Глава 4.Жизненная позиция, или Семейное проклятие.

 

"...Каждая несчастливая семья

несчастлива по-своему".

Л. Толстой

 

Вообще проклятие, в переводе на язык кармы, означает сильно затянутый и перепутанный кармический узел, который обычно не удается развязать одному человеку за одно воплощение, и который передается по воплощениям и поколениям (автор надеется, что читатель не противопоставляет друг другу кармическую и генетическую наследственности; они, конечно, взаимосвязаны и составляют вместе единое целое; мистики утверждают, что высокие души сами выбирают себе не только эпоху воплощения, но и конкретное время и место рождения, а также пару родителей).

Семья является средством прямого подключения человека к своей стране и этносу; поэтому семейный эгрегор всегда имеет прямую инвольтацию от этнического и потому, в частности, получает от него прямую проекцию этнического проклятия. Это очевидно в эпохи войн и вообще социальных катаклизмов, но справедливо и в относительно мирные времена. Таким образом, выполнение или невыполнение этносом своей кармической задачи, облегчение или утяжеление его глобальной кармы сказывается на судьбе его семей непосредственно, хотя конкретная символика этой связи не всегда сразу очевидна.

Вообще говоря, каждый эгрегор в момент своего создания получает определенную кармическую задачу; если она трудна, тяжела и запутанна, ее называют проклятием, но в данном тексте это слово не имеет отрицательной эмоциональной нагрузки, автор вкладывает в него магически-кармический смысл.

Таким образом, у каждой семьи есть своя кармическая задача, которая в наиболее тяжелых случаях традиционно называется семейным проклятием; чаще всего оно в том или ином виде передается из поколения в поколение, повторяя похожие сюжеты - от наследственных болезней до характерных изломов биографии и способов смерти.

Семейное проклятие формируется из трех основных источников: соединяются два наследственных семейных проклятия супругов и персональная трансляция данной семье этнического проклятия (если супруги относятся к различным этносам, то получается четыре источника). Эти влияния, синтезируясь вместе, создают основную для семьи фигуру семейного дьявола, который и становится черным учителем семьи и (тонким) источником главных ее проблем; последние, таким образом, вовсе не сводятся к межличностным отношениям и индивидуальному росту членов семьи.

Автор не хотел бы выглядеть черным пессимистом, и для равновесия, вероятно, следовало бы упомянуть о семейном благословении, счастье и т.д. Однако трагические листы этого трактата повествуют преимущественно о темных сторонах жизни тонкого и плотного миров, и способах взаимодействия со злом в его разнообразных формах, а проведение окончательного баланса сил тьмы и света в общей картине мира автор доверяет своему читателю.

 

Семейный дьявол является более тонкой фигурой, нежели тонкая семерка, которая есть не только у каждого человека, но и у каждого семейного эгрегора. Однако семейный дьявол, оставаясь (при желании) невидимым и почти неощутимым для тонкой семерки семейного эгрегора, имеет прямые каналы инвольтации ко всем ее членам, которые, в свою очередь, прямо связаны с соответствующими тонкими фигурами членов семьи. Таким образом, семейный дьявол обычно не имеет прямой связи с тонкими фигурами членов семьи - он опосредуется тонкой семеркой семейного эгрегора; однако в особых случаях он может включить и прямую инвольтацию.

В простейшем (в структурном отношении) случае семейного проклятия семейный дьявол инвольтирует только одну из тонких фигур семейного эгрегора, что создает определенные особенности как во внутрисемейных отношениях, так и во взаимодействиях семьи с окружающим ее социумом. Для того, чтобы избавиться от такого проклятия и не передать его по наследству, семья должна осознать свою жизненную позицию, соответствующую данной тонкой фигуре, и расширить область возможных положений точки сборки, ибо только согласованное со всем семейным эгрегором перемещение точки сборки в положение, исключающее инвольтацию данной тонкой фигуры, способно существенно ослабить влияние семейного дьявола. Тогда он начинает мотаться, инвольтируя то одну тонкую фигуру семьи, то другую, затем апеллируя к тонким семеркам членов семьи, и в конце концов, посрамленный, удаляется восвояси.

В сложных случаях семейный дьявол может инвольтировать сразу несколько тонких фигур семьи, но тогда чаще всего они склеиваются в одну, например, свинодракона. Такое проклятие, естественно, снимать труднее; как это делать, обсуждается ниже, но главное средство всегда одно и то же: идентификация "проклятого" положения точки сборки семьи и изменение этого положения за счет смены жизненной позиции.

Поскольку описать действия тонкой семерки семьи на ее членов существенно сложнее, чем воздействие на отдельного человека его собственной тонкой семерки, ниже в качестве примеров приводятся схематичные описания семи членов семей с проклятием, заключающимся в гипертрофированном росте одной (и только одной) из тонких фигур семейного эгрегора. Автор подчеркивает, что в данном случае проклятие заключается в неестественной величине одной из тонких фигур, необъяснимой с точки зрения любого из членов семьи, взятого отдельно. В целом ситуация в тонком мире выглядит приблизительно так. Семейный дьявол постоянно сильно инвольтирует одну из тонких фигур семейного эгрегора, которая, в свою очередь, инвольтирует аналогичную фигуру одного из членов семьи - иногда по очереди, а иногда всегда одного и того же человека. При этом эффект оказывается особенно сильным, когда семья собирается вместе, например, на семейный праздник; тогда внимательные гости могут наблюдать в тонком мире интереснейшие сцены, способные вдохновить бывалого драматурга и изумить видавшего виды зоолога. Приведенные ниже примеры имеют целью поверхностную иллюстрацию, но ни в коей мере не полноценный и разносторонний анализ. Итак, семейный дьявол по очереди инвольтирует тонкие фигуры семьи.