Он тихо прошёл в гардеробную, не включая верхний свет, всё ещё находясь в слегка заторможённом состоянии после разговора. Глаза уже привыкли к темноте, пока он бродил по полутёмной кухне в поисках минеральной воды, поэтому он не стал включать верхний свет, чтобы не будить её.
Её. Он уже стянул куртку, взялся за футболку, а потом резко развернулся, остановившись в дверях. Не разбудить её. А её и не было в кровати. Даже постель была не расправлена. На мгновение ошпарила мысль, что её нет, совсем нет, что она ушла. Совсем. В то, что она заснула на диване в гостиной, всю ночь проведя в цепких лапах творческого вдохновения, совсем не верилось. Но уже через секунду он вышел из краткого оцепенения и ударил по выключателю. Бросив мимолётный взгляд по гардеробной, отметил, что вещи её на месте и вышел из спальни. Можно поискать её во всем доме, но начать он решил с тех двух мест, где она точно могла быть. Вариант приступа ночного вдохновения он всё же не стал исключать, особо на него не надеясь, а значит - это был открытый протест с её стороны.
Хорошо…
Протест так протест…
Он подавил в себе искорки раздражения, грозившие распалить его, что ему было совсем не нужно. Будучи и так на пределе, он совершенно не хотел конфликта, и без того голова раскалывалась от проблем. Ещё войны с Эвой ему не доставало, тем более последние душевные противоречия были по её поводу.
Как он и предполагал в гостиной её не было, поэтому не останавливаясь он развернулся и подошёл к той двери, за которой и была Эва. Другого варианта и не было.
Он приостановился, и осторожно нажав на ручку двери, бесшумно её открыл. Увидел знакомую фигурку, родную и любимую и только зарождающееся раздражение схлынуло, словно его и не было. Он тихо подошёл к кровати, не издав не звука, но она тут же открыла глаза, будто не спала, а ждала его прихода. Он даже чуть опешил, но не успел и слова сказать. Она резко села на кровати, секунду смотрела на него своими серыми глазищами, а потом вскочила и вылетела из спальни.
- Эва! – он не успел даже ухватить её за руку, а только крикнуть вслед, но она не слушала. Она понеслась на кухню. Сама не зная зачем, просто выбежала из комнаты, не имея желания находиться с ним в одном помещении.
Казалось, что она уже успокоилась, даже задремала, но как только услышала тихий щелчок замка, проснулась, и отравленные сомнениями чувства вновь взыграли с новой силой. Она попросту боялась наговорить ему гадостей, злилась на него за то, что он заставляет её испытывать такие негативные эмоции, злилась на себя за то, что не могла с ними справиться.
Где-то у холодильника он настиг её, но едва почувствовав его прикосновение, одёрнула руку.
- Мне что по всему дому за тобой гоняться? – хмуро спросил он.
- А ты не гоняйся… - она открыла холодильник, но так ничего и не достала, а захлопнула дверцу. Ян зажёг свет над барной стойкой, глотнул воды из бутылки, которую оставил на столе, а Эва тем временем придумывала какой ей совершить манёвр, чтобы обойти его и не быть «захваченной». Расчёт не удался, он, конечно же, перехватил её на полпути к выходу.
- Отпусти меня, - процедила она со злостью, отбиваясь и выворачиваясь из его рук.
- Нет. Давай поговорим. Ты только успокойся.
- Я спокойна, - ответила она, только тон её совершенно противоречил этому.
- Как же...
- Я сказала… отпусти меня. Я не хочу с тобой говорить… И видеть я тебя тоже не хочу, - зло сказала она, не скрывая эмоций, но стараясь не кричать.
- Эва… - он пытался развернуть её лицом к себе, но она с завидным упорством не давала ему это сделать, и в конце концов вырвалась.
- Не трогай меня. Иди туда, где был... Иди к ней… - проговорила она, тяжело дыша, потратив кучу сил, вырываясь из его хватки. Он мог бы её не отпустить, но чувствовал, что ещё секунда и она начнёт громко верещать, судя по её состоянию.
- Перестань, она ничего для меня не значит. Её давно нет в моей жизни, и ты это знаешь. Выброси свои дурные мысли из головы, - стараясь сохранять спокойствие, говорил он, но она словно оградилась невидимым барьером и не воспринимала ни одного его слова. Пропускала всё мимо ушей, о чем явно свидетельствовало выражение её лица и язвительный тон.
- Естественно! Она для тебя ничего не значит! Ты уехал с ней и прошлялся где-то всю ночь! – незаметно для самой себя она повысила голос. Он двинулся к ней, а она, интуитивно сразу отступила назад. – Не подходи!
- Не всю ночь…
- Да! Не всю… полночи! – перебила она, не дав ему договорить.
- Прекрати, - он хотел успокоить её, но не мог подобрать слов, она всё равно его не слышала. Хотел обнять её, но она шарахалась от него. – Эва, прости. Перестань… Ты расстроилась, я знаю. Давай поговорим.
Это «прости» вызвало только очередной приступ обиды. Даже то, что она ему высказывала, не помогало ей сполна выразить те эмоции, которые её обуревали. Такой нужной ей разрядки не происходило, выплеска, который бы мог облегчить её существо, не было. Даже слез - и тех не было.
Воспользовавшись краткой передышкой, Ян подошёл к ней, но она тут же оттолкнула его. Оттолкнула и отскочила, как от прокажённого.
- Уйди тебе говорю! Неужели ты не понимаешь? – закричала она.
Он не мог понять. Он, действительно, не мог понять, что вызвало такую бурную реакцию и истерику, которая разыгрывалась сейчас. Неужели то, что случилось, могло довести его спокойную и рациональную Эву до такого состояния. До состояния взбешённой фурии, с которой невозможно было разговаривать, которая отталкивала его, не слушала, кричала, пребывая в крайнем возбуждении. Он уже в немом изумлении смотрел в её горящие глаза, видя, что её распирают эмоции. Эмоции такой силы, что об адекватном состоянии уже сложно было говорить.
Так как он застыл между стойкой и шкафчиками, не стоило большого труда дотянуться до того, что над мойкой. Не отрывая взгляда от Эвы, он открыл его и достал тарелку.
- На, - только и сказал он и подавая ей этот предмет. Она уставилась на неё, не понимая, причём тут тарелка, потом посмотрела ему в глаза.
С грохотом тарелка полетела на пол но не разбилась, когда Эва выхватив, швырнула её на пол.
- Не бьётся, - со злостью прошипела она.
Он молча сдёрнул бокал с полозьев на барной стойке. Звон разбитого стекла огласил комнату, не успел он поставить его на стол. Следом раздался лёгкий скрип, когда он снял второй, тут же сменившийся соответствующим звуком, когда второй бокал для вина разлетелся на мелкие осколки. Ян внимательно посмотрел на её, оценивая, хватит ей этого, или ему продолжить свою помощь в столь благородном занятии.
По лицу её было понятно, что этого мало и он поставил ещё один. Эва помедлила, но швырнула его вслед за первыми двумя. Звон последнего подействовал отрезвляюще. Словно произошёл тот самый выплеск эмоций, словно весь негатив наконец нашёл тот самый выход. Вмиг стало легче, но с этим облегчением пришло и другое состояние. На глаза навернулись слезы, пришло осознание всей глупости и абсурдности сложившейся ситуации. Стало безумно жалко себя и те красивые бокалы, что она разбила. Стало стыдно за собственное поведение.
Ведь просил же он поговорить спокойно! Нет! Надо было скатиться до битья посуды!
Никогда в жизни она не предполагала, что может вести себя вот так. Никогда не считала себя истеричкой, но сейчас показала себя во всей красе. Показала себя именно такой.
Она всхлипнула и спрятала лицо в ладонях.
- Вот дура… - проговорил Ян прижимая её к себе. Характеристика, что он ей дал, совсем не вязалась с тоном, каким он говорил это. – Идиотка…
Теперешние её попытки оттолкнуть его не прошли так успешно, хотя они были, но не такие активные. Он прижал её к себе, так крепко, что она перестала барахтаться, а обняла его за плечи и уткнула в шею мокрое от слез лицо. От её слез, которые обжигали его душу. Он готов был сделать всё, что угодно, лишь бы она не плакала. Всё, что угодно… Перебить в доме всю посуду – это было самое малое на, что он был готов пойти ради неё. Только чтобы она не плакала. А она плакала, тихо всхлипывая, изредка вытирая лицо ладошкой.
- Куда ты меня тащишь? – задержав дыхание, спросила она, почти ровным голосом.
- В спальню. Пойдём искать другой выход твоей неуёмней энергии.
Она лишь прерывисто вздохнула, отметив многообещающую хрипотцу в его голосе и собственное участившееся сердцебиение.
- Всё-всё… перестань… - прошептал он, когда снова раздались её слёзные всхлипы.
- Оставь меня… Я хочу побыть одна, мне нужно подумать… привести себя в порядок, - просила она.
- Ты уже побыла одна и подумала. Хватит на сегодня, - он поставил её на пол. Она поняла, что он принёс её в ванную.
- Раздевайся, - бросил он и включил воду.
- Нет, я уже была в душе. Не пойду, - возразила Эва и повернулась к зеркалу, сразу оценив следы своего нервного буйства – покрасневшие глаза, чуть припухшее от слез лицо. Она не умела плакать «красиво», как некоторые, или как в кино – пустить пару слезинок, тихо, без всхлипов и рыданий навзрыд.
- Я не был. Раздевайся. Или я сам затолкаю тебя туда. Прям в сорочке, - спокойно говорил он, медленно стягивая футболку. Спокойно, но властно. Почувствовав его настроение, она не стала спорить с ним, было что-то в его взгляде сейчас, что заставило её подчиниться. Без слов и дальнейших споров. Что-то было, что заставило её почти ровное дыхание сбиться. Смиренно она спустила тоненькие бретельки с плеч. Душ так душ! Ещё пятнадцать минут водных процедур за сегодняшний день она в состоянии выдержать.
- Хорошо, - послушно провозгласила она и заколола волосы, прежде чем ступить под воду. Он чуть улыбнулся её внезапной покорности, а всего пять минут назад она готова была его убить одним взглядом. Она переступила, через лежащую на полу сорочку. Не стала даже её поднимать, просто перешагнула и остановилась в душевой. Не было сомнений, что он так и сделает. Затолкает её туда, куда пообещал, а спорить с ним сил не было. – Мне сегодня было плохо после душа. Наверное, потому что я долго пробыла под горячей водой, - она поставила его в известность о своём происшествии, дав тем самым понять, что не собирается плескаться с ним час.
- Вода не горячая. Тебе надо отойти, постоишь пару минут и всё. Почему плохо? – в голосе прозвучала тревога, а глаза засветились беспокойством. Было очень приятно это осознавать, и Эва готова была приврать, чтобы ещё больше его понервировать и вызвать ещё большую тревогу, но не стала.
- Не знаю… - она пожала плечами и боязливо потрогала воду, которая оказалась приятной температуры, не горячей, но и не холодной. Умыла покрасневшее лицо.
Всё-таки вода была прохладной и её пробрала дрожь. Так решила Эва. Что дрожь её пробрала от слишком прохладной воды, а не от взгляда, что он ей послал. Она заметила его и почему-то смутилась. Отвернулась, но спиной чувствовала его. Глупо прятаться под водой. Смешно. Но она так и сделала, словно спряталась под тёплым потоком, но это только усилило ощущения. Тёплые струи бежали по телу, добираясь до самых чувствительных мест, раздражая и лаская одновременно.
Ян был прав вода и правда лечит, минуты хватило, чтобы почувствовать себя лучше, успокоить и душу и тело. Хотя нет. Тело нет. Тело зажило своей жизнью. Реагировала той же дрожью и мурашками от первого прикосновения к обнажённой коже. От его первого прикосновения, когда он просто обнял её за плечи. Прижал к груди, оперся подбородком в макушку.
- Это ты во всем виноват. Это ты довёл меня, - пожаловалась она. – Ушёл… оставил меня одну… А сам ушёл с ней, - говорила она глотая струйки воды, стекающие по лицу.
- Хорошо, я виноват, - он крепче прижал её. Ладонь скользнула по груди. – Но только в том, что ушёл и оставил тебя одну. Только в этом и ни в чем больше, Эва. Больше ни в чем, так что выкинь из головы всё, что ты там себе надумала.
- Выкинь из головы… - проворчала она. – Легко сказать…
- Я тебе помогу… - пообещал он, тут же приступив к выполнению задачи, прижавшись губами к шее. Она замерла, даже дыхание задержала, чувствуя, как пробирают знакомые ощущения, соски твердеют от лёгкого прикосновения тёплых ладоней.
Она без труда развернулась в его скользких мокрых руках, он тут же накрыл её рот губами, целуя так крепко и напористо, словно и правда старался избавить её от этих мыслей, сомнений и тех переживаний, что захлестнули её с такой силой.
Он целовал её. Целовал и чувствовал малейший отклик, самую мелкую дрожь. Целовал, а в голове вспышкой билось только одно - «моя». В этом «моя» заключалось всё, что он испытывал, всё, что чувствовал, всё, что не было произнесено.
И будет ли когда-нибудь?
- Что? – пробормотала она. Наверное, он сказал это вслух, в перерывах чувственных терзаний.
- Моя…
Она что-то хотела сказать, но он не дал ей. Он не собирался слушать её, уже наслушался за сегодняшний вечер. Приник к ней снова. Её губы тёплые, мягкие и податливые. Она уже не плакала, но показалось, что на вкус они солёные. И её язык тоже солёный. Он скользнул по ним языком, поцеловал, проверил. Показалось.
Он не хотел говорить, он хотел другого. Хотел в постель, хотел свою женщину, хотел секса. Хотел удовлетворить свою потребность в ней, физическую и эмоциональную. Хотел забыться в ней. С ней.
- Иди… быстро… в спальню… - взяв её лицо в ладони, сказал он. Шум воды заглушал и без того глуховатый голос, смягчая интонацию, но это не было похоже на просьбу. Но повторять было не нужно, Эва быстро вышла из душа, сдёрнув по пути полотенца, дрожащими руками завернулась в одно и села на кровать. Неловкими пальцами выдернула из волос шпильку, которая выпала и закатилась куда-то под кровать, но она не стала обращать на это внимания. В полутьме комнаты всё равно ничего не найти. Распутала узел волос, порадовавшись, что вода с них не бежит ручьём.
Она нагнула голову, просушивая волосы, промокая их вторым полотенцем, услышав, что шум воды затих. Ян не церемонился, забрал из её рук полотенце и бросил тут же у кровати. Легким толчком откинул её на кровать и сдёрнул большое полотенце, в которое она старательно завернулась.
- Я тебе не нужна? – раздался её тихий голос, почти шёпот. Он ещё не всё сказала, ещё не выговорилась и не услышала всего, что хотела.
- С ума сошла? – он взял её за руки, сплёл её пальцы со своими, закинул руки ей за голову. – Нужна… Кроме тебя мне никто не нужен, Эви. Никто…
Пальцы её слегка подрагивали, и он крепче сжал руки.
- Не замёрзла? – спросил, хотя и так чувствовал, что ладони у неё горячие, да и она сама была разгорячённая.
- Нет.
Он прижал её мокрым телом, влажным после душа, даже не вытерся, только смахнул капли воды. Она смотрела в его синие глаза, пошевелила руками, хотелось пригладить его взъерошенные полотенцем волосы, но он не дал ей этого сделать. Не дал даже шевельнуться, сжимая её ладони.
- Никогда, слышишь? Никогда не думай, что ты мне не нужна. Никогда не думай, что ты для меня ничего не значишь… Ни при каких, обстоятельствах, Эви! Что бы не случилось… Слышишь? Что бы не случилось, Эви! Никогда так не думай, - настойчиво повторял он. Настойчиво, с какой-то не понятной ей озлобленностью.
- Мне это не нравится, Ян, - она попыталась увернуться и оттолкнуть его. – Мне не нравится…
Он целовал её в шею, но оторвался, заслышав её упрямые возгласы.
- Что? – он отпустил её руки.
- Твоё «что бы не случилось»… Мне это не нравится, - отчеканила она, приподнявшись и сев на кровати, не отпуская его взгляда. – Я не хочу, чтобы что-то случалось. И мне не нравится, что ты так говоришь, - с отчаянием прошептала она.
Он не стал отвечать ей, снова сгрёб её в объятья, жадно припав ко рту, пока она отбросила свои слабые попытки сопротивления, пока не растаяла, и не прижалась к нему, подрагивая от возбуждения. Его и её. От одного на двоих острого сексуального желания.
Он мягко уложил её на кровать и начал слизывать капельки воды с тела. Она забыла, что хотела сказать ему, стало не важно, что он ей ответит.
С шеи, плеч. Только ощущения бархатистого прикосновения его языка, нежные и яркие. Только его скользящие и влажные движения на груди… сосках. Вызывающие тяжесть в теле, бешено разгоняющие кровь, заставляющие сердце биться где-то у горла.
«И я не хочу… Не хочу, Эви… Не хочу, чтобы что-то случилось…»
Любить её стало, как жить, как дышать. Дышать с ней одним воздухом. Не просто дышать, а иметь одно дыхание на двоих, одно желание. Иметь одну жизнь на двоих. Жить друг другом, жить друг для друга.
Любить её значить целовать её, смеяться, обижаться, ругаться, скандалить, а потом снова любить её… Любить, любить…
Люблю тебя…
Чувствовать каждый самый короткий вздох и дышать им, замечать каждый взгляд - ловить его, предугадывать каждое слово - знать, что она скажет, даже если не сказала, знать что хочет, даже если ещё не пожелала.
Так быстро стало это его жизнью, как быстро он привык к этому.
Потерять это…
Потерять её…
Уже больно…
Стоять как на краю, как последний шаг. Стоять… Сделать его... Упасть…
- Ян… Ян! – вырывая его донёсся её голос. – Что с тобой? – она чуть скривилась от боли и приложила руку к груди.
- Прости… Прости, любимая, - он нежно поцеловал её в место укуса. – Прости…
Так быстро привык быть безумно счастливым с ней, может, и, не показывая этого внешне. Она как искра зажигала его и сама горела под его руками и губами.
И сейчас горела… Он чувствовал, видел её нетерпение и сам сдерживался с трудом.
- Что с тобой? – громче, чем шёпот не получилось, голос уже не поддавался. - Я не узнаю тебя… Ты будто не здесь… Не со мной.
Он ласкал её с отчаянием, странной напористостью, иногда грубо, даже больно укусил. Стало не по себе, и она позвала его, окликнула, а потом успокоилась, глянув в любимые глаза. Луна заливала комнату белым сиянием, и его было достаточно, чтобы разглядеть выражение его лица. Чуть отстранённое, но такое родное…
- Ничего… - он провёл рукой по мягкой округлости груди, наслаждаясь ей, как того хотел. Она уже стала как один сплошной оголённый нерв, она ещё в душе стала такой, а сейчас всё прикосновения были нестерпимыми, острыми, но желанными, потому что тело истосковалось по нему, испытав недельную ломку.
Она сосредоточилась на его прикосновениях, на нем. Только тихий шорох простыней, собственные всхлипы-стоны и сбивчивое дыхание обоих нарушало их любовную игру. Нарушало, придавая особый интим, возбуждая обоих, заставляя отслеживать каждое движение. Двигаясь к определённой точке, к точке их соединения, к точки их любовного соития.
Она притянула его к себе, обняв за плечи, а потом зарылась пальцами в ещё влажные волосы. Притянула для поцелуя. И он поцеловал её медленно, дразня языком, как ей нравилось, как она любила. Поцелуи её всегда возбуждали больше чем другие ласки. Он знал это, пользовался этим, а ей это нравилось. Нравилось, что он умел этим воспользоваться.
Она погладила его, провела руками по широким плечам, с удовольствием ощущая его целиком, тяжесть его тела на себе, и с нетерпением ёрзая, потому что внутри всё горело, нуждалось в нем, в том, что он мог ей дать, в том, что он ей обещал.
Но он всё медлил…
Сжал её грудь, потом прикоснулся губами, легко как пёрышко, нежно. Видимо боялся сделать ей больно, как в прошлый раз. Захватил ртом сосок, увлажнил языком, приласкал, лизнул и накрыл рукой, ощутив под ладонью твёрдую горошину. Спустился к животу, попробовал нежную бархатистую кожу.
- Пожалуйста, - умоляюще прошептала она, ломая установившуюся тишину. – Пожалуйста…
Одно только это слово вывело его из себя. Он резко подтянул её ноги, согнув в коленях, накрыл её своим тёплым телом, кожа была чуть влажной, но не от воды, а от испарины, от страсти и вожделения. Она провела ладонью по рёбрам, скользнула вниз, погладила влажную головку и обхватила рукой его возбуждённый член, чуть сжала.
- Эва… - он стиснул зубы, прижимая её к кровати. Оперся на локти, и она обняла его за спину. Он вошёл резко, она вскрикнула, и он застыл, замер на мгновение.
- Больно?
- Нет… Нет…
- Мы доиграемся, Эви, - прошептал он, говоря о незащищённом сексе.
- Нет… Точно нет, - проговорила она, - А если… Если доиграемся? – спросила она и посмотрела ему в глаза.
- Пусть так… - прошептал он и она вздохнула, собираясь что-то сказать, но потом передумала. Не сказала ни слова.
- Что?
- Нет, ничего… - она покачала головой.
- Скажи, - настаивал он.
- Нет, говорю. Ничего, - она прикрыла глаза, коротко вздохнув.
Вскрикнула не от боли, а от наслаждения, граничащего с ней, от яркого ощущения, удвоенного разлукой, утроенного ссорой, от того, что внутри всё скрутило от неудовлетворённого ещё желания.
Она закрыла глаза, но не расслабилась. Состояние расслабленности и удовольствия её уже покинуло, осталась нехватка чего-то, осталось желание продолжение и ожидание развязки. Осталось только голое сексуальное желание полнейшего удовлетворения.
Он не двигался медленно, а продолжил, так же как и вошёл – резко, необузданно, подстёгиваемый её стонами, чувствуя её реакцию, ощущая мелкие сокращения в её горячих глубинах. Сначала мелкие, плавно переросшие в судорогу, когда мышцы её сократились, обхватив её, когда он переживаемой остроты ощущений она впилась зубами в его плечо, поскуливая. Он чувствовал её, переживал с ней её оргазм и свой, переживая собственное удовольствие, пропуская через себя всё, что случилось, впитывая её эмоции.
Она постепенно расслабилась, глаза были закрыты, но на лице играла улыбка.
- Что это было, Эви? – спросил он позже, когда удобно устроил её, прижав спиной к груди.
- Что? – сонно спросила она, выходя из состояния полудрёмы. Совершенно было лень шевелиться и разговаривать тоже.
- Твоя истерика? Я никогда за тобой такого не замечал.
- Сама не знаю, - еле слышно прошептала она.
- Я даже подумал, что ещё минута, и ты выхватишь из ящика нож и прирежешь меня на месте. Поэтому дал тебе тарелку. Лучше перебей всю посуду, но обойдёмся без кровопролития.
Она ничего не ответила, улыбнулась и затихла. Дыхание было ровное, какое и должно быть у крепко спящего человека. Он погладил её по щеке, убрал волосы от лица, тихо позвал, поцеловал в висок, но она даже не пошевелилась.
Не пошевелилась она, и когда он крепче стиснул её, не дрогнула и тогда, когда прошептал ей на ухо «Я люблю тебя… Боже, как я люблю тебя…»
Lineage 21.03.2011 15:27» Отчаянье неистовых глубин... Lineage
Ксю, как я и ожидала, твоя 29 глава вдохновила меня на стихотворение 
В нем не совсем те слова, но эмоции схожи. То что я чувствую) Хочу поделиться с тобой 
***
Отчаянье неистовых глубин...
Люби, рискуй - эмоции предела.
Причины позабыв весенних зим,
И то, как снов мечта от страсти пела.
Я не хочу потом, что завтра. Не хочу!
Останься, навсегда, останься, умоляю.
Я замолчу! Любую цену заплачу.
Я изменю себя, и роль, что исполняю.
Предам, убью в себе все, что люблю,
Лишь потому, что без тебя все дико.
И в одиночестве все с горя утоплю,
И воздух содрогнется в силе крика.
Не покидай, что б не случилось, я твоя!
Пусть не любовь, но чувство нерушимо!
Я верю, что сейчас для нас заря,
Я верю, покоренная вершина.
А что потом - не важно, не хочу
И знать, и слышать, думать, что там, завтра.
Сейчас я забываю, я молчу,
Закрыв глаза, убив всех знаний правду.
Сейчас все хорошо, а как придет закат,
Так будет жизни этой окончание.
Сомкнутся ледяных объятья врат.
Оправдан риск - неистово отчаянье...
И снова я, убитая собой,
И снова по крупицам душу собираю.
Не важно! Пусть лишь миг, но ты был мой.
И это в памяти я нежно охраняю.
Отчаянье неистовых глубин...
Люби, рискуй - эмоции предела.
Я помню, как душа от страсти пела.
Я знаю покорение вершин.
март 2011
