Любовь искупительная

Франсин Риверс

 

 

 

Дитя тьмы

 

Пролог

У князя тьмы хорошие манеры...

Шекспир

Новая Англия, 1835 г.

 

Алекс Стаффорд выглядел в точности так, как мамаего описывала. Это был высокий темноволосый мужчина — никого более красивого Сара в своей жизни еще не видела. Даже в пыльной дорожной одежде, с мокрыми от пота волосами, он походил на принца из сказок, которые мама читала ей. Сердце Сары громко билось от перепол­нявших ее гордости и невообразимой радости. Ни у кого из знакомых ей детей не было такого отца, который мог бы сравниться с ее папой.

Он посмотрел на нее своими темными глазами, и ее сердце замерло. Она была одета в свое самое лучшее голубое платье и белый фартук, ее волосы мама украсила розовыми и голубыми лентами. Нравится ли папе то, как она выглядит? Мама сказала, что голубой — его любимый цвет, но тогда почему на папином лице не видно улыбки? Быть может, она ведет себя как-то не так? Мама сказала, что ей нужно стоять смирно, держать спину прямо и вести себя как юная леди. Она сказала, что папе это обязательно понравится. Но он вовсе не казался довольным.

— Алекс, ну разве она не хороша? — спросила мама. Ее голос звучал странно... и неестественно. — Не правда ли, она самая красивая из всех маленьких девочек?

Саре показалось, что папины глаза еще больше потемнели; его брови сдвинулись. Он совсем не выглядел счастливым человеком. Казалось, он злился. Сейчас у него было такое лицо, какое бывало у мамы, когда Сара задавала слишком много вопросов или чересчур много говорила.

— Подожди минутку, — быстро проговорила мама. Слишком быстро. Она что, чего-то боится? Но почему? — Алекс, я задала всего один вопрос. Пожалуйста, скажи что-нибудь. Это так много для нее значит!

Алекс Стаффорд пристально смотрел на Сару. Его губы были плотно сжаты, он продолжал молча изучать ее. Сара старалась не шевелиться. Этим утром она долго рассматри­вала себя в зеркале и поэтому хорошо знала, что он увидит. У нее были отцовский подбородок и нос, а светлые волосы и нежная кожа достались от матери. Глаза тоже походили на мамины, но еще более синие. Саре так хотелось, чтобы папа увидел, какая у него красивая дочь, — она смотрела на него с надеждой и ожиданием. Но взгляд его от этого не становился ни мягче, ни добрее.

— Ты ведь выбрала голубой цвет не случайно, Мэй? — Слова папы испугали Сару. От них веяло холодом и досадой. — Не потому ли, что это подчеркивает цвет ее глаз?

Сара ничего не могла понять. Она посмотрела на маму, и ее сердце снова замерло, когда она увидела ее лицо, иска­женное от боли.

Алекс закричал, повернув голову к прихожей:

— Хлоя!

— Ее здесь нет, — тихо сказала мама, высоко подняв голову. — Я дала ей выходной.

Папины глаза стали еще темнее.

— Вот как? Ты любишь создавать неразрешимые проблемы, не правда ли, дорогая?

Мама замерла на секунду, затем сжала губы и посмот­рела на Сару. Что происходит? С глубокой грустью Сара пыталась понять, но не могла. Разве папа не рад видеть ее? Она была так счастлива, что сможет побыть с ним хоть немножко...

— Что тебе нужно? Что ты хочешь? — Мама спрашивала папу, а Сара продолжала стоять, не шевелясь, не издавая ни звука, все еще надеясь.

— Пусть она уйдет. Я думаю, она знает, как найти Хлою.

Лицо мамы внезапно покрылось красными пятнами.

— Что ты хочешь этим сказать, Алекс? Что я развлекала других, когда тебя не было?

Сара стояла в недоумении. Они говорили друг с другом так холодно, никто их них ни разу не взглянул на нее. Может, они просто забыли о ней? Что-то не так, но что? Мама казалась обезумевшей. Почему папа так разозлился, узнав, что Хлои нет дома?

Закусив губу, Сара посмотрела на родителей. Подойдя поближе, она подергала отца за куртку.

—Папа...

—Не называй меня так.

Она отступила назад, испуганная и смущенная его словами. Он ведь ее отец. Мама ей так говорила. Он даже привозил ей подарки — каждый раз, когда возвращался домой. Эти подарки ей давала мама. Может, он злится потому, что она никогда не благодарила его за подарки?

—Я хочу поблагодарить тебя за те подарки, которые ты...

—Замолчи, Сара, — быстро сказала мама. — Не сейчас, дорогая.

Папа гневно посмотрел на маму.

— Позволь ей говорить. Ты ведь этого хотела, верно?
Почему же ты затыкаешь ей рот сейчас, Мэй?

Мама подошла поближе и положила руку Саре на плечо. Сара чувствовала, как дрожат мамины пальцы, но теперь папа наклонился к ней и улыбался.

— Какие подарки? — спросил он.

Он был такой красивый и выглядел точно так, как мама его описывала. Сара чувствовала гордость от мысли, что это ее отец.

— Расскажи мне, маленькая моя.

— Мне так нравились шоколадки, которые ты мне привозил, — сказала Сара, чувствуя, как все внутри нее потеплело и исполнилось гордости от его внимания. — Они были очень вкусные. Но больше всего я люблю хрусталь­ного лебедя.

Она снова улыбнулась, она буквально сияла от радости из-за того, что папа внимательно ее выслушал. Он даже улыбался, хотя Сара не могла бы сказать, что ей понрави­лась его улыбка, — она была едва заметной и натянутой.

— Замечательно, — проговорил он и выпрямился. Посмотрел на маму. — Мне приятно узнать, как много значат мои подарки.

Сара посмотрела на отца, взволнованная услышанным.

— Я поставила его в комнате на подоконник. Солнце светит прямо через него, и разноцветные лучики разбега­ются по комнате. Хочешь пойти посмотреть? — Она взяла его за руку. Когда он резко отдернул руку, она заморгала обиженно, ничего не понимая.

Мама закусила губу и протянула было руку к нему, но йотом остановилась. Она казалась напуганной. Сара пере­водила взгляд с папы на маму и обратно, пытаясь понять, что она не так сделала. Может быть, папа не доволен тем, что ей понравились его подарки?

— Итак, ты отдала мои подарки ребенку. Хорошо, что я узнал, как много они значат для тебя.

Сара открыла было рот, но прежде чем она успела произнести хоть слово, мама, нежно коснувшись ее плеча, сказала:

— Дорогая, будь хорошей девочкой, иди на улицу и поиграй там немного.

Сара встревожено посмотрела на маму. Неужели она сделала что-то не так?

— Можно мне остаться? Я буду вести себя очень тихо. — Мама не ответила. Ее глаза блестели от слез, и она продолжала смотреть на папу.

Алекс взглянул на Сару.

—Я хочу, чтобы ты пошла и поиграла на улице, — тихо сказал он. — Нам нужно поговорить с твоей мамой наедине. — Он улыбнулся и погладил ее по щеке. Сара заулыбалась, придя в полный восторг. Папа погладил ее: он совсем не злится. Он ее любит! Мама была права.

—Могу я войти, когда вы закончите говорить?

Лицо папы стало напряженным, и он холодно произнес:

—Твоя мама выйдет и позовет тебя. А теперь беги, гуляй.

—Да, папа. — Саре так хотелось остаться, но еще больше ей хотелось угодить папе. Она вышла из гостиной, пройдя через кухню к задней двери. Сорвав несколько маргариток, которые росли рядом с дверью, она направилась к калитке. Она шла, обрывая лепестки.

—Любит, не любит, любит, не любит... — Дойдя до угла дома, она замолчала. Ей очень не хотелось беспокоить маму и папу. Ей просто хотелось быть рядом.

Сара предалась мечтам. Может быть, папа посадит ее к себе на плечи. Она мечтала прокатиться вместе с ним на его большой черной лошади. Конечно же, ей нужно будет переодеться. Он точно не захочет, чтобы она испачкалась. Она мечтала посидеть на его коленях, пока они с мамой будут беседовать. Ей бы это очень-очень понравилось, и она бы сидела тихо, никому не мешала.

Окно в гостиную было открыто, и она слышала доно­сившиеся голоса. Мама любила, когда гостиную наполнял аромат цветов. Сара остановилась под окном и прислуша­лась к голосам родителей. Так она сможет узнать, когда они закончат, чтобы ей можно было вернуться в комнату. Если она будет сидеть очень тихо, то, конечно, не побеспокоит их. А маме не придется долго ее искать.

— Что я должна была делать, Алекс? Ты никогда не проводил с ней достаточно времени. Что я должна была ей говорить? Что ее отцу наплевать? Что он не хотел ее рождения?

Сара открыла рот от удивления. «Скажи, что это не так, папа! Скажи, что это не так!»

— Я привез этого лебедя из Европы для тебя, а ты отдала его ребенку, который не понимает, насколько он ценный.
Может быть, и жемчуг ты ей отдала? А музыкальная шкатулка? Я думаю, она и ее получила!

Маргаритки выпали из рук Сары. Она села на землю, забыв о своем красивом платье. Радость, от которой совсем недавно так сильно колотилось ее сердце, медленно угасала. Все внутри переворачивалось с каждым новым словом.

—Алекс, пожалуйста! Я не вижу в этом проблемы. Так было проще. Сегодня утром она спросила меня, достаточно ли она уже взрослая для встречи с тобой. Она задает мне этот вопрос каждый раз, когда ты приезжаешь. Разве я могла еще раз сказать ей «нет»? У меня все-таки есть сердце. Она не может понять причину твоего пренебрежения. Да и я тоже.

—Ты знаешь мое отношение к ней.

—Как ты можешь говорить о своих чувствах, если ты ее совсем не знаешь? Она прекрасный ребенок, Алекс. Очень бойкая и очаровательная. Она так похожа на тебя. И она личность, Алекс. Ты не можешь вечно игнорировать ее существование. Она твоя дочь...

— У меня достаточно детей от моей жены.
Законнорожденных детей. И я говорил тебе, что не хочу еще одного ребенка.

—Как ты можешь так говорить? Как ты можешь ненави­деть свою плоть и кровь?

—Я тебе говорил о своих чувствах с самого начала, но ты не хотела слушать. Этот ребенок не должен был родиться, Мэй, но ты настояла на своем.

— Ты думаешь, я хотела забеременеть? Думаешь, я хотела этого ребенка?

—Я часто размышляю об этом. Особенно после того, как я нашел выход из положения для тебя, но ты отказалась. Врач, к которому я тебя отправлял, позаботился бы обо всем. Он помог бы тебе избавиться...

—Я не могла так поступить. Неужели ты думаешь, что я смогла бы убить своего не рожденного ребенка? Это же смертный грех!

 

—Ты слишком много времени провела в церкви, — с насмешкой сказал Алекс. — А ты не думала, что если бы ты тогда послушала меня и избавилась от этого ребенка, то не было бы проблем, которые тебе сейчас приходится решать? Все было бы так просто. Но ты не захотела.

—Я хотела этого ребенка! — проговорила мама дрогнув­шим голосом. — Она была частью нас обоих, Алекс, и я хотела ее родить, даже тогда, когда ты был против...

—В этом ли настоящая причина?

—Ты делаешь мне больно, Алекс!

Сара вздрогнула от резкого звука, как будто что то разбилось.

—В этом ли причина, Мэй? Или ты думала, что, если родишь ее, то сможешь удержать меня рядом? Тебе ведь этого всегда так не хватало.

—Почему ты мне не веришь? — мама начала плакать. — Почему ты не можешь мне поверить? Ты глупец, Алекс. Ох, что же я наделала? Я все тебе отдала! Свою семью, друзей, свое самоуважение, все, во что я верила, все надежды...

—Я для тебя купил этот дом. Даю тебе столько денег, сколько тебе нужно.

Мама заговорила громче:

— Можешь ли ты почувствовать то, что чувствую я, когда иду по улицам этого города? Ты приезжаешь и уезжаешь, когда тебе угодно. И все знают, кто ты и кто я. Никто со мной не разговаривает. Сара это тоже чувствует. Она однажды спросила меня об этом, и я сказала, что мы немного отличаемся от других людей. Я не знала, что еще придумать. — Мамин голос дрогнул. — Я, наверное, пойду
в ад за то, кем я стала.

—Я устал все время слушать твои обвинения и рассказы об этом ребенке. Она разрушила все между нами. Помнишь, как мы были счастливы? Мы никогда не спорили. Я не мог дождаться того дня, когда мы снова увидимся и я смогу быть с тобой.

—Не...

—И сколько времени я смог провести с тобой сегодня? Достаточно? Ты тратишь все свое время на нее. Я ведь тебе говорил, что именно так все и будет, верно? Да лучше бы ее никогда не было!

Мама выкрикнула грязное ругательство. Раздался грохот. В ужасе Сара вскочила и побежала. Пробежала мимо маминых цветов, через лужайку и выскочила на дорожку, ведущую к беседке. Бежала до тех пор, пока оставались силы. Тяжело дыша, чувствуя жар во всем теле, она упала на траву и разрыдалась. Слезы текли и текли из ее глаз. Вскоре она услышала топот копыт. Пытаясь спрятаться, она забралась в высокую траву, которая густо росла у ручья, и выглянула из своего укрытия. Она увидела отца, который скакал на своем огромном черном коне. Нырнув обратно в траву, Сара съежилась и сидела там, плача и ожидая, что мама придет и заберет ее домой.

Но мама не пришла и не позвала ее. Немного погодя Сара решила пойти обратно к беседке. Там, среди цветов, она сидела и ждала. Когда мама, наконец, пришла и стала звать ее, слезы уже высохли, а чистый белый передник был весь в грязи. Сару все еще била дрожь от того, что ей довелось услышать.

Мама была очень бледна, распухшие от слез глаза смотрели безжизненно. Под одним глазом виднелась синяя отметина. Было заметно, что мама пыталась припудрить синяк. Она улыбалась, но улыбка была неестественной и вымученной.

—Где ты была, дорогая? Я тебя долго искала. — Сара знала, что это неправда. Это она ее долго ждала. Мама достала свой кружевной платок и отерла грязное пятно на щеке Сары. — Твоего папу неожиданно вызвали на работу, — сказала она.

—Он вернется? — спросила Сара испуганно. Она больше никогда не хотела его видеть. Он сделал маме больно, она плакала.

— Скорее всего, он уехал надолго. Мы будем ждать его. Он очень занятой и важный человек. — Сара ничего не сказала. Мама взяла ее на руки и крепко прижала к себе. — Все будет хорошо, милая. Знаешь, что мы сделаем? Мы пойдем в дом и переоденемся. Потом соберем корзинку для пикника и пойдем к ручью. Тебе нравится эта идея?

Сара кивнула и обняла маму за шею. Ее губы задрожали, и она изо всех сил пыталась не заплакать. Если она запла­чет, мама поймет, что она подслушивала, и разозлится.

Мама долго не выпускала Сару из рук, прижимаясь лицом к волосам дочери.

— Мы справимся. Вот увидишь, милая. Мы обязательно справимся.

Алекс не возвращался, мама становилась все слабее, она посерела и сильно изменилась. Часто залеживалась в кровати подолгу, а когда все же поднималась, то не ходила на прогулки, как она это обычно делала. Если она пыта­лась улыбаться, глаза оставались все такими же мутными и безжизненными. Хлоя говорила, что ей нужно больше есть. Хлоя очень много говорила, не опасаясь, что Сара может это услышать.

—Он продолжает присылать вам деньги, мисс Мэй. Это что-то да значит.

—Мне наплевать на деньги. Мне всегда было на них наплевать.

—Вы бы не говорили так, если бы их не было.

Сара пыталась подбодрить маму. Она собирала и дарила ей большие букеты цветов. Отыскивала красивые камни, отмывала и тоже дарила. Мама всегда улыбалась в ответ и благодарила ее, но огонек в ее глазах так и не загорелся. Сара спела маме ту самую песенку, которую они вместе разучивали, рассказала несколько ирландских стихотворе­ний, спела даже пару куплетов на латыни.

— Мама, почему ты больше не поешь? — спросила однажды Сара, забираясь к маме в кровать и укладывая куклу иод одеяло. — Тебе будет лучше, когда ты будешь петь.

Мама медленно погладила ее по светлым длинным волосам.

— Мне сейчас не до песен, дорогая. Так о многом прихо­ дится думать.

Сара почувствовала, как тяжесть заполняет ее душу. Это была целиком ее вина. Только ее. Если бы она не родилась, мама была бы счастлива.

— Алекс когда-нибудь вернется?

Мама посмотрела на нее, но Саре было безразлично. Она больше никогда не назовет его папой! Он сделал маме больно, и теперь она все время грустит. С тех пор как он уехал, мама почти не замечает ее. Однажды Сара слышала, как мама говорила Хлое, что любовь — это не благослове­ние, а проклятие.

Сара взглянула маме в лицо, и ее сердце замерло. Она казалась такой печальной. Ее мысли снова были где-то очень далеко: Сара знала, что она думает о нем. Мама хотела и ждала его возвращения. Она плакала по ночам оттого, что он так и не возвращается. Она пыталась заглушить рыда­ния, пряча лицо в подушку, но Сара все слышала.

Закусив губу, девочка сосредоточенно играла с куклой, готовясь задать свой вопрос.

—А что, если я заболею и умру, мам?

—Ты не заболеешь, — ответила мама, снова бросив на нее взгляд. Улыбнувшись, она продолжала: — Ты еще слишком маленькая и здоровая и поэтому никак не можешь умереть.

Сара наблюдала, как мама причесывается. Будто бы солнце падало на ее тонкие плечи. Мама была такая краси­вая. Как мог Алекс не любить ее?

— Но если я все-таки умру, он вернется и останется с тобой?

Мама застыла от удивления. Затем повернулась к Саре, пристально глядя на нее. То, что Сара увидела в маминых глазах, испугало ее. Ей не стоило это говорить. Теперь мама может догадаться, что Сара слышала, как они ссорились...

—Даже не думай об этом, Сара.

—Но...

—Нет! Никогда больше не задавай таких вопросов. Ты поняла?!

Мама впервые повысила на нее голос. Сара почувство­вала, что у нее дрожит подбородок.

—Да, мама.

—Никогда больше, — сказала мама уже спокойнее. — Обещай мне. Все, что происходит, не имеет к тебе никакого отношения. — Мама протянула руку, привлекла ее к себе и нежно погладила. — Я люблю тебя, Сара. Я так сильно тебя люблю! Люблю тебя больше всего на свете.

«После него», — подумала Сара. После Алекса Стаффорда. А что, если он вернется? Что, если маме придется выбирать? Как она тогда поступит?

В страхе Сара прижалась к маме и молилась о том, чтобы он никогда не вернулся.

Однажды к маме приехал какой-то молодой человек.

Сара играла с куклой у камина, пока мама разговари­вала с гостем. До сих пор в их дом приходили только два человека — мистер Пенрод, он привозил дрова, и Боб. Бобу нравилась Хлоя. Он работал мясником на рынке и всегда поддразнивал Хлою, говоря о свежих окорочках и вкусных ножках ягненка. Хлоя смеялась, но Саре это совсем не казалось смешным. Он носил грязный фартук, весь покры­тый кровью.

Тем временем молодой человек передал маме письмо, но она не открыла и не прочитала его. Они вместе попили чаю, он поблагодарил ее. Потом их разговор свелся к тому, какая сегодня хорошая погода и какие замечательные цветы растут в мамином саду. Потом он рассказал, что путь из города был утомительным. Мама угостила его печеньем. Сару никто не замечал.

Что-то было не так — она это понимала. Мама сидела неестественно прямо и говорила тихо.

—Какая красивая маленькая девочка, — сказал молодой человек и улыбнулся Саре. Она опустила глаза в смуще­нии. Она боялась, что мама отправит ее гулять, заметив ее присутствие.

—Да это правда. Спасибо.

— Очень похожа на вас. Прелестна, как восход солнца.
Мама, улыбаясь, посмотрела на нее.

— Сара, почему бы тебе не сходить в сад и не нарвать цветов в вазу?

Девочка взяла свою куклу и вышла, не говоря ни слова. Ей очень хотелось порадовать маму. Она зашла в кухню, взяла острый нож и вышла в сад. Мама больше всего любит розы. Еще Сара срезала немного шпорника, веточек акации, ромашек и маргариток, наполнив корзинку цветами.

Когда она вернулась в дом, молодого человека уже не было. Раскрытое письмо лежало у мамы на коленях. Ее глаза сияли, а на щеках горел живой румянец. Складывая и убирая письмо, она улыбалась. Затем она встала, подошла к Саре и, подхватив ее на руки, закружилась по комнате.

—Спасибо за цветы, дорогая. — Она крепко поцеловала Сару. Когда, наконец, она опустила ее на пол, Сара поста­вила корзинку на стол.

—Я так люблю цветы, — сказала мама. — Они такие красивые, правда? Почему бы тебе не разобрать их? Мне нужно кое-что найти в кухне. Ой, Сара! Какой сегодня замечательный день!

«Это плохой день», — подумала Сара, смотря вслед маме. Ее снова объял страх. Она взяла со стола большую вазу и вышла из дома, чтобы выбросить увядшие цветы. Налила в вазу свежей воды и отправилась обратно. Когда она водружала вазу на стол, немного воды пролилось ей на платье. Сара поставила букет в воду, не срезав листья и не укоротив стебли. Ее не волновало, как выглядит букет, — она знала, что мама все равно ничего не заметит.

Алекс Стаффорд возвращался.

Мама вернулась в гостиную вместе с Хлоей.

— Дорогая, у меня для тебя замечательные новости. Хлоя решила съездить на побережье и хочет взять тебя с собой.
Не правда ли, это здорово?

Сердце Сары забилось быстро и гулко.

— Правда, мило с ее стороны? — весело продолжала мама. — У нее там есть друг, хозяин гостиницы. И он так любит маленьких девочек.

Хлоя улыбалась напряженно и холодно: Сара посмотрела на маму.

—Я не хочу ехать, мама. Я хочу остаться с тобой. — Она понимала, что происходит. Мама избавлялась от нее, потому что ее отец не хотел ее видеть. А может, и мама тоже.

—Глупости, — мама рассмеялась. — Ты еще нигде не была, и тебе просто необходимо увидеть мир. Тебе понра­вится океан, Сара. Там так красиво! Ты сможешь сидеть на песке и слушать, как шумят волны. Будешь строить песочные замки и искать красивые раковины. Волны будут щекотать тебе ноги.

Мама снова ожила. Сара знала, что причиной этому было письмо. Алекс написал, что едет и хочет увидеться с мамой.

А маме не хочется, чтобы опять случился скандал, и на этот раз она решила избавиться от Сары. Девочка взглянула на сияющее лицо мамы, и ее сердце замерло.

— Ну что, дорогая? Давай пойдем и соберем твои вещи.

Сара молча наблюдала за тем, как ее одежда упаковы­вается в сумку. Мама спешила и не могла дождаться той минуты, когда, наконец, останется одна.

— Где твоя кукла? — спросила она, оглядываясь вокруг. — Ты же хочешь взять ее с собой?

—Нет.

—Почему нет? Ты же никогда не оставляла ее одну.

—Она хочет остаться дома, с тобой.

Мама нахмурилась, но не настаивала. Однако и своего решения она тоже не изменила.

Хлоя вернулась за Сарой, и они довольно долго шли по городу. Когда подъехал экипаж, Хлоя купила билеты. Взял плату за багаж, кучер поместил его в экипаж и занял свое место, Хлоя посадила Сару внутрь, сама села напротив и улыбнулась. Ее карие глаза сияли.

— Приготовься к приключению, Сара.

Девочке захотелось выскочить и бежать домой к маме, но она понимала, что мама отправит ее назад. Когда лошади тронулись с места, Сара подобралась ближе к окну и, высунувшись, наблюдала за тем, как мимо проплывают знакомые дома. Экипаж прополз по мосту и выехал на выложенную деревом дорогу. Все, что было так знакомо, с каждой минутой удалялось, становилось все меньше. Сара вновь опустилась на трясущееся сиденье. Чем дальше они уезжали от дома, тем хуже ей становилось.

— Мы остановимся в «Четырех ветрах», — сообщила Хлоя, удовлетворенная долгим молчанием Сары. Она ожидала, что девочка будет нервничать, плакать и причи­ нять ей множество неудобств. Возможно, она так бы и сделала, если бы это могло что-то изменить. Ей ведь никогда еще не приходилось так далеко уезжать от мамы. Но Сара понимала, что плач ничего не изменит. Алекс Стаффорд возвращается, поэтому ей лучше уехать. Она сидела тихая и сосредоточенная.

— У них хорошая еда и приличные комнаты, — продол­жала свою речь Хлоя. — Мы будем очень близко к морю.
Ты сможешь одна пойти по дорожке и дойти до утеса.
Посмотришь, как волны бьются о скалы. Тебе понравится, как они шумят, а запах соленого океана вообще ни с чем не сравнить.

Ни с чем не сравнить...

Саре нравился их дом и цветы в саду. Ей нравилось сидеть в беседке вместе с мамой, нравилось, когда их босые ноги взбалтывали воду в ручье.

Пытаясь справиться со слезами, она снова посмотрела в окно. Яркий свет резал глаза, а песчаная пыль проникала в горло. Часы тянулись очень медленно, от топота копыт разболелась голова. Она устала — устала так сильно, что глаза закрывались сами собой, но каждый раз, когда она погружалась в сон, экипаж кренился или вздрагивал, и она просыпалась.

Только один раз за все время пути кучер остановился, чтобы сменить лошадей и сделать небольшой ремонт. Хлоя отвела Сару в туалет. Когда же девочка вышла на улицу, Хлои нигде не было видно. Тогда она побежала к экипажу, затем в конюшню, на дорогу, выкрикивая имя Хлои.

—Прекрати этот шум! О Боже, откуда вся эта беготня? — прошептала Хлоя, внезапно появившись рядом. — Ты похожа на курицу, которой только что отрубили голову, так смешно ты бегаешь и кричишь!

—Где ты была? — резко спросила Сара, слезы текли по ее щекам. — Мама сказала, чтобы мы всегда были вместе!

Брови Хлои иронически изогнулись.

— Ах, извините, госпожа, но я позволила себе, не спросив вашего разрешения, выпить кружку эля. — Она схватила Сару за руку и повела ее в станционный домик.

Жена станционного смотрителя стояла у двери и выти­рала руки.

Какая милая маленькая девочка, — сказала она, улыб­нувшись Саре. — Ты голодна, прелесть моя? У тебя есть время, чтобы съесть тарелку мясного супа.

Сара сделала большие глаза, стесненная таким повы­шенным вниманием.

—Нет, спасибо, мадам.

—И очень воспитанная, — добавила женщина.

— Иди, Сара, — приказала Хлоя, слегка подтолкнув ее.
Усаживая девочку за стол, женщина нежно похлопала ее по спине.

— Тебе не мешало бы добавить немножко мяса на твои косточки, дорогая. Попробуй мой суп. Меня считают лучшим поваром на этой дороге.

Хлоя села и снова взялась за свою кружку.

—Тебе нужно поесть, прежде чем мы поедем дальше.

—Я не голодна.

Хлоя, слегка наклонившись вперед, добавила:

— Мне все равно, хочешь ты есть или нет, — произнесла она тихо. — Ты будешь делать то, что я говорю. Кучер сказал, что мы пробудем здесь еще полчаса, а потом еще целых три или четыре часа будем ехать до побережья. Мне
вовсе не хочется услышать твои жалобы, когда тебе захо­чется есть. Это твоя последняя возможность поесть, пока мы не доберемся до места.

Сара смотрела на Хлою, стараясь не заплакать. Та загля­нула ей в лицо, протянула руку и неуклюже похлопала ее но щеке.

— Поешь немного, Сара, — проговорила она. Сара послушно взяла ложку и начала есть. Мама говорила, что эту поездку устроили специально для нее, но Хлоя вела себя так, словно Сара ей мешала. Не было никаких сомне­ний, что мама отправила ее на побережье только ради того, чтобы от нее избавиться.

Когда они снова отправились в путь, Сара сидела очень тихо. Она пристроилась у окна, сложив на коленях свои маленькие ручки. Благодарная ей за молчание, Хлоя вскоре заснула. Открыв глаза через некоторое время, она с улыб­кой посмотрела на Сару.

— Чувствуешь, как пахнет морем? — спросила она. Сара все так же сидела, глядя в окно, в том же положении, как тогда, когда Хлоя заснула. Но она знала, что на ее грязном лице отчетливо видны светлые полоски от слез, которые
она никак не могла остановить. Хлоя с грустью посмотрела на девочку и отвернулась к своему окну.

Солнце село, и они вскоре подъехали к гостинице. Сара крепко держала Хлою за руку, пока кучер отвязывал их багаж. Она услышала громкий рев, подобный рычанию какого-то чудовища.

—Что это, Хлоя? — испуганно спросила Сара.

—Это море бьется о камни. Здорово, правда?

Сара подумала, что это был самый страшный звук, который ей когда-либо доводилось слышать. Ветер завывал среди деревьев, как будто дикий зверь, ищущий свежей крови. Войдя в двери гостиницы, она услышала громкий мужской смех и крики. Отпрянув назад, она боялась идти дальше.

— Смотри, будь осторожна и внимательна, — произнесла Хлоя, подталкивая ее внутрь. — И возьми свою сумку, а я понесу свою.

Взяв свою сумку, Сара, не отставая, следовала за Хлоей. Та оглядела комнату и улыбнулась. Девочка проследила за ее взглядом и увидела у стойки бара мужчину, который боролся на руках с мускулистым матросом. Сидящий рядом здоровяк разливал по кружкам эль. Заметив вошедших, он наклонился к боровшимся мужчинам, что-то тихо сказал одному из них, кивнул в сторону Хлои. Мужчина повер­нулся, а моряк воспользовался возникшим преимуществом и придавил его руку к стойке, издав победный крик. Сара со страхом смотрела, как побежденный встал на ноги и что есть силы врезал моряку в правый глаз, отправляя его в нокаут.

Хлоя рассмеялась. Казалось, она совсем забыла о Саре, которая пряталась в ее пышных юбках. Девочка тихонько поскуливала от страха, когда тот же мужчина, подойдя к Хлое, под громкие крики остальных наградил ее звучным поцелуем. Он посмотрел на Сару, и она от ужаса готова была упасть в обморок. Мужчина приподнял бровь:

— Черт возьми, ты, похоже, спуталась с каким-то красавчиком.

Хлоя, наконец, поняла, о чем он говорит.

—А, ты о ней. Нет, Меррик. Она не моя. Это дочь той женщины, на которую я работаю.

—А что она делает здесь, с тобой?

—Это длинная и грустная история, которую мне не очень хочется сейчас вспоминать.

Он кивнул и потрепал ее по щеке.

— Как тебе понравилась деревенская жизнь? — Он улыбался, но эта улыбка совсем не казалась Саре милой или приятной.

Хлоя покачала головой.

— Я нашла там все, что ожидала найти.
Он рассмеялся и взял ее сумку.

— Именно поэтому ты опять с нами, да? — Он взял сумку Сары и нагло оскалился, громко рассмеявшись, когда Сара отпрянула, подумав, что это и есть сам дьявол.

Она еще никогда не видела подобных людей. Меррик был большой, просто огромный, черноволосый, лицо обрамляла борода. Он напомнил ей пирата из тех историй, которые ей рассказывала мама. Он обладал громким, звучным голосом, а когда смотрел на Хлою, казалось, что он хочет ее съесть. Хлоя будто бы ничего не замечала. Не обращая внимания на Сару, она направилась в другой конец комнаты. Сара пошла за ней, боясь остаться одна. Все, кто был в комнате, смотрели на нее.

—Эй, Стомп! Налей-ка нашей Хлое кружку эля! — потребовал Меррик, обращаясь к седому бармену, который приветствовал Хлою, ухмыляясь и подмигивая.
Меррик взял Сару за талию, поднял и посадил на барную стойку. — И немного разбавленного вина для этого бледного цыпленка. — Он пощупал ее бархатный жакет. — Твоя мама, должно быть, очень богата, да?

—Ее пана богат, — сообщила Хлоя. — И женат.

—Ах, вот как, — Меррик подмигнул Хлое. — Вот значит, как обстоят дела. Я-то думал, ты работаешь в уважаемой семье.

—Это хорошая работа. Никто не осмеливается смотреть на меня искоса.

— А они знают, что ты пять лет работала в пивной, прежде чем решила улучшить свое положение? - Он поло­жил руку ей на бедро. — Я уж не говорю о дополнительном заработке на стороне...

Хлоя покосилась на Сару и отбросила его руку.

—Мэй знает. Она не из тех, кто смотрит на людей сверху вниз. Она мне нравится.

—А этот мышонок хоть немного похож на нее?

—Точная копия.

Меррик подергал Сару за подбородок и похлопал по щеке.

— Глаза синие, как фиалки, а волосы, как у ангела. Твоя мама, должно быть, потрясающе красива, если ты похожа на нее. Мне бы хотелось повстречаться с ней.

Хлоя напряглась, как натянутая пружина, и Сара подумала, что она злится. Ей так хотелось, чтобы Меррик оставил ее в покое, но он все продолжал поглаживать ее по щеке. Саре захотелось сбежать и спрятаться как можно дальше от этого ужасного бородатого человека, не видеть его черных глаз и ухмылок.

— Оставь ее в покое, Меррик. Она достаточно напугана и без твоих домогательств. Она впервые так далеко от мамы.

Он захохотал.

—Кажется, она готова умереть от страха. Эй, крошка! Я не такой уж страшный. Пей. — Он придвинул ей кружку разбавленного вина. — Это все, что тебе сейчас нужно. Всего глоток, и тебе уже совсем не будет страшно. — Он снова засмеялся, увидев, как Сара скорчила гримасу, попробовав вино. — Она что, привыкла к чему-то получше?

— Она ни к чему не привыкла. — Теперь Сара не сомне­валась, что Хлоя злится. Ей очень не нравилось то, что Меррнк столько внимания уделяет Саре. Хлоя сердито смотрела на нее. — Ну, не будь такой трусихой. Он просто
пустобрех, ну и кое-кто еще. — Раздался громкий хохот.
Смеялись все, включая старого Стомпа и самого Меррика.

Саре очень хотелось вскочить и убежать от этих громких голосов, смеха и глазеющих на нее людей. Она облегченно вздохнула только тогда, когда Хлоя помогла ей спуститься на пол, и они вместе пошли и сели за стол. Она слегка удивилась, увидев, что Меррик идет следом. Подвинув стул, он сел рядом. Опустошив одну кружку, тут же заказывал следующую. Он шутил, и Хлоя не переставала смеяться над его шутками. Он сунул руку под стол, и Хлоя оттолкнула его от себя. Но она улыбалась и говорила все больше и больше. Ее голос звучал очень весело, слова будто слились в один поток.

На улице шел дождь, ветки деревьев громко стучали по стеклам. Сара очень устала, ее веки так отяжелели, что, казалось, глаза сейчас закроются, и она ничего не сможет с этим поделать.

Меррик поднял очередную кружку с элем.

— Мышонок, кажется, уже уплывает.

Хлоя, слегка прикоснувшись к голове Сары, сказала:

— Сложи руки на столе и поспи немного. — Сара покорилась, желая поскорее уйти в комнату. Но Хлоя, по-видимому, не собиралась уходить. Казалось, ей нравится все происходящее. Она смотрела на Меррика и улыбалась такой странной улыбкой.

— Зачем ты привезла ее с собой? — глухо спросил Меррик. Сара прикрыла глаза и притворилась спящей.

— Потому что ее мама встречается с ее дорогим папашей, и они оба не хотели ее видеть. — Голос Хлои прозвучал сухо. — Оставь меня в покое.

—Ты не хочешь? — Меррик громко захохотал. — Ты же для этого к нам вернулась. Как там деревенские мальчики?

—Никак. Один ходит за мной и уговаривает выйти за него замуж.

—Давай поднимемся наверх и обсудим это.

—А что мне с ней делать? Я так разозлилась, когда Мэй повесила ее на меня.

Слезы выступили на глазах Сары, в горле запершило. Неужели она больше никому не нужна?

—Мне кажется, что эту хорошенькую малышку легко пристроить. Кто-то же мог о ней позаботиться.

—Я говорила Мэй об этом, но она сказала «нет». Она доверяет мне. Единственное занятие, что у нее остается, когда ее любовник в отъезде, это игры с ребенком. Она же ничего больше не умеет, как только выращивать цветы и принаряжаться.

—Мне показалось, что она тебе нравится.

—Она мне вообще-то нравится, но каждый раз, когда Его Величество вдруг приезжает, угадай, что мне доста­ется? Мне уже начинает надоедать везде таскать с собой чужого ребенка.

Меррик хихикнул.

— Что ж, почему бы нам просто не столкнуть ее с утеса?
Может быть, ее мама и папа были бы нам благодарны.
Может, премию бы тебе дали.

Сердце Сары громко заколотилось.

— Это не смешно, Меррик. — Хлоя выглядела раздражен­ной. — Давай-ка лучше разбудим ее и положим в кровать.
У нее сегодня был тяжелый день. — Она слегка толкнула Сару, которая тотчас подняла голову и облегченно вздох­нула. Хлоя взяла ее за руку. — Пойдем, сейчас мы ляжем спать. Скажи «до свидания» мистеру Меррику.

Он ухмыльнулся.

— Скоро встретимся с вами наверху, дамы.

Когда Хлоя открыла дверь своей старой комнаты, Меррик, оказавшийся рядом, не дал запереть ее и вошел следом. Сара встревожено посмотрела на Хлою.

—Что ты делаешь? — прошептала Хлоя свирепо, обра­щаясь к Меррику. — Ты не можешь быть здесь со мной. Она обязательно расскажет мамочке, и я потеряю работу.

—Я об этом позабочусь. — Меррик наклонился и ущипнул Сару за щеку. — Попробуй только сказать кому-нибудь, что я был в этой комнате с Хлоей, и я отрежу твой маленький розовый язычок. Поняла? — Сара поверила всему услышанному и смогла только кивнуть в ответ. Он улыбнулся сладкой улыбкой и отпустил ее. Она метнулась в угол и забралась на кровать, дрожа и чувствуя тошноту. — Вот видишь? — Меррик весело загоготал. — Нам не о чем беспокоиться. Она никому не скажет и слова о нас.

Хлоя уставилась на него широко открытыми глазами. Она выглядела расстроенной, и Сара надеялась, что она попросит его уйти.

— Это было очень жестоко, — проговорила она, глядя на Сару. — Он, на самом деле, не имел это в виду, милая. Он шутил. Не верь ни одному его слову.

— Тебе лучше верить, девочка. Я вовсе не шутил. — Он привлек и прижал к себе Хлою. — Жестоко? Жестоко было бы выставить меня сейчас за дверь, зная, как сильно я хочу быть с тобой.

Она оттолкнула его. Он снова потянулся к ней, и она увильнула от его объятий. Но даже Саре