СПИСОК ВИКОРИСТАНОЇ ЛІТЕРАТУРИ. Я начну с утверждения, применяемого в наиболее трудной и вместе с тем наиболее важной фазе выздоровления женщин

Я начну с утверждения, применяемого в наиболее трудной и вместе с тем наиболее важной фазе выздоровления женщин, которые любят слишком сильно.

Дважды в день по три минуты стойте перед зеркалом, глядя на себя, и говорите вслух: "Имярек, я люблю тебя и принимаю тебя такой, какая ты есть". Это превосходное утверждение, которое хорошо повторять вслух, когда вы находитесь в одиночестве, или про себя, когда вы находитесь в обществе и становитесь слишком самокритичной. Человек не может думать о двух вещах одновременно, поэтому заменяйте свои негативные утверждения вроде "ну почему я такая дура" или "у меня никогда ничего не получается" позитивными утверждениями.

Если повторять последние достаточно часто, то они остановят ваши деструктивные мысли и чувства, даже если негативный образ мышления присущ вам уже многие годы. Другие утверждения еще короче. Их легко запомнить и повторять, когда вы едете в транспорте, занимаетесь, ждете или просто лежите в тишине:

"Я свободна от страданий, гнева и страха. Я наслаждаюсь миром и благополучием. Во всех аспектах своей жизни я направляюсь к счастью и радости". "Все проблемы и схватки остались позади: я спокойна. Я свободна и наполнена светом". Если вы верите в Бога или в высшую силу, сделайте свою веру основой следующих своих утверждений: "Бог любит меня. Бог благословляет меня. Бог проявляет себя в моей жизни".

Молитва о спокойствии - одно из лучших утверждений: "Бог дарует мне спокойствие, чтобы принять то, чего я не могу изменить; Бог дает мне смелость, чтобы изменить то, что я могу изменить; Бог дает мне мудрость, чтобы видеть разницу между хорошим и дурным". Помните, вы не можете изменить других, но можете изменить себя. Если вы не верите в Бога, вам может показаться более удобным следующее утверждение: "Все возможно через любовь. Любовь исцеляет и направляет меня, успокаивает и ведет меня к миру с собой". Очень важно, чтобы вы придумали собственные утверждения. То, что будет звучать для вас истиной, наилучшим образом поможет вам.

Применяйте приведенные здесь утверждения, пока не придумаете собственных - стопроцентно позитивных, жизнеутверждающих, полностью вам подходящих. Не придумывайте утверждений вроде "у нас с Томом все идет замечательно, и мы обязательно поженимся". Это "и мы обязательно поженимся" может оказаться не лучшей развязкой для того, что происходит между вами и Томом. Оставьте "все идет замечательно", возможно, прибавив к этому "для моего благополучия".

Избегайте требований, конкретных результатов. Просто утверждайте себя: свою жизнь, свое достоинство и свое замечательное будущее. Делая утверждения, вы программируете свое подсознание на отказ от старых схем и двигаетесь к новому здоровому, радостному и благодатному образу жизни. Это неплохо выражено в следующем утверждении: "Я освобождаюсь от страданий прошлого и приветствую здоровье, радость и успех, которые по праву принадлежат мне".

Видите, как это делается? Вот и отлично. Осталось еще достаточно возможностей для ваших собственных творений.

 

Зверёк

Я выключил компьютер, надел пуховик, задвинул к столу кресло, оглядел коллег и сказал: «До завтра». Коллеги сидели в наушниках, поэтому, скорее всего, не услышали меня. Только художник-постановщик едва заметно кивнул.

Город был холодным и грязным. С крыш домов свисали ледяные громады, и многие улицы были огорожены жёлто-чёрными лентами. Иногда встречались развороченные автомобили, заваленные ледяным крошевом.

Глядя на эти обезображенные, искорёженные машины, сложно не думать о хозяине, которому пришлось найти своего четырёхколесного друга в таком состоянии. Пару дней назад я видел Фольксваген-Жук, на который рухнула ледяная масса. Крыша была промята глубоко внутрь, стёкла выбиты, боковые двери безнадёжно болтались по сторонам, а весь салон был засыпан снегом и осколками стекла. На заднем сидении лежала мягкая игрушка человечка из «Улицы Сезам». Его наивная и добрая улыбка никак не вписывалась в такое окружение, и то, что он валялся здесь, в развороченном салоне, казалось очень грустной иронией.

Я снова и снова представляю себя хозяином этой машины и не могу отделаться от ощущения безвыходной боли. Куда идти этому человеку? Кто возместит потерю автомобиля? Как попытаться добиться справедливости? Потом одёргиваю себя мыслью о том, что я давно уже забыл, когда в последний раз сталкивался со справедливостью. Это слово окончательно девальвировалось и приобрело инфантильный налёт. Последний раз я кричал о справедливости в коридорах школы, и то без особого успеха. Сейчас даже мысль об этом понятии стала казаться признаком незрелости.

Греческий проспект хрустел под ногами грязным снегом. Я пересёк Седьмую Советскую улицу. Потом Шестую Советскую улицу…

Справа возник большой серый прямоугольник. БКЗ Октябрьский напоминал ледяную глыбу на фоне бледного, бескровного неба. На этом месте когда-то стояла церковь.

Возле ступенек БКЗ трое пацанов в тёмных куртках застыли в напряжённых позах. Через мгновение один из них толкнул другого в грудь. Раздались крики. Тёмные куртки соединились в копошащийся комок. Издалека их вопли походили на голоса хищных птиц.

Мне вспомнилось, как ночью возле метро «Девяткино» меня избивали трое. Один ударил сзади, двое других быстро схватили за плечи и бросили на спину. Они больно упёрлись мне в грудь коленями и прижали запястья к земле. Третий шарил по карманам.

После этого я хотел заняться боксом или приобрести травматический пистолет. Но, подумав как следует, понял, что всё равно не смогу противостоять тем, для кого борьба не просто хобби, а средство для выживания.

Их было трое, меня ударили сзади, о каком боксе может идти речь?

Где-то в груди утвердилось чувство ненависти, за которое я часто порицал себя. Как будто те трое в «Девяткино» вживили в меня часть себя. Милиционеры приходили ко мне домой, не снимая обуви, и грубо расспрашивали об обстоятельствах ограбления. Они совсем не были похожи на людей, помогающих мне. Их поведение скорее напоминало тех грабителей. От них мне становилось плохо. Я перестал открывать дверь.

В какой - то момент меня посетила идея, от которой стало легче: что если быть вне всякой борьбы? В конце – концов, я всегда верил, что жизнь ответит тебе твоими же мыслями, намереньями и действиями. Да и все верят в это. Если не верить в это, то во что тогда? Мне захотелось жить никого никогда не ударив, во всём предпочитая компромисс борьбе.

Так удалось избавиться от того, чем заразили меня те трое преступников.

Позже я перестал есть мясо. Очень не хотелось ощущать себя хищником.

Когда я переходил Третью Советскую улицу, комок из курток начал распутываться, но крики всё ещё доносились со стороны БКЗ. Лучше бы там стояла церковь.

Возле гостиницы Октябрьская я поскользнулся на замёрзшей луже. Правая нога ушла куда-то вперёд, меня потянуло вниз - и я увидел небо. Справа прошла любовная парочка. Они поцеловались. Боль прошла от копчика по позвоночнику и остановилась в пояснице. Надо было встать, но хотелось перевести дух.

Я увидел мужика, смотрящего в мою сторону. Его лицо было искажено гримасой презрения. Очень неприятный тип. Он покачал головой и открыл свой «Порше Коен». Стало слышно, как он разговаривает по телефону. Интересно, люди тренируют такой грубый, бандитский рёв или рождаются с ним?

Я стряхнул снег и пошёл дальше.

Да что это со мной? - думаю. Зря я так. Голос может оказаться всего лишь грубой оболочкой, скорлупой. Средством, помогающим держать дистанцию между собой и буднями. Он вполне может быть хорошим человеком. В это хочется верить.

Есть много вещей, которые могут изуродовать голос: плохая жена, неудачное окружение, чиновники, метро, работа.

Работа - в первую очередь.

Ладно. Надо вспомнить какую-нибудь смешную песенку и крутить её в голове. Неприятно осознавать, что ты ходишь с недовольной рожей. В городе итак одни недовольные рожи.

---------------

В принципе, мне повезло с профессией. Я работаю аниматором. Но не тем аниматором, который приводит в движение ленивые тела туристов в каком-нибудь отеле, а тем, который двигает красочных персонажей из мультфильмов. Лучше использовать почти вышедшее из употребления слово мультипликатор, не дай Бог кто-нибудь перепутает. Всё-таки возиться с нарисованными человечками намного приятнее, чем с настоящими людьми.

Недавно в городе появилась новая фирма. Они искали аниматоров и наткнулись на меня. Зарплата 40 000 выглядела безумием. На 30 000 больше чем я заслуживаю. Ну, если не на 30, то на 20 точно. Я согласился. У меня никогда не было таких денег.

Студия работала над обычным детским мультсериалом типа «Лунтика» или «Смешариков». Безупречный мирок, в котором резвятся персонажи чем-то напоминающие гномиков. Вытянутые вверх балахоны делали их похожими на членов Ку-клукс-клана, только они были добрые. Настолько добрые, что умудрялись жить без врагов (или врагов ещё не нарисовали?), а все конфликты, которые случались между ними имели чисто бытовой характер и решались мирными переговорами.

Было написано несколько похожих друг на друга сценариев примерно по такой схеме - у главного героя возникает идея, которую он пытается воплотить в жизнь, но позже сталкивается с непреодолимыми трудностями. После нескольких безуспешных попыток он теряет веру в себя и впадает в печаль. Тут появляются остальные персонажи и объединяют усилия, чтобы прийти на помощь. В финале главный герой благодарит своих товарищей и объявляет, что дружба - это самое важное в жизни.

Из всех персонажей мне больше всего нравился Потап, который даже в таком дезинфицированном мире казался монахом. Он сделал себе обсерваторию на дереве и покидал её только для того, чтобы кому-нибудь помочь. Потап толстый и неповоротливый, но движения у него выходили плавные и важные, как у доброго мудреца. Мне нравилось с ним работать. Остальные персонажи чересчур активные и даже резкие.

Сорокасекундный тизер надо было закончить к Новому Году, но все быстро поняли, что студия не уложится в назначенный срок. Не хватало специалистов. Да и компьютеры были слабые.

В предновогоднюю неделю несколько художников работали ночью и спали прямо в офисе. Тридцать первого числа был готов десятисекундный ролик. Директор собрал небольшое совещание и пришёл к выводу: чтобы работа выполнялась в срок, студии необходим менеджер. Потом был скучный банкет, где всех работников сдержанно похвалили. На столах стояли пластиковые стаканчики и шипело шампанское.

После праздников в студию пришёл парень в приталенной рубашке с распахнутым настежь воротником. Он открыл дверь резким движением и сразу позвал всех на совещание. Совещание проходило прямо в зале аниматорского цеха, и всем, кроме него, пришлось стоять. Парень сел на кресло задом наперёд, сложив руки на спинке так, чтобы мы могли видеть его тяжеловесный перстень. У него был настолько самоуверенный вид, будто он оседлал тигра.

Всем пришлось терпеть длинную напыщенную тираду про то, какие возможности открываются перед студией после его прихода.

Оказалось, что руководство планировало подогнать мультфильм под рыночные стандарты. Добавить, как он сказал, «весёлое насилие» и «стёб». Это должно было помочь сделать шаг из «совка» в сторону «Халивуда». Он часто повторял эти два слова.

Проводили маркетинговое исследование и несколько фокус групп признали Потапа самым скучным персонажем. От него решили отказаться.

Парень в приталенной рубашке атаковал слушателей, не встречая сопротивления. Его монолог стал развязным, а ближе к концу откровенно насмешливым. Таким тоном мог говорить зарвавшийся подросток перед кучкой первоклассников. Его окружали послушные, молчаливые фигуры.

В конце своей речи он обратился ко мне и режиссёру: «А вы, мужики, докажите, что у вас стоит на анимационное производство»,- и спрыгнул со стула.

Глядя в пол, я представлял, как наношу удар в нижнюю часть челюсти, и он получает нокаут. Но вместо этого вдоль меня пробежала удушливая волна грусти. Смесь отвращения и опасности распространилась за пределы фигуры нового менеджера и окрасила стены студии в новый цвет. Мне был неприятен линолеум, в который я опустил взгляд. Режиссёр вежливо смеялся. Неужели ему понравилось, как к нему обратились?

Позже я порицал себя за мысль напасть на этого парня. Я же прекрасно знаю, насколько сложно и неудобно входить в новый коллектив. Тем более он начальник и ему надо хотя бы для вида демонстрировать силу. Мне захотелось найти что-нибудь положительное в этом человеке.

Оказалось, что его зовут Андрей Верещаев (при первой встрече он не представился). Я удивился, когда узнал, что ему тридцать два года: на вид намного меньше. Он приехал из Москвы по приглашению директора студии.

Как я ни старался, мне не удавалось найти ничего хорошего в этом человеке. Может быть, это было потому, что я чувствовал исходившую от него угрозу. Андрей ходил по студии как шпана по площади трёх вокзалов и заглядывал к каждому в монитор. Когда он встречал кого-нибудь в коридоре, то немедленно награждал ненавистным взглядом - нечего, мол, околачиваться. Его хотелось не замечать, но это было сложно. Я прятался в наушники с громкой музыкой, но всё равно слышал его реплики. «Что это за совок, покажи мне Халивуд!» - требовал Верещаев. Все кивали и начинали активно щёлкать мышками.

Чтобы избегать личного общения, я установил себе «Скайп» и добавил Андрея в контакты. Через пару дней мне пришло сообщение:

AndreyDirector: Никита, не мог бы поискать среди знакомых раскадровщика?

Я нашёл режиссёра, который готов был подработать, но перед тем как дать согласие, он хотел посмотреть, чем мы занимаемся. Я написал Верещаеву.

AndreyDirector: Блядь, Никита, он что Кэмерон, что ли?! Давай контакт, я его позову, когда будет необходимость.

Это «блядь» встало у меня в горле. Я походил по коридорам, потом заварил чай, который так и остыл на столе. Ну что за урод? На студиях компьютерной анимации, как правило, доброе и интеллигентное руководство. Все понимают, что работа не простая, часто ювелирная. Люди постоянно не укладываются в срок и выходят в выходные, ночуют на студии…

Нужно было с кем-то поговорить. Кинул нашу переписку Ване - коллеге по предыдущей работе. Он почти сразу ответил мне:

VanStone: Сколько лет этому Дартаньяну?

NikitaM: 32. Да какая разница?

VanStone: Ты не должен позволять так с собой разговаривать. Он всегда так хамит?

NikitaM: Не знаю, стараюсь его не слышать, сижу в наушниках.

VanStone: Ответь ему в следующий раз!

NikitaM: Ваня, я не умею себя вести в таких ситуациях. Давай выпьем после восьми, нужно поправить крышу.

VanStone: Никто не умеет. Давай, приходи на Пушкинскую.

Я переходил Лиговский Проспект. За спиной оставалась гостиница Октябрьская, а мужик с грубым голосом сидел в своём «Порше Коен». Наверное, всё-таки работа испортила ему голос.

---------------

Настроение ни к чёрту, что и говорить. Как себя должен чувствовать человек, которого начальник считает блядью? Я знал, что моё лицо ничего хорошего не выражает и старался смотреть под ноги, чтобы не встречаться взглядом с прохожими. Может быть, пара кружек тёмного как-то исправит ситуацию?

Рюмочная находилась на улице Пушкинской. Я люблю это место. Здесь уютно и хозяйка не заламывает цены. Когда в моей жизни появился Верещаев, я стал часто приходить сюда, чтобы перевести дух и поставить в конце рабочего дня убедительную точку. Меня начали узнавать. Нередко наливали в долг.

Помещение рюмочной сразу обняло меня своим теплом. Я взял пиво, сел за столик и стал ждать Ваню.

В брошюрках о вреде алкоголя написано, что спиртное снижает самокритику. Пьяному человеку становится безразлично где и с кем он находится. Может быть, это и заставляет людей выпивать после смены? Ты пашешь по восемь, а то и по десять часов в день на однообразной и нудной работе, получая в лучшем случае 20 000 в месяц. Такой труд вряд ли сохранит уважение к самому себе. А если добавить к этому придурошного начальника… Выпивка помогает отнестись к себе проще и, в конце концов, примириться с жизнью. К сожалению, только до утра.

Когда кружка начала пустеть, во мне что-то разгладилось и оттаяло. Вани всё ещё не было. Может, он задержался с симпатичной секретаршей?

Зал рюмочной был почти пуст. Из посетителей, помимо меня, оживлённо болтали двое парней. В будни здесь всегда мало народу. Я прислушался к их разговору, чтобы как-то занять себя, но тут же бросил эту затею – они обсуждали какие-то дворовые разборки.

Подумать только, сколько энергии люди тратят на борьбу. Ходят по судам, ругаются дома, отстаивают свои интересы на работе. Сражаются за женщин, за деньги, за место в электричке. Они сделали из борьбы искусство и даже перенесли её на сцену… Мы испортили самих себя и мир вокруг нас. И теперь, где бы мы ни встретили людей, там обязательно будет борьба.

Может быть, всё дело в амбициях? Если нет высоких амбиций, значит нет борьбы. Когда-то это слово несло в себе негативный оттенок. В словаре Даля синонимами к слову амбиция значатся тщеславие, чванство и спесь. Теперь всё наоборот, и человек без амбиций заслуживает только того, чтобы его сложили пополам и встали ногами на спину стремясь подняться повыше в социальной пирамиде.

Ладно, что-то я сгустил краски. В конце концов, если мне хочется видеть в людях смирение и доброту, следует в первую очередь потребовать таких качеств от себя. Вместо этого, я злюсь на какого-то менеджера в приталенной рубашке. Надо быть добрее.

Я подошёл к стойке и попросил ещё тёмного.

- Глинтвейн в такой дубак надо заказывать, – раздался сзади знакомый голос.

Это был Ваня. Он стоял в зелёном нейлоновом пуховике и разминал кисти рук. Я слышал, как щелкают его суставы.

Ваня решил начать с главного:

- Ну, рассказывай, что у вас там за гопник работает!

Мы сели за столик и я опять вернулся в офис на территорию Верещаева.

- Ты не должен позволять так с собой разговаривать. Ответь ему в следующий раз, – Ваня щедро отхлебнул пиво. - Ты же нормальный, сильный человек, а не тряпичная кукла.

- Ну, а в чём тут сила? Кто кого перехамит? Я не верю в силу, которая держится на бессилии соперника.

Ваня едва заметно улыбнулся и перевёл взгляд в пространство над моей головой, как будто надеясь увидеть там игрушечный нимб.

- Сила - это то, как ты себя поставишь, – Ваня посмотрел мне в глаза - В конце концов, мужик выбирает выражения исходя из одного принципа – сможет он набить морду своему оппоненту или нет.

- Это где? В первобытной общине? Мне хочется верить, что общество держится на взаимных компромиссах.

- Компромисс возможен только там, где борьба приведёт к большим потерям. Ты должен быть сильным, чтобы навязывать компромиссы.

Разговор получался тяжёлый. Что-то обрушивалось внутри меня, обнажая забитого, дрожащего комнатного зверька. Официантка принесла Ване сардельку. Запахло жареным мясом.

Ваня отрезал кусок мяса и проткнул его вилкой.

- Знаешь, что такое сила? Сила - это здоровье. Есть хищники и их жертвы. Льву, который преследует стадо антилоп, достанется слабое, больное животное. И стадо только выиграет от того, что его не станет.

- Ваня, природа не нравственный авторитет! Если для кого-то сила - это самое главное, то ему и до животного недалеко!

Ваня улыбнулся.

- Эх ты, добряк. Скушай сардельку, но только с ножа.

- Да ну тебя! – я усмехнулся, но без веселья.

Кружка давно опустела.

У барной стойки до меня дошло, что пивом тут не отделаешься. Заказал картошку с луком и триста грамм «Столичной». Хозяйка снисходительно улыбнулась и кивнула. Я понял, что она прочитала моё настроение. Стало неловко.

Вид графинчика с прозрачной жидкостью воодушевил меня.

- Ты знаешь, Ваня, – я улыбнулся, – Бороться нужно только с самим собой. Это и отличает нас от животных.

- Да ты ещё и напиться решил? Я с тобой.

Водка подсказала приятные темы для разговора. Ваня вспоминал смешные истории из своей работы, потом старые компьютерные игры, музыку и бывших женщин. Всё то, о чём мы обычно любили поговорить.

- Никита, возвращайся к нам работать. Мы без тебя ничего не можем.

- Как это ничего не можете? – Ваня удивил меня. В конце-концов я никогда не считал себя ценным сотрудником.

- Ну как… Собраться, встретиться. Даже Новый Год как следует не смогли отметить.

Мы много смеялись. Когда графинчик опустел, Ваня предложил перечислять по очереди слова начинающиеся на букву «П».

- Проститутка, – начал он

- Поступок.

- Пятикнижие.

- Притон.

Ваня засмеялся. Ему понравилось слово, которое я подобрал.

- Противогаз.

- Принцип.

- Прицеп.

- Понимание.

- Портвейн.

Сказав «портвейн», Ваня замер, подняв указательный палец, потом посмотрел на часы.

- Без десяти одиннадцать, мы должны успеть.

Ваня снял куртку с крючка, и мы отправились на холод.

Пушкинский сквер был не самым хорошим местом для портвейна. Нет, туда обычно все и идут после закрытия рюмочной, но сейчас проезжая часть возле него была огорожена, и рабочие сбрасывали снежные глыбы с крыш близлежащих домов. Мы смотрели на них снизу вверх. Иногда к нашим ногам катились маленькие ледяные осколки.

Со временем мне стало здесь нравиться. После рюмочной мороз совсем не чувствовался, но делал воздух свежим и бодрящим. Фонари начертили на снегу прямые тени ограды. Изредка очертания растягивались под действием фар проезжающего мимо автомобиля. Даже грохот льда придавал этому месту своё очарование.

После пива и водки портвейн звучал диссонирующей нотой, но именно эта нота делала композицию законченной. Сладкая прохлада растекалась в груди тёплым облаком и оставляла за собой лёгкое, но возвышенное ощущение. Жизнь казалась чередой странных, но интересных событий, а все неприятности превращались в забавные пустяки.

На крыше копошились несуразные человечки, двое других смотрели на них с земли. По-моему, люди настолько нелепы, что заслуживают только жалости и снисхождения. Просто кого-то жизнь ставит на ступень выше, заставляя быть строже к другим, побуждая принимать напыщенную позу и верещать бранными словами. Я усмехнулся: «Что ты разверещался, Верещаев?»

Наверное, самое главное в человеке это жалость и снисхождение, а никакая не сила. Или пусть будет так: снисхождение - это и есть сила.

Две фигуры выделились из тени и пошли в нашу сторону. Один из них прожевал какую-то скороговорку, прислонил руку к виску и я понял, что это милиционеры. Фонарь осветил лицо второго – холодный, дикий взгляд, верхняя губа приподнята, обнажая неровные зубы. Он схватил меня под руку и повёл в сумрак. Обозвал фраером.

Я начал извиняться и искать в себе спокойствие. Его удалось найти, когда я почувствовал себя очень виноватым. Ладно, денег у меня немного, больших потерь не будет.

За моей спиной Ваня начал повышать голос. Пару раз произнёс что-то матом. Зачем? Сейчас ещё больше денег потребуют.

Откровенно говоря, мне было почти безразлично происходившее, так уж действует на меня алкоголь. Я хотел понравиться этим людям, показать, что я вежлив и безвреден. На весь сквер грохотал падающий лёд.

Когда я обернулся, Ваня стоял в такой позе, будто готов драться. Почти боевая стойка. Сейчас из-за него будут неприятности. Его противник поднял руку, но вместо удара хлопнул его по плечу, лениво махнул рукой, о чём-то поспорил со своим товарищем - и нас отпустили.

- Ну вот, а ты уже был готов платить этим высеркам.

Ваня был весёлый и взвинченный. Мы попрощались и разъехались по станциям. В вагоне я обнаружил, что портвейн остался у меня.

---------------

На тумбочке возле кровати кружка с водой. Значит, я приготовил её, когда ложился спать. Засуха в горле и боль в суставах подняли меня раньше будильника. А потом в памяти вскочил мент с жестоким взглядом и Верещаев. Ничего хорошего.

На кухне я начал вспоминать вчерашний день. Он обрушивался на меня фрагментами как штукатурка. От унижения было неприятно есть. Меня трясло. То ли от холода, то ли от похмелья.

Я собрал завтрак в пищевой контейнер - разогрею на работе.

Утро для рабочего человека – это время, которое хочется поскорее миновать. Город унижает тебя транспортом, толпой, милицией, да всем чем может. И ради чего? Чтобы идти на поклон к начальнику, который считает тебя своей блядью?

Как бы ты не пытался себя преподнести, город устроен так, что тебя всегда будет сопровождать чувство унижения. Для охранников в магазинах ты потенциальный вор. Их фигуры будут постоянно преследовать тебя, когда ты ходишь рядом с прилавками. Если ты им не понравишься, они залезут к тебе в сумку. Для мента ты наркодиллер с граммом в трусах. Никто не запретит ему затащить тебя в отделение и раздеть для обыска.

Ты можешь быть гладко выбрит и аккуратно одет, носить очки или дорогие часы, улыбаться или тащить строгую мину, ничто не спасёт тебя от постоянного чувства унижения.

Толкаясь в метро, я решил ответить Верещаеву, если он снова обратится ко мне подобным образом. Сказать что-то вроде: «Разговаривайте вежливее, вы не со скотом работаете». Если он начнёт грубить, то конторка совсем прогнила и остаётся забрать документы. Эта мысль подзадоривала меня, но волновала. Хотя вряд ли он настолько тупой, что доведёт дело до увольнения.

Я немного успокоился. По пути в офис купил минеральной воды. Оставалось немного времени до начала работы, и я решил постоять на холоде, чтобы собраться с силами. Ходил взад-вперёд и вдавливал подошву ботинка в сугроб. Смотрел на рисунок остававшийся на снегу.

Хотелось зайти в офис и сразу выложить всё Верещаеву. Я не выгляжу настолько безобидно, чтобы он начал откровенно грубить. С другой стороны в своём воображении я доходил до такого состояния, которое мне совсем не нравилось. Представлял себе свой гневный, взвинченный голос, сжатые кулаки, жестокий взгляд. Я начинал принимать подобие того мента, или самого Верещаева. Я не мог думать, что делаю что-то правильное, положительное.

Уволиться было бы слишком легкомысленно. Ботинки дали течь и теперь я чувствовал сырость. Сугроб мне ответил за вмешательство – подсказал, что пора покупать новые. Ещё болел зуб. В общем, всё обещало одни расходы.

Перспектива сидеть молча казалась мерзкой и низкой. Одна мысль об этом вызывала стон в грудной клетке. Так уж точно можно сорваться и…

- Чё стоишь, пиздуй на работу.

Это Верещаев. Меня прострелило от шеи к пояснице, и я развернулся готовый к драке. Он вылезал из своей машины и скалился. Потный, как после охоты, в одной футболке с вульгарно растянутым воротником. Вместо того, чтобы нанести удар, я пожал его руку и, действительно, почувствовал себя блядью.

Может быть, он сказал «дуй на работу» и мне послышалось? Такая мысль вызывала только большее отвращение к самому себе. Я чувствовал себя так, будто мне в глотку залили человеческие отходы. Хотелось очиститься, выблеваться, отмыться. Но, чёрт возьми, я не мог не пожать протянутую руку! И сейчас не смогу.

Кажется, я даже не поздоровался с коллегами. Включил компьютер и сразу получил задание. Нужно анимировать сценку - персонаж выхватывает у енота корзинку. Замечательно.

Вожу курсором по монитору, зачем-то встал, потоптал коридор, потом сел. Глупая и смешная ситуация, я жду, когда Верещаев обратится ко мне матом. Всё-таки он сказал «дуй на работу». Надеюсь.

За целый день я ничего не сделал - бессмысленно щёлкал по папкам на рабочем столе. Зверёк в грудной клетке стонал и требовал участия. В студию проникал красный свет заходящего солнца.

- Написал мне твой раскадровщик, - Верещаев достал компьютер-планшет и открыл переписку – Здравствуйте, Никита мне сказал, что вы один из сотрудников студии М***, я бы хотел с вами сотрудничать.

Он подошёл так близко, что я почувствовал запах его пота.

- Блядь, я не один из сотрудников. Я - управляющий компанией.

Меня дёрнуло. Я смотрел ему в переносицу. Холодные воловьи глаза. Казалось, что они ничего не выражают, но я чувствовал что-то нечеловеческое.

- А вежливее выражаться не можете? Вы работаете с художниками, а не со скотом,- голос подвёл меня. Прозвучал тихо и нетвёрдо.

- Да я ТРИЖДЫ больше чем ты художник, - слово «трижды» каркнуло и брызнуло слюной. Всё внутри меня сдерживало порыв наброситься на него.

- Это оскорбление, и такие выходки я терпеть не буду.

Верещаев сделал шаг верёд. Приблизился почти в упор ко мне.

- Давай выйдем и поговорим.

Отличная позиция для того, чтобы ударить головой. Верещаев рухнет на стол с разбитым носом. Опрокинет монитор, выронит планшет. Надо будет уйти в сторону, чтобы не дать ему возможность ударить ботинком. Потом нас бросятся разнимать.

Вместо этого я промямлил:

- Если есть что сказать, говорите здесь.

- Я управляющий и ты должен подчиняться моим правилам.

- Если хамство - ваше правило, мне остаётся только забрать документы.

- Удачи.

Верещаев развернулся и ушёл.

 

---------------

Ледяной ветер барабанил по стеклопакетам и тряс рекламные щиты. Я сжал карточку – пропуск в кулаке. Она сломалась выстрелом в ладонь и рука стала мокрой. Осколки полетели в урну. Я вышел на Греческий проспект.

Всё обрело красный цвет.

Сквозь яркую пелену выплывали прямоугольники домов. Я толкнул кого-то плечом. Глаза пульсировали от ослепительного света и две алые точки маячили перед носом. Я не мог опустить голову и отделаться от этого света. Тело двигалось неотвратимо и случайно.

Восьмая Советская улица, Седьмая Советская улица, Шестая…

Челюсть было невозможно разжать. Она стирала зубы и давила на виски. Голова пульсировала и требовала атаки. Мне хотелось вырваться из себя и спровоцировать драку. Кинуться на кого-нибудь, набить рожу и получить в челюсть, чтобы я смог её расслабить.

Рядом с автобусной остановкой, какой-то пацан промахнулся мимо урны. Хабарик сдуло ветром, он чиркнул меня по ноге. Это было то, что нужно. Я что-то крикнул и схватил парня за ворот. Он затрепетал как пойманный мышонок. Нижняя губа съехала вниз, и он издал что-то вроде стона. Меня дёрнула за рукав девушка. Потом снова крики, и мой голос похожий на лай. Пацан сделал какой-то маневр, выпутался, и они ушли в красный туман, оставляя гневные междометия.

На другой стороне улицы ледяная глыба поразила припаркованный автомобиль. Меня окатил металлический грохот и рёв сигнализации. Залаяли собаки.

Возле метро я услышал своё дыхание. Воздух проходил сдавленно и задевал гортань. Такое рычание, будто кто-то двигает по полу бельевой шкаф. Изо рта вырывался пар. Заметил, что карман на правой штанине вымазан в крови. Ладонь горела глубокой ссадиной.

Сел на бетон, ограждавший подземный переход. Хотел позвонить друзьям, но никто не взял трубку. Видимо, все на работе. (Боже, зачем же я набросился на этого пацана. Он же совсем ребёнок. Схватил за куртку, оскорбил перед девушкой.) Снова набрал несколько номеров. Безнадёжно. Кулаки пульсировали. Хотелось разбить телефон об асфальт.

В вагоне метро я не мог смотреть на людей. Спрятал взгляд в пол. Я их боялся и ненавидел. В воображении тысячу раз растерзал Верещаева. Когда я разгрыз ему шею, стало смешно и противно. Я боялся и ненавидел людей. Но среди них больше всего себя.

Дома я механически включил компьютер. Перебирал бесполезные сайты. Случайно меня занесло на страницу, название которой было Get out and enjoy life. Здесь каждый пользователь может загрузить картинку с изображением того, за что он любит жизнь.

Я смотрел на картинки неосознанно, урывками. Передо мной были глаза того парня, на которого я напал. Напал просто так, из-за своего ущемлённого самолюбия. Причём ущемлённого не им, а Верещаевым. Доброта, вежливость, взаимопомощь – всё, что я ценил в этом мире, было изуродовано и изнасиловано. Зверёк в грудной клетке сделал своё дело.

Я перебирал изображения. Борьба везде оставила свой след. Лесные пейзажи, сквозь ветки и листья которых угадывалось хищное копошение - борьба сильного со слабым. Фотографии красоток, которые всегда предпочтут того, в ком больше борьбы. Много кошек. Этих комнатных животных, для которых ты имеешь значение только когда приносишь пожрать.

Кто-то находил прекрасное в хромированной стали ружья, в массивности танков и военных самолётов.

На 37 странице, какой-то ублюдок загрузил фотографию обезображенного трупа. Ключица проломана от плеча до шеи. Правая рука болтается на клочке мяса. Человек изуродован жестокой стремительной силой. Кровь кусками лежит на ровном узоре линолеума.

Череп смят внутрь, но угадываются черты лица. Это мужчина лет тридцати с короткой представительной стрижкой. Его глаза выражают только недоумение и гнев.

Когда прошло потрясение, дрожь в руках стала затихать. Комната погрузилась в багровые очертания заката. Пароход на Неве издал низкий, протяжный гул.

Я прислушивался к ощущением и замечал, что мне становится лучше.

Остался только страх самого себя.

СПИСОК ВИКОРИСТАНОЇ ЛІТЕРАТУРИ

 

Анохин П. К. Очерки по физиологии функциональных систем [Текст]: Монография / П. К. Анохин. – М.: Медицина, 1975. – 448 c.: ил.

Анохин П. К. Биология и нейрофизиология условного рефлекса [Текст]: Монография / П. К. Анохин. – М.: Медицина, 1968. – 548 c.: ил.

Агаджанян Н. А. Нормальная физиология [Текст]: Учебник для студ. мед. вузов / Н. А. Агаджанян, В. М. Смирнов. – М.: «Медицинское информационное агенство», 2009. – 520 с.: ил. – ISBN 978-5-9986-0001-2.

Ачкасов Е. Е. Исследование и оценка функционального состояния спортсменов [Текст]: Учеб. пособ. для студ. / С. Д. Руненко, Е. А. Таламбур, Е. Е. Ачкасов. – М.: Профиль – 2С, 2010. – 72 c. – ISBN 978-5-903950-06-5.

Ачкасов Е. Е. Врачебный контроль в физической культуре [Текст]: Учеб. пособ. для студ. / С. Д. Руненко, Е. Е. Ачкасов, Е. А. Таламбур [и др.]. – М.: Триада – X, 2012. – 130 c. – (Библиотека журнала «Спортивная медицина: наука и практика»). – ISBN 978-5-8249-0171-9.

Апанасенко Г. Л. Санологія. Медичні аспекти валеології [Текст]: Підручник / Г. Л. Апанасенко, Л. А. Попова, А. В. Магльований. – Л.: Кварт, 2011. – 303 c. – ISBN 978-966-8792-75-5.

Апанасенко Г. Л. Эволюция биоэнергетики и здоровье человека [Текст]: Монография / Г. Л. Апанасенко. – СПб.: МГП Петрополис, 1992. – 123 c. – ISBN 5-87328-001-0.

Апанасенко Г. Л. Медицинская валеология [Текст]: Учебное пособие / Г. Л. Апанасенко, Л. А. Попова. – Ростов н/Д: Феникс, 2000. - 256 с.: ил. – ISBN 5-222-00920-3.

Антонік В. І. Анатомія, фізіологія дітей з основами гігієни та фізичної культури [Текст]: Навчальний посібник / В. І. Антонік, І. П. Антонік, В. Є. Андріанов. – К.: «Видавничий дім «Професіонал», Центр учбової літератури, 2009. – 336 c.: іл. – ISBN 978-966-370-112-7 (Професіонал). – ISBN 978-966-364-956-6 (ЦУЛ).

Білошицький С. В., Семенов А. М. Тонічна активність м'язової системи як показник стану людини [Текст]: Стаття / С. В. Білошицький, А. М. Семенов // Молодь: освіта, наука, духовність: тези доповідей. - Ч.ІІ. - К.: Університет “Україна”, 2013 - C. 159-161.

Білошицький С. В., Семенов А. М. Вплив масажу на тонічну активність м'язової системи [Текст]: Стаття / С. В. Білошицький, А. М. Семенов // Молодь: освіта, наука, духовність: тези доповідей. - Ч.ІІ. - К.: Університет “Україна”, 2013 - C. 165-167.

Бернштейн Н. А. Физиология движений и активность [Текст]: Сборник трудов / Н. А. Бернштейн; под ред. О. Г. Газенко; подготовил к изданию И. М. Фейгенберг. – М.: Наука, 1990. – 496 c.: ил. – ISBN 5-02-005234-5.

Биология старения [Текст]: Руководство / Отв. ред. В. В. Фролькис. – Л.: Наука, 1982. – 616 c.: ил. – (Руководство по физиологии).

Бирюков А. А. Лечебный массаж [Текст]: учебник для студ. высш. учеб. заведений / А. А. Бирюков. – 2-е изд., стер. - М.: Издательский центр «Академия», 2007. – 368 c.: ил. - (Высшее профессиональное образование). – ISBN 978-5-7695-4498-9.

Бирюков А. А. Спортивный массаж [Текст]: учебник для студ. высш. учеб. заведений / А. А. Бирюков. - М.: Издательский центр «Академия», 2006. – 576 с., [40] вкл. л. – (Высшее профессиональное образование). - ISBN 5-7695-2239-9.

Булич Э. Г. Здоровье человека. Биологическая основа жизнедеятельности и двигательная активность в ее стимуляции [Текст]: Учебное пособие / Э. Г. Булич, И. В. Муравов. – К.: Олимпийская литература, 2003. – 424 c.: ил. – ISBN 966-7133-63-X.

Баронен