались бочки для ставленных медов, – просит Любовь Захаровна, – наши клиенты очень возбуждаются от этих слов.

– А бочки были беременные, на тридцать ведер, и полубеременные, на пятнадцать ведер. Их опускали в ледник или зарывали в землю просто.

– Супер! Вот эту пьешь – будто росу.

– Шестая – с липовым цветом.

– Чтобы не утомлять слушателей информацией, мы им также тосты рассказываем. Вот, например, такой старинный тост придуман: первому пить – здраву быть, – Наташа явно вошла во вкус. – …а за шестую приняться – с места не подняться.

– Закуска определенная положена к медовухе. Капуста квашеная, рябина моченая, красная и черная, тыква, репа и свекла пареная, яблоки моченые, огурцы соленые. У нас, тем более, город огуречный, вы знаете, да? – Девушка в красном сарафане подвигает мне миску с мочено-квашеной снедью.

Ой, это не Наташа…

– Это Вера, наш бухгалтер, – объясняет Любовь Захаровна, – она раньше работала официанткой и иногда помогает.

– Раньше посуда была намного больше той, из которой вы пьете. – Вот она Наташа, словно читая мысли, показывает на братину с ковшиками.

Обе девушки в кокошниках, поэтому с первого взгляда похожи. У обеих в глазах какая-то радость, говорят одинаково. Хотя Вера, конечно, другая – посмелее, потверже.

– Сами собираем, мочим, закручиваем, – весело сообщает она, видя, что я налегла на рябину.

– Не получается у нас еще с репой, – Любовь Захаровна вздыхает, но не тяжко. – Репа пошла плохая, мелкая и несочная. Я собираюсь в этом году дать заказ одной бабушке хорошую репу выварить. Хочется, чтобы люди вспомнили этот вкус. Потому что в ней тоже много микроэлементов.

– Начальство вас не ограничивает в ваших инициативах?

– Слава богу, нет. Наоборот, приветствует.

– А как это происходит? Вот пришла вам в голову идея, и что?

– Идея насчет репы пришла в голову Сергею Владимировичу (Горовому. – «Эксперт»). А реализовывать ее будем мы.

– Понятно.

– Хорошо, что здесь вообще подобрались люди, которые поняли, как это все воплотить. Сотрудничаем мы с нашим училищем художественно-реставрационным. Вся роспись тут ручная. Витражи ручной работы. Кованые люстры – тоже. Работали и художники, и кузнецы, и столяры – все преподаватели училища. Интерьер сделан под шестнадцатый век. Правда, столы не дубовые, а «под дуб», дубовые для нас дороги. И еще нам туристы говорят, что в шестнадцатом веке в росписи не было таких элементов, как птицы, что это уже семнадцатый век. Мы соглашаемся, что же делать.

– Да какая разница, птицы-то изумительные! – Мне стыдно, что я с самого начала не придала значения интерьеру. А сделан он добротно. Захотелось все потрогать: встать, что ли, аккуратно из-за стола…

– А еще нам Сергей Владимирович велит играть.

– В каком смысле?

– Играть с клиентами, чтобы они не просто слушали, а участвовали в действе. Вот мы и думаем. Кто-то подсказал загадки загадывать. Одну загадку мы уже придумали. Думаем о живой музыке. Есть у нас в Суздале гусляр, он еще звонарем в Спасо-Ефимиевском монастыре работает – вот его бы. Но это очень дорого. А пока он два диска записал, мы их ставим.

– Да, пожалуй, живой гусляр с диском не сравнится. Так, приступаем к десятой.

– Десятая – с хреном. Когда мы открывались, все сорта нам готовили на заводе, и у нас было девять сортов, а десятого не было. Я голову ломала, не знала, что делать. Ну и прочитала в книгах, что можно с хреном. Вот и сделали.

– Ох, здорово с хреном. Что-то из детства пошло, архаика какая-то…;

– Кстати, чем всегда Суздаль-то славился: огурцами, хреном и медовухой.

С собой мне Любовь Захаровна дала бутылку медовухи с сосновыми почками и лепестками розы. Это из новейших разработок, вошедших в дополнительное меню.

– Что значит дополнительное?

– А вдруг кто-то из туристов к нам во второй раз приедет – чтобы ему снова было интересно.

Какие у Суздальского медоваренного завода есть еще козыри? Амбиции и хороший менеджмент.

Амбициозные заявления руководство завода сделало такие. Первое – создают они не просто качественный продукт, а своего рода эталон. «Я понимаю, что это сравнение не совсем корректное, но когда-то «Балтика» формировала вкусы потребителей пива», – поясняет Сергей Горовой. Другая заявка связана с темпами развития компании. «Мы для себя решили, что развитие медленными темпами нас не устраивает, – говорит он, – и прилагаем все усилия к динамичному развитию». Подразумевается главным образом поиск стратегического инвестора, поскольку недоинвестирована не только система дистрибуции, но и производство. «Мы не считаем достигнутый уровень эталоном», – уверяют менеджеры.

Суздальская медовуха планирует стать лидером и в национальном, и в мировом масштабе. Впрочем, это нормально для нишевого продукта. Тем более что сигналы о появлении нового и при этом натурального напитка ловятся «там» очень чутко. Если до сих пор медоваренному заводу мешало отсутствие экспортной лицензии и ПЭТ-тара (иностранцы воспринимают хороший напиток только в стекле), то в этом году обе проблемы разрешились: лицензия на экспорт вообще отменена, а поставщик стеклянной бутылки с нужными параметрами наконец-то найден. По словам Сергея Горового, с контрагентом идет активная переписка. Сдерживать экспортный процесс могут лишь вкусовые традиции иноземцев. Например, по опыту того же дегустационного зала, японцам и американцам медовуха нравится, а французам она кажется слишком сладкой.

В России отношения медовухи с дистрибуцией тоже вступили в новую фазу. Мавр сделал свое дело: за прошлый год благодаря тем самым эксклюзивным поставкам медовуха обрела известность. Но выгодный вначале договор постепенно стал сдерживать развитие продаж, особенно в Москве, где сосредоточен весь крупный ритейл. Поэтому новый договор планируется подкорректировать, и у медовухи есть шанс появиться в других сетях. Несетевую розницу будут «окучивать», во-первых, инвестируя в сеть торговых представителей, которой до сих пор, можно сказать, не было, а во-вторых – за счет более четкого позиционирования. «Так как у нас продукт достаточно дорогой, он должен присутствовать в магазинах самообслуживания. Туда ходят люди с относительно большим достатком – это раз, два – мы можем там провести промо-акции. В маленьком магазинчике дегустацию проводить бессмысленно», – поясняют менеджеры.

 

 

Кстати, переход на стеклянную тару, простимулированный экспортными планами медоварни, повлечет за собой автоматическое расширение продаж и в России, за счет ресторанов и оптовиков, работающих в высоком сегменте. Даже внутри торгового зала продукт в стеклянной бутылке автоматически перемещается с нижней полки на среднюю, что, в свою очередь, поднимает его оборачиваемость.

Нехватку денег медовары пытаются компенсировать за счет повышения рентабельности, а для этого придумывают разные маневры по увеличению загрузки мощностей. В частности, расширяют ассортимент: к выпускаемым семи сортам медовухи и четырем сортам сбитня решено на весенне-летний сезон добавить два сорта разливного медового кваса. Возможно, будет и разливная медовуха. «Мы готовы на любой спрос работать», – говорит Сергей Горовой. Цель – сохранить нынешние темпы роста, то есть удвоить выручку и в этом году.

Впрочем, разнообразие и гибкость ассортимента необходимы Суздальскому медоваренному заводу не только тактически. По сути, это третье условие конкурентоспособности нишевого бизнеса (после эксклюзивного качества продукта и широкой географии дистрибуции). «Изначальная идея этого предприятия – создание, скажем так, монопрофильного завода, который производил бы продукцию из меда, не только напитки», – говорит Сергей Горовой. И, надо сказать, этим заявлением он меня озадачил: пряники, что ли, будут печь? «Нет, – говорит, – имеется в виду не куда мед кладется, а где мед основа».

В общем, мы настолько далеко ушли в своем цивилизационном развитии, что даже не можем вообразить эту медовую нишу. А она существует. Те же ставленные меды, о которых мечтают в Суздале, элитные, без добавления сахара и дрожжей, бывают простые, с водой, а бывают – с соками из ягод. А еще? «Мы планируем заняться фасовкой меда. Хотим своей маркой гарантировать, что это мед качественный», – говорит Горовой. Странно, что за доблесть такая – разложить по банкам хороший мед. В мире полно хорошего меда. «Я бы не сказал, – считает Горовой. – Российский мед, по-моему, один из самых лучших. Почему? У нас климат, травоцветение очень длительное. Где-нибудь в Европе ну разве что в Альпах возможно такое, а больше – где? Тропические страны – там вообще мед без запаха и вкуса. Что касается доблести, то у людей, наверное, разные принципы».

Подробнее о принципах рассказал мне технолог на заводе. Поскольку меда завод потребляет много, 12 тонн в месяц, и сырье должен быть хорошее, пришлось им погрузиться в этот предмет глубоко. И выяснилось, что не просто много фальсифицированного меда на рынке – допустим, примесь сахарного сиропа, крахмала или мела нетрудно определить в заводской лаборатории, что и делается. Оказывается, популярный вид фальсификации, когда пасечник кормит пчел сахаром, выявить анализами практически невозможно, только на запах и вкус. А по анализам получается хороший мед. «Понимаете, – объяснял технолог, – вот идет масса хорошего меда, а потом вдруг попадается мед – великолепный! У него другая энергетика, органолептика, он скорее горький на вкус, от него дерет в горле. Это и есть настоящий мед».

Сами поставщики никогда не признаются в такой тонкой фальсификации, посему надумали в Суздале разводить пасеки. Чтобы изучить дело досконально и понять, как им воспитать партнеров. А возможно, и разовьют этот бизнес, сами будут делать настоящий мед. Видимо, будут формировать еще один эталон.

Мы продолжаем наш проект «Неизвестный русский бизнес». Его целью по-прежнему является знакомство читателей с малым и средним российским бизнесом, представляющим новую несырьевую экономику России.

Как и раньше, мы произвольно выбрали несколько компаний с оборотом от 5 до 70 млн. долларов из списка динамично развивающихся предприятий, рост которых заметно превышает отраслевые показатели. Эти компании – не всегда лидеры своей отрасли по денежному обороту или по выпуску продукции, но они имеют устойчивое финансовое положение, демонстрируют высокие темпы роста выпуска, умеют считать издержки, поддерживать стабильное качество своего продукта и эффективно продвигать его на рынке. Наша задача – в деталях разглядеть их позиции и стратегии с тем, чтобы в дальнейшем оценить возможные перспективы роста как самих компаний, так и всего нашего хозяйства в целом.

За то время, пока мы собирали материал для новой серии публикаций в рамках проекта «Неизвестный русский бизнес», бизнес-среда, в которой развиваются наши компании, практически никак не улучшилась: из-за инфляции выросли издержки производителей, еще больше обострилась конкуренция с импортом, еще острее стала чувствоваться и раздражать полная пустота и безучастность по отношению к предпринимательству в коридорах власти, в частности нерешенность вопроса о развитии кредитной сферы. И наверное, не случайно многие компании, которые будут представлены в этом проекте, – это нишевые компании, развивающиеся в узких рыночных сегментах. Сегодня это самый верный путь к конкурентоспособности.

В течение ближайшего времени мы намерены опубликовать восемь портретов компаний из разных отраслей нашей экономики. Начать мы хотим с Суздальского медоваренного завода.

Рынок слабоалкогольных напитков (крепостью от 1,5 до 9 градусов) в России не получил такого развития, как на Западе. Начав бурно расти в 2000−2001 годах, уже в 2004−м он стал тормозить, и сейчас темпы его роста снизились до 4% в год в натуральном выражении (16% – в денежном), объем рынка составляет примерно 50 млн. дал (для сравнения: объем рынка пива – 900 млн. дал). В ближайшее время эта тенденция сохранится.

Медовуха, относящаяся к разряду слабоалкогольных напитков, появилась на фоне спада интереса к традиционным коктейлям, и к ней интерес на рынке, наоборот, растет. В России есть несколько более или менее заметных производителей медовухи, среди них Суздальский медоваренный завод, ООО «Рось» (г. Павлово-Посад), ЧП «Синицын» (г. Царское Село). За исключением Суздальского завода все они работают исключительно на локальных рынках.

Кроме того, название «медовуха» используют некоторые производители водки, пива и слабоалкогольных коктейлей. Но со вступлением в силу с 1 января 2007 года ГОСТа, жестко определяющего понятие «медовуха», это станет незаконным.

Reposition(); <a href="http://ads.adfox.ru/goDefaultLink?p1=bkn&amp;p2=jr" target="_top"><img src="http://ads.adfox.ru/getDefaultImage?p1=bkn&amp;p2=jr" border="0" alt=""></a>

 

 


ЗАО "Суздальский медоваренный завод" основан в 2000 году.
Основная продукция "Суздальская медовуха" - традиционный старинный русский напиток, изготовленный из натурального пчелиного меда. Натуральный продукт брожения содержит богатый комплекс минералов, витаминов и микроэлементов.
В настоящий момент выпускается четыре сорта медовухи: безалкогольная (0,8% алк.), содержание меда не менее 110 гр/литр; пятиалтынная (5,5% алк), содержание меда не менее 160 гр./литр; двугривенная (7,0% алк.), содержание меда не менее 180 гр./литр; полуполтинная (8,3% алк.), содержание меда не менее 200 гр./литр. Суздальская медовуха разливается в ПЭТ-тару объемом 1 литр и 0,33 литра.




<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
По чарочке! | 

Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 1102. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Разновидности сальников для насосов и правильный уход за ними   Сальники, используемые в насосном оборудовании, служат для герметизации пространства образованного кожухом и рабочим валом, выходящим через корпус наружу...

Дренирование желчных протоков Показаниями к дренированию желчных протоков являются декомпрессия на фоне внутрипротоковой гипертензии, интраоперационная холангиография, контроль за динамикой восстановления пассажа желчи в 12-перстную кишку...

Деятельность сестер милосердия общин Красного Креста ярко проявилась в период Тритоны – интервалы, в которых содержится три тона. К тритонам относятся увеличенная кварта (ув.4) и уменьшенная квинта (ум.5). Их можно построить на ступенях натурального и гармонического мажора и минора.  ...

ТРАНСПОРТНАЯ ИММОБИЛИЗАЦИЯ   Под транспортной иммобилизацией понимают мероприятия, направленные на обеспечение покоя в поврежденном участке тела и близлежащих к нему суставах на период перевозки пострадавшего в лечебное учреждение...

Кишечный шов (Ламбера, Альберта, Шмидена, Матешука) Кишечный шов– это способ соединения кишечной стенки. В основе кишечного шва лежит принцип футлярного строения кишечной стенки...

Принципы резекции желудка по типу Бильрот 1, Бильрот 2; операция Гофмейстера-Финстерера. Гастрэктомия Резекция желудка – удаление части желудка: а) дистальная – удаляют 2/3 желудка б) проксимальная – удаляют 95% желудка. Показания...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия