Как это делается

Разложите карты Старших арканов на плоскости так, как это было бы интуитивно для вас правильно. Истолкуйте их положение и связи между ними в соответствии с актуальным и достаточно продолжительным жизненным этапом. Попробуйте переставить те карты, которые можете (должна быть внутренняя убежденность, осознание смысла и сила), если это необходимо.

Для примера рассмотрим схему.

Сразу мы можем отметить отсутствие, как отдельных несвязанных фрагментов, так и четкой линейно-прямоугольной формы в схеме. Это нам говорит о достаточной интегрированности различных жизненных аспектов, а также о степени определенной внутренней свободы.

Наверху выделяются две карты с одной стороны – «Маг» и «Жрица», и третья – «Звезда» – на другом фланге. Как правило, карты, находящиеся в верхней части, склонны говорить нам об идеалах и принципах. Здесь, с одной стороны, есть достаточно личные карты, говорящие о понимании и умениях, – и мы можем заметить в их связи исключительно с Иерофантом намек на Персону, презентацию идеального себя в социуме. С другой – Звезда, которая и есть сама идеалистичность, связанная, однако, с Миром, что может говорить о желании перемен, и с Императором, что способно характеризовать человека как достаточно принципиального или идеалистичного по своему характеру.

Иерофант, как моральные и общественные принципы, поддерживает определенный уровень социальных навыков Мага, однако влияет или связан с Влюбленными и Повешенным. Возможно, определенные жесткие принципы мешают сделать выбор и принять решение, и потому можно наблюдать подвешенное состояние неизвестности. В то же время Иерофант в этой связке, где есть четвертая карта – «Сила», может быть одним из участников некоей силовой борьбы: сценарного отстаивания своей позиции по Силе, продавливания своей воли, которое связано с выбором или возможностью некоего союза. Иерофант и Сила в равной мере влияют на чашу весов, на которой находятся Повешенный и Влюбленные, и их сочетание может нам намекать на сильные позиции масти Жезлов в ролевом репертуаре личности (воля, принципы, групповая динамика и сопротивление среде свойственны именно Жезлам). Но отсюда же происходит и внутренний кризис: когда нельзя все решить по эмоциям (Чашам), по общим правилам (Мечам) или просто успокоиться в собственной прагматичности (в дисках), то Жезлы вполне способны напряженно раскачивать лодку внутреннего равновесия

В свою очередь, Влюбленные связаны со Страшным судом и Отшельником. Критическая ситуация… разрыва отношений, глобальной переоценки мира, одиночества. Суд связан с Императрицей, а Отшельник – с Башней. Тема проясняется – это может оказаться крушение вполне естественных жизненных привычек или реальных планов, более того, связанных со своей женской ролью или со значимой материнской фигурой в окружении или с тем и другим вместе. Здесь я была бы очень осторожной в определениях и в контакте с человеком – расспросила бы о некоторых обстоятельствах. Императрица поразительно связана с Дьяволом, а не только с Башней. Это фигура архетипической Ужасной Матери, возможно, пожирающей собственную женскую самостоятельность. Впрочем, тут есть и хорошая новость: ее роль вполне очевидна на данном этапе (хотя, судя по Башне и Дьяволу, так было не всегда).

По схеме, именно Дьявол связывает обе части структуры. И это – тоже критическая точка карты. Его положение в самом низу схемы вместе с Башней делает картину достаточно драматичной. Это подчеркивается Другими нижними картами – парой Сила-Отшельник и Луной. Заметив это, мы можем вновь обратиться к верхним картам, очевидно противопоставленным нижним. Маг-Жрица и Звезда, возвышенное отстраненное понимание, определенные умения и навыки и нерассуждающая вера в лучшее. По сути, это может быть как раз переход от Дьявола-Башни к Звезде по порядку Старших арканов – впрочем, как и от Луны к Солнцу, судя Достаточной выраженности и силе карты «Солнце».

Достаточно оптимистично выглядит связка Шут-Солнце-Император. Можно описать ее как выраженность индивидуальности, идеалистичность (со Звездой) и уравновешенность (рядом находится Умеренность) Эго на актуальном этапе и при этом достаточную спонтанность и возможную непредсказуемость в сочетании с внутренней убежденностью, уверенностью в себе. На фоне прочих сочетаний это выглядит как выкристаллизовавшееся в испытаниях Эго. Рядом с этим фрагментном располагаются сразу две карты больших изменений, приходящих извне. Это Колесо Фортуны, сочетающее Императора и Солнце в прихотливости судьбы, и Мир, связывающий Звезду и Умеренность. В этом мы вновь можем увидеть надежду на изменения, которые придут извне, поскольку изнутри можно лишь сохранить себя (Солнце–Император), но не обустроить окружающее пространство по своим потребностям (Императрица выглядит опасной и чужой). Колесо Фортуны связано со Смертью; иначе говоря, изменения – это то, что приносит конец отношениям, этапам, периодам (но это может быть и вечное ожидание прощаний).

Осталась лишь Луна, удивительным образом связанная со Справедливостью и Колесницей (а Колесница – с противоположной ей Умеренностью). Я бы предположила, что оценка людей, ситуаций, себя и соответствующие выводы (Справедливость) – это один из двух возможных выходов из меланхолии, запутанности и чувства обреченности. Другой же – это быстрые решительные действия, поездки, триумфальные выезды, социально успешная работа. Судя по связи Колесницы с Умеренностью, успех тут может быть и вполне заслуженным, и подлинно трансформирующим.

В общем и целом структура напоминает этап выхода из кризиса – собственно, переход от XVI аркана к XVII или от XVIII – к XIX на одном из многочисленных витков Колеса судьбы. Традиционные символические системы, в данном случае – карты Таро, предоставляют язык, с помощью которого мы можем описать нашу мифологическую реальность и, осознавая, изменяя ее, как действовать внутри мифа, так и трансформировать собственную обыденную, событийную реальность. Миф буквален и честен. Он способен стать путеводным клубком в темном лесу страхов и надежд, иллюзий, фантазий, запутанности, заблуждений и самообмана. И эта техника, на наш взгляд, способна стать своего рода картографическим инструментом индивидуального мифа.