Единственный, кого он всегда боялся
– Он не умер!!! – исступлённо закричал Гарри. Он не верил, не хотел верить – и отчаянно рвался из рук Люпина. Люпин не знает: там, за занавеской, прячутся люди; Гарри слышал, как они шепчутся, когда стоял у арки в первый раз! Сириус просто спрятался… – СИРИУС! – закричал Гарри. – СИРИУС! – Он не выйдет оттуда, Гарри, – сказал Люпин прерывающимся голосом – удерживать Гарри было нелегко. – Не выйдет, потому что он у… – ОН – НЕ – УМЕР!!! – заорал Гарри. – СИРИУС! Вокруг кто‑то бегал, метался; полыхали заклятия. Для Гарри всё это было лишено смысла. Ничто не имело значения, кроме одного: пусть Люпин перестанет наконец говорить глупости, что Сириус – который прячется совсем рядом, вот за этой старой тряпкой – больше никогда не выйдет оттуда! Какая ерунда! Сейчас он появится, откидывая со лба тёмные волосы, готовый снова вступить в бой… Люпин оттащил Гарри от помоста. Гарри не отрывал глаз от арки и злился на Сириуса – почему он медлит, зачем заставляет себя ждать? Но даже сейчас, бешено вырываясь из рук Люпина, частью сознания он уже понимал, что Сириус никогда ещё не заставлял себя ждать так долго… был готов рисковать жизнью, лишь бы увидеть Гарри, а тем более прийти ему на помощь… и раз Сириус не выходит из‑за за занавеси на столь отчаянный зов, это означает, что он не может выйти… что он действительно… Тем временем Дамблдор собрал почти всех Упивающихся Смертью посреди комнаты – они стояли неподвижно, очевидно, связанные невидимыми верёвками; Дикий Глаз Хмури дополз до Бомс и пробовал оживить её; за помостом что‑то вспыхивало, раздавались крики, пыхтение – Кинсли, заняв место Сириуса, продолжал поединок с Беллатрикс. – Гарри? Невилл неловко, ступень за ступенью, скатился вниз, к Гарри. Тот больше не вырывался, но Люпин на всякий случай крепко держал его за руку. – Гарри… бде ужасно жалко… – сказал Невилл, бесконтрольно дёргая ногами. – Эдод чедобек… Сириус Бдэк… он твой ддуг? Гарри кивнул. – Дай‑ка, – почти неслышно произнёс Люпин и направил палочку на ноги Невилля: – Фините. – Заклятье пало: ноги Невилля перестали дёргаться. Люпин был очень бледен. – Надо… найти остальных. Где они, Невилл? Люпин отвернулся от арки. Чувствовалось, что каждое слово причиняет ему боль. – Оди все таб, – ответил Невилл. – Да Рода дапад бозг, но я дубаю, он спдавибся… а Гедбиона без создадия, до пульс есть… За помостом грохнуло, и раздался крик: это упал Кинсли. Дамблдор бросился к нему; Беллатрикс Лестранг припустила прочь. Дамблдор послал ей вслед заклятие, но она сумела отразить его и была уже на полпути к выходу… – Гарри – нет! – закричал Люпин, но Гарри вырвался из его ослабевшей хватки. – ОНА УБИЛА СИРИУСА! – взревел Гарри. – ОНА УБИЛА ЕГО – Я УБЬЮ ЕЁ! И он ринулся за Беллатрикс, быстро карабкаясь по каменным ступеням; кто‑то что‑то кричал ему в спину, но он не слушал. Они почти на самом верху… Подол робы Беллатрикс, взметнувшись, исчез за дверью… вот комната с мозгами… Беллатрикс через плечо послала заклятие. Аквариум взлетел вверх, перевернулся. Гарри обдало вонючей жидкостью, на него посыпались мозги… Они проскальзывали вдоль тела, на ходу выпуская разноцветные щупальца, но Гарри закричал: «Винградиум левиоза!», и мозги взметнулись к потолку. Поскальзываясь, спотыкаясь, Гарри бросился к двери, перепрыгнул через Луну, тихо стонавшую на полу, промчался мимо Джинни, которая сказала: «Гарри… что…?», мимо тихо хихикавшего Рона и бесчувственной Гермионы. Он ворвался в круглую комнату и увидел Беллатрикс, исчезающую за дверью с противоположной стороны – она выбежала в коридор, ведущий к лифтам. Гарри бросился за ней, но она успела захлопнуть дверь, стена начала вращаться, и вокруг Гарри закружилась голубая неоновая полоса. – Где выход? – безнадёжно воскликнул он, когда стена с грохотом остановилась. – Где выход наружу? Казалось, комната только и ждала этого вопроса. Дверь за спиной Гарри распахнулась. За ней виднелся освещённый факелами коридор, ведущий к лифтам. Там было пусто. Гарри побежал… Он услышал громыхание лифта, помчался по коридору, стремительно завернул за угол и шмякнул кулаком по кнопке вызова другого лифта. Тот медленно, с лязгом и громыханием, спустился; решётчатые двери скользнули в стороны, Гарри прыгнул в кабину и заколотил по кнопке «Атриум». Решётки закрылись, лифт стал подниматься… Двери ещё толком не открылись, а Гарри уже выскочил из лифта, быстро огляделся по сторонам и на другом конце холла увидел Беллатрикс. Ей оставалось совсем чуть‑чуть до телефонной будки, но, когда Гарри побежал к ней, Беллатрикс обернулась и послала в него заклятие. Он нырнул за Фонтан Дружбы Колдовских Народов: заклинание просвистело мимо и ударило по витым золотым воротам на противоположной стороне атриума. Ворота загудели как колокол. Шагов не было слышно – видимо, Беллатрикс передумала убегать. Гарри затих, прячась за статуями. – Выходи, выходи, малыш Гарри! – позвала она омерзительным детским голоском, и её слова эхом отразились от полированного паркета. – Не зря же ты за мной гнался! Я думала, ты хочешь отомстить за смерть моего дорогого кузена! – Хочу! – закричал Гарри, и в помещении грянул многоголосый призрачный хор: Хочу! Хочу! Хочу! – А‑а‑а‑а‑а… так ты его любил, малыш Поттер? Гарри охватила ненависть, какой он никогда прежде не знал; выпрыгнув из‑за фонтана, он взревел: «Крусио!» Беллатрикс вскрикнула: проклятье сбило её с ног, но она не извивалась и не вопила от боли, как Невилл – и вскоре вскочила, задыхаясь и перестав смеяться. Гарри отпрыгнул за фонтан, и ответный удар Беллатрикс пришёлся по красивой голове колдуна. Голову снесло с плеч, и она, прочертив длинные борозды на деревянном полу, упала футах в двадцати от фонтана. – Впервые пользуешься непоправимым проклятием, юноша? – выкрикнула Беллатрикс. Она больше не говорила детским голосом. – В них следует вкладывать истиное чувство! Надо хотеть причинить боль… наслаждаться мыслью о ней… а твой праведный гнев ничуть меня не задел… Но так уж и быть, покажу, как это делается. Преподам урок… Гарри на секунду высунулся с другой стороны фонтана, Беллатрикс закричала: «Крусио!», и он едва успел нырнуть обратно. Рука кентавра, которой он держал лук, отлетела в сторону и с грохотом приземлилась недалеко от головы колдуна. – Поттер, тебе со мной не сладить! – крикнула Беллатрикс. По звукам он понял, что она переместилась вправо, надеясь увидеть его и как следует прицелиться. Он пятился, пригибаясь, прячась за статуями, за ногами кентавра – голова Гарри была на одном уровне с головой домового эльфа. – Я была и остаюсь самой преданной из слуг Чёрного лорда. Чёрной магии я училась у него. Я знаю такое, что тебе, жалкому паршивцу, и не снилось… – Ступефай! – проорал Гарри. Пока Беллатрикс осторожно огибала фонтан, он успел подобраться к гоблину, который с лучезарной улыбкой взирал на ныне безголового колдуна, и, прячась за ним, послал заклятие ей в спину. Она отреагировала мгновенно – Гарри чудом успел пригнуться. – Протего! В Гарри полетел его собственный сногсшибатель. Он быстро спрятался за фонтаном. Ухо гоблина полетело прочь. – Поттер, даю тебе один шанс! – закричала Беллатрикс. – Отдай пророчество – подкати его ко мне – и я сохраню тебе жизнь! – Придётся меня убить – пророчества больше нет! – крикнул Гарри, и его лоб пронзила адская боль. Шрам заполыхал огнём, и Гарри овладела чужая, не своя, ярость. – И он об этом знает! – продолжил Гарри с сумасшедшим хохотом, который сделал бы честь самой Беллатрикс. – Старина Вольдеморт в курсе, что пророчества больше нет! Он будет тобой очень недоволен! – Что? Что ты хочешь этим сказать? – заорала Беллатрикс, и в её голосе впервые прозвучал страх. – Пророчество разбилось, когда я тащил Невилля по ступеням! Что, как ты думаешь, скажет на это Вольдеморт? Шрам горел, голова раскалывалась от боли, из глаз даже полились слезы… – ЛЖЕЦ! – взвизгнула она, но за злостью скрывалась паника. – ОНО У ТЕБЯ, ПОТТЕР, И ТЫ ОТДАШЬ ЕГО МНЕ! Ассио пророчество! АССИО ПРОРОЧЕСТВО! Гарри снова захохотал, просто так, чтобы её взбесить. Череп, казалось, скоро разойдётся по швам… Он высунул руку из‑за одноухого гоблина, помахал и поспешно убрал обратно – мимо него просвистел очередной зелёный заряд. – Видишь, ничего нет! – выкрикнул он. – Призывать нечего! Оно разбилось, и никто его не слышал, так и передай своему боссу! – Нет! – завопила она. – Неправда, ты врёшь! ГОСПОДИН, Я СТАРАЛАСЬ, СТАРАЛАСЬ – НЕ НАКАЗЫВАЙТЕ МЕНЯ… – Не трать понапрасну силы! – орал Гарри. Боль была такая, что глаза пришлось закрыть. – Он тебя не слышит! – Ты так думаешь, Поттер? – произнёс высокий, холодный голос. Гарри открыл глаза. В центре вестибюля стоял кто‑то высокий, худой. Под чёрным капюшоном горели страшные багровые глаза с прорезями зрачков, ярко выделявшиеся на пустом, белом, змеином лице… Лорд Вольдеморт направил на Гарри волшебную палочку. Гарри будто парализовало, он замер. – Значит, ты разбил моё пророчество? – Вольдеморт пронзил Гарри безжалостным взглядом. – Нет, Белла, он не врёт… В его бесполезном мозгу я вижу, что это правда… Месяцы подготовки, тяжелейших усилий… а верные соратники опять позволили Поттеру нарушить мои планы… – Господин, простите, я не знала, я дралась с анимагом Блэком! – всхлипывала Беллатрикс. Вольдеморт медленно двинулся к ней, и она бросилась к его ногам. – Господин, вы должны знать… – Молчи, Белла, – угрожающе сказал Вольдеморт, – с тобой я ещё разберусь. Думаешь, я явился в министерство магии выслушивать твои жалкие оправдания? – Но, господин… он здесь… внизу… Вольдеморт не слушал. – Мне нечего сказать тебе, Поттер, – процедил он. – Ты слишком долго досаждал мне. Слишком, слишком долго. АВАДА КЕДАВРА! У Гарри не осталось сил сопротивляться; в голове было пусто; он стоял, бессильно опустив волшебную палочку. Но тут статуя безголового колдуна, внезапно ожив, спрыгнула с пьедестала и шумно приземлилась между Гарри и Вольдемортом. Она растопырила руки, защищая Гарри; заклятие ударило ей в грудь и отскочило. – Что…? – закричал Вольдеморт. – Дамблдор! Гарри оглянулся, и его сердце быстро забилось: у золотых ворот стоял Дамблдор. Вольдеморт вскинул палочку, и в Дамблдора полетела зелёная вспышка. Тот крутанулся на месте, исчез в вихрях собственного плаща, через секунду появился за спиной Вольдеморта и указал палочкой на полуразрушенный фонтан. Оставшиеся статуи ожили. Ведьма кинулась на Беллатрикс. Та вопила и одно за другим выпускала абсолютно бесполезные проклятия, но безжалостная статуя повалила её и пригвоздила к полу. Гоблин и домовый эльф, топоча, побежали к каминам, а однорукий кентавр поскакал на Вольдеморта. Последний растворился в воздухе и появился уже за фонтаном. Безголовый колдун спрятал Гарри за спину, а Дамблдор стал наступать на Вольдеморта. Кентавр скакал вокруг. – Как глупо с твоей стороны, Том, появляться здесь, – спокойно проговорил Дамблдор. – Сейчас подойдут авроры… – Пока они подойдут, меня не будет, а ты умрёшь! – презрительно выплюнул Вольдеморт и послал в Дамблдора убийственное проклятие, но промахнулся. Проклятие ударило в стол охранника, и тот загорелся. Дамблдор чуть заметно шевельнул палочкой. Сила заклинания была такова, что, когда оно пролетело мимо Гарри, у него, невзирая на защитный экран в виде золотой статуи, волосы встали дыбом. Чтобы отразить это заклинание, Вольдеморту пришлось сотворить из воздуха блестящий серебряный щит. Щит отразил удар, но по вестибюлю разнёсся гул, напоминающий удар гонга – странный, леденящий звон. – Не хочешь меня убивать, Дамблдор? – крикнул Вольдеморт, глядя поверх щита сузившимися багровыми глазами. – Ты выше этого, не так ли? – Мы оба знаем, Том, что существует масса способов уничтожить человека, – спокойно ответил Дамблдор. Он шёл на Вольдеморта неотвратимо как рок, словно ничего на свете не боялся и ничто не могло ему помешать. – Признаюсь, просто отнять у тебя жизнь мне будет недостаточно. – Нет ничего хуже смерти, Дамблдор! – рявкнул Вольдеморт. – Ты сильно ошибаешься, – продолжая надвигаться на Вольдеморта, ответствовал Дамблдор непринуждённым, светским тоном. Гарри смотрел на Дамблдора, как тот идёт, ничем не защищённый, и ему было очень страшно; хотелось крикнуть, предостеречь, но безголовый страж спиной теснил Гарри к стене, не давая выйти. – Впрочем, неспособность понять, что на свете есть вещи много хуже смерти, всегда была твоим слабым местом… Из‑за серебряного щита полыхнуло зелёным, но Дамблдора защитил подскочивший галопом кентавр. Приняв удар на себя, он рассыпался на множество кусков. Они ещё не упали на пол, как Дамблдор хлестнул палочкой, и из острия вылетела тонкая струя пламени и окружила Вольдеморта вместе со щитом. Какое‑то мгновение казалось, что Дамблдор одержал победу, но огненная струя обернулась змеёй, оставила Вольдеморта и, шипя, повернулась к Дамблдору. Вольдеморт исчез; змея поднималась над полом, готовясь напасть… Над головой Дамблдора что‑то вспыхнуло – и на постаменте, где ещё недавно стояли статуи, появился Вольдеморт. – Берегитесь! – крикнул Гарри. Одновременно в Дамблдора полетел зелёный луч; змея бросилась на него… Перед Дамблдором внезапно оказался Янгус. Он широко открыл рот и проглотил луч целиком, после чего загорелся и упал на пол, маленький, сморщенный, неоперённый. В тот же миг Дамблдор долгим красивым движением повёл палочкой, и змея, почти вонзившая в него зубы, взметнулась высоко в воздух и превратилась в тёмное дымное облако; вода из фонтана поднялась и накрыла Вольдеморта. Несколько секунд под этим коконом из жидкого стекла, поблескивающим над пьедесталом, неясно виднелся тёмный, безликий силуэт, который метался, стараясь сбросить удущающий колпак… Потом фигура исчезла, и вода шумно хлынула вниз, расплескавшись по полированному паркету. – ГОСПОДИН! – заорала Беллатрикс. Видимо, битве конец: похоже, Вольдеморт решил скрыться. Гарри хотел выбежать из‑за статуи, но Дамблдор взревел: – Стой, где стоишь, Гарри! Впервые за всё время в его голосе звучал страх. Это удивило Гарри: ведь в вестибюле нет никого, кроме них двоих, Беллатрикс, чьи всхлипы доносятся из‑под статуи ведьмы, и малютки Янгуса, который тихо клекочет на полу… И вдруг голова Гарри словно раскололась надвое, и он почувствовал, что умирает: немыслимая, невыносимая боль… Он был уже не у стены вестибюля, не за статуей – его сжимало в кольцах ужасное красноглазое существо, сжимало так крепко, что Гарри не знал, где его тело, а где тело существа: они слились воедино, связанные болью, и разорвать эту связь было невозможно… Существо заговорило ртом Гарри – в своей агонии он чувствовал, как шевелятся его губы… «Убей меня, Дамблдор…» Каждая частичка тела Гарри молила о прекращении мучений. Ослепший от боли, умирающий, он ощутил, что существо опять задвигало его губами: «Если смерть – ничто, Дамблдор, убей мальчишку…» Пусть боль пройдёт, просил Гарри… пусть он убьёт нас… покончи с нами, Дамблдор… в сравнении с этим смерть – ничто… И я смогу снова встретиться с Сириусом… В сердце что‑то шевельнулось, и кольца разжались, боль ушла – Гарри лежал лицом вниз, без очков, и дрожал так, будто под ним был лёд, а не деревянный пол… Над ним раздавались голоса, много голосов… Странно… Гарри открыл глаза и увидел свои очки у ног безголовой статуи, которая недавно охраняла его, но теперь валялась на спине, растрескавшаяся, неподвижная. Гарри надел очки, немного поднял голову и чуть не наткнулся носом на крючковатый нос Дамблдора. – Жив? – Да, – сказал Гарри. Его так трясло, что голова ходила ходуном. – Да, я… где Вольдеморт… где… кто они такие… что… В атриуме было полно людей. В полированном полу отражалось зелёное пламя каминов, расположенных вдоль одной из стен; оттуда потоками выходили колдуны и ведьмы. Дамблдор помог Гарри подняться, и тот увидел статуи домового эльфа и гоблина, которые вели к ним ошарашенного Колнелиуса Фаджа. – Он был здесь! – кричал человек с конским хвостом в малиновой робе, показывая на гору золотых обломков на другой стороне вестибюля, где ещё недавно лежала схваченная ведьмой Беллатрикс. – Я его видел, мистер Фадж, клянусь, это был Сами‑Знаете‑Кто, он забрал женщину и дезаппарировал! – Знаю, Уильямсон, знаю, я и сам видел! – лопотал Фадж, в пижаме под полосатым плащом. Он задыхался, будто пробежал много миль. – Мерлинова борода!… Здесь… в министерстве магии… святое небо… казалось невероятным… честное слово… как это могло…? – Если вы спуститесь в департамент тайн, Корнелиус, – сказал Дамблдор, распрямляясь – очевидно, состояние Гарри больше не вызывало у него опасений. Он направился к вошедшим, которые только сейчас его заметили. Некоторые вскинули палочки, другие вытаращили глаза, эльф и гоблин зааплодировали, а Фадж подскочил, да так, что чуть не потерял шлёпанцы. – То найдёте в Камере Смерти кое‑кого из беглых Упивающихся Смертью. Они связаны антидезаппарационным заклятием и ждут решения своей участи. – Дамблдор! – вне себя от изумления, выдохнул Фадж. – Вы… здесь… я… я… Он ошалело оглянулся на пришедших вместе с ним авроров. Было видно, что он готов закричать: «Взять его!» – Корнелиус, я, конечно, готов сразиться с вашими людьми – и как всегда победить! – громогласно заявил Дамблдор. – Однако несколько минут назад вы своими глазами видели доказательство того, что в течение целого года я говорил истинную правду. Лорд Вольдеморт вернулся. Двенадцать месяцев вы гонялись не за тем человеком. Пришла пора внять голосу разума! – Я … не… в общем… – лопотал Фадж, беспомощно озираясь по сторонам, словно ожидая подсказки, что делать. Не дождавшись, он пробормотал: – Хорошо… Давлиш! Уильямсон! Отправляйтесь в департамент тайн, проверьте… Дамблдор, вы… вы должны рассказать в точности… Фонтан дружбы колдовских народов… Что тут было? – слегка привзвизгнув, закончил он, в ужасе глядя на пол, на останки статуй колдуна, ведьмы и кентавра. – Мы обсудим это после, когда я отправлю Гарри в Хогвартс, – сказал Дамблдор. – Гарри…? Гарри Поттера? Фадж круто обернулся и воззрился на Гарри, который так и стоял у стены над обломками статуи, что охраняла его во время поединка Вольдеморта и Дамблдора. – Он… здесь? – вытаращил глаза Фадж. – Почему… Что это значит? – Я всё объясню, – повторил Дамблдор, – после того, как Гарри отправится назад, в школу. Он подошёл к лежавшей на полу золотой голове колдуна. Указал на неё палочкой, пробормотал: «Портус». Голова засияла голубым светом, несколько секунд подребезжала, подпрыгивая, потом затихла. Дамблдор поднял голову с пола и направился к Гарри. – Знаете, Дамблдор, это не дело! – завопил Фадж. – У вас нет разрешения на портшлюс! Вы не можете делать такие вещи на глазах у министра магии, вы… вы… Дамблдор властно поглядел на него сквозь очки, и Фадж испуганно смолк. – Вы сейчас же отдадите приказ убрать из моей школы Долорес Кхембридж, – сказал Дамблдор. – Вы прикажете аврорам прекратить поиски нашего преподавателя защиты от сил зла, чтобы он мог вернуться к работе. Я смогу уделить вам… – Дамблдор достал из кармана часы с двенадцатью стрелками и внимательно на них посмотрел: – …полчаса своего времени, надеюсь, этого хватит, чтобы вкратце обсудить случившееся. После этого я должен вернуться во вверенную мне школу. Если вам понадобится моя помощь, вы всегда сможете найти меня в Хогвартс. Письма с пометкой «Директору» найдут адресата. Глаза Фадж чуть не вылезли из орбит; рот открылся, седые волосы стояли дыбом, круглое лицо побагровело. – Я… вы… Дамблдор повернулся к нему спиной. – Возьми портшлюс, Гарри. Гарри взялся за голову золотой статуи. Ему было безразлично, куда идти и что делать. – Встретимся через полчаса, – негромко проговорил Дамблдор. – Раз… два… три… Что‑то изнутри привычно дёрнуло Гарри за пупок. Пол ушёл из‑под ног; атриум, Фадж, Дамблдор исчезли, и он полетел прочь в разноцветном шумном вихре.
|
