МЫ НАХОДИМ ГРОБНИЦУ

 

В истории Долины, как я уже попытался показать в предыдущих главах, не было недостатка в драматических эпизодах. Последнее событие подтвердило эту традицию.

Обстоятельства были таковы. Начался наш последний сезон раскопок в Долине. Шесть сезонов подряд мы вели здесь археологические работы, и сезон проходил за сезоном, не принося результатов. Мы вели раскопки месяцами, трудились с предельным напряжением и не находили ничего. Только археологу знакомо это чувство безнадежной подавленности. Мы уже начали смиряться со своим поражением и готовились оставить Долину, чтобы попытать счастья в другом месте. И в этот момент, едва кирка погрузилась в землю в последней отчаянной попытке, мы сделали открытие, которое превзошло все наши самые смелые мечты. Наверняка во всей истории археологии еще ни один результат не был достигнут в течение всего пяти дней.

Я попытаюсь рассказать, как все произошло. Это будет нелегко, потому что драматическая внезапность первого открытия настолько меня ошеломила, а последующие месяцы были так заполнены всевозможными происшествиями, что у меня не оставалось времени даже на то, чтобы подумать. Может быть, только теперь, излагая все на бумаге, я смогу осознать это событие во всем его значении.

Я приехал в Луксор двадцать восьмого октября. К первому ноября были собраны все рабочие и можно было приступить к работе.

Предыдущие наши раскопки были приостановлены близ северо-восточного угла гробницы Рамсеса VI. Отсюда я и начал копать траншею в южном направлении. Следует напомнить, что на этом участке стояло несколько примитивных хижин, в которых, по-видимому, жили рабочие, сооружавшие гробницу Рамсеса. Эти хижины, под которыми было около метра наносного грунта, занимали все пространство перед гробницей Рамсеса и далее к югу, где они смыкались с группой таких же хижин на противоположном краю. Долины, обнаруженных Девисом во время его раскопок тайника Эхнатона.

К вечеру третьего ноября мы снесли достаточное для наших исследований число этих хижин, предварительно сняв с них план и отметил их положение, и теперь готовы были убрать находившийся под ними метровый слой грунта (табл. 4). На следующее утро, четвертого ноября, прибыв на место раскопок, я был поражен необычайной тишиной, свидетельствовавшей о том, что работа приостановлена. Я понял, что случилось нечто необыкновенное, и вскоре с радостью услышал: под первой же снятой хижиной обнаружена высеченная в скале ступенька.

Это известие было слишком хорошим, чтобы я мог в него поверить. Однако быстро проведенная дополнительная расчистка убедила меня в том, что мы действительно обнаружили начало высеченного в скальном грунте спуска, который находился на каких-нибудь четыре метра ниже входа в гробницу Рамсеса VI и на такой же глубине от теперешней поверхности Долины. Начало хода напоминало ведущие в глубь лестницы других усыпальниц Долины, и у меня появилась надежда, что мы наконец-то нашли нашу гробницу. Раскопки продолжались лихорадочными темпами весь день и все следующее утро. Однако лишь после полудня пятого ноября мы смогли удалить груду щебня, завалившую вход, и очистить верхнюю часть лестницы со всех четырех сторон.

Теперь стало совершенно ясно, что перед нами был вход в гробницу. Однако горький опыт предыдущих разочарований все еще заставлял нас сомневаться. Оставалась ужасная возможность, подтвержденная нашим опытом в долине Тутмоса III, что это была просто неоконченная гробница, которую недостроили и не использовали. Но и в том случае, если эта гробница была окончена, существовала не менее печальная возможность, что ее полностью разграбили еще в древности.

С другой стороны, могло оказаться и так, что мы обнаружили совершенно нетронутую или только частично разграбленную гробницу. Поэтому я с еле сдерживаемым волнением следил за тем, как ступеньки уходящей вниз лестницы одна за другой появляются перед моими глазами.

Траншея была прорыта в склоне небольшого холмика, и, по мере того как работа продвигалась вперед, западный угол траншеи сначала частично, а затем полностью углубился и в конце концов перешел в наклонную галерею высотой 3,5 метра при ширине 2 метра. После этого работа пошла быстрее. Ступенька обнажалась за ступенькой, и, когда незадолго до захода солнца была расчищена двенадцатая по счету, показалась верхняя часть дверного прохода, заложенного камнями, замурованного и запечатанного (табл. 5, 6).

Запечатанная дверь! Значит, это верно! Наконец-то мы были вознаграждены за все годы терпеливого труда. Насколько я помню, первым моим побуждением было возблагодарить судьбу за то, что моя работа в Долине не осталась бесплодной. С лихорадочно возрастающим возбуждением я начал осматривать оттиски печатей на замурованной двери, чтобы установить, кто покоится в этой гробнице. Но я не нашел имени ее владельца. Единственными разборчивыми оттисками были хорошо известные оттиски печати царского некрополя: шакал и девять пленных.

Тем не менее две веши стали для меня совершенно ясны: во-первых, что гробница была сооружена для лица, занимавшего очень высокое положение, - об этом свидетельствовали царские печати; во-вторых, что по крайней мере со времен XX династии никто не проникал в обнаруженную гробницу, - этот факт с достаточной очевидностью подтверждался тем, что запечатанная дверь была целиком скрыта рабочими хижинами времен той же династии. Для начала с меня было довольно и этого.

Продолжая осмотр печатей, я заметил в верхней части двери, где кусок известки отвалился, толстую деревянную притолоку. Тогда, чтобы узнать, каким способом замурован дверной проход, я проделал под притолокой маленькое отверстие, как раз такое, что в него можно было просунуть электрический фонарик. За дверью вся галерея до самого потолка оказалась завалена камнями и щебнем, что лишний раз свидетельствовало о том, с какой тщательностью была защищена гробница.

Для меня, как археолога, это был острый момент. После стольких лет сравнительно непродуктивного труда я стоял один, вдали от своих рабочих, на пороге того, что обещало оказаться замечательным открытием. За галереей могло находиться все, буквально все, что угодно, и мне понадобилось исключительное самообладание, чтобы тут же не взломать дверь для дальнейших поисков.

Одно обстоятельство тревожило меня: галерея была слишком маленькой по сравнению с теми, что вели в обычные гробницы Долины. По общему виду ее можно было с уверенностью отнести к XVIII династии. Но кто был здесь погребен? Может быть, с согласия фараона здесь похоронили какого-нибудь знатного вельможу? А может быть, это просто царский тайник, скрытая усыпальница, куда мумию и похоронную утварь перенесли для безопасности? Или это действительно гробница того фараона, которого я искал столько лет?

Я снова самым тщательным образом осмотрел все оттиски печатей. На верхней расчищенной части двери можно было ясно разобрать лишь печати царского некрополя, о которых уже говорилось.

Но если бы я только знал, что немногими сантиметрами ниже сохранился великолепный четкий оттиск печати Тутанхамона, того самого фараона, которого я так стремился найти! Я мог бы после этого спать спокойно и избавить себя от трех недель мучительной неопределенности.

Однако время было уже позднее и быстро темнело. Очень неохотно закрыл я проделанное в двери отверстие и приказал засыпать дверь, чтобы ей ничто не грозило в ночное время. Затем, выбрав самых честных рабочих, которые были взволнованы не меньше меня, и поручив им охранять гробницу в течение всей ночи, я при свете луны отправился верхом домой вниз по Долине. Конечно, больше всего мне хотелось немедля заняться расчисткой, чтобы выяснить до конца значение этой находки. Но лорд Карнарвон находился в то время в Англии, и простая справедливость требовала, чтобы я отложил дальнейшую работу до его приезда. Приняв такое решение, я отправил ему утром шестого ноября следующую каблограмму: «Наконец сделал в Долине чудесное открытие: обнаружил великолепную гробницу с нетронутыми печатями. Засыпана до вашего приезда. Поздравляю».

Следующей моей задачей было уберечь гробницу от разграбления до тех пор, пока она не будет окончательно вскрыта. Для этого мы снова сравняли траншею с поверхностью долины, а сверху навалили огромную кучу кремневых обломков, из которых были построены хижины рабочих. Вечером того же дня, ровно через сорок восемь часов после того, как мы обнаружили первую ступеньку лестницы, все было закончено. Гробница исчезла. На поверхности не осталось ни малейших следов, словно ее никогда и не было. И по временам мне лишь с трудом удавалось себя убедить, что все это действительно произошло, а не почудилось мне во сне.

Впрочем, на этот счет я вскоре успокоился. В Египте новости распространяются быстро, и через два дня после находки на меня со всех сторон сплошным потоком обрушились поздравления, запросы и предложения помощи. Уже на этой первой стадии работы мне стало ясно, что в одиночку я с ней не справлюсь. Поэтому я известил Коллендера, который при случае не раз мне помогал, и просил его приехать как можно скорее. К моему облегчению, он явился уже на следующий день. Восьмого ноября я получил в ответ на свою каблограмму два сообщения от лорда Карнарвона. В первом он телеграфировал: «Возможно, скоро приеду». Во втором, полученном немного позднее, значилось: «Думаю прибыть Александрию двадцатого».

Мы воспользовались этой почти двухнедельной отсрочкой для всевозможных приготовлений. Нам хотелось, возобновив раскопки, с наименьшей затратой времени выйти из любого положения. В ночь на восемнадцатое ноября я выехал на три дня в Каир. Мне нужно было встретить лорда Карнарвона, а кроме того, сделать ряд необходимых покупок. Двадцать первого я уже снова был в Луксоре. А двадцать третьего в Луксор прибыл лорд Карнарвон со своей дочерью леди Эвелиной Хэрберт, верной его помощницей во всех работах в Египте. Теперь все было готово, и можно было приступить ко второй стадии открытия гробницы. Коллендер потратил целый день на расчистку траншеи от щебня, и на следующее утро мы уже могли беспрепятственно спуститься по лестнице.

Двадцать четвертого ноября после полудня лестница была очищена полностью - все шестнадцать ступенек. Теперь мы могли тщательно осмотреть всю дверь, закрывавшую проход вглубь. На нижней ее части оттиски печатей оказались гораздо яснее, и среди них мы без труда расшифро­вали многократно повторявшееся имя - Тутанхамон (табл. 7).

Это открытие намного повысило значение нашей находки. Если нами действительно была обнаружена - а мы в этом были почти уверены - гробница призрачного владыки, чье правление совпало с одним из интереснейших периодов во всей истории древнего Египта, то мы могли с полным основанием себя поздравить.

Со все возрастающим, насколько это вообще было мыслимо, интересом мы продолжали осмотр замурованного входа. И тут нами впервые овладела тревога. Теперь, когда вся дверь была обнажена, стало очевидно то, что до сих пор оставалось незамеченным: часть замурованного прохода оказалась дважды последовательно вскрытой, а затем вновь заделанной. Ранее обнаруженные печати с шакалом и девятью пленниками стояли на вновь замурованной части стены, в то время как нетронутую нижнюю часть покрывали оттиски печати Тутанхамона, которой и была первоначально запечатана гробница. Следовательно, наши надежды на то, что эта гробница осталась совершенно нетронутой, не оправдались. Грабители побывали в ней, и не один раз. Судя по выстроенным над гробницей хижинам, это были грабители, жившие не позднее правления Рамсеса VI. Однако им не удалось полностью расхитить содержимое гробницы: об этом свидетельствовал тот факт, что дверь была вновь запечатана. Позднее мы установили, что все произошло не позже правления фараона Хоремхеба, то есть через десять-пятнадцать лет после погребения Тутанхамона.

Но вскоре мы обнаружили еще одну находку, поставившую нас в тупик. В самом нижнем слое щебня, покрывавшего лестницу, мы нашли массу черепков и обломков сундуков. На этих обломках стояли имена Эхнатона, Сменхкара и Тутанхамона. Но гораздо хуже было то, что там же мы откопали скарабей Тутмоса III и еще один обломок скарабея с именем Аменхотепа III. Откуда такое смешение имен? По всей видимости, мы имели дело не с гробницей, а скорее с тайником, и на этой стадии раскопок мы все более и более склонялись к мысли, что нами будет найдена самая разнообразная коллекция предметов, принадлежавших фараонам XVIII династии, перенесенная из Тель-аль-Амарны Тутанхамоном и спрятанная в этом безопасном месте.

Так обстояли дела вечером двадцать четвертого ноября. На следующий день мы решили взломать запечатанную дверь, поэтому Коллендер приказал плотникам изготовить прочную деревянную решетку, чтобы в этом месте закрыть ею проход. В тот же вечер нас посетил главный инспектор Департамента древностей мистер Энгельбах, который присутствовал при окончательной расчистке от щебня замурованного прохода.

Утром двадцать пятого ноября все оттиски печатей на стене были тщательно зарисованы и сфотографированы. Затем мы начали разбирать дверь. Она состояла из неотесанных камней, закрывавших весь проход от пола до потолка. С внешней стороны камни были покрыты толстым слоем штукатурки, чтобы можно было оттиснуть печати.

Дальше начиналась уходящая вниз, но уже без ступенек, галерея высотой около 2,5 метра и такой ширины, как входная лестница. Сквозь проделанное отверстие я уже раньше разглядел, что вся галерея была забита камнями и щебнем, очевидно оставшимся после постройки. Но и в этой массе камня, точно так же как и на двери, были ясно различимы следы неоднократного вскрытия и последующей заделки гробницы. Нетронутая часть завала состояла из чистых белых осколков, смешанных с пылью, а там, где он был потревожен, виднелся главным образом темный кремень. Стало очевидно, что сквозь первоначальный завал в левом верхнем углу галереи был прорыт неровный тоннель, который оказался как раз напротив проделанного мною отверстия.

Когда расчистили проход, в нижних слоях щебня начали попадаться черепки посуды, глиняные печатки, разбитые и целые алебастровые сосуды, глиняные расписные вазы, множество различных более мелких предметов, а также бурдюки, в которых, по-видимому, приносили воду, когда замуровывали вход. Повсюду виднелись отчетливые следы ограбления, на которые мы подозрительно косились. К ночи нам удалось расчистить довольно значительную часть уходящей вниз галереи, но ни малейшего признака комнаты или другого входа мы не обнаружили.

Следующий день, двадцать шестое ноября, стал днем из всех дней, самым чудесным днем моей жизни. Подобного ему я наверняка больше не увижу. С утра продолжалась расчистка галереи. Работа шла медленно из-за всяких хрупких предметов, попадавшихся в завале. Но вот во второй половине дня, когда мы по наклонной галерее удалились от внешней двери на 10 метров, перед нами оказался второй замурованный и запечатанный вход, в точности повторявший первый. Лишь оттиски печатей здесь были менее отчетливы, но все равно среди них можно было различить печать Тутанхамона и печать царского некрополя. И здесь так же ясно на штукатурке остались следы взлома и последующей замуровки.

К этому времени мы уже окончательно пришли к убеждению, что наша находка - не гробница, а тайник. Устройство лестницы, входа и обеих дверей слишком явно напоминало нам тайник Эхнатона и Тии, обнаруженный Девисом неподалеку от места наших раскопок. А тот факт, что здесь, как и там, мы повсюду видели печати Тутанхамона, казался нам решающим доказательством правильности нашего предположения. Скоро мы должны были в этом убедиться. Перед нами был запечатанный вход, а за ним - ответ на все наши вопросы.

Медленно, мучительно медленно, как нам казалось, рабочие убирали остатки завала, загромождавшие нижнюю часть входа. Но вот наконец вся замурованная дверь перед нами. Решительный момент наступил.

Дрожащими руками я проделал небольшое отверстие в левом верх­нем углу замурованной стены. Темнота и пустота, в которую щуп свободно уходил на всю длину, говорили о том, что за этой стеной уже не было завала, как в только что очищенной нами галерее. Опасаясь скопления газа, мы сначала зажгли свечу. Затем, расширив немного отверстие, я просунул в него свечку и заглянул внутрь. Лорд Карнарвон, леди Эвелина и Коллендер, стоя позади меня, с тревогой ожидали приговора.

Сначала я ничего не увидел. Теплый воздух устремился из комнаты наружу, и пламя свечи замигало. Но постепенно, когда глаза освоились с полумраком, детали комнаты начали медленно выплывать из темноты. Здесь были странные фигуры зверей, статуи и золото - всюду мерцало золото! На какой-то миг - этот миг показался, наверное, вечностью тем, кто стоял позади меня, - я буквально онемел от изумления.

Не в силах более сдерживаться, лорд Карнарвон с волнением спросил меня: «Вы что-нибудь видите?» Единственно, что я мог ему ответить, было: «Да, чудесные вещи!» Затем, расширив отверстие настолько, чтобы в него можно было заглянуть вдвоем, мы просунули внутрь электрический фонарь.