Глава 18. Наступает зима

Говоря по правде, сначала Гермиона и Невилл попытались аппарировать прямо в комнату юноши – хотя бы потому, что не знали, куда девать кресло. После неудавшейся попытки и странного ощущения, будто их оттолкнули, точнее, вернули в Австралию, Гермиона с присущим ей благоразумием уменьшила кресло и сунула его Невиллу в карман.

Удачное возвращение, осуществленное Невиллом (после нервной встряски Гермиона не чувствовала себя в состоянии аппарировать дальше, чем на прежнюю рекордную дистанцию – пятнадцать миль), прошло гладко. Ребята приземлились за воротами и заторопились к школе: ветер крепчал, и земля уже покрылась инеем. Контраст с их временным прибежищем казался особенно резким. До Гриффиндорской башни добрались без проблем.

- Ты как? – спросил Невилл, прежде чем перешагнуть через портретную раму.

- Выживу, - мрачно ответила Гермиона.

Девушка говорила искренне. За считанные часы ее жизнь полностью изменилась, а соблазнительные проблески счастливого будущего растаяли, словно пар над котлом, но сдаваться она не собиралась.

Рон ожидал на ступеньках; рыжий парень вскочил, едва путешественники появились.

Разговоры вокруг стихли, и среди любопытных зрителей-гриффиндорцев, вернувшихся с ужина, повисла напряженная тишина.

Невилл и Гермиона подошли к лестнице.

- Рон, если хочешь поговорить, найдем место поукромнее, - решительно заявила девушка. – В противном случае я отправляюсь спать. Устала.

Рон растерянно кивнул.

- В Выручай-комнате? – предложил он.

- В библиотеке, - поправила Гермиона, развеяв надежды юноши повлиять на нее с помощью физического контакта.

- Ты уверена, что будешь в порядке? – коснулся ее руки Невилл.

Гермиона кивнула.

- Спасибо тебе, Невилл, - сказала она, прежде чем быстро чмокнуть его в щеку.

Прижав ладонь к лицу, юный герболог с улыбкой отправился наверх.

Развернувшись, Гермиона покинула комнату; Рон поплелся за ней. Не успел портрет закрыться, как из гостиной раздался гул перемывающих им косточки голосов.

- Стало быть, о нас уже всему факультету известно? – поджав губы, поинтересовалась Гермиона.

- Нет! Ну... то есть да, - покраснев, промямлил Рон. – Я... я тут распсиховался, пока искал тебя. И Ли... Лиза ведь ушла при всех. А потом Джинни мне врезала.

- Изумительно.

- Гермиона... – не нашел ответа Рон.

- Не сейчас, - холодно перебила она.

В это время в библиотеке находились лишь несколько постоянных читателей, и Гермиона знала каждого из них. Ответив на пару улыбок, девушка пришла к выводу, что за порог ее факультета новость не вышла. Неужели Лиза умеет держать язык за зубами? Гриффиндорка свернула к нише, где любила заниматься: здесь было ее убежище.

Девушка села, и Рон опустился рядом, на край стола.

- Не знаю, готова ли я выяснять отношения, - призналась Гермиона. – Что ты хотел сказать?

Но теперь, когда Рон отыскал подругу, слов не было. Девушка терпеливо ждала, сложив руки на коленях. Парень потянулся к ней, но замер под ледяным взором.

- Прости, что причинил тебе боль, - промолвил он наконец.

- Спасибо, - кивнула Гермиона. Рон удивленно посмотрел на нее. – Это – самое главное, - пояснила девушка.

- Чт... значит, ты меня прощаешь? – облегченно вздохнув, спросил он.

Гермиона неприятно усмехнулась:

- В итоге прощу, наверное.

- А... – помрачневший было Рон просиял. – Значит... значит, у нас все по-прежнему?

- Я сказала, что прощу, Рон. Забыть я не обещала.

- Что? Но... Гермиона, мы любим друг друга!

- Да, любим. Но этого явно недостаточно, а может, эта любовь - неправильная.

- В каком смысле?

- Рон, ты хоть секунду подумал, прежде чем тащить ее к себе в постель?

- Да она первая ко мне подошла!

- Я спросила не об этом.

Рон настойчиво избегал взгляда девушки.

- Ты же меня знаешь... – прошептал он.

- Знаю.

- Я легко возбуждаюсь и... и...

- Твои мозги отключаются всякий раз, когда встает член. А такое случается часто.

- Это все наследственность. Близнецы только и делают, что говорят о сексе, а при Чарли постоянно крутится какая-нибудь...

- А Билл влюблен в вейлу, а мама с папой... – язвительно продолжила Гермиона.

- Ладно, ладно! Не загибай!

- А ты не используй родных, чтобы оправдаться.

- Хорошо, - повесил голову Рон. – Я все время думаю о сексе, и никто, кроме меня самого, в этом не виноват. Довольна?

- Невероятно. Другие, до Лизы, у тебя были?

- Что?! Нет! Гермиона, пожалуйста... Нет, конечно!

- Ни о каких «конечно» не может быть речи. Значит, она была первой?

Рон кивнул.

- И что ты собирался делать потом?

Разинув было рот, юноша вновь закрыл его.

- Ну, что я должен сказать? – промямлил он наконец.

- Зависит от того, солжешь ты или нет. Думаю, ты чувствуешь себя виноватым, потому что разрываешься между постоянными мыслями об этом и желанием повторить. А значит, будут и другие...

- Нет!

Гермиона лишь посмотрела на Рона, и тот съежился под ее взглядом.

- Я действительно не хотел причинить тебе боль, Гермиона, - повторил он, словно не знал, что еще сказать.

Да и был ли смысл в словах?

- Знаю. Но мне все равно больно, - еле слышно проговорила девушка.

Неожиданно Рон, к собственному ужасу, разревелся. Все напряжение последних часов, все страхи выплеснулись наружу: тут были и возбуждение после прерванного полового акта, и леденящий сердце ужас, когда его поймали с поличным. Отчаянные поиски Гермионы и облегчение, которое он испытал, увидев ее. Девушка не надавала ему оплеух, не сделала ничего из того, что Рон заслуживал. Только призналась, насколько она обижена.

Юноша потер кулаком щеки, пытаясь сдержать слезы: он не имел права плакать.

- Рон, - дрожащим голосом начала Гермиона, - ты прости, но я, кажется, не тот человек, которым считала себя раньше.

Он, не понимая, посмотрел на девушку.

- Я думала, что буду сильной, что выдержу все это. Только вот ревность меня не устраивает. Я не хочу задаваться вопросом, что ты делаешь, когда мы не вместе...

- Да я никогда больше, Миона...

- Ты не можешь ручаться, Рон, а я всегда буду считать измену возможной. От нас зависит слишком много, чтобы потерять веру друг в друга. Я знаю лишь, что эти отношения пора вычеркивать из общего уравнения. Нам нужно столького добиться! Нельзя позволить Гарри сражаться с Волдемортом в одиночку... я такого не допущу... для гнева и ревности сейчас нет места. И впредь, когда война закончится, я этим чувствам не поддамся. Я... мне будет не хватать тебя... – она осеклась, - но...

- Между нами все кончено, - договорил за нее Рон. – Я знаю, что не достоин лучшего, и все-таки надеялся... я же люблю тебя... понимаю, что редко говорил об этом...

- При чем здесь то, чего ты достоин, Рон? - нетерпеливо перебила Гермиона. – Когда это я умышленно кому-либо мстила?

- Никогда, но...

- Я вернулась, еще не зная, что скажу, понимаешь? Но сейчас смотрю на тебя и думаю: какой ты высокий и стройный, и тут же представляю на тебе ее руки, а мне этого не хочется! Ты, конечно, свободен выбирать. Но эта ревность... из-за нее я кажусь себе... неправильной, как будто не имею права удерживать тебя рядом, и...

- Ох, Гермиона, все совсем не так! Ты красавица! Ты же знаешь, что я тебя люблю!

- Возможно, но раньше я чувствовала себя особенной, а теперь просто нахожусь под рукой.

Рон поднялся. Ножки его стула скрипнули по полу; сидящая неподалеку ученица подняла глаза. Рон не обратил на нее внимания. По крайней мере мадам Пинс не было рядом. Юноша сделал пару шагов до стеллажей, повернулся и устало оперся о книжную полку.

- Никогда, Миона. У меня еле хватило смелости пригласить тебя на свидание, - попытался улыбнуться он.

Гермиона пожирала Рона глазами, будто видела в последний раз. Запоминала его фигуру, длинные ноги, узкие бедра и талию, широкие плечи. Изумительные густые волосы. Родное лицо. Девушка покачала головой и тихо сказала:

- Мне кажется, нам обоим нужно набраться храбрости, чтобы покончить с этим.

- Навсегда? – выдавил Рон.

- Я не отказалась бы от твоей дружбы, - отозвалась Гермиона. – Ведь у нас получится, правда? После стольких лет?

- Обязательно, - кивнул Рон. На глаза снова наворачивались слезы. Юноша выпрямился и робко спросил: – Я пойду?

Гермиона кивнула, и Рон ретировался.

 

Девушка осталась одна, престранно себя чувствуя. В голове было пусто, словно мысли о Роне занимали все место и исчезли вместе с ним.

Еще утром она была чьей-то возлюбленной. Теперь же остался лишь старый добрый книжный червь, Гермиона Грейнджер.

Как быстро все изменилось!

Разве это возможно? Она даже не закатила истерику и ничего не разбила. Никак не отметила момент, когда перестала быть собой...

 

Драко развалился в одном из кресел слизеринской гостиной, у самого камина. Отмечали восемнадцатилетие Грега Гойла; его отец прислал ящик магического пива, а мать – именинный торт и бездонный короб прочих яств. Каждый уже успел заглянуть туда, и теперь подкрепившиеся ребята весело болтали и смеялись. Подошел Снейп, кратко поздравил Гойла и предупредил, что пить разрешает только семикурсникам. Для остальных домовой эльф притащил безалкогольные напитки. Декан, как водится в последний год обучения, преподнес Гойлу небольшой подарок – такие никогда не открывались при свидетелях, и Драко ощутил укол любопытства.

Когда Снейп пришел, юноша немного успокоился. На первый взгляд декан выглядел обыкновенно, но Драко знал Северуса лучше других и видел, как скованно тот двигается. Неужели зельевару сделали выговор за то, что на уроке с Поттером случилось несчастье? Или за то, что Снейп раздел Гарри перед одноклассниками? Глупо: Северус поступил так, как следовало, избавив пострадавшего от тлеющей одежды, и сразу же возвел барьер... разве директор этого не понимает? Никто еще не умирал от смущения, а вот ядовитое зелье может убить быстро.

Драко очень хотелось спросить Северуса, в порядке ли Поттер, но выказать участие в судьбе гриффиндорского героя здесь, перед слизеринцами, было бы безумием.

Снейп оставался недолго, но ничего другого от него и не ожидали.

Юноша осмотрелся. Малышей скоро разгонят по спальням; тогда-то и начнется настоящая вечеринка. Он уже чуял эту переходную стадию – затишье после еды и питья, когда алкоголь помогает расслабиться. Скоро все будут танцевать, целоваться и так далее. Снейп на диво легко относился к предприятиям подобного рода. На шестом году учебы под руководством декана каждый слизеринец научился варить опохмелин и противозачаточное зелье: Снейп не допустил бы, чтобы кто-нибудь опозорил его факультет, появившись перед школой пьяным. Насчет половой активности разговор тоже был коротким: декан признавал, что ученики спят друг с другом, и обрисовал результаты такого поведения, влияние секса - положительное и отрицательное - на силу подрастающего мага и его положение в обществе (если выяснится, что ожидается ребенок, от которого непросто отказаться при наличии чар, способных определить отца), а также последствия для обоих родителей, начиная от вынужденного брака и заканчивая изгнанием - в зависимости от семейных традиций.

Драко не переставал удивляться поведению Снейпа со слизеринцами. Как он может заботиться о них, зная, что вскоре ребята покинут школу и примут темную метку? Станут его врагами? Большинство учеников – из семей подревнее - знали, что Снейп был Пожирателем смерти и избежал Азкабана после падения Волдеморта. Это ни в коем случае не вменялось зельевару в вину и рассказывалось поколениями слизеринцев как легенда о небывалой удаче. Хотя Темного лорда никогда не обсуждали в открытую из осторожности, впитанной с молоком матери, ученики по-прежнему считали зельевара Пожирателем: ведь Снейп дружен с отцом Драко, Эйвери и Руквудом.

А декан все это время шпионил за ними.

Драко был восхищен. Какая отвага! И ведь Снейп сам выбрал свою судьбу, не подозревая, что на их стороне есть волхв... кстати, по душе ли зельевару такая новость? Каково это – узнать, что во главе твоего войска стоит волхв, и тут же выяснить, что он – человек, которого ты презираешь и ненавидишь почти семь лет?

Мерлин... несладко, наверное, Снейпу. Неважные карты выдала ему судьба.

И все-таки Поттер решил его учить. Разглядел скрытую в нем силу и вытащил ее на поверхность. Чертов гриффиндорец!

Неожиданно Панси уселась на колени юноше и провела рукой по его груди.

- Драко! Ты где витаешь? Потанцуй со мной! – прижавшись к нему, она ткнулась маленькой грудью юноше в ребра и промурлыкала: – Горизонтально, вертикально – мне без разницы.

Драко с трудом сдержался, чтобы не спихнуть ее. Ему претила грубость. В свое время он действительно воспользовался щедростью Панси – на четвертом году обучения, когда был еще опрометчивым и неприхотливым. Тогда кто угодно казался хорошим выбором. Теперь же легкий запах ее пота, прикосновения рук к его шее и попытки нырнуть под подбородок юноши вызывали у Драко лишь отвращение.

- Панси. Отвянь, - рыкнул он.

Ничуть не огорчившись, девица потерлась бедром о пах Драко и скользнула на пол.

- Ну и скукотища с тобой теперь, Малфой, - язвительно протянула она и отправилась на поиски другой жертвы. Ей оказался Эб Фрейзер, шестикурсник. Ровесников Панси больше не интересовала. С ней побывал каждый, даже Крэбб и Гойл – эти все делали вместе. «Попробовать разок», как выразился впоследствии Гойл, прежде чем объявить, что находит женщин скучными, прямо как Панси – Малфоя. Грег и Винс, самые накачанные драчуны в школе, прекрасно обходились обществом друг друга. Стоило бросить на их массивные габариты один взгляд, и становилось ясно: возражать никто не будет.

Надо сказать, их не слишком любили. Близкие отношения этой пары многим позволили вздохнуть от облегчения. Девочки не хотели волноваться о том, что Винс или Грег позовут их на свидание или, что еще хуже, попросят их руки. Отцы ребят верно служили Темному лорду, и многие с радостью отдали бы своих дочерей в семью Гойлов или Крэббов.

Драко даже гордился парнями. Они никогда не целовались на людях, и сам Малфой узнал об их отношениях случайно. Ребята были друзьями с раннего детства, и когда Крэббу в первый год обучения снились кошмары, Гойл, ко всеобщей радости, взял на себя заботу о нем. Остальные скоро привыкли видеть Гойла в постели Крэбба по утрам. Только к третьему году учебы, когда звуки, доносящиеся из-под полога, перестали напоминать о кошмарах и превратились в нечто гораздо более знакомое, Драко и Забини изумленно переглянулись и, пожав плечами, научили сокурсников заглушающим чарам.

С тех пор Грег и Винс не расставались.

Интересно, что произойдет, когда они закончат школу? Семьи наверняка ждут, что мальчики женятся и произведут на свет наследников; родители обоих – люди настолько недалекие, что вряд ли поняли бы желание сыновей отказаться от традиций. Драко был уверен, что та легкость, с которой слизеринец принял их отношения, в немалой степени обеспечила для него преданность ребят. Сам Малфой считал, что его это просто не касается: больше свободных девчонок, и на том спасибо!

Только секса сейчас не хотелось, да и танцевать тоже – если это обжимание под музыку можно назвать танцами. Драко уже давно перестал считать себя частью собственного факультета: принятое недавно решение отрезало его от остальных.

Пусть Снейп - его декан, но Волдеморта юноша не поддерживает. Таких, как Драко, наверное, немало, хотя они и не высовываются, пытаясь скрыть свои политические взгляды от остальных. Слизерин вообще не был местом для открытых дебатов – студенты хранили свои тайны, опасаясь, как бы их не использовали против хозяев. Занятия с Поттером, общие дискуссии и игры с записанными на бумажках признаниями поразили Драко до глубины души.

Каникулы начинались через неделю. Юноша уже решил, что не поедет домой. Слишком новыми были ощущения, и выдать их не хотелось. Драко собирался испросить разрешения поработать над совместным проектом с Грейнджер. Он знал, что этому поверят – Люциус поощрял увлечение сына зельями, хоть и не разделял их, и не удивился бы предложенной Драко роли независимого исследователя. Но стоит юноше упомянуть, что Грейнджер займется тем же, как отец наверняка велит сыну остаться в школе еще до того, как тот попросит об этом: нельзя допустить, чтобы грязнокровка добилась в зельях больших успехов, чем Малфой!

Драко поглядел по сторонам. Свет потушили, ученики танцевали или толпились небольшими группами, кое-кто усадил девушек на колени. Юноша внезапно осознал, что остался у огня в одиночестве. В углу Грег и Винс играли в плюй-камни.

Малфою стало любопытно, захотят ли все эти люди, которых он знает семь лет, иметь с ним дело, когда услышат, на чьей он стороне. Кто из них первым сдаст Драко Темному лорду?

Нотт и Панси, без сомнения. Оба яро поддерживают Волдеморта и невероятно амбициозны.

Кого ему станет не хватать? Забини. Парень умен и обладает неплохим чувством юмора. А еще – Грега и Винса. Могут ли Драко попросить убить кого-нибудь из тех, кто сейчас находится в гостиной?

Об этом он сейчас думать не мог. Юноша встал и направился к двери. Прервав игру, Грег пошел за ним.

- Мы тебе нужны?

А ведь к такой преданности легко привыкнуть. У идиота же сегодня день рождения!..

- Не-а, в библиотеку пойду.

- Голова болит? Мать зелье прислала...

- Спасибо, Грег, - перебил Драко, чем несказанно удивил... друга. – Все хорошо. Просто не хочется позволять Панси меня лапать, - отшутился он.

Гойл рассмеялся.

- Дать тебе с собой пирога?

- Пинс удар хватит, - покачал головой Драко. – Передай матери мою благодарность. Ваш эльф замечательно готовит.

- Передам, Драко, - Гойл с улыбкой вернулся к своему партнеру и возобновил игру.

Драко отчаянно захотелось спасти обоих. Слишком чистыми казались эти парни для окружающей их грязи.

«Вот, заработал себе комплекс героя, - подумал он. – Чертов Поттер!»

 

Драко отворил дверь библиотеки и добрался до угла, обычно занятого Грейнджер. И правда – там она и сидела, согнувшись над толстым фолиантом.

- Спасибо, Грейнджер, - язвительно процедил юноша. – Я мог бы догадаться, что от грязнокровки глупо ожидать вежливости.

Гермиона подняла голову.

- Что? – без тени выражения откликнулась она. Лицо девушки было покрыто красными пятнами – не слишком привлекательный видок. На оскорбление не ответила. Неужели Поттер серьезно болен?

Драко вытянул из ее рук книгу. Зелья, не медицинский справочник. Значит, занимается подготовкой к проекту, а не спасением Поттера.

- Я понимаю, что состояние здоровья Поттера – последнее, что интересовало меня в этом году, но ты обещала передать мне весточку, - прошипел он, горя презрением к самому себе за неспособность удержаться и не спросить дважды.

- Что? Ох... Ох! Ох, какая же я дура! – заволновалась Гермиона.

- Не спорю.

- Прости, я совершенно забыла...

- Спасибо.

- Я... я была... – голос девушки дрогнул, она отвела глаза, - занята.

- Чем? Членом Уизли? – сострил Драко.

Гермиона осеклась, все еще глядя в сторону.

Неужели она настолько стыдлива? Ведь девчонка уже много месяцев трахается с Уизли! У них же на лбах написано: «Не мешать, интим». Да и Поттер вечно к ней прикасается; Драко иногда думал, уж не спят ли они втроем, и находил эту мысль постыдно привлекательной; но Поттер в теорию не вписывался, поскольку был голубым, как кровь аристократа. Впрочем, с Уизли кувыркаться он мог запросто, пока...

Усилием воли Драко заставил себя прерваться:

- Пора уже повзрослеть! – прорычал он. – Может, скажешь наконец, жив Поттер, или магическому миру кранты?

Гермиона резко взглянула на Малфоя. Что ему известно? Это замечание о Роне, а теперь еще одна глупость... насчет магического мира девушка не знала, но в ее собственном сегодня случился серьезный переворот.

С грохотом захлопнув книгу, Гермиона запихнула ее в сумку и поднялась.

- Ну и скотина ты, Малфой, - прошипела она. – Пошел на хер!

И бросилась прочь, не обращая внимания на потрясенную мадам Пинс.

Надо сказать, выражение лица библиотекарши не сильно отличалось от физиономии Драко Малфоя.

В голове последнего крутились две мысли. С Поттером все, должно быть, не на шутку плохо. И... кто бы мог подумать, что грязнокровка умеет материться?!

 

Драко поплелся назад в подземелья. Повинуясь внезапному порыву, он подошел к двери Снейпа и постучал. Прошло немало времени, прежде чем та отворилась – юноша решил было, что зельевар развлекается там со своим парнем. Любовником. Как-его-там. Драко прислонился к противоположной стене. В гостиную он не торопился, а ее не миновать по дороге в спальню. Наконец дверь приоткрылась.

- Мистер Малфой? Что угодно? – странно невежливым тоном осведомился Снейп. Надо же! Драко нечасто сталкивался с деканом, когда тот был в таком настроении.

- Уделите мне минуту, сэр? – вежливо поинтересовался юноша, отстраняясь от стены.

- Это важно? – спросил Снейп.

Разум советовал убраться подобру-поздорову. Зельевар явно еще злится. Но если с Поттером все настолько плохо, Драко мог бы ему помочь...

- Думаю, да, сэр.

- Входи, - распахнул дверь Снейп.

На столе у камина стояли на две трети опустошенная бутылка виски и пузатый бокал. Несмотря на горящий огонь, в комнате было холодно.

- Ну? У меня мало времени, мистер Малфой, - властно объявил Снейп.

- Как Поттер?

Декан вытаращился на него.

Драко испугался. Неужели он все понял неправильно?

- Я решил, что на зельях Поттер серьезно пострадал, сэр. Его не было на ужине.

- И какого же дьявола ты предположил, что меня это заботит? – рявкнул Снейп.

Драко был совершенно сбит с толку.

- Но, сэр, несчастье произошло во время вашего урока! Мадам Помфри сказала, что он не приходил в лазарет, вот я и подумал, может, вы проверили...

- Вы ошиблись, мистер Малфой, а я впустую истратил прекрасный уровень опьянения ради беседы с вами! – огрызнулся Снейп, тыча юноше в лицо каким-то пузырьком.

Опохмеляющее средство. Драко машинально покосился на бутыль с виски.

- Именно, мистер Малфой. Я бы хотел вернуться к оставленному из-за вас занятию. Почему бы вам не отправиться на вечеринку? Уверен, мисс Паркинсон будет вне себя от восторга.

Ну и сволочь он сегодня! Знает же, что именно Драко думает о Панси «потребительской пиявке» Паркинсон.

- Доброй ночи, сэр, - ответствовал Драко и удалился со всем величием, на которое был способен.

Дверь с грохотом захлопнулась за его спиной.

Черт бы их всех побрал! Ему-то какое дело? Юноша ворвался в гостиную, проигнорировал сделавшую на него стойку Панси, покачал головой Крэббу, который стал было подниматься, и закрыл собственную дверь с громким, радующим уязвленное достоинство стуком.

Наверное, ему стоило чувствовать себя благодарным, - так размышлял Драко полчаса спустя, лежа в постели после принятого душа. Он-то думал, что Светлая сторона окажется полна отвратительно милыми ребятишками. Вместо этого те были наглыми грубиянами – самая что ни на есть подходящая компания для неучтивой сволочи.

 

Проснувшись, Гарри рывком сел на постели. Судорожно пытаясь унять биение сердца, юноша выхватил палочку, когда увидел сидящего перед ним Добби.

- Гарри Поттер, сэр! Вы проснулись! – весело пискнул эльф.

- Боже, как ты меня напугал! Который час, Добби? – спросил юноша, напялив очки и разглядев темноту за покрытым изморозью окном.

- Около восьми, сэр, - радостно сообщил Добби. – Вы хорошо поспали, а теперь время ужинать.

- Спасибо, Добби, но мне нужно увидеть... – начал Гарри, пытаясь встать.

Эльф прыгнул к нему на колени, и юноша едва не опрокинулся на спину.

- Гарри Поттер! После тридцати часов сна вы никуда не пойдете без ужина! Винки сварила хороший бульон...

- Я проспал тридцать часов? – поразился Гарри. – Быть не может!

- Может, и Гарри Поттеру это было необходимо, - заявил эльф, подзывая тарелку с аппетитно пахнущим супом.

Гарри посмотрел на нее, потом перевел взгляд на терпеливо ожидающего Добби:

- Сегодня пятница? – выдавил он.

- Да, а завтра – выходной, и Гарри Поттер будет отдыхать. Добби сказал профессору Дамблдору, что тот – очень скверный волшебник и плохо следил за магией Гарри Поттера, и... – он сунул Гарри в рот ложку, да так ловко, что юноше ничего не оставалось, как проглотить, -...и он согласен и обещал исправиться!

Гарри вытаращился, представляя себе, как Добби выговаривает директору, и эльф улучил момент, чтобы отправить следующую ложку вслед предыдущей.

Юноша отобрал у Добби тарелку, зная, что не добьется ничего, пока та не опустеет. Экстренная необходимость выйти из комнаты отпала – слишком много времени прошло. К тому же от него не слишком хорошо пахло. Нужно сначала принять душ.

- Мастер Лонгботтом ждет услышать, что вы проснулись, - сообщил Добби. – Я его позову, пока вы моетесь.

Гарри собирался уже отказаться, но сообразил: Невилл ведь наверняка понимает, что произошло, и может рассказать ему последние новости.

- Спасибо, Добби, - молодой человек кивнул и отправился в ванную.

Когда он вышел, обмотавшись полотенцем, Невилл сидел в кресле.

- Невилл! Как он? Есть вести? Как он себя ведет?

- Кто, Рон? – нахмурился Невилл.

- Рон? При чем тут Рон? Снейп, конечно!

- А... Он не появляется в Зале и на уроках, наверное, по-прежнему полная сволочь. Один четверокурсник сказал, что вчера Снейп снял сто баллов за одно занятие. Но я хочу поговорить о другом.

- Вот как? А это не может подождать? Я бы предпочел поскорей сходить к... – схватив брюки, Гарри торопливо оделся.

«Все еще ходит без нижнего белья», - отметил Невилл; рассказ о приключении на зельях достиг и его ушей.

- Нет, не может, - нетерпеливо сказал он, пока Гарри искал рубашку. – Речь пойдет о Гермионе.

Гарри резко обернулся. Сердце тревожно забилось, и юноша поторопился сесть.

- Что случилось?

- Они с Роном разругались.

Гарри посмотрел на него так, словно Невилл сообщил, что человек на самом деле никогда не летал на Луну. Это было неправдой. Но...

- Поссорились? Они все время ссорятся. Ничего...

- Ничего себе «ничего», - фыркнул Невилл. – Они расстались.

- Не может быть, - покачал головой Гарри. – Они же любят друг друга...

- Ну, Гермионе не слишком понравилось, как Рон и Лиза...

- Рон и Лиза? Терпин? Но ведь Гермиона сама сказала, что Рон нравится Лизе! Они над прорицаниями иногда вместе работают. Не верю, что Гермиона ревнует.

- Гарри, Лиза была у Рона в комнате...

- Ну и что? Гермиона в мою тоже часто заходит. Это ничего не зна...

- Ты заткнешься хоть на минуту? – вспылил Невилл, чем изрядно удивил молодого волхва. Тот сделал характерный жест, закрывая губы на замок.

- Да ну тебя, - беззлобно махнул рукой Невилл, подаваясь вперед. – Гарри, я сам видел – сразу после того, как мы хотели проведать тебя. Добби нас выгнал. Гермиона зашла ко мне на чашечку чая...

- Вот видишь? – начал было Гарри, но под взглядом Невилла осекся. – Прости, продолжай.

- По дороге назад Гермиона заглянула к Рону. Он ведь по вторникам обычно в спортзале?

Гарри кивнул.

- А в этот раз он «качался» у себя – с Лизой Терпин.

- Что? Что ты имеешь в виду? Они целовались?

Невилл странно посмотрел на друга.

- Они были голые, Гарри. Рон был... в ней, - юный герболог покраснел, представляя себе позу, в которой застукали Рона, и влажный звук, раздавшийся, когда рыжий гриффиндорец вскочил с постели.

- О, черт побери! – ахнул Гарри. – Боже мой, бедная Гермиона! Как она? Кто с ней? Джинни, конечно, с ней дружит, но...

- Вот именно. Вообще-то Джинни надавала Рону оплеух. Факультет объявил ему бойкот.

- И поделом, - буркнул Гарри, хоть и помнил, как ранил его самого подобный остракизм.

- Да уж, он редкий идиот. Встречаться с самой милой, самой умной ведьмой в школе и бросить ее ради Лизы Терпин!

- Тебе нравится Гермиона? – удивился Гарри.

- При чем тут это? – сердито ответил Нев. – Я никогда об этом не думал. Разумеется, я уважаю Гермиону – разве к ней можно относиться иначе? Но для меня она всегда была девушкой Рона. Даже до того, как они начали встречаться.

Гарри виновато коснулся ладони Невилла.

- Ага, - согласился он, – я тоже так всегда думал.

- Сходи к ней, - попросил Нев. – Она стала такая... организованная. Как будто ничего не происходит, знаешь?

Да, именно так расстроенная до глубины души Гермиона себя и вела.

- Где она?

- В библиотеке.

Гарри кивнул. Позвав Добби, он поблагодарил эльфа за помощь, чем неимоверно обрадовал, и отправился в библиотеку.

Что он мог сказать Гермионе?

Что он мог сказать Северусу?

 

Гермиона сидела в своем обычном уголке и что-то писала. Когда Гарри опустился на стул рядом и тепло улыбнулся, девушка подняла голову:

- Гарри! – лицо ее на миг осветилось улыбкой, и Гермиона крепко обняла друга. Тот удержал ее, гладя по спине.

- Ты уже знаешь, - отстранившись, сделала вывод девушка. – Кто проболтался? – горько спросила она.

- Невилл предупредил, чтоб я не сболтнул лишнего в гостиной, - пояснил Гарри. – Я сначала ему не поверил.

- Я и сама верю с трудом, - подтвердила Гермиона.

- Мне так жаль, - прошептал Гарри. – Какой же он дурак! Даже не знаю, что сказать... Уверен, он тебя любит... – юноша растерянно умолк.

- Да, я тоже так думаю, - кивнула Гермиона. – Но жить, постоянно думая о том, с кем он спит за моей спиной, не могу. Я... я с ним порвала. Ревность – ужасное чувство, Гарри, я и не знала...

- Вы повздорили?

- Нет, поговорили спокойно. Все получилось само по себе. Я даже не знала заранее, что скажу. Хотела выслушать Рона и все как следует обдумать, потому что... я люблю его, да и глупо выбрасывать все на ветер, если другая прельстила его лишь однажды, - проговорила девушка, изучая собственные ладони.

Гарри наклонился к ней, свесив руки между колен.

- Но? – подсказал он.

- Но я взглянула на него, и мне стало больно, - пролепетала Гермиона. – Взглянула – и снова увидела то, что он сделал. Я просто не могу допустить, что такое продолжится, а я превращусь в ворчливую, подозрительную сучку. Мы должны довериться ему в битве. И я знаю, что ему можно верить во всем остальном, - глухо сказала она. – Выбора не было. В нашей ситуации ревности нет места.

- Жалеешь о сделанном? – спросил Гарри.

- И да, и нет, - грустно улыбнулась Миона. – Знаю, что поступила верно. Даже чувствую облегчение: мне не придется больше волноваться о том, где он и с кем. Но от того, что он это сделал, больно. Очень больно, - еле слышно повторила она и не позволила Гарри заговорить: - Да, милый, у меня есть ты. И Невилл. Когда-нибудь мы с Роном снова станем друзьями, но...

- Да, - думая о Северусе, кивнул Гарри, - я понимаю.

 

Стоя перед покоями Снейпа, Гарри стучал в дверь. Всю дорогу сюда сердце юноши учащенно билось. Да и чувство вины донимало – говоря с Гермионой, Гарри невероятно стыдился, так как половину времени размышлял о том, что скажет Северусу. К тому же разговор с девушкой помог оттянуть беседу с зельеваром. В этом тоже было своеобразное облегчение.

Но теперь он здесь.

Гарри знал, что Северус видит его в своем зеркале, и, хотя присутствие гриффиндорца в подземельях было редкостью, юноша не сомневался, что история о том, как Снейп раздел его на уроке, уже облетела школу. Ученики наверняка подумают, что он явился поблагодарить зельевара или поругаться с ним.

Юный волхв терпеливо ждал ответа.

Наконец дверь отворилась.

- Мистер Поттер, - самым строгим тоном произнес Снейп. Бледный, весь в черном, на лице – никаких эмоций.

- Мне нужно с тобой поговорить, - сообщил Гарри.

Снейп повел рукой, позволяя юноше продолжать.

- Может, зайдем к тебе?

- Нет.

Гарри с трудом сглотнул застрявший в горле ком. Он еще надеялся, что Снейп, у которого были сутки на осмысливание ситуации, все поймет.

- Я пришел извиниться...

- Отлично, - Снейп попытался захлопнуть дверь. Гарри просунул ногу в проем и осмотрелся. Вокруг никого не было.

- Я собирался сегодня все тебе рассказать...

- О, только не нужно...

- Но это правда! – настойчиво воскликнул юноша.

- Мистер Поттер, - насмешливо проговорил Снейп, - неужели вам не приходило в голову, что это неважно – когда именно вы собирались признаться? Моя реакция не изменилась бы. Прощайте.

Вспышкой беспалочковой магии зельевар отшвырнул Гарри прочь; эхо разнесло по коридору грохот закрытой двери.

Юный волхв вернулся к себе и сел писать Северусу письмо.

Молодой человек очень старался не падать духом. Он знал, что зельевар рассердится – Гарри и сам бы рассердился так же, будь он на месте Северуса. Нужно обдумать, как заставить Снейпа понять. Нельзя больше обходить это стороной, как прежде. Пора объясниться.

 

Он скомкал уже пять черновиков, когда в дверь постучали. Гарри сунул бумагу в мусор и спрятал нынешнюю пробу пера, потом достал чистый лист пергамента, озаглавил его «домашняя работа по зельям» и лишь тогда крикнул:

- Войдите!

Вошел Рон. Гарри положил ручку и увидел, что друг топчется на пороге.

- Зайди же, Рон, - нетерпеливо позвал он. – Сквозняк создаешь!

- Ох, прости, дружище. Как ты?

- Неплохо отдохнул, - отозвался Гарри. Он чувствовал себя отвратительно, но лишь морально, а не физически.

Рон продолжал стоять на пороге.

- Сядь, у меня уже шея болит на тебя смотреть.

- Не знал, захочешь ли ты меня видеть, - пробормотал покрасневший Рон, плюхаясь на кровать друга.

- Это потому что ты придурок, - заверил его Гарри. – Ничего нового.

Рон не засмеялся.

- Я обидел Миону, - просто сказал он.

- Еще как, дубина, - вздохнул Гарри. – Что на тебя нашло?

Рон покачал головой и пожал плечами. Поднял было руки для отчаянного жеста, но тут же уронил их.

Гарри терпеливо ждал.

- Я не хотел ее обидеть, - наконец выдавил Рон. – Просто я... я...

Гарри молчал. Рон залился краской; контраст с цветом волос получился ужасающий - юноша немедленно стал похож на сгоревшего на солнце фермера.

- Это льстит, понимаешь? – буркнул он. – И ведь Гермиона сама говорила...

- Что ты нравишься Лизе?

- Ага. Я стал замечать, как она на меня смотрит. Ну... и улыбаться в ответ, наверное... – признал Рон. – Это же здорово, когда на тебя так смотрят. Когда знаешь, что тебя хотят.

- Гермиона хотела тебя, - заметил Гарри.

- Да, - потупился Рон.

- Продолжай, - попросил Гарри. Если Рону нужно выговориться, лучше сделать это здесь. Вот только юный волхв не считал, что его друг сможет легко отделаться, и уговаривать Гермиону за него не собирался.

- Мне это льстило. Не так, как внимание Гермионы, но... мы ведь с ней сто лет общаемся. Вот там и легко друг с другом. А Лиза... с ней все было новым и интересным. Но я не собирался ничего с ней делать! Честное слово, Гарри!

- Так что же случилось?

Гарри хотелось быть хорошим другом, выслушать и помочь. Но он злился на Рона за то, что тот так нелепо расстался с Гермионой и едва не рассорил их всех, и слишком хотел написать Северусу. Должно быть, он и сам - эгоист не меньше приятеля.

- Лиза попросила одолжить учебник; тот был у меня в комнате. Я собирался сбегать за ним, но она предложила подняться вместе, чтобы сэкономить время. Дальше все как-то само произошло... – несчастным голосом поведал Рон.

- Кому ты лжешь - мне или себе? Да я никогда не поверю, будто ты не думал о том, что может случиться, если она окажется в твоей спальне!

- Наверное, ты прав, - пожал плечами Рон.

Ребята немного посидели в тишине. Гарри снова задумался о своем письме.

- Что же мне делать? – пробормотал Рон.

- Жить дальше.

- Хреновый из тебя советчик! – возмутился Уизли.

- Зато правдивый, - твердо ответил Гарри. – Гермиона не будет тебе доверять и правильно сделает. Ты ее первый парень, Рон! Она хранила тебе верность все это время!

- Она тоже была моей первой девушкой! – запротестовал Рон.

- Но не последней, - отозвался Гарри. – Скажи, ты собирался жениться на ней, завести семью?

- Ага, - кивнул Рон.

- Неужели ты никогда не думал, что не успел походить на свидания с другими девушками и многое пропустил?

Рон отвел взгляд.

- Не стоит винить себя за это, - мягко сказал Гарри. – Странно было бы не думать о таком. Просто жаль, что ты не успел переспать с кем-нибудь еще до Гермионы. Может, тогда желание сделать это снова отпало бы.

Рон откинулся на кровать друга и зал