Глава 3. Имола

Перевод: Михаил Корнеенков

Приехав в Имолу, я чувствовал себя очень уверенно. Так как мы были в Италии, то, естественно, вокруг роилось множество слухов. Ходили обычные разговоры о том, что Михаэль хочет иметь нового партнера по команде, о том, что "Феррари" ведет переговоры с другими пилотами по поводу контрактов на следующий год. В общем, ничего нового. "Феррари" всегда ведет с кем-то какие-то переговоры, и, как я уже раньше говорил, Михаэль для "Феррари" очень важен. К тому времени я почувствовал, что очень приблизился к нему как в плане скорости, так и показателей вообще.

Никаких личных проблем с Михаэлем у меня нет, мы встречаемся на трассе и делаем свою работу. Мы не встречаемся за пределами автодрома. Это не проблема разных национальностей, у меня есть друзья немцы, просто мы очень разные люди. Как гонщик, я бы на за какие деньги не согласился жить такой жизнью, какой живет Михаэль. Нам нравятся абсолютно разные вещи. Впервые я встретил его в 1989 или 1990 году, и помню, как подумал: "Е-мое, а этот парень совсем неплох". Ту гонку он выиграл, так что я был не так уж и не прав. Теперь мы коллеги, но в перерывах между гонками мы не встречаемся. На самом деле в "Феррари" есть только двое или трое людей, с которыми я провожу свое время, и, думаю, что Михаэль свое время проводит только с Жаном Тодтом. Но это автогонки, и мы склонны держаться особняком. Этот спорт нельзя назвать располагающим к дружбе.

Но пока настроение в команде было хорошим. Мы усовершенствовали машину и чувствовали, что покажем хорошую скорость. Мы провели достаточно напряженную тестовую работу в Хересе в Испании, работая над новым передним крылом. Это была комбинация из конструкции V-образной формы, которая была у нас в прошлом году, и пластин на концах, которые мы использовали во время Гран-при Франции, которая была призвана увеличить нашу скорость и расширить возможности настройки. Михаэль пробовал ее во вторник перед гонкой, и потом использовал ее еще и на практике в пятницу. Во время квалификации в субботу она была установлена на обеих наших машинах, и по сравнению с двумя последними гонками, мы добились прогресса. По моим ощущениям, новое крыло слегка улучшило машину; оно не стало прорывом, но в спорте, где значение имеют тысячные доли секунды, такие вещи могут означать разницу между победой и вторым местом.

Я квалифицировался четвертым, отстав на семь десятых секунды от стоявшего на поуле Мики Хаккинена, так что, несмотря на то, что я был рад своей позиции, показанное время не так уж и радовало. Половина моих быстрых кругов была испорчена желтыми флагами, и в таких условиях трудно вносить изменения. Хотя оба "Макларена" были на первом ряду, мы чувствовали, что достигли некоторого прогресса и слегка к ним приблизились, и в целом я чувствовал, что мы были сейчас в лучшем положении, чем в это же время год назад. Михаэль отстал от Хаккинена всего на две десятых секунды. Жаль, что брифинг гонщиков утром перед гонкой был отменен. По новым правилам, принятым в этом году, гонщики должны участвовать в брифинге в пятницу утром, еще до того, как мы впервые выезжаем на трассу. Если раньше мы обязательно встречались в воскресенье, сейчас решение о проведении собрания принимает директор гонки. Впрочем, я не очень из-за этого переживаю, так как большинство пилотов, включая меня, не могут вспомнить, о чем мы говорили четыре часа назад, не говоря уже о двух днях.

На разминке в воскресенье я был вторым, и у меня были хорошие предчувствия насчет гонки. Однако вскоре после старта у меня появились проблемы с поведением машины, потому что на мягких покрышках ее сильно водило. После этого состояние стабилизировалось, и мое время на круге стало снова уменьшаться. Несмотря на свои проблемы, после старта я остался на своей четвертой позиции, и ехал так до тех пор, пока Мика Хаккинен не совершил ошибку на 16 круге и не въехал в барьер перед пит-лейн. Это был первый из нескольких подобных моментов для Хаккинена, что было здорово для нас, тех, кто ехал прямо за ним. После того, как я продвинулся на третье место вслед за Михаэлем и ДиСи, я был вполне уверен, что финиширую на подиуме. Затем, на 47 круге, я почувствовал, что мотор несколько напрягся. Спустя метров сто он сгорел. Вторую гонку подряд я упустил почти стопроцентную возможность финишировать в числе первых трех. Это было большим разочарованием.

И опять команда с Михаэлем выиграла гонку благодаря стратегической сноровке Росса Брауна. Мне кажется, его сила заключается в гибкости принимаемых им решений. Большинство команд решают перед гонкой, будет у них один пит-стоп или два, и, что бы ни случилось, придерживаются этой тактики. Росс же скажет: "Что ж, мы можем поступить или так или эдак, поэтому давайте посмотрим, что будет происходить в гонке, и потом решим, как нам поступить". В Имоле это стало решающим фактором. Стратегия двух пит-стопов дала возможность Михаэлю совершить рывок в середине гонки. Во время тех 14 кругов в середине гонки Михаэль ехал, возможно в квалификационном режиме, и ему удалось остаться впереди ДиСи, и в конце концов выиграть гонку.

ДиСи имел некоторые претензии к гонщикам, которые не позволяли ему себя обогнать. Однако у меня было такое чувство, что в Спа в прошлом году ему надо было пропустить Михаэля намного раньше. Я не думаю, что он сделал это намеренно, но этот маневр определенно не был лучшим из образцов гоночного искусства. Это так же не было лучшим примером судейства, так как мне показалось, что ДиСи держал Михаэля слишком долго. С моей точки зрения, его надо было отправить в боксы и дать ему десятисекундный штраф, или наказать его после гонки за то, что он не пропускал лидера. Однако если бы я был на месте Михаэля, я бы не стал так торопиться с его обгоном. Он обладал 35-секундным преимуществом, и торопиться никакой необходимости не было. Надо сказать, что я сильно удивился тому, что Михаэль доехал до боксов, потому что это очень опасно, когда у тебя всего три колеса и нос машины разрушен. Но, как мы видели, он был не в самом благодушном настроении!

В Спа в 1998 году у меня тоже были свои опасные моменты. Я принял участие в той грандиозной свалке после старта гонки. Должен признаться, это было страшно. У меня не было тормозов, машина не слушалась руля, ничего не работало. Я просто сидел в машине, которую несло по треку, мне по голове попало колесом, а вокруг сталкивались автомобили. Мне ничего не оставалось, кроме того, что сидеть и думать: "Черт, и что же будет дальше?" Это было неприятно. Я стараюсь не думать об авариях, и я стараюсь их избегать. Я хочу остаться живым.

Но страх - вещь иррациональная. Меня на самом деле до смерти пугают насекомые уховертки, которые часто проникали в наш дом в Ирландии. Я бы предпочел ехать по треку в Монце со скоростью 180 миль в час, чем когда-либо встретиться с уховерткой, не говоря уже о том, что они будут ползать вокруг меня. А еще я не люблю змей, но это единственные две вещи, которые меня пугают, конечно, кроме свадеб и обязательств, но это уже другая история!

Некоторые из моих друзей потеряли свои жизни в автогонках. Среди них Роланд Ратценбергер и Джефф Кроснофф. Джефф был моим близким другом, трудно было найти еще одного такого хорошего парня, простого, веселого и без звездной болезни. Это была настоящая потеря, и я был потрясен его гибелью, и очень жаль, что не смог поехать на его похороны, потому что должен был выполнить кое-какую работу для "Феррари".

В моих воспоминаниях от Спа нет ничего приятного, и это также не было хорошим днем для моих родителей, которые были на автодроме.