ЕВАНГЕЛИЗАЦИЯ

Теперь, когда я значительно уменьшил свои внешние обязательства, я решил выполнить свое обещание, данное д-ру Джону Хэггею некоторое время назад. Я написал ему и сообщил, что если ему нужна помощь, я готов помочь. Резуль­татом этого стало посвящение длиной в четырнад­цать лет, которое добавило совершенно новое измерение в мою жизнь.

Когда я некоторое время спустя катался на ло­шади у себя на ферме, мой сын Питер закричал из дому, что мне звонят из Соединенных Штатов Аме­рики и что какой-то человек хочет поговорить со мной. Я невозмутимо ответил: "Ладно, не придумы­вай!" Тогда Робина позвала меня и подтвердила, что Питер говорил правду. Я галопом проскакал мимо забора, затем по дороге и вбежал в дом, чтобы ответить.

Звонок был от д-ра Джона Хэггея. Он звонил из Атланты, штат Джорджия, в ответ на мое письмо. Я спросил его, действительно ли он помнит меня, и он ответил: "Как я могу забыть то, как любезно вы отмахнулись от меня, сказав, что свяжетесь со мной позже? Самое удивительное - это то, что вы сдер­жали свое слово". Я удивился этому, потому что всегда стараюсь меньше обещать и больше делать, в то время как большинство людей поступают как раз наоборот.

Мы договорились встретиться в отеле "Бульвар" в Сиднее, когда он вернется в Австралию. Д-р Джон Хэггей не знал, что я навел справки о его органи­зации и о его личном прошлом (он был баптистским пастором) и был весьма впечатлен.

Я также обнаружил, что он провел много весьма успешных евангелизационных собраний, и это вызвало у меня большое восхищение. Если он хотел, чтобы я стал сотрудничать с Институтом Хэггея, то я хотел, чтобы он что-нибудь сделал в Австралии, в Аделаиде, способствующее расширению его служе­ния. Отец д-ра Джона Хэггея был христианином сирийского происхождения, который отправился в Соединенные Штаты, женился на американке и стал баптистским служителем. Поскольку предки д-ра Хэггея жили на Ближнем Востоке, у него была оливковая кожа и черные, как смоль, волосы, а его сирийский профиль позволял выделить его из толпы людей. Его миссия заключалась в наведении мостов между странами Востока и Запада. Запад­ные страны посылали миссионеров в страны третьего мира, чтобы проповедовать христианство. Однако эти миссионеры отличались своим видом от местных жителей. Они одевались, говорили и ели по-другому. Им также приходилось ездить домой в отпуск, чтобы собрать средства и отправить детей в школу. У них не было никаких настоящих корней в тех странах, где они служили и о посвящении которым они говорили.

Д-р Джон Хэггей имел видение привезти при­знанных лидеров из стран третьего мира в ней тральное место (например, в Сингапур) и учить (или переучивать) их евангелизации, экономике, межкультурному общению, планированию и лидер­ству с использованием преподавательского состава из стран третьего мира. Д-р Хэггей знал, что в стра­нах третьего мира было много прекрасных бого­словов, которые были динамичными христианами, отчаянно нуждавшимися в обновлении своей под­готовки, чтобы затем эффективно готовить других и умножать ряды христианских работников. Силь­ной стороной этого подхода было то, что подготов­ленные люди могли вернуться в свои страны, часто не принимавшие западных миссионеров. Кроме этого у них не было бы никаких проблем с визами, культурой, едой или их восприятием. Им не нужно было бы отправлять своих детей в западную страну на учебу, а самим ездить в отпуск для сбора средств и зависеть от других людей. Это был хороший план, он уже работал, и он мне понравился. Недостатки его заключались в том, что нужно было проявлять осторожность, говоря об этом публично, поскольку некоторые страны были враждебно настроены по отношению к странам Запада. Также стоимость про­езда и проживания, не считая расходов на обуче­ние, намного превосходила финансовые возмож­ности большинства участников. Поэтому была раз­работана большая программа сбора средств, чтобы привезти участников в Институт Хэггея. Это было, хотя и дорого, но все же выгодно в сравнении с традиционными миссионерскими программами.

Д-р Джон Хэггей убедил меня в том, что я должен помогать, и я был готов помогать, но у меня были также и другие планы. Я беспокоился о том, что в нашем городе уже шестнадцать лет не было ни одной большой евангелизации, куда мог бы прийти любой желающий и, пользуясь анонимностью тол­пы, послушать Евангелие, не подвергаясь давлению, но имея возможность ответить, как это произошло со мной в 1959 году. Многим людям, которые были слишком молоды, чтобы быть на евангелизации Вилли Грэма в 1959 году, теперь уже было около тридцати лет, и у них ни разу не было возможности услышать четкое изложение евангельской вести. Церковные лидеры и комитеты, которые должны были быть духовными лидерами нашего города, словно не замечали этой проблемы. Однако я ясно видел необходимость бросить людям вызов и по­мочь тем, кто не был уверен в своей вере.

Когда мы с женой вылетели из Аделаиды в Сид­ней, чтобы встретиться с д-ром Джоном Хэггеем, я был уверен в молитвах и поддержке людей, с кото­рыми встречался дома у д-ра Харрольда Стюарда рано утром по субботам уже около пятнадцати лет. Я также, как минимум два раза, встречался с ко­митетом церквей Аделаиды и пытался убедить их в необходимости проведения большой евангелизации. Они приняли меня вежливо, но не дали чет­кого ответа, и мне показалось, что эта задача была для них слишком пугающей. Я рассудил, что они скорее будут ждать, пока из Соединенных Штатов приедет какая-нибудь группа, которая все органи­зует и, возможно, даже оплатит все расходы на такое мероприятие. Я думаю, что они были также немного напуганы моей репутацией человека, преодолевающего препятствия и достигающего результатов.

Мое решение было твердым, и я на протяжении нескольких лет искренне молился вместе с другими за христианское пробуждение. Мне казалось, что если я не применяю свою веру и убеждения в дей­ствии, я всего лишь играю в церковь, а не отношусь к этому серьезно. Я никогда раньше не брался за такое дело, но у меня был, на мой взгляд, хороший план, и я был готов посвятить свою жизнь и свое имущество достижению успеха.

Встреча с д-ром Джоном Хэггеем в отеле "Буль­вар" в Сиднее началась с обычных формальностей, а затем мы перешли в кафе, чтобы обстоятельно по­говорить, и я решил изложить свой план.

Я заверил д-ра Джона Хэггея, что независимо от того, как пойдет наш разговор (даже если он отреа­гирует отрицательно), я сделаю все, что в моих си­лах, чтобы поддержать и способствовать развитию Института Хэггея. Затем я сообщил ему, что навел подробные справки относительно его способностей евангелиста и того, как Бог использовал его, чтобы привести тысячи людей к Иисусу. Он поблагодарил меня и рассказал, что сейчас его жизнь сосредоточена на Институте Хэггея, а евангелизации остались в прошлом. Я все же решил продолжить и рассказал ему о том, как сильно наш город нуждается в этом. Затем я пригласил его провести еще одну, послед­нюю евангелизацию в Аделаиде и сказал, что всю ответственность я возьму на себя. Д-р Джон Хэггей улыбнулся и какое-то время молчал. Затем он спро­сил о деноминационной поддержке и совете руко­водителей. Я сказал: "Этим я не располагаю, но я готов потерять свою репутацию ради спасения ва­шей, и вам ни за что не придется платить".

Д-р Джон Хэггей спросил меня, имел ли я какой-либо опыт проведения евангелизации. Я ответил: "Никакого, но вы можете проверить мой хороший послужной список как организатора и как челове­ка, который держит свое слово".

Тогда д-р Джон Хэггей повернулся к своему помощнику мистеру Дону Де Восу, который ничего не сказал. Затем он повернулся ко мне. На его лице сияла улыбка, но он молчал. В конце концов, я ска­зал: "Д-р Хэггей, я верю, что вы - человек, который не станет ходить вокруг да около и может отказать мне, не пытаясь прикрыть это цветистыми фразами". Он снова улыбнулся. Тогда я протянул руку и спросил: "Значит, мы договорились?" Он крепко пожал мою руку, и мы приступили к работе.

Когда мы закончили, помощник д-ра Джона Хэггеяв шутку сделал жест, словно вытер пот со лба. Мы назначили даты двух ключевых рекламных встреч с избранными гостями и группами, а также у специального собрания, на котором люди смогли бы увидеть, чего им следует ожидать. Вернувшись в Аделаиду, я встретился с Комитетом церквей Аделаиды и с членами Евангельского Альянса, пытаясь заручиться их поддержкой, которая смогла 5ы практически гарантировать деноминационную поддержку. Однако они не захотели посвящать себя этому и принимать какие-то решения и были прос­то поражены тем, что я смог сделать так много за такое короткое время.

Я ожидал такой реакции от этих двух групп, в ко­торых имело место своеобразное "перекрестное опыление" лидеров, и спросил, какова будет их ре­акция, если я сформирую из нескольких рядовых прихожан и пасторов группу, которая займется ор­ганизацией евангелизационного собрания. Неуди­вительно, что они отнеслись к этому тепло, и, зару­чившись такой общей поддержкой, я приступил к работе. Они предупредили меня, что, возможно, я не понимаю, насколько трудным будет добиться от других людей поддержки такого мероприятия.

В течение следующей пары месяцев мне удалось найти двенадцать выдающихся, мужественных ря­довых членов церкви и пасторов, которые не боя­лись ничего и никого, кроме Бога, и которые были готовы полностью посвятить себя плану, приготов­ленному мной. Они дали мудрые советы по многим аспектам программы. Больше всего они были обес­покоены тем, что в моем плане не хватало трех главных элементов. Первым из них была програм­ма подготовки консультантов, которую мы быстро разработали, благодаря любезной помощи мистера Роя Робертсона, который служил в Индонезии в ка­честве старшего наставника в служении "Навига­торы". Служение "Навигаторы" было основано Доусоном Тротманом и на тот момент (как, наверное, и сейчас) было одной из лучших в мире программ завоевания людей для Христа. Программа подготов­ки консультантов оказалась одной из самых дина­мичных частей евангелизации. За две недели мы подготовили 1092 консультанта.

Вторым элементом, который предложили члены моей команды, было проведение "разогрева" перед основной евангелизацией, для чего из Нэшвилла были приглашены трое молодых музыкантов. Моло­дой человек по имени Пол Уайтман, который был исполнительным директором служения "Молодежь за Христа" в Южной Австралии, великолепно орга­низовал сорок два концерта в старших школах и на молодежных конференциях. Он был динамичным лидером, а я помогал ему выработать стиль управления.

Пока проводились молодежные программы, мой региональный координатор собраний пастор Иэн Данн с помощью других людей организовал не­сколько мини-евангелизаций и специальных собра­ний с участием д-ра Кларенса Сэндса, которого я пригласил из престижной первой баптистской церкви города Сан-Хосе, штат Калифорния. Д-ра Кла­ренса Сэндса и его очаровательную жену Лоретту срочно доставили, чтобы они смогли провести встречи перед евангелизацией во многих различ­ных местах.

Третьим элементом, который предложила моя ко­манда, был большой хор. Его прекрасно организо­вал преподобный Фил Карр, который был капелла­ном в Университете Флиндерса в Южной Австра­лии. Большое влияние на весь процесс оказывал преподобный Дуг Лоуренс, который всегда выска­зывал здравые советы и суждения на любом уров­не. Интересным аспектом наших продолжительных взаимоотношений с Дугом и его талантливой же­ной Мари было то, что их дочь Шэрон и наш сын Питер-младший познакомились и полюбили друг друга, когда Шэрон добровольно вызвалась помо­гать нам в нашем офисе. К нашей большой радости, они поженились и подарили нам двух прекрасных внуков. Таким образом, наши друзья Дуг и Мари стали нашими родственниками, и мы были весьма благословлены этим.

Мы организовали совет руководителей, пригла­сив в него выдающихся людей из различных дено­минаций и христианских организаций, которые го­рячо поддерживали нас насколько могли, не имея полномочий представлять свои руководящие органы.

Главным событием, предшествующим евангелизации, было ее официальное представление церквам и людям, чтобы заручиться максимальной под­держкой и признанием. Было решено провести по этому поводу большое мероприятие. Некоторые члены Евангельского Альянса и Комитета церквей Аделаиды предупреждали меня, чтобы я не падал духом, если на собрание перед евангелизацией придет мало людей, но они и представить себе не могли, что я задумал.

Мы пригласили из Сингапура д-ра Джона Хэггея, а он привез с собой знаменитого австралийского пастора, д-ра Эрнеста Уотсона, который был дека­ном Института Хэггея в Сингапуре. Они приехали, чтобы выступить на специальном собрании перед евангелизацией и в какой-то степени подвергнуть­ся оценке присутствующих.

Много лет назад я узнал, что толпы людей редко можно назвать чудом, но то, что Бог делает с толпа­ми людей, всегда является чудом. К удивлению мое­го опытного комитета, я арендовал здание центра "Польский дом" - престижный зал, в котором могли комфортно разместиться восемьсот с небольшим человек, с большой сценой и большой автостоянкой. Некоторые члены нашей группы весьма пережива­ли из-за такого большого зала, поскольку мы не рас­полагали деноминационной поддержкой для этого собрания перед евангелизацией, которое, в сущнос­ти, было всего лишь вступлением. Те, кто беспокоил­ся, вскоре были удивлены тем, что произошло.

Однажды, ходя по городу по делам, я случайно встретил одного человека из Комитета церквей Аде­лаиды, который и раньше не был готов одобрить проведение евангелизации, а теперь занял весьма негативную позицию по отношению к тому, что мы делали. Он предупредил меня, чтобы я не ожидал большого количества людей на собрании перед евангелизацией. Когда я спросил его, сколько че­ловек, по его мнению, мне следует ожидать, он сказал, что если придет человек тридцать-сорок, мож­но будет считать, что мне повезло.

Примерно в то же время я получил приглашение из Белого дома от Президента Соединенных Штатов принять участие в молитвенном завтраке. Хотя я знал, что не смогу принять его, я был впечатлен ка­чеством этого приглашения, и, благодаря ему, у меня родилась одна рекламная идея.

В конце концов, я скопировал приглашение, полу­ченное из Белого дома, убрал оттуда президент­скую печать и воспользовался им как шаблоном, чтобы изготовить приглашения на собрание перед евангелизацией Хэггея.

Я довел это до того, что приобрел качественную бумагу "под пергамент" для приглашений и напе­чатал на ней белым, кремовым и синим цветом бук­вы RSVР (сокращение в приглашениях, означающее "Пожалуйста, ответьте". - Прим. пер.), чтобы ука­зать места и статус приглашенных. Белый цвет был для VIР-гостей (VIР - сокращение, означающее "очень важная персона". - Прим. пер.) из всех сфер общества, кремовый был для особых христианских групп, а синий - для всех остальных. Наша про­грамма и презентация были впечатляющими. Перед началом собрания выступил хор из ста человек, за­тем мы поприветствовали VIР-гостей, а затем сооб­щили информацию о самой евангелизации. Д-р Джон Хэггей выступил с великолепным обращением. Очень оригинальный хор аборигенов "Эрнабелла", который мы привезли из другой части страны, пел на своем родном языке песни хвалы Богу. Под ко­нец собрания выступил наш большой хор. Собрание было весьма захватывающим с момента прибытия гостей. Наши девушки в лентах темно-синего и зо­лотого цветов через плечо встречали их и рассажи­вали по местам, выдавая брошюры. Все собрание снимали на фото- и кинопленку, и оно прошло так гладко, что, похоже, вдохновило всех присут­ствующих.

Это стало шоком для тех, кто противился прове­дению евангелизации. Эти люди раньше контроли­ровали проведение религиозных мероприятий в городе, и я уверен, что они почувствовали себя в какой-то мере униженными моей очевидной настойчивостью и способностью добиваться резуль­татов, особенно если учесть, что я был "человеком со стороны". Я также получил поддержку многих харизматических и независимых церквей.

На собрании перед евангелизацией у нас присут­ствовало ровно семьсот человек, включая У1Р-гос-тей - парламентариев, мэров и руководителей ком­мерческих, промышленных и религиозных органи­заций. Всем не терпелось узнать, как нам удалось сделать так, что на собрание пришло столько влия­тельных людей. Лишь несколько лет назад я расска­зал некоторым людям, как мы собрали этих людей, чтобы они оказали поддержку никому не известной группе, которая представляла христианскую евангелизацию, не имея деноминационной поддержки и послужного списка.

Наш метод был прост, но требовал большого упорного труда группы посвященных машинисток. Некоторые из них были добровольцами, а некото­рых мы наняли. Они работали круглые сутки, в три восьмичасовые смены, печатая имена на приглаше­ниях и адреса на конвертах для шестнадцати тысяч человек (это было до того, как появились компью­теры), чтобы привлечь те семьсот человек, которые пришли в тот чудесный вечер. Это согласуется с моей философией жизни: обещать меньше, а делать больше.

После оглушительного успеха собрания перед евангелизацией нам всем нужно было спуститься на землю и весьма серьезно заняться подготовкой программы евангелизации.

Здание моего агентства недвижимости в городе использовалось в качестве штаб-квартиры еванге­лизации Хэггея. Весь второй этаж был отведен для работы по подготовке евангелизации, а это означа­ло, что на первом этаже и по лестницам постоянно ходили люди.

Пока мы всеми силами готовились к большому собранию, некоторые члены Евангельского Альянса и Комитета церквей Аделаиды попросили о встрече со мной, чтобы обсудить происходящее. К моему смущению, они попросили меня прекратить этот процесс и подумать о другой программе для собра­ния, и тогда они будут участвовать. Я ответил отрицательно, и тогда они заняли противоположную позицию и захотели встретиться и поговорить непо­средственно с представителем Института Хэггея.

Пытаясь их задобрить, я вызвал в Аделаиду мис­тера Дона Де Воса, который был правой рукой д-ра Джона Хэггея, чтобы он разобрался, в чем пробле­ма, особенно если учесть, что все дела шли так хорошо.

Я организовал встречу этих обеспокоенных лю­дей и нескольких членов моего комитета с Доном Де Восом. Были высказаны жалобы относительно глянцевых брошюр и моего стиля управления, а также сомнения по поводу времени проведения евангелизации и людей, занятых в консультирова­нии. Один из членов нашего комитета описал эту проблему словами "кислый виноград".

Мы продемонстрировали еще большую решимость продолжать свою программу, и с этой решимостью и милостью сошлись на том, что остаемся при своих мнениях. Больше они меня не беспокоили. В неко­тором роде мы сохранили дружбу и уважение друг к другу.

Рекламная кампания евангелизации перед приездом д-ра Джона Хэггея и даже еще пару дней после него включала в себя рекламу в газетах, на радио и в христианских периодических изданиях. К сожалению, хотя некоторые деноминации разре­шили нам оставить рекламу евангелизации Хэггея и другие материалы в своих штаб-квартирах, чтобы затем разослать их всем своим пасторам, это так и не было сделано, и нам пришлось применить дру­гой подход. Сегодня это кажется странным, но в 1976 году никому в Австралии не приходило в голо­ву рекламировать христианские мероприятия по телевизору. Мы были первыми, кто использовал те­левидение, сделав броские рекламные ролики для евангелизации Хэггея. Таким образом, мы смогли обратиться напрямую к людям, минуя препятствия и достигая необходимого прорыва.

Когда д-р Джон Хэггей приехал в Аделаиду на евангелизацию, его очень ждали. Я даже не подо­зревал, что произойдет на евангелизационном со­брании и, что еще более удивительно, - на улицах, со средствами массовой информации и с нашим губернатором. Мы договорились об обычных ин­тервью в газетах и на телевидении, которые д-р Джон Хэггей дал с большим мастерством. Я особен­но хотел, чтобы он встретился с нашим губернато­ром сэром Марком Олифантом, который был вели­ким ученым международного уровня и убежденным атеистом. Веря, что между ними возникнет весьма интересный диалог, я написал его превосходитель­ству и попросил его принять д-ра Джона Хэггея. По мере развития событий мы провели в городе марш Иисуса, кульминацией которого стало великолепное выступление д-ра Джона Хэггея на городской пло­щади и собрание в театре "Фестиваль", где почти две тысячи женщин слушали выступление д-ра Джо­на Хэггея на тему "Как победить беспокойство". В служении в театре "Фестиваль" участвовал Джим Керс, выдающийся христианский исполнитель в стиле кантри, которого мы пригласили из Кентукки быть солистом. Мари Лоуренс, жена преподобного Дуга Лоуренса, также весьма славилась своими ор­ганизаторскими способностями и была председате­лем женской конференции. Она великолепно справилась с работой почти в одиночку, разработав программу и обеспечив приезд женщин на собра­ние в театре "Фестиваль".

Во время первой части визита д-ра Джона Хэггея мы устроили особенный завтрак, на который при­гласили пятьсот бизнесменов. Они приобрели биле­ты на эту встречу, чтобы послушать выступление д-ра Джона Хэггея на тему международных отноше­ний и того, как Благая Весть Иисуса Христа может повлиять на их жизнь. Его слова были встречены овацией стоя. После завтрака ко мне обратились репортеры, которые были весьма впечатлены и спросили, не собирается ли д-р Джон Хэггей высту­пать перед властями.

Отвечая на их вопрос, мне не хотелось сказать слишком много, потому что я уже получил ответ от нашего губернатора, где было сказано, что он не заинтересован во встрече с американским еванге­листом, который путешествует по миру и живет в роскоши. Я направил губернатору простой ответ такого содержания: "Разве мы не должны заботить­ся о наших духовных лидерах так же хорошо, как о государственных?", подразумевая, что с его сторо­ны, живя в прекрасном особняке со слугами, при­ходящими по первому требованию, было довольно неосторожно критиковать других, которые жили примерно так же. Впоследствии мне сказали, что он не нашелся, что возразить на это.

Репортерам я ответил, что сделал несколько предложений, но они не были встречены с интере­сом. Почуяв материал для репортажа, они начали выпытывать у меня, к кому именно я обращался. Пока они называли имена нескольких государствен­ных деятелей, я качал головой. Затем они называли имя губернатора. Я никак не отреагировал, сказав лишь, что мне пора уезжать, потому что нам предстояло еще проехать двести миль до Наракурте, где должна была проходить большая евангелизация.

После того как я расстался с репортерами, они обратились к губернатору, и все вышло наружу, хотя я об этом не знал, поскольку мы не имели связи с внешним миром (тогда еще не было мобильных телефонов).

Перед этим наблюдался некоторый спад внима­ния прессы. Наша молитвенная группа усердно мо­лилась несколько месяцев. Когда члены группы спросили меня, о чем им молиться, я сказал, что мы теряем импульс, и нам не помешала бы интересная и приличная сенсация. Я и не предполагал, что сен­сация будет связана с губернатором. Обратившись в приемную губернатора и узнав, что мы с ним об­менялись письмами, один газетчик, очевидно, вы­сказал предположение, что я опубликовал всю свою переписку с губернатором, но на самом деле я этого не делал. Письмо губернатора ко мне, наверное, до сих пор хранится где-то в наших архивах.

Когда мы прибыли в Наракурте, телефоны уже просто раскалились от звонков. Репортеры пресле­довали меня, пытаясь убедить опубликовать пере­писку между мной и губернатором. Я отказался это сделать, даже когда они сказали мне, что получили разгневанный ответ из приемной губернатора. В результате получилось, что репортеры неверно проинформировали губернатора, и он, думая, что я опубликовал нашу частную переписку, ответил неприятным выпадом. Репортеры опубликовали это и оказались в неприятном положении, когда их попросили представить копии моих писем, кото­рых, конечно, у них не было.

Собрание в Наракурте прошло прекрасно. Там было тысяча двести человек из многих провинци­альных городов, и многие ответили на призыв Хрис­та. Вернувшись в Аделаиду, мы сразу же попали на первые страницы газет и стали жертвами большого недоразумения, причем с немалой долей негатив­ных отзывов, потому что репортеры не могли пред­ставить никаких копий моей личной переписки. В конце концов, как мне кажется, губернатор осознал свою ошибку. Один весьма уважаемый газетный журналист позвонил моей жене и сказал ей, что должен вызволить губернатора из этой трудной си­туации. Хотя он и уважал меня, но все же сказал моей жене, что в следующем утреннем выпуске га­зеты собирается оправдать его превосходительство. Он сделал это с очень малым видимым ущербом для меня и для евангелизации, за что я был весьма бла­годарен.

Евангелизационная кампания Хэггея продолжа­лась. На собраниях на стадионе "Аполло" не было свободных мест, как, впрочем, и на других собра­ниях. Однако после фиаско с губернатором репор­теры стали держаться подальше, не посещая собра­ния и не делая о них репортажей, а для людей с улицы это означало, что евангелизация не является важным событием. Я должен был что-то пред­принять.

Под конец кампании, на одном из больших ве­черних собраний я решил обратиться к людям. Я сказал им, что на встрече с представителями средств массовой информации в тот день я сообщил, что на этих собраниях меняются жизни многих людей, приходящих к Христу, и что восстанавливаются многие семьи. Я заметил, что, учитывая масштабы этих собраний и множество позитивных отзывов, эти евангелизации, очевидно, являются хорошей новостью, заслуживающей упоминания в прессе.

Репортеры сказали мне, что их не интересуют христианские собрания, но если я готов резко вы­ступить против порнографии, это их весьма заинтересует. Однако они не видели никаких причин сде­лать репортаж о евангелизациях. Пересказав часть своего диалога с газетчиками, которые были связа­ны с телевизионными каналами и радиостанциями, я сказал людям, что, даже если пресса не заинтере­сована в нас, мы определенно заинтересованы в ней, и предложил всем людям на следующее утро позвонить в средства массовой информации и ска­зать, что мы любим их, переживаем за них и молим­ся за них. Я попросил всех, кто был готов на сле­дующее утро звонить в редакции, подняться на но­ги. Ответило почти две тысячи человек.

На следующее утро довольно скоро со мной свя­зались газетчики, весьма расстроенные тем, что ни­куда нельзя было дозвониться из-за людей, кото­рые звонили и говорили, что любят их и молятся за них. Один представитель прессы сказал, что они могут подать на меня в суд. В ответ я расхохотался и сказал: "Если вам даже удастся дойти до суда и судья спросит вас, в чем вы обвиняете этих людей, вам придется ответить суду, что они переживают за нас, молятся за нас, любят нас и хотели нам об этом сообщить". Затем я добавил: "Об этом станет известно всему миру, и вы станете полным посмешищем среди журналистов". В тот вечер на евангелизации присутствовали журналисты из газет, с радио и телевидения, делавшие репортажи о происходив­шем. Мы были весьма им благодарны.

Пока все это происходило, бывший помощник гу­бернатора штата Джорджия прилетел в Австралию на тот случай, если д-ру Джону Хэггею потребуется дополнительная поддержка. Это было очень прият­но. Евангелизации продолжались без проблем, весь комитет работал превосходно и с хорошим настро­ением, зная, что на этих собраниях многие люди посвящают свою жизнь Христу, а многие сделали это на собраниях перед евангелизацией и на хрис­тианских концертах.

Я пообещал д-ру Джону Хэггею, что мы оплатим все расходы его и его команды на проживание и транспорт, а также благословим некоторых членов команды из Соединенных Штатов денежными по­дарками. В последний вечер мы выразили желание, чтобы Институт Хэггея принял в дар собранные пожертвования, которые составили десять тысяч долларов - внушительную сумму в 1976 году.

Хотя некоторые люди шли на жертвы, чтобы внес­ти свой вклад в евангелизацию - например, один мужчина продал свой раритетный мотоцикл с ко­ляской и пожертвовал деньги, другой продал свои гитары и принес деньги, - и многие люди делали пожертвования каждый вечер, мы все равно пере­живали значительный недостаток финансов.

Мы с д-ром Джоном Хэггеем договорились обо всем за много месяцев до этого, и мы оба - люди своего слова. Под конец евангелизационной кампа­нии никто не говорил о дефиците финансов. Все полагали, что я его погашу, что я и сделал. Это оз­начало, что мне пришлось еще больше работать, стимулировать свои дела с недвижимостью, кото­рые несколько пострадали от небрежения за по­следние полгода.

Я был рад возможности быть частью всего этого и считал, что Бог оказал мне честь, позволив стать инициатором этих событий, работать над решением текущих проблем и, в конце концов, возместить де­фицит средств. От этого я ощущал себя благо­словленным.