Зеленый ад в раскаленном море

 

К этому моменту война на юге Тихого океана бушевала уже 8 месяцев. Генерал МакАртур хотел нанести удар прямо по Рабаулу, вражеской цитадели на юго-западе Тихого океана. Однако командование флота возражало. Адмиралы полагали, что Рабаул является мощной крепостью, которую можно сокрушить лишь крупномасштабным наступлением. А летом 1942 года для такого наступления у флота не было ни людей, ни кораблей.

Более того, японское наступление на Соломоновых островах угрожало важнейшим коммуникациям союзников, ведущим на Новые Гебриды и в восточную Австралию. Это наступление одновременно прикрывало восточные подходы к Рабаулу. Поэтому сначала следовало остановить это наступление, а уже потом думать о захвате Рабаула. Так рассуждало командование флота, и эта точка зрения подтвердилась, когда в начале июля противник высадился на Гуадалканале и начал строить там аэродром. Объединенный комитет начальников штабов в Вашингтоне решил, что первой целью наступления на запад должны стать именно Соломоновы острова.

Правильность мнения морского командования вскоре подтвердили ожесточенные бои, развернувшиеся вокруг Гуадалканала. Для сухопутных частей — и особенно для морской пехоты — Соломоновы острова стали зеленым адом. Для моряков — и особенно для экипажей эсминцев — они стали тяжелейшим испытанием.

Разве перед войной кто-нибудь слышал о Соломоновых островах? Для большинства американцев это были клочки земли, затерявшиеся в космических далях. Там жили торговцы копрой, искатели жемчуга, пираты и людоеды.

Более информированные американские штурманы могли добавить: «В Тулаги имеется неплохой порт. Здесь и там разбросаны несколько кокосовых плантаций, кое где имеются миссии. В остальном же это поганая дыра, полная лихорадки и малярии. Карты половины проливов просто не существуют, а в джунгли не ступала нога белого человека. Если вас не убьет жара, это сделает влажность». Ну и, разумеется, японцы.

В районе Лунга Пойнт на северном побережье Гуадалканала на опушке джунглей они построили укрепления и теперь расчищали взлетную полосу для своих самолетов. Из Тулаги японцы доставляли снабжения и артиллерию. Морские силы адмирала Гунити Микавы, действуя из Рабаула, поддерживали и прикрывали этот аванпост.

В начале августа около 2500 японцев, в основном рабочие-строители, потели на постройке аэродрома. Их охраняли закаленные в джунглях солдаты. Местных жителей японцы просто превратили в рабов, а тех, кто сопротивлялся, перестреляли.

7 августа на острове появились американские морские пехотинцы. Там высадилась 1-я дивизия под командованием генерал-майора А.А. Вандегрифта. Они захватили взлетную полосу, причем большинство японских строителей просто бежали в джунгли, и на следующий день назвали ее аэродромом Гендерсон в честь майора морской пехоты, который командовал эскадрильей пикировщиков в битве у Мидуэя и погиб.

Это был первый этап оборонительно-наступательной операции «Уотчтауэр». Американцы планировали захватить Тулаги, выбить японцев с Гуадалканала и развернуть наступление на северо-запад по Соломоновым островам, чтобы в конце концов занять Рабаул. Это наступление должны были проводить, поддерживать и обеспечивать морские силы союзников под командованием вице-адмирала Гормли, командующего силами Юго-Западной части Тихого океана, штаб которых располагался в Окленде (Новая Зеландия). Передовыми базами союзников служили Эспириту-Санто (Новые Гебриды) и Нумеа (Новая Каледония).

Однако захват аэродрома Гендерсон стал лишь началом кампании на Гуадалканале. Японцы контратаковали с яростью раненного тигра. Осознав стратегическое значение района Соломоновых островов, они начали перебрасывать туда войска, авиацию и корабли. Им удалось создать линию фронта чуть западнее аэродрома Гендерсон вдоль реки Матаникау. Затем начались затяжные ожесточенные бои на суше. Одновременно каждый из противников старался укрепить свои позиции и перебросить на остров дополнительные подкрепления и перерезать морские коммуникации противника.

Хорошо охраняемые японские конвои с войсками и снабжением начали выходить из Рабаула на Гуадалканал настолько регулярно, что они получили прозвище «Токийский экспресс». Их довольно короткий маршрут на юг проходил между островами Шуазель, Санта-Исабель и Нью Джорджия. Американцы назвали его «Слот» — щель.

Американским конвоям приходилось совершать длительные и трудные переходы из Эспириту-Санто через пролив Индиспенсейбл. Этот маршрут называли по-разному, но среди множества кличек не было ни одной печатной. Впрочем, следует признать, что все они были довольно точными.

Гуадалканал получил кодовое название «Кактус», которое подходило ему как нельзя лучше.

В зеленом аду Лунга Пойнт морские пехотинцы сражались не только с противником, но и с сыростью, грязью и малярией. Для них война в джунглях была непривычной и тяжелой. Часто начинались рукопашные бои — бокс против джиу-джитсу. Внезапные налеты, засады, нападения с тыла стали основными приемами в этой войне. Невидимые японские снайперы сидели повсюду. По ночам они вопили высокими голосами, пугая защитников аэродрома Гендерсон: «Янки, мы убьем тебя! Янки, мы убьем тебя!»

Японские самолеты, словно стервятники, кружили над пылающим берегом. Море вокруг острова кипело и клокотало от разрывов снарядов и бомб, взрывов глубинных бомб и торпед. В ужасающем пламени этой жестокой битвы американские и японские корабли таяли, точно кусочки свинца в плавильной печи.

Следует отметить, что особенно тяжелые испытания выпали на долю эскадренных миноносцев. В течение 7 месяцев кампании на Гуадалканале американцы потеряли больше эсминцев, чем кораблей любого другого класса. Всего в боях были потоплены 14 эсминцев. И еще один — это было зловещим знаком — погиб в самом начале, причем в Эспириту-Санто.

 

Гибель эсминца «Такер»

 

14 августа 1942 года эсминец «Такер» (капитан-лейтенант У.Р. Террел) сопровождал грузовое судно «Нира Люкенбах», направляющееся в гавань Эспириту-Санто на Новых Гебридах.

Когда эсминец входил в западный проход, он весь содрогнулся от страшного удара. Вверх взлетел столб пламени, и эсминец остановился, практически переломленный пополам в районе первой трубы.

Вся ходовая вахта в носовом котельном отделении погибла мгновенно. Оглушенные и окровавленные люди начали выползать наверх из других отсеков. Большинство моряков сумели спастись, однако с эсминцем «Такер» было покончено.

Поврежденный эсминец медленно погружался, одновременно складываясь вдвое, как карманный нож. Экипаж покинул его, и спасательные суда подобрали уцелевших. С кораблем сделать что-либо было просто невозможно. Корма затонула на следующий день. Искореженную носовую часть затопила спасательная партия.

Гибель «Такера» стала тяжелым ударом для миноносных сил Тихоокеанского флота, ведь в то время собирали буквально все имеющиеся в наличии корабли для проведения операции на Гуадалканале. Было бы плохо потерять корабль от вражеской атаки, но еще хуже было потерять его на своих же минах.

На подходах к Эспириту-Санто несчастный эсминец попал прямо на минное поле. Выяснилось, что командира «Такера» никто о нем не предупредил. В очередной раз ржавая штабная машина дала сбой.